Ты играешь с огнем, девочка (You're playing with fire, girl)

Вот оно снова… Это ужасное, ноющее чувство в животе… Положив «Ежедневный пророк» на табурет рядом с креслом, Нарцисса медленно встала, не замечая, что чашка с чаем стоит у нее на коленях. Может быть, это именно то, что называют «материнским предчувствием»? Случилось что-то плохое, очень плохое, она просто… знает это. Чашка с громким звоном упала на пол, недопитый чай разлился по полу. Нарцисса испуганно ахнула, когда звон упавшей чашки вернул ее к реальности. Прежде чем она успела наклониться, чтобы убрать беспорядок, перед ней возник домашний эльф и немедленно принялся за уборку. Пораженная внезапно пришедшей в голову мыслью, Нарцисса выпрямилась и, приподняв бровь, уперла руки в бока. — Ты… — она повернулась к эльфу, который смотрел на нее снизу вверх круглыми, как блюдца, глазами. — Быстро трансгрессируй в кабинет моего мужа, вернись и расскажи мне, что там происходит. — О, да, миссис, да, да… — эльф поклонился почти до пола. И прежде чем Нарцисса успела добавить хоть слово, он исчез, оставив ее одну в гостиной. Нарцисса начала медленно расхаживать по комнате, закусив губу и ожидая его возвращения. Долго ждать не пришлось. Через пару секунд эльф появился снова, но в таком состоянии, что сердце Нарциссы замерло от ужаса. — Что? — спросила она голосом, который звучал на грани безумия. — Я не могу… Я не могу… Я не могу… — всхлипнул эльф писклявым голосом. Он терся руками, как будто замерз, и стал раскачиваться взад-вперед на пятках, крепко зажмурив глаза. Всякий раз, когда Нарцисса настойчиво спрашивала, что он там увидел, эльф только качал головой, а его огромные, похожие на мышиные уши шумно мотались из стороны в сторону. — Я не могу говорить… Я не могу… ооо… Миссис, не заставляйте меня говорить… — умолял он, наклоняясь все ниже и ниже к полу и прижимая ладони к ушам. Нарцисса запаниковала. Она развернулась, выбежала из комнаты и быстро зашагала по коридору. Она не знала, чего ожидать, всегда был шанс, что… Нет… Нет, этого не может быть. Драко не смог бы, и Люциус тоже.… Этот ужас не может случиться. Сердце бешено колотилось в груди. Нарцисса бросилась бежать. Что-то здесь не так, совсем не так…… Когда Нарцисса добежала до кабинета, ужас сдавил ей горло. Даже не потрудившись постучать, она ворвалась в комнату с широко открытыми глазами и крикнула. — Драко! Люциус оглянулся через плечо, снимая перчатки. — Хорошо, что ты здесь, — ровным голосом произнес он. — Мы уходим. Собери домашних эльфов, им нужно немного прибраться. Скажи им, что я хочу, чтобы не осталось никаких следов, — сказал он, как будто приказывал жене приготовить блюда. Кровь… Там была кровь… По всему полу. Она растеклась по холодному мрамору, запачкав ковер, лежавший у ножек стола ее мужа. Кровь… Пурпурная и алая, как вино, которое Нарцисса выпила накануне. Хотя он лежал на животе, прикрыв лицо рукой, она знала, что это так.… И даже не его светлые волосы, почти такие же, как у нее, выдавали его. Нарциссе не нужны были очевидные подсказки, чтобы догадаться — это был ее сын, ее мальчик, ее жизнь лежала здесь, на полу. Мертвый. Он лежал в луже крови, его голова была повернута, и кровь стекала на его светло-соломенные волосы. Казалось, что-то оборвалось у нее внутри, и Нарцисса отшатнулась, нащупывая что-то твердое в отчаянной попытке сохранить равновесие. Этого не происходит… Не может… Только не Драко.