Admonitio

Макс встретил его после заката, когда луна слилась с горизонтом, а земля озарилась овалами рыжих уличных фонарей. Ему с самого начала не нравились вечеринки, которые устраивало братство, — чопорные старшекурсники и дорогая, но паршивая выпивка. Хуже и быть не могло. Казалось, еще немного, и на столах вместо закусок и блестящих бутылок окажутся девушки в бикини. Конечно, они были бы покрыты золотом с ног до головы — иначе это было бы не по статусу. Брэдли не вписывался, и это было видно сразу. Макс моргнул, потому что зрелище его удивило — казалось бы, глава и сердце вечеринки, король всего кампуса и видимой вселенной, неужели он мог быть таким? Неужели он может быть таким печальным? Макс неосознанно сжал чашку, и она жалобно хрустнула в его ладони. Как хрустела бы шея Брэдли, его фальшивая ухмылка, его пустой, бездонный взгляд. Несмотря на то что Гаммы совсем недавно вытирали лица от пыли после проигрыша в Играх, никто, казалось, не помнил об этом. Макс не раз замечал заинтересованные взгляды в его сторону в коридорах и аудиториях, но все произошедшее ощущалось как далекий и размытый сон. Время смыло синяки с лица Брэдли, и теперь он был здесь, окруженный своими поклонниками, будто кремом на вершине торта. Совершенно в порядке. Но это была ложь. Аккуратный, хорошо отработанный, безупречный обман. Все эти люди были настолько преданы своему королю, что не замечали его самых очевидных недостатков. Возможно, Макс был слишком самоуверен, но ему казалось, что он видит больше, если не всё. И поэтому он был удивлен, обнаружив, что оказался единственным, кого это волновало. Возможно, именно поэтому, когда Брэдли криво улыбнулся и с усмешкой покинул группу, Макс тенью последовал за ним. И в тот момент, когда шум вечеринки затих позади них, произошло волшебство: спина Брэдли сгорбилась, руки безвольно упали по бокам. Макс не мог видеть выражение его лица, но был уверен, что перемены настигли и его. Они оба шли по темному коридору, пока Брэдли не выскользнул наружу через заднюю дверь. Макс подождал минуту, затем потянул за ручку и вышел на порог. — С каких это пор ты уделяешь мне столько внимания? — услышал он прежде чем увидел. Брэдли стоял совсем рядом, прислонившись к дверному косяку. Его брови были вопросительно сдвинуты, взгляд темнее океанских глубин. Макс лишь усмехнулся. — Наверное, с самого начала, — он осторожно прикрыл дверь и прислонился к ней спиной. Задний выход открывал вид на лужайку. Кто-то забыл убрать волейбольную сетку, и теперь она колыхалась на ветру, тускло освещенная светом звёзд. — Я думал, ты меня ненавидишь, — пробормотал Брэдли. Макс намеренно не повернулся к нему, но пожал плечами. — Может, это оказало бы услугу нам обоим. Они замолчали. Отсюда до них доносилось эхо чужого смеха, плеск, когда кто-то свалился в бассейн. И несмотря на это, Максу казалось, что всё это происходило очень далеко — возможно, на Марсе, если не дальше. Световые минуты потеряли смысл и рассеялись по песку. — Я не понимаю, — наконец сказал Брэдли. Макс выдохнул и посмотрел на него. — Почему ты здесь? — Потому что ты лжец, — легко ответил Макс. — Но это знаю только я. — Что, что это за шутка? — Брэдли скорчил гримасу, словно увидел нечто поистине отвратительное. — Ты всё еще не забыл про Игры, да? Все уже знают, что я жульничал, так что тебе еще нужно? — Я не об этом, — покачал головой Макс. Затем он двинулся на пятках, прижавшись плечом к двери и повернувшись лицом к Брэдли. — Ты делаешь вид, что всё в порядке, но это не так. Мне трудно поверить, что никто этого не замечает. Значит, ты действительно хороший лжец. Брэдли попытался сделать вид, что