У реки два берега

На дворе стояло прохладное утро. Зима часто начинается с ветров и солнечных морозных дней, пришедших на смену дождливой поздней осени. Уже давно сбросившие листья деревья погружаются в глубокий сон. Яркое солнце светит всего несколько часов в сутки и совсем не согревает. Потому жители храма на обочине начинали сталкиваться с проблемами утепления своего дома, ведь на кону здоровье не только взрослых, но и детей. Дождь, по началу протекающий с прогнившей крыши, послужил тогда первым звоночком к внеплановому ремонту. Проблема решилась за счёт сплетённых настилов и остатками деревянных брусков. Благодаря щедрым жителям деревни, которые пожертвовали несколькими стогами соломы, а один предложил овчину за малый грош, все открытые участки хижины были заделаны по периметру, что помогало сохранять тепло. Именно сейчас в этом уюте спокойно отдыхали дети, утопая в мягкости своих одеял, в то время как неугомонная девушка приоткрыла деревянную раму, открывая своему взору ослепительную белизну сугробов, которую дополнял плавно парящий снег.       - Хочешь выйти посмотреть? – тихо, словно мышка, появился за спиной молодой девицы монах, ухмыляясь столь детскому поведению сожительницы. Его лицо оказалось рядом с щелью во двор и вдохнул слегка морозной свежести. Он не хотел признаваться, что планировал прогулку ещё раньше, как это захотела ремесленница, но от подобного предложения собеседница буквально воспряла духом и, активно закивав, побежала на кухню, где хранились одежды на случай внезапных холодов. Словно мальчишка, парень ринулся за ней, в тоже время стараясь не разбудить сирот, которые спали так крепко, что могли посоревноваться со спячкой у животных.       Чтобы оба не замёрзли, пришлось надевать на себя многослойные наряды, что были сшиты дочерью купца на скорую руку. Мужчина ещё никогда не облачался в подобное, потому часто приходилось просить совета у спутницы, словно бы он её младший беспомощный брат. Быстрые ноги тот часы были одеты в увесистые игабакама и обуты в вараджи, с завязками которых черноглазка охотно помогала разобраться, периодически уточняя у носящего не туго ли берёт узлы. Не хотелось бы допустить, чтобы кто-то заболел. Из-за тёплого дзюбана, а ещё и кимоно сверху, становилось душновато, да на столько, что первые капельки пота уже начинали стекать по телу. Осталось только захватить с собой соломенные шляпки для укрытия от осадков и такой же плащ-дождевик из сена. Чтобы не шуметь назойливым шуршанием иссохшей травы, взрослые дети решили идти вдоль стенки прямо до сёдзи.       Когда ни один «враг» не был потревожен, молодые люди ловко юркнули в еле открытую дверь прямиком на деревянный настил, который успело слегка замести. Снежная гладь была такой нетронутой, светлой, манящей, что Кусэтцу не выдержала и, еле сдерживая искренний восторг, выбежала во двор. Долго стоять и просто наслаждаться такой картиной Гёмэй не мог, потому отдался эмоциям и, успев натянуть свою касу, следом за девушкой кинулся скакать по сугробам. Белое покрывало с кочками было настолько мягкое и податливое, что ноги в нём утопали, но плотный материал штанов не давал промокнуть насквозь. Ребячество брало верх, и вот уже длинноволосая комкает горсть замёрзшей воды у себя в руках и швыряет в соломенную спину друга. Как и ожидалось, снаряд рассыпался при столкновении с его телом. Шутить никто не намеревался, потому, прикрываясь рукавом от назойливых снежинок, служитель будды накинулся на свою обидчицу, сбивая ту с ног в мелкий сугроб. Но Кагэ не расстроилась от своего проигрыша, отдалась этому случаю и принялась делать снежного ангела, и всё равно, что из-за соломы он получиться кривым и не таким детальным как хотелось. Чтобы прочувствовать ту же радость, ослеплённый ложиться рядом и делает тоже самое, периодически шмыгая носом от пелены снежинок. Слишком много сил затрачивал данный процесс, потому оба сделали себе перерыв, тяжело дыша, уставились в кристально чистое небо и просто наслаждались компанией друг друга.       