Мой будущий муж – Ли Минхо

      Есть Джисон. Есть Минхо. Есть их любовь, отношения и брак. А ещё есть папа Джисона, который все никак не оставлял их в покое.              – Как ты мог собственного папу послать на… – Донсок был растерян. У него язык не поворачивался произнести что-то столь грубое в присутствии детей. (Для него Джисон был все ещё ребенком, даже несмотря на его новый статус.)              – Господин Хан, прошу не обвинять Джисона. Сами поймите, он только после свадьбы, ну… Сами понимаете, не мне вам объяснять.              Отец Джисона смутился в несколько раз сильнее, он покраснел, чуть ли не встав в один ряд с помидором. Он-то все понимал, а ещё он как раз не стал ломиться в дверь номера своего сына и его мужа, потому что знал, что парням может быть вообще не до них. Но когда его собственный муж его слушал? Пару раз было, конечно, и Донсок хранил воспоминания о них словно зеницу ока.              – Дай я, – не совладав с собой, папа Хана все же влез. – Ты, мелкий говнюк! Я тебя так не учил со старшими говорить! Это Минхо тебя уже успел надоумить?!              Джисон, который до этого казался невозмутимым, вдруг осел. У него в голове пролетели воспоминания из детства. Им особо не занимались – это правда, но в те разы, когда руки доходили, все заканчивалось примерно так же: Джисон виноват во всех смертных грехах, ведь не мог в такой хорошей семье вырасти настолько несносный ребенок, который вечно с кем-то да поссорится в школе. Теперь у его папы появился другой объект для обвинений – Ли Минхо, поэтому главным грешником стал он.              У Минхо взгляд забегал. То на младшего уставится, то на его родителей. С Хёнмина он перевел внимание на Донсока, тот вовсе язык проглотил. Все плохо. Ли надеялся, что ему не придется вмешиваться в семейные разборки, надеялся на то, что родители, как взрослые люди, смогут вовремя прийти в себя, но нет. Он даже предполагал, что Джисон сам захочет поскандалить с ними, как делал это раньше, но если так подумать, до такой стадии ни разу не доходило. А теперь, наблюдая за омегой в полном раздрае, Минхо сразу ощутил острую необходимость защитить его. В конце концов, он его муж, не так ли?              – Господин Хан, – теперь он обращался к папе Джисона, сделав шаг вперед и частично загораживая омегу собой. – Не кричите на Джисона, пожалуйста, – Минхо старался оставаться корректным, соблюдая все рамки приличия, чтобы и Джисона в обиду не дать, и самому не подставиться.              – Ты его надоумил, да? Одного ребенка нам не хватало, так ещё второй разгильдяй прицепился. Я не договорил со своим сыном! Прочь с глаз! – Хёнмин даже руку поднял, чтобы сдвинуть младшего альфу со своего пути, но Минхо поймал ее, несильно сжав и следом тяжело вздохнув.              – Во-первых, я не разгильдяй, – размеренно продолжил Ли, явно закипая, но сдерживаясь, – во-вторых, единственные люди, которые способны хотя бы как-то повлиять на вашего сына, – это вы сами. Уж поверьте, он не такой ведомый, как вы привыкли думать. И в-третьих, отстаньте от него уже. Он не ваша проблема, можете больше не воспитывать его.              Минхо смотрел прямо в глаза Хёнмину. Он говорил все также невозмутимо, но энергетически от него веяло чем-то невероятно тяжелым. Даже Феликс и Чан, которые вообще за дверью стояли, почувствовали сильную ауру альфы. Особенно Феликс: его вовсе к стене прибило, что Чан заволновался. Подобное, конечно, на Хёнмина не работало в полную силу, но тем не менее он заметно сбавил обороты, вырвал свою руку, еще раз уставился на Джисона, затем на Минхо, только более злобно, и направился к выходу резким цокающим шагом.              – Чтоб появились на обеде через двадцать минут. Я всё сказал, – он уже не кричал, а утвердил так, словно непослушание было равносильно смерти.              Минхо провожал его взглядом до самого порога, а следом за ним ринулся Донсок. Он правильно поступил, что не стал прощаться. Во-первых, они скоро увидятся, а во-вторых, так бы он накалил ситуацию ещё больше.              Оставшись наедине с Джисоном, Минхо снова вернул все свое внимание ему, который стоял как вкопанный и как раз в тот момент перевел взгляд с двери на альфу. Старший тут же обнял его, собрав в охапку и прижав к себе крепко-крепко. Вдруг их дверь снова приоткрылась (она не успела до конца закрыться после родителей), там показались Феликс и Чан.              – Блять, здесь проходной двор? Я все понять не могу, – озлобленно заявил Ли.              У него нервы на пределе были. Если со стороны он выглядел просто раздраженным, то на самом деле он пребывал в ярости оттого, что не смог должным образом защитить Джисона. Будь это кто угодно, за ним бы не заржавело, но родители… Тяжело. По меркам Джисона он уже сделал невозможное, однако попробуй ему объясни. Следующие двадцать минут он будет стараться максимально утешить Джисона и придумать стратегию взаимодействия с его папой.              – Сорян, – Чан тут же вылез обратно в коридор и потянул за собой Феликса, но ещё не успел закрыть за ними дверь, как услышал:              – Стой! – позвал Ли, чуть повысив голос.              – А?              – Мои родители хотя бы не заявились?              – Нет, я так понял, они посчитали себя здесь лишними.              – Окей, спасибо, что пытались предупредить.              – Да не за что, – Чан отсалютовал и следом все же закрыл дверь с другой стороны.              Теперь-то Минхо знал, что пока Чан отвлекал родителей Джисона, Феликс пытался до них достучаться, а когда не получилось, то Чан прибыл собственной персоной, оставив вместо себя блондина, который попросту не смог совладать с напором папаши семьи Хан. А дальше скандал. Они только трусы натянуть успели, чтобы открыть разъяренному мужчине дверь, которую тот уже грозился выломать. На крики чудом не успел сбежаться персонал отеля.              – Ты как? – совершенно преобразившись, спросил Минхо у Джисона. Наконец проводив всех, альфа принялся гладить младшего по волосам, прижимая к своей груди.              – Нормально, – Джисон сильнее только приклеился, обняв так крепко, как только мог.              Минхо поднял его и отнес к креслу. Сам сел, а Джисона сверху на себе оставил. Омега приник ухом к груди старшего, напротив сердца, и слушал его биение. Успокаивало. Правда успокаивало. Хан даже не подозревал, что подобное могло возыметь на него эффект, но он не впервые это заметил, а сильно раньше, еще где-то полгода назад. В тот день он вернулся разъяренным с пар, и Минхо не представлял, как его привести в чувства, пока тот сам в объятия к нему не полез, а потом как-то удачно они сплелись, что Джисон начал слушать сердцебиение старшего и действительно смог расслабиться. Теперь Минхо так всегда прижимал Джисона, когда последнего что-то выбивало из колеи.              Отец Ли с ранних лет учил своего сына, что срываться в моменте – плохо. Такое вредит бизнесу. Можно потом снять стресс спортом, легким выбросом адреналина, сексом в конце концов, но в моменте надо сдерживаться, чтобы не наломать дров. А вот Джисона никто подобному не учил. Да и не то чтобы кто-то из его семьи умел так делать. Отец в целом не срывался, Хан видел его злым всего раз в жизни и до сих пор не знал, чем это было вызвано, а папа срывался дома только так. Возможно, поэтому Джисон в целом не умел сдерживать свои эмоции. Только с Минхо немного научился.              – Я с ним поговорю, – утвердил Ли спустя пару минут тишины, подумав, что Джисон уже должен был немного прийти в себя.              – Не надо.              – Не надо – это оставаться здесь в наш медовый месяц. Я сам хочу с ним поговорить, – Минхо звучал серьезно.              Его это лично уже задевало. Даже если отмести ситуацию с Джисоном, которая выводила из себя нисколько не меньше, его оскорблял сам факт того, что Хёнмин по каким-то неведомым причинам решил заявиться к ним, в новую семью, и пытаться устраивать свои порядки.              – Минхо, не надо, – Джисон отстранился от груди парня и посмотрел на него красными и мокрыми глазами. Он не плакал, но был на грани этого.              Альфа провел ладонью мягко по его щеке. У самого сердце кровью обливалось. Джисон выглядел беспомощным и раздавленным. Надо же было довести до такого? Да, он конечно сам провинился, но ничего бы не произошло, если бы к ним не начали врываться столь нахальным способом.              – Ты разве не хочешь, чтобы они уехали?              – Хочу.              – Ну и чего тогда?              – Но еще я не хочу, чтобы ты портил с папой отношения.              – Я не могу спокойно смотреть, как он с тобой обходится. Ты не его собственность.              – Я… сам с ним поговорю, – выдавил из себя Джисон. Он давно понимал, что рано или поздно это придется сделать, но мечтал о том, чтобы этот момент настал как можно позже.              – Ты уверен?              – Нет, – абсолютно честный ответ, от которого результат не поменялся. – Но я думаю, стоит попытаться.              – Может, мне рядом посидеть в качестве поддержки?              – Нет, не надо, он так только сильнее разозлится.              Хоть Джисон и успокоился немного – это правда, но он не перестал быть разбитым. То, что он так твердо решил поговорить с папой, – поступок, достойный уважения, и Минхо будет гордиться им вне зависимости от итога. То, что он не оставил ситуацию на самотек, а попытается ее уладить, – взрослый шаг.              – Ты молодец, – Минхо улыбнулся мягко и согревающе, а следом поцеловал младшего в нос. – Но если что-то пойдет не так, то сразу зови меня, понял?              – Угу, – Джисон закивал, и все же глаза дали течь, но не от грусти или чего-то подобного, а от радости, что с ним рядом такой человек, как Минхо.              – Ты чего? – альфа тут же весь встрепенулся, никак не ожидая подобного поворота, а Джисон все сильнее и сильнее плакал, уже начиная хныкать носом. – Эй, что случилось? – Минхо растерянный весь, он взял лицо Хана с двух сторон, чуть приблизив к себе и глазами бегая с одной щеки на другую, а потом в глаза омеге посмотрел. – Джисон?              – Я… – носом шмыгнул. – Я так рад, что ты со мной…              Джисон подобное редко говорил, еще и в таком состоянии. Он обычно шабутной нарушитель покоя, которого медом не корми, дай пристать и замучить. Когда дело секса не касалось, конечно. А теперь он вот в это чудо превратился, которое плачет от счастья. Минхо его снова в охапку сгреб, не мог смотреть, а то сам разревелся бы.              – Может, я все же сам с ним поговорю?              – Нет! – рявкнул Джисон, что сигнализировало о том, что с ним действительно все в порядке, насколько это возможно, раз сил указывать хватало.              – Ладно-ладно! – Минхо тут же невидимые уши поджал. Все же единственная управа на него по-прежнему оставалась в силе – Хан Джисон.              