сказанное его ничуть не задело, но не смог — его губы сжались, а руки, скрещенные на груди, напряглись. Он был красив, очень красив, но эта нервозность ему совсем не шла. — Это как-то глупо, — Брэдли опустил голову, и волосы упали ему на лицо. — Ты слишком много смотришь на меня, поэтому и находишь какие-то надуманные проблемы. Я в порядке. И вообще, это совсем не твое дело. Его слова прозвучали ничуть не убедительно, поэтому Макс только закатил глаза. Звёздное сияние окрасило кожу Брэдли в жемчужно-белый цвет, и Максу нестерпимо захотелось прикоснуться — холодная она или тёплая? Гладкая или шершавая? Каким был бы Брэдли под его руками? Казалось бы, простое взаимодействие между двумя существами, но он находил его особенно трудным. — Если это не мое дело, то чье? — тихо пробормотал Макс. Этот паршивец, лжец, обманщик, напыщенный богатый сынок — почему Максу так хотелось утешить его? В конце концов, Брэдли был прав. Это было глупо. — Твоя гордость не влезет даже в Луну, так кому ты расскажешь? Своим друзьям с Гаммы? А? Давай, расскажи мне. Брэдли лишь ниже склонил голову. Макс и сам не понимал, почему разозлился, но в одно мгновение его грудь сжалась от жажды обнять Брэдли, а в следующее ярость хлынула в его жилы вместе с кровью. Ему хотелось схватить Брэдли за плечи и хорошенько встряхнуть. «Что, черт возьми, с тобой происходит? Просто скажи мне правду!» Он промолчал. — Почему ты такой? — неожиданно спросил Брэдли. Его голос дрожал то ли от гнева, то ли от отчаяния. — Ты постоянно вмешиваешься в чужие дела. Любой человек на твоём месте наслаждался бы вниманием, но тебе этого недостаточно, не так ли? Тебе нужно всё. — Ты серьёзно? Не выдержав, Макс схватил Брэдли за плечо и встряхнул так, что тот вскинул голову и возмущённо уставился на него. — Ты думаешь, я делаю это для себя? Как ты можешь быть таким слепым! Вместо ответа Брэдли раздражённо дернул плечом, но Макс упрямо стиснул пальцы. Он не собирался так просто сдаваться. И уж точно не сейчас, когда перед глазами встала пелена гнева, когда лицо Брэдли было так чертовски близко. — Я не верю, ты не настолько глуп. — Какого чёрта тебе вообще нужно? Было ясно — что-то в Брэдли лопнуло, и лавина, которая отчаянно ждала своего часа, наконец обрушилась. — Преследуешь меня, обвиняешь в какой-то лжи, а потом ещё и оскорбляешь. Если я тебе так не нравлюсь, просто отвали! — Да всё наоборот! — крикнул в ответ Макс. Он удивился, что на шум их ругани еще никто не прибежал. — Ты лжец! Полнейший лжец! Смеёшься, когда тебе не хочется, притворяешься самым уверенным и крутым, когда тебе больно и плохо. Я не слепой, я вижу, но даже сейчас ты продолжаешь лгать! — А тебе-то что с этого? — почти прорычал Брэдли. Они наклонились друг к другу в порыве гнева, и теперь Макс мог без труда различить отблески света в радужках его глаз. — Даже если ты прав, это не имеет к тебе никакого отношения, новичок. Не сдержавшись, Макс схватил его за другое плечо и прижал к себе сильнее. В нём бурлило столько чувств, что казалось, они скоро разорвут его на части. — Может быть, я хочу, чтобы это имело ко мне отношение, — сердито ответил Макс. Он понимал, что давит слишком сильно, что Брэдли почти кривится от боли, но остановиться не мог. Слова, которые долгие часы сидели на корне его языка, наконец вырвались наружу. — Может быть, я думаю, что ты заслуживаешь лучшего. Кого-то, перед кем тебе не придётся лгать и притворяться. Кого-то, кому ты будешь доверять. Кого-то доброго. И кто-то, кто будет заботиться о тебе. Даже если у тебя никогда раньше не было такого человека. Внезапно его хватка ослабла, но Брэдли не попытался вырваться. Он застыл, как