Это был первый спокойный сон спустя долгое время после той роковой ночи. Каждый раз было страшно засыпать, боясь вернуться в те страшные воспоминания, заново всё прожить, и, наконец, при помощи лекарей многоуважаемого господина Убуяшики и тщательного наблюдения, девушке удалось впервые отдохнуть. В первое время рядом с ней часто оставался освобождённый монах, но сейчас стал рано утром уходить куда-то и возвращался очень поздно, в потёмках, весь грязный, уставший. Нет! Скорее измученный… И своё состояние ни как не описывал, словно это была страшная тайна, но, чтобы не травмировать милого друга и не отдалить его от себя, молодая особа молча и терпеливо дожидалась его на пороге и заботилась как могла. Доброта высокого чина не знала границ: позволил остаться в своём поместье до полного восстановления.       Отдыхающая поднялась на локтях и обнаружила, что фусума была отодвинута и ещё сонным глазам предстал изящный сад поместья, из которого доносился головокружительный аромат. Журчание декоративной речушки потихоньку помогало приходить в себя, ладони потёрли сонное лицо, перешли на голову, стали аккуратно собирать волосы в импровизированный хвост. Женская фигура поднялась с места и собрала футон, как вдруг её окликнул мальчишечий голос:       - Проснулась-таки. – на пороге стоял парнишка лет четырнадцати, уже в привычной себе кошачьей манере, на спокойном лице покоилась лёгкая улыбка, которая была способна расположить к себе любого собеседника. Женщина успела лишь поправить непослушный, вечно сползающий ворот спальной рубахи, как паренёк подозвал её к себе мягко, при помощи жеста ладони и стал медленными шагами идти по дворику полному гравия. Гостья со всех ног понеслась за ним, чтобы не показаться невежей, и вместе они продолжили путь. Пускай с момента прихода в это место прошел месяц, она ещё не знала всех мест, лишь те, к которым была допущена для выполнения бытовых задач. И прямо сейчас было неведанно, куда их направляют бодрые ноги господина. Но тропинка не была жуткой, наоборот, за счёт расцветающей сакуры местность казалась была услана розовым покрывалом, таким нежным оттенком, будто ты ходишь по вечерним облакам. Долго идти не пришлось, буквально сразу же были возведены низкие заборчики из гравированных булыжников, на которые при желании, можно было смело опереться, и, если это сделать, то перед глазами окажется целое поле. И нет, далеко не цветов, а каменных плит.       На секунду страх взял верх – такое количество умерших ремесленнице видеть не доводилось.       - Я прихожу сюда каждый день, чтобы навестить их. – перед входом, так сказать, в чистилище, мальчик хлопнул в ладоши несколько раз, помолившись всем умершим, и как бы спрашивая позволения зайти к ним на землю. Не торопился, делал всё спокойно. Чтобы не остаться в стороне, Кусэтцу прогнала все неприятные мысли и тоже склонила голову в молитве. – Как вы здесь, друзья мои? – Друзья? Стало возникать куча вопросов. Что же за плиты во дворе рядом с самим поместьем. Если так подумать и сравнить, то возведение рядом с храмом сильно отличалось от того, что сейчас видит девушка. Эти были обыкновенными, каменными памятниками, но и находилось несколько хаке – семейных склепов. Молодой господин уверенно шёл дальше, периодически смахивая с верхушек плит назойливые лепестки вишни, где-то приходилось останавливаться и, при помощи гостьи, омывать погребальные маленькие усыпальницы для праха. Но там не стояло маленьких урн с предполагаемым прахом усопшего. Замечая вопрос в девичьих глазах, Убуяшики поспел ответить: - Большинство из них погибли во время сражения с демонами и тела так не были найдены, но тем не менее каждый из них заслуживает быть увековечен за то, что он сделал на общее благо. – и вправду, на многих могилах, помимо блюдец с водой можно было заметить рукояти, гарды от катан, а где-то и уцелевшие, но поржавевшие от времени, клинки. – Моя семья на протяжении многих лет ведёт борьбу с демоническими отребьями, однако, забирает так много невинных душ. – его пальцы прошлись по выгравированным кандзи на надгробии, рядом с которым были такие же, на окрашены красной краской. Это была семейная могила. Выходит, целая семья борется со злом, а красным обозначен человек, что ещё остаётся в живых.       