Одноглазый белый пёс

Delerium — Fallen

Это просто собака. «Или…?» Дэрил замер в коридоре в двух шагах от входной двери и прислушался. В последний момент чуйка заорала в нём благим матом, ноги затормозили и все чувства обострились до предела, как у дикого зверя, рыщущего по следу своей добычи. Собака продолжала лаять, но теперь до Дэрила дошло — она предупреждала, а не выпрашивала еду. — Хороший мальчик, — одними губами прошептал Дэрил и, сжав арбалет, бесшумно вернулся к Бет, которая, вопреки настоятельной просьбе «не высовываться» уже двигалась в его сторону. Он нахмурился, и Бет, поняв намёк, попятилась обратно к столу. Дэрил закрыл за собой дверь и выложил свой простой план действий: — Там ходячие, мне нужно зачистить территорию. — Сколько? — нервно поправила прядь волос и закусила губу — у Дэрила дыбом встал загривок от осознания собственного идиотизма. Он почти открыл дверь. Он почти потерял бдительность, и это могло стоить им жизни. Пришлось отвести взгляд на мерцающую свечу, чтобы ненароком не впасть в слепую ярость. Бет же продолжала хлопать своими ресницами и трясти из него душу, даже не прилагая особых усилий. — Я не знаю, — честно ответил Дэрил. — Проверю окна, а ты сиди здесь и не смей выходить. Слышишь? В его тоне вполне отчетливо сквозил холодный металл, и Бет кивнула. — Нож, — дал последнее указание Дэрил, развернулся к двери, но был остановлен цепкими пальцами, схватившими за запястье. Смотреть на неё было почти физически больно, но ему пришлось обернуться и услышать уже её настоятельную просьбу: — Вернись. Слова застряли в глотке — Дэрил коротко кивнул и исчез из комнаты. Против этой обезоруживающей искренности у него не было ничего — все стрелы, выпущенные в защиту самого себя, уже сломались об эту девчонку, а она, кажется, даже и не почувствовала. И ради света, которым она была на его тернистом пути, он был готов на многое. Арбалет зудел в руках, требуя крови, но страдать приступами кретинизма Дэрил больше не собирался. Проверил заколоченное окно, попытался посчитать мертвецов, но на девятом сбился со счёта. Дело пахло жареным. В голове колотились хаотичные мысли, одна другой паршивее, но боевой бух поддерживало желание уберечь её. С больной ногой Бет едва ли смогла бы убежать далеко, а если он совершит неверные действия и героически помрёт на поле боя, жертва будет неоправданной. — Блять, — выругался он и выдохнул. Бегающие туда-сюда глаза искали выход из ситуации, лай собаки гремел в ушах вместе с хрипами мёртвых, и решение пришло. Гнусное, отчаянное, но единственно возможное при сложившихся дерьмовых обстоятельствах. Одна стрела, и у них появится шанс. — Прости, мальчик, — на втором этаже, держа на прицеле лающего во всю глотку пса, прошептал он, и палец слетел с тетивы. Стрела угодила в исхудалые рёбра, и он упал сразу — не мучился, знал Дэрил, но губы предательски задрожали. Грёбаное живое мясо и так плетущее за псом, почуяло запах свежей крови и ринулось на след — Дэрил сгрёб арбалет и пулей полетел вниз. Времени в обрез, всё нужно делать быстро и, по возможности, остаться в строю. В затылки мертвецам прилетели три стрелы, два удара ножом раздробили черепа, быстрая перезарядка, и снова — пущенные стрелы, ножевые, гнильё и клацанье зубов совсем близко к телу. Дэрил ошибся с подсчётами — их было далеко не девять, и вот, по рукава в крови, он впечатал нож в голову самому прыткому из ходячих, пожирающему собаку, которая спасла их жизни, и бил до тех пор, пока не осталось лишь месиво из мозгов. Нужно было возвращаться, а он всё стоял и стоял посреди хаоса, запрокинув голову и смотря, как расплываются звёзды в глазах. — Прости, — кинул одноглазому другу на прощание, коснулся белого уха и вернулся в дом. На ватных ногах кое-как дошёл до комнаты, открыл дверь и в то же мгновение оказался в плену будто тысячи рук. Его затопило теплом и нежностью, за грудиной затрещало по швам сердце, и что-то солёное защипало в горле. — Я не хотел, но мне… пришлось, — прерывисто дыша от бега, боя и самой Бет, выдал Дэрил и ощутил себя куском говна. Она отстранилась, детские предательские слёзы блеснули вместе с пониманием, и Дэрилу пришлось зажмуриться, сжаться в ком, чтобы в очередной раз не разрыдаться при ней, как последний тюфяк, только и способный что на нытье да на ношение за собой вины повсюду. — Я знаю, ничего, ничего, — говорила на повторе Бет, усаживая Дэрила за стол и с осторожностью вытирая кровь с его лица. Он смирно подчинился, прислушался к оглушающей тишине и не сразу понял, что её маленькая ладошка замерла на его колючей щеке. Шумно вдохнул воздух будто перед погружением на глубину и поднял взгляд на Бет. Живую, красивую, смотрящую на него будто он нечто большее, чем пустота. Нечто большее, чем потрёпанный жизнью мальчишка, которого избивал отец и бросал брат. Не нашлось сил убрать её ладонь — только слабость прижать крепче. * В эту ночь Дэрил Диксон понял, что дом, в котором она могла бы остаться, бился в его груди.