… Только не ее сын… Горячие слезы хлынули из ее глаз, Нарцисса мучительно всхлипнула и упала на колени, закрыв лицо ладонями. Ее плечи затряслись, и образ ее Драко, лежащего мертвым на полу, возвращался к ней снова, и снова, и снова. И она знала, что это видение будет преследовать ее до самой смерти. — Вставай, — усмехнулся Люциус, но не так холодно, как обычно. На самом деле, он почти отряхивался, старательно избегая смотреть на распростертое тело сына. Люциус вытер лезвие носовым платком и бросил окровавленную тряпку в камин. — Он был позором нашей семьи, Нарцисса, изгоем, — оглядываясь назад, Люциус попытался убедить жену. Нарцисса казалась такой маленькой сейчас. Такой хрупкой, такой крохотной, и Люциус невольно нахмурился. Даже ему было слишком тяжело выносить ее рыдания, которые, казалось, исходили из самого сердца. Люциус стиснул зубы и отвернулся. — Я сказал, вставай, — холодно повторил он, глядя в камин. Нарцисса отчаянно хватала ртом воздух и содрогалась всем телом. Сначала это было вызвано горечью утраты… но теперь, теперь она была в ярости. Это был ее сын. Люциус только что убил часть ее, и, хотя Нарцисса многое вынесла в браке, она никогда бы не смирилась с этим. Она терпела Люциуса, его тяжелый характер, только потому, что знала, что нужна Драко. Без сына она — ничто, у нее нет смысла жить и нечем больше рисковать. Нарцисса медленно повернула голову и посмотрела на мужа ледяными прищуренными глазами. — Ты… — начала она, глядя на мужа с гневом и отвращением, как будто видела его впервые. — Ты… Ты убил его, — сказала она дрожащим голосом и, поднявшись на ноги, повернулась к мужу. — Ты убил моего сына. — Ты не должна, — начал Люциус, поворачиваясь к жене. — Кричать на меня, Нарцисса, — продолжил он тихо, но по-прежнему холодно. — Лучше помни свое место, иначе тебя ждет то же самое, — покачав головой, Люциус отмахнулся от нее и отвернулся. Нарцисса не могла отвести глаз от распростертого на полу тела своего сына. Одна его рука была вытянута вдоль тела, пальцы слегка согнуты. И она вспомнила Драко ребенком, как восхищалась его пальцами, такими крошечными, но такими сильными, когда сын схватил ее за руку. Ее захлестнула новая волна гнева, и Нарцисса повернулась к Люциусу, который только что повернулся к ней спиной. Люциус уже собирался спросить свою жену, не видела ли она его волшебную палочку, как вдруг его ударили с такой силой, что он сразу понял, что Нарцисса наслала на него проклятие. Потеряв равновесие, Люциус отступил назад, споткнулся о ножку стула и рухнул спиной на твердый мраморный пол. Осторожно переступив через тело сына, Нарцисса быстро схватила со стола палочку Люциуса и направила ее прямо в грудь своему мужу, прежде чем он успел подняться на ноги. — Похоже, настал час расплаты за каждый раз, когда ты «ставил меня на место», Люциус, — тихо сказала Нарцисса, сурово глядя на мужа. Осознав, что Нарцисса оглушила его, Люциус медленно поднес руку к лицу. Он выглядел испуганным. — Что я тебе говорила? — Нарцисса кипела от ярости. — Никогда, никогда не недооценивай силу любящей женщины, Люциус, а я любила его, — ее голос задрожал, когда Нарцисса указала на Драко свободной рукой. — Он был частью меня, мой сын… и ни ты, ни кто-либо другой в целом мире не посмеет отнять его у меня. Чувствуя растущее раздражение от того, что его жена вышла из-под контроля, Люциус посмотрел на нее и снова ухмыльнулся, слегка скривив губы. — Что ты собираешься делать, Нарцисса? Убить меня? — насмешливо спросил он. Нарцисса покачала головой, медленно изогнув губы в легкой улыбке. — Есть наказание гораздо худшее, чем смерть, Люциус, — подняв палочку, Нарцисса увидела, как Люциус дернулся, явно вообразив, что его жена собирается применить к нему Круцио. Однако, не желая нарушать закон, не предупредив предварительно волшебников в министерстве, Нарцисса просто