***

      Минхо с Джисоном быстро собрались, как только последний окончательно пришел в себя. Они все же немного опоздали, но всего на десять минут – не криминально. Минхо шел впереди, ища глазами нужный столик в ресторане при отеле. Там должны были сидеть предположительно родители Хана и Чан с Феликсом, если последние не слились, что Минхо бы понял и принял целиком и полностью. Но нет, парни сидели там, где и предполагалось. По Феликсу было видно, что ему жутко некомфортно, но он искренне старался. Чан с Донсоком уже были знакомы с церемонии бракосочетания и успели найти общий язык. Стоило Минхо замаячить на горизонте, как у Феликса камень с души упал. Однако сразу понял, что ситуация не из простых, поэтому даже не знал, чего ждать, когда из-за его спины выглянул Джисон. Папа последнего тут же насторожился, источая боевой настрой.              – Господин Хан, Донсок, – он специально определял Хёнмина как господина Хана, не очевидно показывая, что по-прежнему не воспринимал его как члена семьи. Донсока он еще иногда по привычке называл так же, но старался относиться к нему с большей теплотой, показывая это тем, что обращался так, как просил он сам, – мы еще не успели нормально поздороваться. Доброго дня, – непроницаемо закончил Ли. Он не выказывал никаких чувств, что само по себе обожгло холодом друзей. Они его таким видеть не привыкли. Альфа сел на свободное место, а Джисон остановился позади, ближе к Хёнмину.              – Пап, нам нужно поговорить, – Джисон собрал в своем голосе столько твердости, сколько мог. Звучал он, конечно, не как Минхо, но уже что-то.              – Неужели извиниться решил!              Минхо всего внутри перекосило. Видит Бог, он изо всех сил старался хорошо относиться к папе Джисона. Они все-таки родня теперь как-никак. Но происходящее уже переходило все границы. Ли держался на добром слове, которое дал Джисону. Он не станет лезть. По крайней мере до того момента, пока младший сам не попросит.              – Просто… Пошли отойдем вдвоем, – Джисону нужно отдать должное – на провокацию он не повелся.              – Куда ты собрался?              – Идем на террасу, – предложил он.              Там как раз народа практически не было, потому что на улице духота и люди предпочитали сидеть под кондиционером.              – Решил меня уморить на жаре?              – Да идите вы уже с ним! – забываем все, чем божился Минхо. Он не выдержал и тут же получил легкий удар в плечо от своего омеги.              – Дорогой… – уже и отец вмешался.              – Ладно! Иду! Какие все нестабильные!              Минхо все силы приложил, чтобы не брякнуть нечто вроде «чья бы корова мычала», но смог взять себя в руки, увидев, что мужчина все же двинулся с места в нужную сторону. Стоило им достаточно отойти, как Ли прицепился к Донсоку:              – Он всегда таким был? – альфа только после понял, что, возможно, лишнего сболтнул. Некрасиво такую информацию выведывать у его собственного мужа. – Извините, если не в свое дело лезу, – тут же поправил он себя.              – Да, всегда, но таков он. Либо миришься, либо готовься собирать свои нервишки по кусочкам всю оставшуюся жизнь, – Хан Донсок говорил неожиданно серьезно для себя. Обычно же он… ну… весельчак такой, а тут прямо-таки характер показался. Стоило его мужу не быть рядом…              – А-а… – Минхо резко осенило. Как он сразу не додумался?              – Ничего не говори, – добавил Донсок и тут же переключился на парней за их же столом со своим самым добрым и приветливым голосом, будто те ни за что бы не заметили разницы. – Ребята, что вы будете кушать?              В этот день Минхо осознал, что у него появился еще один союзник по жизни. Не было никакого конкретного договора или знака. Он просто понял это шестым чувством.              