Место буквально пропахло скорбью, душило, было сложно вымолвить и слово, молчание поглощало юную особу.       - … - заприметив молчание спутницы, вельможа развернулся к ней и, сменив рутинный взгляд на заботливый, продолжил: - Юноша мне поведал вашу с ним историю. Мне так жаль. – и положил руку ей на голову, будто это должно было смыть все неприятные воспоминания. – Мои служащие докладывают, что спишь ты неспокойно. Не желаешь ли пройти омовение? – по учениям от Гёмэя, она знала, что это: очищение души и тела. Но при этом ты отрекаешься от всего негативного, даже если это было связано с близким людом. А для неё – отречение от семьи соразмерно предательству. Но и жить так тягостно было невыносимо. На данное предложение длинноволосый получил ярый отказ. – Хорошо, я не собирался заставлять тебя. – его руки ласково взяли её ладонь, показывая, как бы факт того, что он не нацелен навредить, лишь помочь. – Дитя, тебе не хорошо здесь? Желаешь уйти? – приподнимая ту за локти, Убуяшики не дожидаясь ответа, повёл безвольное тело выжившей к выходу с усыпальницы.       - Столько людей… - длинноволосая сглотнула тяжелый ком, нет, не отвращения, шока, говорила словно в бреду. – Столько людей погибает от рук демонов и этому нет конца… - перед глазами возникали силуэты всех её нечестивых обидчиков, каждый демон всплыл в памяти, но больше всего из душевного равновесия вывели неестественные алые глаза обидчика семьи, того волка в овечьей шкуре. Желание возмездия и кары над ним овладело хрупкой личиной, руки затряслись от гнева. Дочь купца напоследок обернулась на мертвых сослуживцев Кагаи: стольких людей погубил Мудзан своими созданиями. Парень молчал, горечь правды обжигало язык. – Так не может продолжаться. – Преодолев лестницу, оба вышли на тропинку, ведущую к поместью. – Господин, если я способна этим отплатить вам за вашу доброту и благосклонность, могу я примкнуть к вашей организации? – только карканье ворона разрушило долгое молчание, образовавшееся после самовыдвижения. – Я обязана вам своей жизнью, а также за выполненную просьбу. Вы помогли человеку несмотря на то, что про него ничего не знали. И продолжаете оказывать поддержку. Это меньшее, чем я могу оплатить Вам.       Глава стоял в лёгком недоумении, но тем не менее был поражён самоотверженностью подопечной.       - Кагэ, я поражен твоей самоотдаче. – у него складывалось такое ощущение, будто перед ним сейчас стоит на ещё ватных лапках беззащитный гризон – очень боязливый, осторожный, но храбрый зверёк, с такими же глубокими чёрными глазками. – Мой совет: хорошо обдумай своё решение. Это будет опасный путь, - он склонил голову на прощание своим мёртвым друзьям, и немного грустно взглянул на каменное поле. – Не дай бог оказаться тебе среди них. Это не та учесть, что уготована юной девушке.       Из серьёзного разговора обоих вывел стук деревянных гэт об брусчатку, и шепотки сопровождающих женщину лиц.  Ремесленница заглянула за спину молодого человека и увидела особу невероятной красоты: белокурые волосы были аккуратно собраны в простую, но элегантную причёску, тонкие черты лица передавали её изящную, строгую натуру, особенно выделялись глаза – необычного фиолетового цвета, будто гипнотизировали, голос – словно мелодичная песня. К тому же, богиню в человеческом обличии украшал слегка выпирающий живот из-под искусной юкаты под стать её очам. Молодой лидер тотчас обернулся влюбленным мальчишкой и, быстро направился к своей супруге, беря её под руку, так ласково и заботливо.