махнула рукой. — Петрификус Тоталус, — сказала она, наблюдая, как тело ее мужа превращается в камень. Убедившись, что Люциус далеко не убежит, Нарцисса положила палочку на стол, бросила на мужа последний холодный взгляд и медленно повернулась к сыну. Из ее глаз снова потекли слезы, и она нерешительно склонилась над его телом. — Прости, прости, Драко… — еле слышно прошептала она. — Я должна была быть здесь… Я должна была прийти… Я… — рыдания сдавили ей горло, Нарцисса оперлась ладонью о единственное место на полу, которое не было запачкано кровью, и, наклонившись, поцеловала сына в макушку, ощутив губами мягкость его волос. Снова задрожав, она потянулась и взяла сына за руку. Рука была такой холодной… И, осознав, что ее сын действительно мертв, Нарцисса зарыдала еще сильнее. Он умер только потому, что влюбился. Нарцисса закрыла глаза и погладила большим пальцем тыльную сторону его ладони. — Я так горжусь тобой, Драко.… Я всегда гордилась тобой, — прошептала она, сдерживаясь из последних сил.… Прижав ладонь к губам, Нарцисса неохотно отпустила руку сына и медленно встала. Подойдя к столу Люциуса, она взяла горсть летучего порошка и села перед камином. Бросив искрящийся порошок в огонь, Нарцисса увидела, как пламя стало изумрудно-зеленым, и медленно наклонилась. — Министерство магии, штаб по чрезвычайным ситуациям, — отчетливо произнесла она и закрыла глаза, когда теплое пламя коснулось ее заплаканных щек.

***

— Он бы не сделал этого дважды, Гермиона.… Он бы не сделал… снова подвел тебя после того, что он сказал. Я был там, я смотрел ему в глаза, когда он говорил, что любит тебя. Он не лгал… — Гарри попытался успокоить Гермиону, но она, казалось, не слышала ни слова. — Ладно, — сухо начала Гермиона, подняв брови и уставившись в нетронутый стакан с апельсиновым соком. — Я снова прождала в этой башне несколько часов, но он так и не появился. Как он собирается оправдываться, Гарри? Он делал это уже дважды, он мог бы прислать мне сову, если бы что-то случилось, — подчеркнула она, поднося стакан к губам, как будто собиралась сделать глоток сока, но тут же передумала и, нахмурившись, опустила стакан. Рон, сидевший напротив своих лучших друзей, встал, глядя поверх их голов. — Хорошо… — его взгляд скользнул по слизеринскому столу в поисках заметных светлых волос… но их нигде не было видно. Озадаченно нахмурившись, Рон сел обратно и кивнул Гермионе. — Нет, — упрямо сказала она. — Я не хочу его сейчас видеть. Приподняв бровь, Рон посмотрел поверх головы Гарри. — В том-то и дело… его там нет. Гарри тоже выгнул бровь и оглянулся через плечо. Не было никаких сомнений, что Малфоя нигде не было видно. — Правда, Гермиона, — сказал он, оборачиваясь. — Его там нет, может, он заболел? Гермиона нахмурилась еще больше и уже собиралась оглянуться через плечо, как вдруг… Хлоп! Ученики, сидевшие во главе гриффиндорского стола, подпрыгнули почти на фут в воздух, когда в зал влетела крошечная сова и приземлилась сочным брюшком прямо в кувшин с апельсиновым соком. — Пигги! — завопил Рон, выуживая кашляющую сову из кувшина. Его уши слегка порозовели от смущения. — Что, черт возьми, ты делаешь? — Рон усадил сову на стол и приподнял бровь, наблюдая, как она распушила перья и сунула голову под крыло, словно собираясь вздремнуть. — Боже мой… он становится похож на Стрелу. Гарри фыркнул, но Гермиона почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Вот он, Пигги, явно уставший после долгого путешествия, и у него нет письма. Что бы это могло значить? Но у нее не было времени подумать об этом, потому что кто-то легонько похлопал ее по плечу. Гермиона резко