Ханахаки

С диким приступом кашля Винсент ушёл наверх к себе домой, чтобы никто его не потревожил. По подбородку уже стекала кровь, которую он судорожно пытался стереть. Белый китель испачкался в крови. Капля за каплей красный пигмент оставался на светлой ткани и в какой-то момент рисунок стал удивительным образом напоминать ликорис. Шутка ли? Даже одежда обзавелась знаком, что он одержим. И не абы как, а с помощью его собственной крови. Роди видел, что босс ушел кашлять к себе в квартиру. Шестерёнки прокрутились в голове, и в совокупности со странным поведением накануне, до него всё-таки дошло. Это всё про него. Кашель, оставленные под конец смен блюда, эта фраза, которую Винсент однажды сказал: «Да, у меня есть любимый человек... Но это не твоё собачье дело», всё-всё было про него. Роди не знал, что чувствовать и как реагировать. Он никогда бы не подумал, чтобы этот холодный и циничный повар испытывал нечто подобное к нему. Это казалось абсолютно абсурдным. Он же парень, да и тем более что ему там в нём любить, Роди же совершенно обычный и между ними нет ничего общего. Однако факт есть факт. Сейчас Винсент кашляет. И вполне возможно, что очень сильно. Надо ему помочь. Мало ли произойдёт. Потому что чувства были не взаимны. Роди это прекрасно понимал, и знал чем это чревато. Таких последствий он не хотел, но приказать себе резко любить кого-то, когда сердце уже занято, он же не мог. Дилемма предстояла непростая. Хотя бы рядом надо сейчас быть. Роди поднялся наверх и прошел в квартиру Винсента. Благо там было не закрыто. Он ориентировался по звукам и кровавым следам на полу. Всё настолько плохо? Он нашел Винсента в ванной. Тот держался за кровавый рот и кашлял. Кровавые ошмётки с лепестками валялись тут и там, их вид был непонятен, так как они были скомканы и измазаны в красном. По крайней мере Роди так думал. — Эй эй, мужик, ты чего... — волнительно произнес он, садясь рядом с Винсом. Он взял его за плечи и приподнял, глядя в лицо. И в этот момент он ужаснулся. Винсенту было определено плохо. Видимо новость о том, что Роди не ест его блюда, тот воспринял за отказ. Но почему? Что в этом такого? Неужели это был способ его проявления... Любви? Ламори запаниковал. Он не знал, что ему делать. Как помочь? Как вообще спасти? — Хэ-эй, ну же, не раскисай... Я... Я пошутил! Конечно я ем твои блюда, они очень вкусные, и ты... О Боже. Роди плюнул на всё и впился губами в губы шефа. Тот, кажется, прекратил кашлять. На некоторое время воцарилась тишина, прерываемая лишь слабым причмокиванием, когда поцелуй становился глубже. Ламори не обращал внимание на привкус крови, на то, что буквально целует парня. Ему было важно спасти жизнь, по крайней мере попытаться. Он не знал насколько поцелуй поможет, ведь это не гарант взаимности. Однако Винсент кашлять перестал. Сначала он был в шоке. Потом вроде бы пришёл в себя и уставился на Роди. Они оба тяжело дышали, их лица были измазаны в крови. Винс всё ещё чувствовал копошение цветов в лёгких, но не мог понять что это только что было и как это толковать. — Ты... Как? — спросил Роди, вытирая рот. — Нормально... А... Винс замолк и смущённо отвернулся, чувствуя себя очень глупо. Приступа кашля вроде не было. Официант вздохнул и ответ взгляд, смотря куда-то в окно. — Почему я? — Потому что... Не знаю... — Сильно болеешь? — Да... Роди изо всех сил почувствовал вину. Как так вообще произошло? — Почему... — Я сказал же, не знаю! Винсент кричит злобно, капли крови со рта разлетелись во все стороны. Роди уже был в крови, ему не страшно. Он смотрит на шефа, затем кладет руки ему на плечи и, не отрываясь, смотрит ему в глаза. Винсент умирает... Ему нужно помочь. Он не знает как это сделать. Он делает первое, что приходит ему в голову. Пусть он соврёт, но правда точно разрушит лёгкие Шарбонно. Лучше попытаться сделать всё иначе, нежели прямо идти по неправильному пути. — Я... Я тоже люблю тебя, Винсент! Роди говорит глядя в глаза, с лживой улыбкой. Глаза Винсента на миг широко раскрываются и блестят, но лёгкие всё равно скрутило большим спазмом. Гораздо больше, чем раньше. Он выблевал целый бутон. Тот выпал из рта, покатился по груди, опустился у ног парней и тут же раскрылся. Роди проследил за этим, поэтому сразу заметил какой цветок распустился. И в этот момент он ужаснулся. Ликорис. Целый, красный, его ни с чем не перепутаешь. Раньше Роди видел его лишь на картинках, но теперь — в реале. И из лёгких влюбленного в него человека. Хотя нет... Одержимого. До темного сумасшествия одержимого, что и символизирует ликорис. Такие люди могут сделать всё, что