***

      Пока семейство Убуяшики было занято, полную экскурсию по поместью позволили провести какуши – верным подчинённым в отставке от звания истребителей. Они же отвечали за безопасность поместья и охрану многоуважаемых лиц. Его члены носят ту же форму, что и истребители, но в целях сокрытия своей личности также надевают чёрно-белый головной убор с платком. Скрытость этих людей Кагэ не пугала, наоборот, относилась с пониманием. Её сопровождающие до сих пор поражались, как беглянка прошла все препятствия и нашла убежище главы истребителей, ведь ещё первенцев столпов и охотников они перемещают на себе среди своей команды, завязывая глаза.       Молодые люди поинтересовались у гостьи, где было бы ей интересно побывать, и интереснее всего было бы посетить библиотеку. Оба переглянулись между собой, но, видя серьёзность намерений девушки, стали отодвигать один дверной засов за другим, отводя потерпевшую вглубь здания, вниз по лестнице. Чем ниже они шли, тем холоднее становилось, но хранить важные летописи и книги здесь было самым лучшим решением, с учетом того, что большая часть информации здесь от охотников и бывших столпов. Многие из них вели свои дневники, которые после помогали в поимке того или иного демона, что после приближало к победе.       Пока миниатюрная ручка с горящим фонарём освещала путь, все трое успели разобщаться и хранителям храма было уже не так беспокойно рядом с гостьей Убуяшики.  По прибытию всех окутал запах старинных страниц и немного сырости. Девушка-путеводитель принялась сразу зажигать настольные лампы, чтобы можно было рассмотреть старинные записки. Черноглазка тем временем прошла дальше, увлечённая богатством хранилища. Её ладони уже знатно испачкались в пыли и паутине от створок, куда, по всей видимости, давно никто не доходил, но тем больше хотелось посмотреть, что здесь обитает за материал, который навещают так редко. Взору сразу пала еле разваливающаяся самодельная тетрадь, которую можно было взять в руки только если придерживать за прогнившую ниточку, которой скрепились листы.       «Это мой пятый день на горе.       Не знаю как, но никто не заподозрил меня в приношении лишних предметов на испытание. Мне очень страшно и мои заметки – единственный друг в моём путешествии.       Я уже сбился со счёта скольких демонов погубил, но, и стыдно признать, от скольких убежал, бросив товарища. Это непростительно для мечника. Наш враг был слишком устрашающим, но я знаю, что есть и не такие твари. Так что, возможно, буду следующей его жертвой.       Солнце уже садится, так что мне нужно поторопиться и искать укрытия. Попробую расставить ловушки.»       Тонкие пальцы перевернули страницу, и перед глазами предстала следующая – замытая кровью, на столько, что большинство чернил были размыты, смешаны с алой жидкостью, были только кляксы и еле приглядные строки «6 день». От листа веяло страхом и ужасом, потому ремесленница поспешила перевернуть страницу.       «Седьмой день.       Наконец-то мы сойдем с горы. Я предвкушал уже этот едкий аромат глицинии и нашу встречу с другом, с которым разделился ещё у подножья.       Кое-как пережил вчерашние сумерки. Лишился пальца правой руки, но это не больно, по сравнению с тем, что многие оставили там свои жизни.       Дневник, в первый раз я увидел настоящую агонию, которую способен увековечить на себе человек. Подробности до сих пор вертятся у меня в голове, уже сутки я не сплю, так как сразу вижу его окровавленный еле живой труп.       Нет, сейчас не хочу об этом говорить. Я уже у подножья, жду остальных.»       Дальше кривые записи обрываются, но на следующей стороне листа большими буквами было написано:       «Я единственный выживший…»       Девушка тотчас хлопнула заметки, и поспешила вернуть на прежнее место. Сердце заколотилось от страха и больно сжималось за судьбу этого писателя.  Хотелось отвлечься, потому пальцы подцепили следующие заметки. Они были совсем свежие, листы ещё не успели пожелтеть.       «Сегодня моё первое задание. Я очень воодушевлен, но и испуган не менее. Если я прикончу этого демона, то получу право приклонять колена на каждом собрании с Ояката-самой. Мне сказали, что он страшный и угрожающий.        