обернулась, надеясь, что это Драко. — Я… Мне нужно… поговорить с тобой, — Пэнси Паркинсон, заметно нервничая, переминалась с ноги на ногу, крепко обхватив себя руками. На этот раз Гермиона нахмурилась в замешательстве. Если бы эта девушка позвала ее в любое другое время, Гермиона бы немедленно прогнала ее, но Пэнси почему-то казалось… бледной, испуганной, ее лицо выражало что-то похожее на раскаяние, и Гермиона, бросив последний взгляд на Гарри и Рона, встала со своего места. — Наедине, — быстро добавила Пэнси. Гарри и Рон обменялись озадаченными взглядами, когда Гермиона неохотно последовала за Пэнси из зала. Выйдя из зала, они остановились посреди огромного холла, и Пэнси, не поднимая глаз, медленно повернулась к Гермионе. — Это насчет Драко… — голос был едва слышен. Гермиона с трудом могла разобрать, что она говорит. — А что насчет Драко?.. — медленно спросила она, когда Пэнси замолчала. Закрыв глаза, Пэнси глубоко вздохнула. — Все то время, что вы были вместе, я пыталась вас разлучить… Я… Я угрожала ему письмом с пи… пи… Так что он впервые порвал с тобой, — призналась Пэнси, обнимая себя еще крепче. Молча обдумывая слова Пэнси, Гермиона медленно приподняла бровь. — Значит… он собирается снова порвать со мной? Ты это хотела мне сказать? — Нет, — перебила ее Пэнси, тихо всхлипывая и качая головой. — Он бы не… К этому времени желудок Гермионы уже делал сальто, и девочка, подражая недавнему поведению Пэнси, переминалась с ноги на ногу. — Тогда…… Тогда о чем ты говоришь, Пэнси? Словно пытаясь успокоиться, Пэнси сделала глубокий судорожный вдох, избегая смотреть Гермионе в глаза. — Я написала письмо Люциусу и рассказала ему все о вас двоих. — Да… — медленно произнесла Гермиона, наконец-то поняв предыдущие слова Панси. — Вот почему он порвал со мной в первый раз. — Да, — снова перебила ее Пэнси. — После… В тот день после урока зелий я… Я увидела вас двоих в коридоре. Я шла прямо за Миллисент Булстроуд и услышала, как ты шепчешь: Я люблю тебя, и… и поняла, что он не сдержал своего обещания. Я поняла, что вы снова вместе… Гермиона долго молчала, пытаясь осмыслить слова Пэнси. — Что ты сделала? — наконец спросила она, сомневаясь, что хочет услышать ответ. Вопрос подействовал на Пэнси сильнее, чем ожидала Гермиона, и гриффиндорка расширила глаза, увидев, что Пэнси заливается слезами. — Панси… скажи мне… — настойчиво повторила Гермиона, чувствуя, как внутри у нее снова все переворачивается. Пэнси глубоко дышала, пытаясь успокоиться, и тихо всхлипывала. — Я отослала его, я отправила письмо, но теперь я сожалею об этом. Он сказал мне, что ты значишь для него, убедил меня оставить все как есть, и он найдет выход… но было уже слишком поздно… Я уже отправила его, и… и Люциус забрал Драко. Это оказалось последней каплей, и Пэнси разразилась еще более мучительными рыданиями, закрыв лицо руками. Осознав серьезность слов Пэнси, Гермиона почувствовала себя так, словно в нее врезался товарный поезд, переполненный эмоциями, и, промчавшись мимо Пэнси, бросилась вверх по лестнице. В ушах у нее почему-то зазвенело, но Гермиона даже не вздрогнула, пробежав прямо сквозь призрака Серой дамы, которая, как обычно, погрузившись в свои мысли, медленно плыла по коридорам с книгой в руке. Холодок, пробежавший по спине, был ничто по сравнению с ледяным ужасом, который прочно поселился у нее в животе, как будто кто-то вылил на нее ведро ледяной воды. Когда Гермиона увидела кабинет профессора Макгонагалл, она побежала еще быстрее. — Профессор! Профессор! — закричала она, колотя в дверь. Профессор Макгонагалл открыла дверь с широко открытыми глазами, держа в одной руке стопку