угодно. Роди влип, очень влип. В момент, когда Винсент увидел на лице возлюбленного ужас и отвращение, что-то внутри умерло у него. Он понял, что тот соврал. Поэтому ответное признание в любви дало такой результат. Лёгкие скрутило крупным спазмом и БАМ! Первая царапина пошла. Плохо дело. Ему остался от силы час. Шарбонно издал булькающий хрип и выхаркал целую кучу крови. Сердце забилось быстрее, стало трудно дышать. Он умирает, умирает!!! Роди оставил все свои героические позывы, встал и решил убежать, так как уже понимал шестым чувством, что дело дрянь. И был прав. Потому что Винсент уже окончательно понял, что ему нечего терять, а значит он может делать всё, что угодно. Встав, он обезумевшим взглядом посмотрел в след возлюбленному и пошёл за ним. А потом побежал. А потом помчался. На ходу он достал что-то острое. Кажется это был штопор. Первое, что попалось под руку. Он бегал за Роди, харкая цветами и кровью. У него был чёткий план. Раз ему нечего терять, он умрёт, да. Но зато возьмёт с собой и того, кто стал причиной его смерти. Причиной боли в груди, преступлений и безумия. Роди Ламори, этот чёртов официант-бездарность. Который убил своим существованием его — Винсента Шарбонно, известного и признанного шеф-повара. Он повалил рыжего на пол и произошла потасовка. Роди хотел жить, он бился отчаянно. Но и Винсент был под влиянием адреналина, да и он был сверху. Поэтому, прижав нижнего бедрами к полу покрепче, он ухватил его за волосы и всадил штопор в глотку. Лёгкие скрутило адским приступом, и Шарбонно показалось, что они умрут одновременно. Он наклонился и поцеловал его в губы, игнорируя огромное количество крови. — Я люблю тебя... — шепнул он. Жизнь покидала Роди, и вскоре его глаза потухли. Винсент был готов последовать за ним. Но спустя пол минуты он понял, что смерть за ним не спешит. Да, лёгкие крутило. Но ему всё ещё оставался час жизни. Он смотрел на своего возлюбленного, не веря, до чего дошел и что сделал. Вокруг них растекалась огромная лужа крови. Шеф глядел на всё это и вдруг ему в голову пришла идея. Совершенно больная, дикая, безумная и абсолютно точно соответствующая больному цветку его любви. Он должен слиться воедино со своей любовью перед смертью. Может тогда они будут навеки вместе. Терять время было нельзя. Винсент, преодолевая приступы адского кашля и боли, поднялся и нашел кухонные приборы для разделки мяса. Он вернулся к телу и начал возиться. Кровь, много крови... Ломать кости тяжело, они твёрдые и громко трескаются, вдруг они ещё и повредят внутренние органы. Надо распилить... Нет, пилить рёбра сложно, он помнил, как достать до сердца быстрее. Надо разрезать живот. Достав до сердца, он берет его голыми руками и вынимает, ломая вены, капилляры и пути простым давлением. Теплое... Большое. Остановилось, потому что не смогло полюбить в ответ. Своеобразная оплата, и где-то Винсент даже считал её справедливой. Он думал над тем съесть сырым или приготовить. На готовку время вряд-ли есть. Придётся есть так. Он кусает, яростно разрывая зубами плоть. И ему даже кажется, что он чувствует вкус. Слёзы текли рекой. Он даже не знал, над чем ревёт больше — отвергнутыми чувствами, собственной скорой кончиной, кончиной любимого или над тем, каким безумным монстром он стал? Он не верил сам себе, что это делает. Он кусал, откусывал, спешно жевал и проглатывал, чудом не давясь этим сердцем, словно в яростной и безумной попытке последний раз найти таким образом любовь. Отчаяние последнего момента и истеричная кульминация. Винсенту казалось он слышит музыку — это загробный мир его звал. Он не добился ничего. Он всё потерял. Он проиграл вдребезги. Он умер за две недели, хотя нет, меньше. Тупо, тупо, безумно тупо и бессмысленно. Видимо карма его так наказала за все плохие дела. Он совершил много всяких плохих дел. Но в последний миг жизни судьба решила сжалиться над ним. Глаза Винсента расширились, он застыл и перестал даже на секунду жевать, когда на языке словно феирверком раздался вкус. Такой яркий, насыщенный, настоящий. Ни с чем не перепутаешь. Он был тошнотворным, металлическим, горьким. Но таким живым. И полноценным. Впервые за все года, Винсент чувствовал вкус. И не смотря на всё, он ему понравился. Он почувствовал себя очень счастливым и целостным на мгновение и подумал, что может быть всё было не зря. Может в этом был всём смысл, который и преследовал он в своём безумии — наконец вновь почувствовать вкус. На лице расцвела широкая улыбка. Винсент задрал голову, посмотрел вверх. И увидел белый свет на потолке. Тело медленно опустилось рядом с другим.