Нет, не подумай, не господин! Я про демонюгу говорю. Рад, что мы поймём друг друга.       По данным от других охотников, это чудовище в обличии маленькой девочки. Поведение и вправду как у ребёнка. Потому бродяги и пожилые женщины стремятся помочь, но погибают как один. А плачущий и зазывающий монстр уходит вглубь леса. Но я далеко не добродушный старичок, который будет помогать, уж меня то этому исчадию ада не провести.»       Следующая страница была оборвана, будто в порыве злости и тоже вся в маленьких каплях-разводах.       «Сестра, сестра, сестра! Она звала какую-то сестру. Только это и говорила, а когда видела какого-то другого человека, то сразу же спешила избавиться от него, как от ненужного мусора. Я почти подобрался к её шее, но не смог отрубить голову. Плача, с наступлением солнца, она скрылась от нас.       Демоница ушла у меня из-под рук! Какой позор!»       Читала Кагэ вслух, потому на её голос прибежал Гото, один из сопровождающих, нервно тёрся около полки с заметками. Она заметила его странное мнительное поведение, потому решила поинтересоваться:       — Это... твой дневник? Что случилось? Можешь рассказать? – парень снял свою шапку, но не платок, ему не велено раскрывать свой лик, но расстроенных глаз было вполне достаточно, чтобы сделать выводы. – Наверняка это сражение было очень трудным, да и в целом ваши труды… - на глазах молодого человека подступили слёзы, и он стал оборачиваться в сторону другой какуши. – Ты… был на задании с ней? – опрашиваемый, переполненный горечью, кивнул. Кусэтцу стала анализировать эти людей: сам он ковылял, видимо ещё не до конца восстановился, а спутница, как оказалось, слепа на один глаз. Гостья семейства сжала в руках свежий дневник и протянула его собеседнику. – Веди его дальше. Если ты думаешь, что на этом твоя роль окончена, то ты ошибаешься. Ведь теперь ты не стал менее важен. – неуверенные руки бывшего истребителя взяли краешки тетради и притянули к себе, принялись прятать в униформу. – Ваша организация отвечает за безопасность поместья охотников за демонами, вы её поддерживаете, и потому на ровне с мечниками способны собирать важную информацию. – честно признаться, скрывающий лицо было тронут словами новой подруги, потому откланялся, чтобы не было видно слёз, и решил отойти к столу с лампой чтобы, так сказать, ознакомится и освежить воспоминания.       Своей добротой и проницательностью, черноглазка располагала к себе, все даже не заметили, как почти день провели в холодном глубоком помещении полного знаниями. Почти вся библиотека была изучена, девушка уже наметила какой отдел будет изучать первым, но пока остался самый последний стеллаж, судя по плотным обложкам, это были учения мечников. Всё как во всех учебниках, досконально понятно, половину стоек она знала, и даже были разработки техник дыхания и природа их образования. Времени оставалось мало, потому страницы листались быстро, однако привлекли внимание оторванные куски, которые остались в переплёте. Пройдясь по летописи ещё раз, даже потреся издание, ничего обнаружено не было. Но сдаваться длинноволосая не собиралась, потому стала шерудить по каждой полке, из-за чего несколько книг успели упасть ей на голову. Громкий звук привлекал внимание сопровождающих, но гостья давала понять жестом руки, что всё хорошо.       И вот, из выпавшего альбома показались постаревшие от времени летописи. Они совсем не подходили этому экземпляру, будто они были туда вложены намерено, потому ловкие руки осторожно вытащили страницы и поставили потеряшку обратно на полку. Далее старинные листы были сопоставлены с найденным учением о фехтовании и, на удивление, они совпадали. Книга была возвращена на место, а чёрные глаза стали всматриваться в рукопись. Было очень много изображений. Такое ощущение, будто это работа искусного художника: положение человеческого тела и детализированное описание рук и ног впечатляли. И название сборника гласило «Дыхание тени», авторством Мичикацу Цугикуни. Любопытная особо решила как-нибудь расспросить Кагаю об этом мечнике, ведь, по его словам, он знает каждого охотника, а сведений об этом человеке за долгий день найдено не было.