учебников. Гермиона подумала, что застала ее за подготовкой к уроку. Прежде чем Макгонагалл успела сказать хоть слово, Гермиона в слепом ужасе схватила ее за руку. — Мне нужен профессор Дамблдор, мне нужен профессор Дамблдор, прямо сейчас. — Гермиона, дорогая, пожалуйста, успокойся, — начала профессор Макгонагалл, глядя на нее из-под очков широко раскрытыми от удивления глазами. — В чем дело? — Пожалуйста… — взмолилась Гермиона. Ужас сдавил ей горло: она напрасно теряла время… Ей нужно было немедленно поговорить с Дамблдором. — Мне нужен Дамблдор, мне нужен Дамблдор, — повторяла она дрожащим, но все еще решительным голосом. Рассказав Гермионе, где находится кабинет директора, Макгонагалл едва успела назвать пароль, как девушка уже бросилась прочь. Макгонагалл прикусила губу, раздумывая, идти ли за ней. — Слезы Феникса… — выдохнула Гермиона несколько минут спустя, резко останавливаясь перед двумя каменными горгульями. Они тут же ожили и раздвинулись в стороны, освобождая проход. Ступеньки двигались сами по себе, но слишком медленно, и Гермиона поспешила вверх по винтовой лестнице к двери кабинета. — Профессор Дамблдор! — она снова закричала, колотя в дверь так, словно от этого зависела ее жизнь. Как только она подняла кулак, чтобы постучать еще раз, дверь распахнулась, и Гермиона, едва удержавшись на ногах, ввалилась внутрь. — Профессор… — начала она, но затем остановилась, увидев Дамблдора, стоящего у окна с мрачным выражением на мудром лице. Дамблдор долго стоял, не произнося ни слова, хмуро глядя на школьный двор, в то время как Гермиона пыталась отдышаться у двери. Наконец он заговорил. — Я полагаю, вы здесь в интересах Драко Малфоя, — тихо сказал он, слегка приподняв бровь и продолжая смотреть в окно. Гермиона смогла только кивнуть, тихо вздохнув с облегчением. — Так вы уже знаете? Вы знаете, что произошло? — спросила она, делая шаг вперед. — Он уже возвращается, не так ли? Правда? — Гермиона продолжила, думая, что именно поэтому Дамблдор смотрел в окно. Дамблдор посмотрел вниз и нахмурился. — Почему бы вам не присесть, мисс Грейнджер? При этих словах Гермионе показалось, что в живот упала груда кирпичей, и она поспешила сесть, но только потому, что ноги отказались ее держать. Сделав глубокий вдох через нос, Дамблдор слегка прикрыл глаза. — Мне только что сообщили из Министерства магии… Люциус Малфой приговорен к пожизненному заключению в Азкабане… — А Драко? — перебила его Гермиона, вцепившись в подлокотники кресла с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Медленно открыв глаза, которые утратили свой обычный блеск, Дамблдор снова нахмурился и повернулся к Гермионе. — Драко Малфой… мертв. Эти слова поразили ее, поразили с такой силой, как будто каждый слог весил тонну. Гермионе казалось, что часть ее самой тоже умерла. Девушка покачала головой, и невольные слезы потекли по ее щекам. — Нет… — прошептала она, не в силах говорить громче из-за комка в горле. Кивнув, Дамблдор сел за свой стол на стул с высокой спинкой. — Боюсь, что… Не в силах больше сдерживаться, Гермиона разрыдалась. Ей никогда в жизни не было так страшно, так одиноко. Это все ее вина, если бы не она, Драко был бы жив. Ей было все равно, останется ли он негодяем, даже если будет насмехаться над ней, лишь бы он вернулся… При одном воспоминании о его волосах в своих пальцах, о его голосе, о его запахе Гермиона затряслась всем телом от рыданий, уронив голову на ладони Словно прочитав ее мысли, Дамблдор печально посмотрел на нее. — Не вините себя, мисс Грейнджер. Люди умирают каждый день, и никто из нас в этом мире не может с уверенностью возложить всю вину на себя, вы согласны? — единственным ответом были ее мучительные рыдания, и Дамблдор тихо вздохнул. — Бремя смерти действительно очень тяжелое, Гермиона. Пожалуйста, не носите его с собой вечно.