***

      – Ну, жду, – Хёнмин расселся на указанном Джисоном месте под зонтиком, тут же приняв закрытую позу: скрестив руки на груди и сложив ногу на ногу.              – Чего ждешь?              – Извинений.              – Папа… Я не собираюсь извиняться. Я хочу просто поговорить.               – Когда это для тебя стало нормой посылать родителей нахуй, дорогой мой? – мужчина сделал акцент на неприличном слове.              Джисон закатил глаза и вздохнул тяжело. В нем прибавилось уверенности после разговора с Минхо, да и пока ситуация походила на их обычные разборки, когда Джисон не терялся, а отвечал.              – Не обессудь, но ты чуть ли не ворвался к нам в комнату, когда мы занимались… своими делами. Ты считаешь это нормальным?              – Какой-то штрих, значит, трахает моего сына, а я должен сидеть в сторонке и спокойно мириться с этим?              – Папа, он мой муж! – у Джисона брови чуть ли в небо не подскочили от услышанного.              – Без года неделю! – вдруг взгляд мужчины переместился с лица сына чуть ниже, на шею. – Стоп! Он тебе метку поставил уже?! Ты чем думал вообще?! Я его урою! – казалось, что Хёнмин вот-вот с места сорвется, чтобы вернуться в ресторан и вмазать Ли Минхо с размаху по его сладкой мордашке, но Джисон снова завладел его вниманием:              – Мы любим друг друга, пап! Что за бред ты несешь?! Мы все равно никогда не разведемся, в чем проблема?!              – Ага, навесил тебе лапши, а ты уже уши развесил!              – Стоп! Мы вместе год.              – Не полный, – вставил Хёнмин, но был проигнорирован Джисоном, который просто продолжил:              – Ты сам поспособствовал тому, чтобы это случилось. Поселил нас в одной комнате, решив за меня, что это будет правильно. Так уж получилось, что все получилось! А теперь ты не рад этому? Какого черта, пап?!              – Я был уверен, что ты не такой дурак, чтобы повестись на все эти козни альф и, в частности, этой семейки Ли!              – Ты сам его расхваливал! В пример ставил!              – Да, как ребенка, но не как кандидата тебе в мужья! Ты сам же слышал о нем все эти вещи! Какой он прохвост и донжуан!              – Ты сам понимаешь, что несешь? Всё! Уже всё случилось! Заканчивай свою трагедию ломать. Мы с Минхо вместе, у нас все замечательно. Нахер ты приперся? У вас же самолет был вчера!              – Я не могу тебя так оставить на растерзание этому казанове! В кампусе за вами хоть приглядывают, а тут – никого!              – Пап, за мной не нужно приглядывать… А когда мы закончим универ, ты жить с нами собрался, что ли?              – Почему бы и нет…              – Нет, папа! Упущена возможность контроля. У меня теперь своя жизнь, понимаешь? И оберегать меня будет Минхо, а не ты. Всю жизнь тебя особо не волновала моя судьба, а тут – на тебе! – вырисовался! – Джисон еле слова правильные находил, чтобы лишний раз не материться в присутствии папы, но как же ему было тяжело… Возмущению буквально предела не было.              – Это меня не волновала?! Мы тебе все подряд позволяли, лишь бы наш малыш Джисон-и не грустил и делал все, что ему нравится! Я теперь крайний?!              – Ладно… Не будем трогать детство. Что конкретно тебя сейчас не устраивает? Что твой сын трахается с альфой, который является его законным мужем? Спешу тебя огорчить – это случилось! И разрешения я у тебя спрашивать не собирался. Благословение ты дал год назад на помолвке.              – И сильно об этом жалею!              – Блять, папа… – не выдержал Хан. Его уже чуть ли не трясло от патовой нелогичности собственного папы. Хотелось ударить по столу и сбежать, лишь бы не слышать этот бред сумасшедшего.              – Он такой своенравный… Ты видел, как он мою руку сегодня схватил? Он и с тобой так поступает?              – Нет, папа. Ты просто довел его чуть ли не до белого каления. Не заметил? Если бы он вел себя с тобой так же, как ты с ним, то наверняка уже вломил бы ему со всей дури.              – Я омега!              – Да хоть сто раз омега! Это не дает тебе права испытывать чье-либо терпение, когда человек тебе буквально ничего плохого не сделал! – у Джисона уже глаз дергаться начал. Они говорил громко. Достаточно громко, чтобы его за стеклом террасы было слышно, но вероятно, разобрать, что именно он говорил, – трудно.              – И что ты хочешь от меня?!              – Просто отвали от нас! Живи своей жизнью! Мы уж как-нибудь справимся без тебя!              Несколько секунд Хёнмин молчал. Сначала он смотрел на сына, затем отвел взгляд. Джисон уж было подумал, что перегнул. Удивительно, как им вообще удалось поговорить, хотя бы так. Возможно, где-то в глубине души старший омега все же чувствовал за собой толику вины…              – Ладно! Мы уедем!              – И все? – удивился Джисон. Он за это короткое молчание чуть на атомы не распался, придумывая, как снова заговорить и что именно сказать.              – Да, а что? Мне еще в колени поклониться зятю?              – Нет… не надо никому клониться…              – Ну вот и решили, – Хёнмин не стал ждать разрешения, а просто встал с места, направившись обратно внутрь ресторана. Мужчина подошел к столику, за которым все сидели. Омега будто с вихрями передвигался. Если бы кто-то оказался у него на пути, то наверняка погиб бы от смертельной бури по имени Хан Хёнмин. – Собирай манатки, мы уезжаем, – указал он своему мужу.              – В смысле, уезжаем? – Донсок будто даже огорчился немного, но его вопрос не был никому интересен.              – А ты, – Хёнмин указал пальцем на Минхо, – со мной, – а затем перевел направление к выходу из ресторана, где было меньше людей.              Ли слегка приподнял одну бровь в непонимании, но все же встал и проследовал за старшим. Остановившись у указанного ранее места, мужчина обернулся к Ли и начал внимательно его разглядывать. Ему только лупы не хватало. Альфа в шортах чуть ниже колен и свободной гавайской рубашке, от вида которой Джисону было плохо, когда он впервые ее увидел. Он не знал, плакать ему или смеяться. В остальном – обычный не особо опрятный вид, ведь он только из душа и не успел толком привести себя в порядок.              – Если мой сын хоть одну слезинку из-за тебя проронить успеет… Я тебя живьем похороню, ты понял меня? Родной отец не найдет… – Хёнмин чуть ли не сквозь зубы говорил.              – Уже сегодня плакал. Готовить гроб? – Минхо, походу, еще с утра снял все предохранители.              – Что ты сказал?! – а вот на этот вскрик некоторые из посетителей уже обернулись, так как слышно было каждое слово.              – Он от счастья плакал, что я у него есть, в то время как собственный папа в хуй не ставит, – слов он тоже не стал подбирать. – И знаете что? Я его никогда в жизни не брошу, потому что люблю и собираюсь показывать это каждый божий день в отличие от некоторых.              Настала очередь Хёнмина язык проглотить, что он и сделал, потому что никак не мог сообразить, как бы так ответить, чтобы оправдаться. Видимо, ничего в его черепной коробке не осталось вразумительного, и он это прекрасно понимал. Поэтому не придумал ничего лучше, чем просто развернуться и уйти.              Минхо выдохнул тяжело, будто пытаясь сбросить напряжение, но легче не стало. Развернувшись, он запечатлел на себе взгляды сидящих за столом, которые только и ждали, когда он вернется и расскажет, что там случилось между ними с папой Джисона.              – Не спрашивайте, – тут же обрезал Ли, который еще не отошел от этой сцены.              Он не знал, правильно ли поступил, но все его нутро кричало о том, что правильно. Это было то, что он хотел сказать. Раз уж сам позвал на разговор, то пусть сам и огребает. И плевать Минхо, что этот омега породил его мужа, что этот омега вверил ему в руки, считай, свою компанию. До похеру вообще. Минхо сожрет его с потрохами и не подавится, раз тот общаться не умеет. Вот так Ли чувствовал эту ситуацию.              – Ладно, ребятки, мне, вероятно, пора. Но вы, если что, звоните-пишите, я всегда на связи! – последняя фраза была адресована Минхо и Джисону, которые одобрительно кивнули и проводили мужчину взглядом.              – Что ты ему сказал? – шепотом спросил Хан, приблизившись к Минхо.              – Что я буду любить тебя до конца жизни, – только вот Ли на шепот не перешел, потому что попросту не подумал. Он еще был взвинчен и не до конца отдавал себе отчет о собственных действиях, чем вызвал оценивающую реакцию у друзей.       – Сильно, – не удержался от комментария Чан.              – А, так вот почему он так резко ушел… – добавил Феликс.              – Мне кажется, вы знаете несколько больше, чем должны, – возмутился Минхо. Он был не в настроении любезничать, из-за чего огрести мог кто угодно.              – А мы че? – тут же начал оправдываться Бан. – Господин Хёнмин сам нам душу изливать начал, мы тут ни при чем.              – Душу изливать? – тут уже и Джисон удивился.              – Пока мы вас ждали, он затирал, как сильно любит тебя, что не может поверить, как ты смог довериться такому, как Минхо, кабелю без палочки, и…              – Это можно было не цитировать, – перебил Ли.              – Ничего не знаю, он сам так сказал! Так вот, если без излишнего цитирования, то он во всех грехах обвинял Минхо. Насколько я понял, он напрочь тебе не верит и все такое. Я, конечно, попытался вставить пару слов, но это оказалось практически невозможно.              – Ну то, что он Минхо не доверяет, я уже понял, – Джисон сказал это с досадой.              – Поэтому мы и в шоке, что ты такое сказал ему… – наконец вставил блондин.              – Для него подобное точно красная тряпка для быка, – закончил Бан.              – Вы уже договаривать друг за другом научились? – удивился Минхо.              – Ну, у Феликса бывают с этим проблемы, поэтому я помога-              – Ладно-ладно, не продолжай! – Джисона вдруг начало тошнить от сладости этих двоих.              – Короче, срать я на него хотел. Все настроение только испортил, а так классно все начиналось! Уж прости, что так говорю, Джи, – Минхо все время осекал себя, когда начинал плести что-то оскорбительно про его папу, но уже не мог держать в себе.              – Все в порядке. Я думаю, что он больше нас не побеспокоит, – Джисон чуть поник, вспоминая их разговор. Да, во время него он казался очень даже уверенным, но теперь самому думалось, что перегнул. А потом еще Минхо гвоздь в крышку гроба забил… В общем… Не по себе ему стало.              – У вас-то как все прошло? – теперь Ли сделался любопытным слушателем.              – Он сказал, что они с отцом уедут сейчас же. Так понимаю, он постарается смириться, что ты не хочешь причинить мне зло. Это если мягко говоря.              – Ясно, – Минхо выдохнул тяжело. Может, все-таки он не совсем правильно поступил? – Ну, будем надеяться, что он сможет наконец тебя понять.              – Все? Семейные страсти закончились? – вопросил Чан, причем специально максимально нагло, чтобы сбить понурый настрой.              – А тебя не учили тактичности, капитан? – расправив брови, Минхо уставился на друга, чья манера поведения действительно немного разбавила общую атмосферу, и Ли осознал этот умный ход.              – Теперь я не твой капитан.              – Ах, простите, помощник тренера, – Минхо улыбнулся и одобрительно похлопал по плечу товарища. – Но и я теперь не футболист, поэтому выслуживаться не собираюсь, – следом он пробил кулаком прямо в место стыка плечевых мышц, но не слишком сильно.              – Сукин сын…              У Минхо с Чаном началась небольшая потасовка, но в рамках разумного, чтобы нового скандала не учинить в общественном месте.              – Предлагаю вечером сесть за новую дораму, – параллельно Джисон заговорил с Феликсом.              – Поддерживаю.              – Эй, а я! – вмешался Минхо.              – И я! – поддержал его Чан.              – А вы там в свои альфьи игры играйте дальше, – Джисон состроил непоколебимое выражение лица.              – Да, именно так! – все-таки не зря они с Феликсом лучшие друзья.              – Пошел нахуй! Мне не интересны твои альфьи игры! – Минхо отстранился от Чана и тут же приклеился к Джисону, который еле сдерживался, чтобы в довольной улыбке не растянуться.              – Нет, это ты пошел! – отреагировал Бан и так же притерся к блондину, который тут же немного стушевался. В общественных местах на пару с альфой время от времени он все еще чувствовал себя некомфортно, но общее шуточное настроение немного расслабило, поэтому он мог ощущать себя вполне нормально.              – Идиоты, – заключил Хан, получив от Феликса согласный кивок.