***

      Под долгим уговором Гото, что уже наступил вечер и им необходимо заступать на службу, вся компания поспешила покинуть хранилище знаний и вернулись во внутренний двор поместья лидера истребителей. Ребят встретил невероятной красоты закат, который окутал огромный храм, цветущий сад и речку, солнце в которой буквально утопало. Когда молодые люди скрылись по уходящей вниз лестнице, черноглазка решила перепроверить хорошо ли спрятала письмена в одежде, и уже было дело хотела пройти в сад, как её внимание привлёк до боли знакомый мужской голос.       - Кагэ! Здравствуй! – это был монах, которого провела служительница организации по защите семейства Убуяшики. Одной рукой он махал девушке, а другую прятал за спиной. Но воодушевлённая дочь купца не приметила этих деталей, радостная побежала к милому другу, чтобы поприветствовать того. Как обычно он был измучен, глаза были уставшими, но тем не менее он выдавливал из улыбку. – Снесёшь с ног, осторожно. – отчитывая её как сестру пролепетал служитель будды, но принял столь тёплый приём со стороны подруги и обнял в ответ.       - Химеджима, рад видеть тебя в добром здравии. – спокойный голос Кагаи обратил внимания на себя: молодой парень стоял на деревянном настиле и наблюдал за этой трогательной картиной. Ослеплённый тотчас склонил голову в приветствии, проявляя глубокое уважение хозяину поместья. – Располагайся. – и удалился в общую залу с видом на сад.       Поблагодарив молодого господина, в компании длинноволосой парень продолжил свой путь по саду, но опомнился, когда понадобилось освободить руку.       — Это тебе. – в его ладони оказался маленький горшочек, укутанный в тряпки, и, развернув которые, можно было увидеть только проклюнувшийся росток. Стебель был плотным, живучим, яркого зелёного оттенка, и уже показывал задатки первых листьев.       - … - вся из себя смущённая первым подарком со стороны мужского пола, собеседница смутилась, но приняла данный трогательный жест. – Спасибо. – где-то в уголке проклюнулась слезинка от такого поступка парня в её сторону, но решила быстро убрать её, чтобы Гёмэй не почувствовал её слабости. Но тот принялся с большим интересом рассказывать спутнице как ухаживать за цветком, в каком условии держать.

***

      Когда беременная Аманэ отошла на отдых в свои покои, глава семейства подозвал к себе служителя будды на важный разговор. Молодая особа не хотела мириться с тем, что парень ничего ей не рассказывает о своих делах, заставляя волноваться, потому, нарушая правила храма, спряталась рядом с выдвижной бумажной стенкой покоев парнишки, и затаилась, надеясь на то, что в разговоре с лидером истребителей, мужчина выдаст себя.       - Как продвигаются твои тренировки, дитя?       У выжившей на секунду перехватило дыхание. Тренировка? Что за она?       - Благодарю, господин, всё продвигается хорошо.       Мужчины говорили до боли тихо, потому слушательнице пришлось придвинуться к дверной щели, чтобы расслушать их получше.       - Следующий финальный отбор на горе Фуджикасане состояться ровно через месяц. Подготовка требует много времени, если желаешь, можешь пройти его в следующем году. – тень Кагаи была спокойна, растекалась плавно по стенке от яркого света свечей, в то время как силуэт Гёмэя метался из стороны в сторону поворотом головы.       Благодаря плодотворному общению с какуши и прочтённым дневникам, затаящаяся в углу понимала, о чем идёт речь. Сложить два плюс два не составляло особых сложностей. Монах собирался стать истребителем. Но как он будет вести данную деятельность, будучи с недугом слепоты? Как сможет постоять за себя? Сердце бешено заколотилось из-за паники за возлюбленного. Подслушивать дальне не было смысла, потому девушка поспешила покинуть главные спальные покои Убуяшики и вернуться к себе. Передвигалась на носочках, чтобы не быть замеченной и услышанной. По приходу в свою залу, взгляд тут же метнулся на цветок, который ей преподнесли в качестве подарка.       Её на мгновение осенило, и тут час поспешила достать рукописи некого Мичикацу и дала себе обещание, что освоит данную технику и будет защищать всех, кто ей дорог, сколько бы это не затрачивало жизненных сил, они отправились под её подушку, подальше от лишних глаз.