мраморная статуя, глядя мимо Макса в пустоту. Его тело обмякло в руках Макса, словно стало легче. И теплее. — И кого же ты предлагаешь? Не себя же? — слабо произнёс он. Это был голос человека, который ни на секунду не верил, что кто-то мог желать ему добра. Макс поджал губы и с усилием разжал руки, а затем медленно и осторожно скользнул ими вниз — по лопаткам и рёбрам — пока они не оказались на талии Брэдли. Это было так естественно, как будто они были созданы именно для этого. — Ты хочешь, чтобы это был я? Когда он прошептал это, взгляд Брэдли стал осмысленным. Словно он только осознал, в каком положении оказался, и его щёки покраснели. — Это не смешно, новичок, — пробормотал он без всякого раздражения. — Отпусти меня. — Ты действительно этого хочешь? — Макс криво усмехнулся, и Брэдли положил руки ему на плечи в стремлении оттолкнуть, но попытка была не только слабой, но и крайне неубедительной. Его ладони были горячими, как конфорки в духовке. Казалось, от их прикосновения могло остаться клеймо, но Макс всё равно не возражал. — Я хочу, чтобы ты перестал выглядеть таким самодовольным. Это очень раздражает. — Ты такой красивый, когда злишься. Я просто не могу остановиться, — недолго думая, Макс надавил пальцами на его спину так, что Брэдли пришлось сделать шаг вперед. Теперь они были прижаты друг к другу, и в темноте ночи это казалось особенно волнующим. Брэдли вздрогнул от неожиданности, но не попытался отстраниться. Некоторое время они молчали, наслаждаясь моментом. Шум вечеринки затих, как будто кто-то убавил громкость на радио. Макс чувствовал щекотку ветра на шее, слышал тихий писк сверчков в траве. Всё вокруг было почти волшебным. — Ты бы правда сделал это? — нерешительно прошептал Брэдли. Почти с надеждой. — Ты бы действительно заботился обо мне? Макс погладил его по спине, затем поднял голову и улыбнулся. Это была не одна из его типичных ухмылок, хищных и довольных. Нет, Макс чувствовал — это была искренняя улыбка. Такая же полная обещаний, как и весь его разум. — Я хочу быть тем, с кем ты можешь быть честен. И я хочу, чтобы тебе было хорошо. Так что да, — его руки скользнули по спине Брэдли, а пальцы требовательно вцепились в рубашку. — Просто позволь мне. Больше ничего не требовалось — руки Брэдли крепче сжали его плечи, а затем их губы столкнулись, и это было лучше, гораздо лучше, чем Макс мог представить. На языке Брэдли отпечатался горький привкус дорогого пойла, губы были тонкими и жёсткими, но Макс не мог желать ничего другого — он почувствовал, как Брэдли вздрогнул, обнаружив пирсинг в его языке. От этого его дыхание стало горячим и сбивчивым. — Наверное, это сон, — прошептал Брэдли. Макс только улыбнулся и снова поцеловал его. Они переплелись, как змеи. Спина Брэдли врезалась в дверь, а его пальцы сжали волосы на затылке Макса в невысказанной жажде. Когда Макс двигался особенно грубо, из его рта вырывались тихие стоны. Он сделал мысленную ремарку обдумать всё позже, но сейчас это просто посылало волны тепла вниз по его животу. — Я хочу знать, когда тебе плохо, — пробормотал Макс, прижимаясь к его шее. — И когда тебе хорошо тоже. Я хочу, чтобы ты был честен и не беспокоился о том, что люди могут о тебе подумать. Хочу помочь тебе. — Макс… — Брэдли откинул голову и бесстыдно потёрся пахом о его ногу. Слова, казалось, окутали его разум розовым туманом, почти опьянив его ещё сильнее. Макс знал. Он чувствовал то же самое. Он улыбнулся, когда Брэдли обхватил его лицо ладонями, и когда его раскалённое дыхание обожгло его губы, движущиеся вместе со словами обещания. — Я хочу для тебя всего. И, чёрт возьми, это действительно было правдой.