… — Вы н-не понимаете… — Гермиона, наконец, подняла голову. — Все было бы хорошо, если бы не я.… — Это правда? — спросил Дамблдор, приподняв бровь. Кивнув, Гермиона вытерла щеки ладонями, что было, в общем-то, бесполезно, потому что слезы снова потекли почти сразу. — Вы очень, очень способная девочка, мисс Грейнджер, но я все же должен сказать, что я не согласен, — спокойно произнес Дамблдор. Гермиона не ответила, просто посмотрела на него снизу вверх. — Видите ли, по вашему мнению, Драко Малфой умер из-за вас… В то время как я думаю, что Драко Малфой вообще не жил бы, если бы не вы, — Дамблдор откинулся на спинку стула. — Несмотря на то, что вы хорошо разбираетесь в… книгах, учебе, вы также хорошо осведомлены во многих других областях, я верю, что вы научили его тому, чего никто другой не смог бы ему дать, — Дамблдор наклонился вперед и положил ладони на стол. — Вы научили его жить, Гермиона, вот почему он умер добровольно. От этих слов слезы потекли еще сильнее, и Гермиона снова закрыла лицо руками. — Я хочу, чтобы он вернулся.… — Я знаю, чего вы хотите, — спокойно ответил Дамблдор понимающим голосом. — Вам нужно подумать об этом, Гермиона… Подумать о том, что нам говорит его уход. Гермиона, неспособная мыслить логически, просто покачала головой, надеясь, что она захлебнется в слезах, если достаточно долго будет держать лицо в ладонях. — Он стал призраком? — спросил Дамблдор, положив локти на стол и соединив кончики пальцев. — Нет… Вы понимаете, что это значит? — Гермиона покачала головой, и Дамблдор позволил себе легкую улыбку, хотя и знал, что девушка этого не увидит. — Это значит… что Драко выдержал испытание. Это значит, что он был счастлив, что он был готов умереть, чтобы пройти его… и только те, кто действительно жили, могут пройти. — Он был так молод, — Гермиона выпрямилась, снова вытирая щеки дрожащими ладонями. Дамблдор торжественно кивнул, протягивая ей носовой платок. — Да, был… И хотя это печально, это также важно… Слабо поблагодарив Дамблдора за платок, Гермиона вытерла глаза и, тихо шмыгнув носом, встретилась взглядом с директором. — Хотя он… не очень нравился своим однокурсникам и некоторым учителям… Я не могу не сожалеть о Драко, — Дамблдор посмотрел на Гермиону, слегка приподняв брови. — Важный урок, который люди в этом мире, похоже, так быстро забывают, заключается в том, что никто, абсолютно никто не бывает плохим от природы. Хулиган, который был уверен в себе и уважал себя… а в первые годы жизни здесь Драко был воплощением высокомерия, не так ли? Гермиона не могла этого отрицать, поэтому кивнула и одарила Дамблдора легкой грустной улыбкой. — Драко происходил из чистокровной семьи строгих правил. Он вырос среди таких же людей, как он сам, и только среди них. В его жизни нет разнообразия… уединенная жизнь. Я боюсь, что он стал бы таким же, как его отец, и, хотя мне неприятно это признавать, я ничего не мог с этим поделать. Единственный, кто мог изменить Драко… был он сам. Он позволил вам, Гермиона, многое ему показать, привнести… цвета в его черно-белое видение мира. Если бы он не умер сейчас, не позволив вам войти в мир, который создал для него его отец… он никогда бы не смог продвинуться дальше. Его отец никогда не позволял ему принимать решения, но вы… вы дали ему возможность принимать самостоятельные решения, чувство свободы… и хотя он умер молодым, он сумел справиться, и это скажет вам кое-что очень, очень важное. Закусив