Проект "Луи"

      Какие неудобные джинсы…       — Я точно должен идти в этом сегодня в коллеж, Жизель?       За последние дни Луи почти свыкся с мыслью о проживании у Мартенов. Их забота словно о родном сыне весьма помогла ему в этом, хотя мальчик всё ещё скучает по большому особняку. Жизель живёт вместе с ними с того самого вечера, когда пара встретилась. Мартены не ожидали, что Луи придёт с девушкой, и думали, что жизнь вчетвером весьма сильно ударит по их карману, однако отец Луи любезно согласился помогать им финансово.       — Эй, что за упрёки! Не забывай: твоя девушка – модель, так что соответствуй. Твой обычный лук скорее напоминает музыканта, играющего в переходе. В этом ты похож на своего нового друга.       Луи зевнул.       — Ладно, чёрт с тобой. Ну что, пойдём? Натаниэль там уже заждался, поди.       — Пойдём.       — Пока, мам! Пока, пап! – Луи очень нравилось называть Мартенов своими родителями, и он всегда использовал эту возможность, когда мог.       — Удачи в коллеже, Луи и Жизель!       — Спасибо! – ответила девушка.       Когда пара вышла из дома, Натаниэль уже ждал их на скамейке напротив дома. Дружба красноволосого художника с Луи могла показаться странной на первый взгляд, однако парни быстро нашли общий язык, и болезнь последнего сыграла в этом не последнюю роль.       Луи очень нравились рисунки Ната, а тот был только рад стараться для своего нового знакомого. Однажды после коллежа они сидели у фонтана, и Натаниэль показал одно из своих новых творений Луи.       — Тебе нравится вот этот? – Нат указал пальцем на городской пейзаж, который он изобразил, вдохновившись закатом возле своего дома.       — Ого! Как детально! Это точно не чёрно-белая фотография? А эти лучи… Ты мастер, Нат!       — Не знаю, мне эта работа не нравится. Как будто стилистика рисунка несколько агрессивна, что не подходит для изображения природы. Да и как будто не хватает чего-то, но…       Не дав Натаниэлю договорить, Луи вскакивает, бьёт его тыльной стороной ладони в нос и добавляет коленом в живот.       — Ты чё, идиот?! Ты вообще сумасшедший?! Да это лучший рисунок, что я видел, олух! Какой же ты придурок! У меня просто нет слов от того, насколько ты жалко себя выставляешь! Ты талантливый и крутой художник, и каждый твой рисунок по-своему уникален! А ты тут прикидываешься бездарным марателем бумаги! Так бы и прикончил тебя, гад!       Луи добавил два пинка под зад лежавшему художнику, словно подкрепляя свои слова.       — Тихо-тихо… Извини. – еле слышно пробормотал художник, не понимая, что произошло и откуда у Луи было столько ярости.       В этот момент Луи вполне мог продолжить издеваться над своей жертвой, но рисунки, которые обронил Натаниэль, быстро привели его в чувства, и ярость сошла на нет.       Конечно, на этом этапе Луи рассказал о своём недуге. Нат был первым человеком за пределами семьи и психиатрических клиник, кому парень поведал свой секрет, что он также явно подчеркнул во время своего признания. Даже Жизель ничего не знала об этом. К удивлению Луи, его новый друг лишь поддержал его, хотя его нос и истекал кровью, а боль от ударов не проходила. Они достаточно долго обсуждали тонкости заболевания, которые присущи именно Луи, а также оба обратили внимание на то, что рисунки Натаниэля помогают утихомирить приступы. На этом этапе художник предлагает интересную идею:       — А что если я буду учить тебя рисовать?       — Не думаю, что мой талант хоть сколько-нибудь соизмерим с твоим.       — Это действительно неважно. А важно то, насколько много ты готов заниматься. Я думаю, что талант лишь ускоряет становление художника, но если ты готов усердно практиковаться, то это очень поможет.       Натаниэль и сам не верил тому, что он говорил в тот момент. Он всегда был очень замкнут и неразговорчив, но с Луи он словно становился своей противоположностью и раскрывался по новой. Ему это нравилось по многим причинам, о которых он думал, пока ждал Луи и Жизель на скамье, где те познакомились.       — Эй, Натаниэль! Ты идёшь в коллеж? Или так и будешь мечтать здесь? – приветливо и с ноткой игривости начала разговор Жиззи.       Не заметив, как ребята подошли, парень вздрогнул и двумя руками крепко ухватился за свой блокнот.       — А, это вы. Фух…       — Здарова, дружище! – громко сказал Луи.       — Привет.       Они пожали руки и обнялись, а Луи энергично постукивал друга по спине. Уже направляясь в коллеж, он спросил:       — Как оно?       — Ой, прекрасно! В последние дни я очень вдохновлён. Я сделал с десяток рисунков с тех пор, как мы виделись в последний раз, и я думаю, что многие тебе понравятся!       — Как же я рад слышать, что ты в этом уверен! Кстати, я посмотрел те обучающие ролики, которые ты записал для меня, и тоже сделал пару набросков. Мой начальный уровень весьма скуден, но я стараюсь, оценишь потом?       — Да, обязательно посмотрю после коллежа!       — Натаниэль, а почему ты не предложил мне оценить свои творения? Может, я тоже была бы не против.       — Ой. Извини, Жизель. Я обязательно покажу свои работы и тебе.       — Отлично. Кстати, если ты и вправду такой хороший художник, как Луи о тебе постоянно говорит, может ты и мой портрет нарисуешь?       — О, кстати о портретах. Я нарисовал Маринетт, и если тебе понравится моя работа, то почему бы и нет?       — А почему именно Маринетт?       — Он влюблён в нее. – вставил Луи.       — Правда? Хм, интересно. – Жизель немного прикусила губу. – Ну, я думаю, что буду посимпатичнее этой Маринетт, так что мой портрет должен получиться не менее интересным, не так ли, Натаниэль? – Девушка широко улыбнулась во все зубы и ухватила парня за талию. Нат не знал, как отреагировать, подобного поведения он явно не ожидал. Находясь в некотором ступоре, он с усилием сумел заглянуть через девушку на Луи, который к тому моменту уже выглядел недоброжелательно. Он схватил девушку правой рукой за волосы, агрессивно притянул её к себе и дал такую пощёчину с левой, что от одного лишь звука Натаниэль моментально пришёл в себя.       — Ты совсем больная?! Ты что, не слышишь? Он любит Маринетт. Ма-ри-нетт!!! После этих слов Луи бросил Жизель на землю, крича от злости. В моменты приступов блондин обычно причинял вред самому себе, всячески царапаясь или кусаясь, и ему было тяжело контролировать свои действия или усилия. Однако в этот раз реакция была иной. После броска своей девушки Луи находился в относительном контроле над собой. Он лишь смотрел, как Жизель в полном шоке и непонимании происходящего пытается очухаться от полученного урона.       — Луи, всё хорошо. Давай я лучше покажу тебе портрет Маринетт. – понимая, что его рисунки оказывают положительное влияние на товарища, Нат мигом открыл нужную страницу и поставил блокнот прямо перед взором друга. Луи рассматривал рисунок достаточно долго.       — Да уж, невооружённым глазом видно, что ты влюблён. Такие детали, каких я и не замечал в ней. Ты действительно гений.       Потихоньку злость начала уходить. В этот момент к парням в слезах подошла Жизель, вопросительно смотревшая на своего возлюбленного.       — Послушай, Жизель, у Луи есть…       — Погоди, Нат. Лучше я скажу сам. И не сейчас. Мы недалеко от дома – пошли, переоденешься, Жиззи. А ты иди в коллеж, бро, мы, наверное, немного опоздаем. Предупреди мадам Бюстье.       Ребята разошлись, и Жизель незамедлительно начала разговор:       — Какого чёрта, Луи? Что это было?       — Перед тем, как я отвечу, я хочу понять: для чего ты заигрывала с Натом?       — Заигрывала? Ты издеваешься? Попросить художника нарисовать мой портрет – это заигрывать?       — Не включай дуру! Ты прекрасно понимаешь, что я говорю о том, что было после. Ты стала принижать Маринетт в его глазах, возвышая себя, схватила его за талию и всем своим видом показывала, что флиртуешь. И это ты спрашиваешь меня «какого черта?».       — Да это же шутка была! Ну да, меня удивило, что ему нравится эта заучка, которая явно нас недолюбливает. Он же художник, он должен тянуться к прекрасному.       — То есть к тебе, да?       — Боже мой! Ты слишком серьёзен, Луи! О чём ты говоришь? Неужели ты никогда не вёл себя раскрепощённо и игриво со своими друзьями? Мы все всё понимаем. Даже несмотря на то, что ты побил меня сегодня, я по-прежнему люблю тебя больше любого другого парня во всём мире. Это ведь самое главное!       — Не веди себя так больше, даже с Натом. Ты же видишь, как это на меня влияет. Не думаю, что тебе будет тяжело хоть немного сдерживаться, знаешь ли.       — А если моя модельная карьера пойдёт в гору, и мне придётся не только по подиуму в брендовой одежде разгуливать, но и сниматься в рекламах или каких-то других роликах с другими мужчинами? Или, быть может, меня возьмут куда-нибудь актрисой, и мне придётся целоваться? Ты тоже будешь так себя вести? Я тебя не понимаю, Луи. Ты же знал, на что шёл. Я такая, какая я есть. Как и ты. Нам нужно либо находить компромиссы в таких вопросах, либо думать о том, как нам тогда вообще дальше продолжать отношения.       — Ладно, поговорим об этом позже.       Луи не показал этого открыто, но слова Жизель очень ранили его. Он понимал, что не имеет над ней никакого контроля, и это пугало. Именно в такие моменты печали Луи хотелось просто исчезнуть, что не очень характерно для расстройства, которым он страдал. Иногда ему и вовсе казалось, что он просто очень вспыльчивый, а болезнь была навязана отцом, чтобы агрессией парня было легче манипулировать. Любая вспышка гнева встречалась в семье как состояние приступа, даже если не была ей, отчего вся злоба часто скапливалась внутри. Луи не раз читал литературу о прерывистом взрывном расстройстве, и ему казалось, что есть пункты, по которым что-то просто не сходится. Однако держаться за диагноз было очень удобно, к этому приводило незнание себя.       Когда не понимаешь, кто ты есть на самом деле, остаётся лишь держаться за ярлыки, которые навесило тебе общество. Так удобнее. Так легче. Даже если этот ярлык ставит на тебе крест и говорит, что ты больной. По крайней мере ты больной, а не просто колючий некто, бесцельно бродящий по земле, потому что тебе дарована жизнь. Почему я должен это терпеть?       Луи пробило на слезу, но он сразу отмахнул её в сторону.