губу, Гермиона нахмурилась и опустила глаза. — Почему он должен был умереть? — тихо спросила она, словно обращаясь к самой себе. — Потому что, — спокойно ответил Дамблдор. — Мы все рано или поздно умрем. Его время пришло. Гермиона слабо кивнула, снова печально улыбнувшись Дамблдору, а затем снова погрузилась в свои мысли и тихо заплакала. — Простите, — произнесла она между всхлипами и, слегка покачав головой, снова вытерла щеки. Дамблдор тоже покачал головой и поднял ладонь. — Не нужно извиняться, Гермиона. — Я просто… — выдохнула она, сложив руки на коленях. — Я уже так по нему скучаю, что не знаю, что без него делать.… — Это больно.… Я знаю, — ответил Дамблдор, его голос был спокойным и каким-то успокаивающим. — Однако, вы должны помнить…… Чтобы исцелиться, сначала нужно почувствовать боль. Гермиона снова кивнула, уперлась локтями в колени и, спрятав лицо в ладонях, беззвучно заплакала. Ее плечи задрожали. Она оплакивала то, что у нее было, то, что она потеряла… и плакала, пока не стало больно. Внезапно она почувствовала легкое прикосновение перьев к своей ладони и медленно подняла голову, чтобы посмотреть, что там. Дамблдор кивнул с легкой улыбкой. — Протяни руку, Гермиона. Гермиона заметила, что в глазах Фоукса, как и в ее собственных, стояли слезы, и, повинуясь Дамблдору, медленно протянула дрожащую руку ладонью вверх к прекрасной птице. Одинокая сверкающая слезинка скатилась из глаза феникса и упала ей на ладонь. Гермиона медленно перевела взгляд на Дамблдора. — Приложи ее к тому месту, где болит больше всего, — Дамблдор ободряюще кивнул. — Это не вылечит тебя полностью… но поможет. Опустив глаза, Гермиона поджала губы и, запустив руку за ворот блузки, приложила ее к груди — туда, где под ее ладонью билось сердце. По телу прокатилась теплая волна, и одинокая слезинка скатилась по щеке. Гермиона слабо улыбнулась Фоуксу. — Спасибо. Ей показалось, что феникс слегка наклонил голову, прежде чем грациозно вспорхнуть на жердочку рядом со столом Дамблдора. Посидев некоторое время в тишине, Гермиона, дрожа, встала. — Я… — Возьмите выходной, мисс Грейнджер, — Дамблдор посмотрел на нее поверх очков-дужек. — Пойдите и заберите мистера Поттера или мистера Уизли с урока, если считаете нужным». — Спасибо, сэр, — тихо ответила Гермиона и, кивнув в знак благодарности, повернулась и вышла из огромного кабинета.

***

Через несколько минут Гермиона добралась до своей спальни, решив немного побыть в одиночестве, чтобы привыкнуть к мысли, что она больше никогда не увидит Драко живым. Она никогда не прикоснется к нему, не обнимет, не поцелует и не вдохнет его запах… Она никогда не заговорит с ним… С каждым новым воспоминанием слеза скатывалась по ее щеке, и вскоре Гермиона уже тихо плакала. Она только присела на край кровати, как вдруг увидела за окном сову. Заметив девушку, сова постучала клювом в стекло, и, узнав сову Драко, Гермиона мгновенно соскочила с кровати и пулей бросилась открывать окно. Сова пролетела мимо нее и аккуратно приземлилась на кровать. Гермиона повернулась к ней лицом, сова протянула лапку, и девушка заметила письмо. Ее сердце, и без того бешено колотившееся, пропустило удар, и Гермиона поспешила как можно скорее развернуть пергамент. Снова присев в изножье кровати, Гермиона медленно развернула пергамент дрожащими как никогда руками. Что-то выпало из свертка ей на колени, и Гермиона, ахнув от удивления, протянула к нему руку. Через мгновение ее пальцы сомкнулись вокруг предмета, и когда Гермиона поняла, что это, на глаза снова навернулись слезы. Кулон, ее кулон. С усилием смахивая слезы, Гермиона сжала медальон в кулаке и начала читать…