Последний шанс

Внутри было шумно: разговоры множества посетителей и звон столовых принадлежностей о посуду смешивались со спокойной греческой мелодией, раздававшейся из колонок под потолком. Атмосфера была скудной, а настроение — ещё хуже. Другие гости этого ресторана охотно болтали между собой, травили анекдоты, время от времени в помещении слышался громкий смех. Всем было весело, но только не Доку. И тем более Мэрилин, глаза которой бегали от стрелок золотых настенных часов к пустующему стулу напротив. Ей хотелось, чтобы место впереди так и оставалось свободным, но вскоре стеклянные двери ресторана со звонким хлопком распахнулись, и внутрь зашёл Док: весь взволнованный, со встревоженным взглядом. Они оба понимали, что сегодняшняя встреча — не очередное свидание, а очень серьёзный разговор. И этого очень серьёзного разговора они пытались избежать любой ценой, однако, рано или поздно это всё-таки должно было произойти. И вот, этот день настал. Свободных столиков почти не осталось, но один всё же нашёлся — в дальнем углу у окна, выходившего на пустую улицу. Там и сидела Мэрилин, поджавши от волнения губы, накрашенные красной помадой. Она уже успела заказать и выпить чаю. Док подправил чёрный галстук и нерешительным шагом направился навстречу к ней. Увидев Дока, она даже не улыбнулась. Лишь взмахнула рукой и продолжила глотать горячую, обжигающую десна жидкость. От этого взгляда Доку стало неприятно ещё больше, хотя казалось, что хуже уже некуда. Поскольку часть дороги пришлось проделать бегом, Док малость запыхался. Желудок крепко сжался, и 2Б вдруг понял, что чересчур переживает. Очень хотелось рассказать девушке о новом эксперименте, но Док засомневался, думая, что та воспримет его слова слишком остро, в последствии чего серьёзный разговор наберёт лишь бóльшие обороты, а этого никому из них не хотелось. Во рту пересохло, и Док испытал то самое чувство, что и при их первом свидании, — страх облажаться. Уже тогда он знал, что она особенная и нельзя всё испортить. Это был его последний шанс — шанс, который ни в коем случае нельзя потратить в пустую. Сейчас их отношения держатся на волоске от падения с высокого обрыва на каменные скалы. Мэрилин подстриглась. Окрашенные в тёмно-коричневый волосы были подстрижены почти «под каре», выглядела она теперь совсем по-другому. И казалась чуть более поникшей, чем когда-либо. Док уселся напротив неё, и официант тут же принёс ему ликёра, даже ничего не спросив. Между ним и Мэрилин повисло молчание. — Ты подстриглась? — И тебе привет, — наконец подала слегка обиженный голос Мэрилин. — Не серчай на меня, Лин. Ты же знаешь, я только с долгой дороги, так ещё и голодный до безумия. Мне, например, очень нравится твоё каре. — Превосходно, — Мэрилин сделала глоток чая, а затем поморщилась, будто напиток был ужасным на вкус. Но ужасным тут приходилось лишь их настроение. — Слышала, ты опять пьёшь. — Во-первых, прости, что опоздал, а во-вторых, я не заказывал ликёр — официант принёс его сам. Это твоя инициатива заказывать спиртное каждую встречу. — Деймос мне всё рассказал. Говорит, что ты научился держать себя в руках. И считает, что стаканчик-другой тебе всё-таки можно позволить, — это лучше, чем ты будешь кусать локти, думая, что тебе больше никогда не суждено выпить. Лично я не знаю, что творится в голове у алкоголиков. Но, возможно, этот коротышка знает… — Я не алкоголик, — буркнул Док и стиснул кулаки. Он ненавидел, когда окружающие видели в нём пьяницу, хотя тот яростно пытался выпивать только по праздникам. — А, кстати о Деймосе: он до сих пор торчит в том чёртовом Агентстве? Что-то от этого лентяя ни слуху ни духу за последний месяц. 2Б рассмеялся, но Мэрилин молчала. Ей было совсем не смешно, и он заткнулся моментально. Затем вскинул руки в воздух — мол, сдаётся. — Слушай, мне правда жаль, что опоздал. Давай начнём по новой, ладно? Мэрилин отхлебнула чаю, откинулась назад и вытерла губы салфеткой. На белой поверхности остались коричневое пятно от напитка и розоватый след от помады. Пристально посмотрела на мужчину напротив. Её взгляд расслабился, и Док почувствовал себя слегка комфортнее. — Просто я сегодня малость заведённая. Как дела? Док собрался с силами и принялся рассказывать ей про то, как встретил Хэнка и нанял его для работы. Поначалу она злилась. Брови её сошлись вместе, щёки покраснели. Док прекрасно помнил все эти «звоночки». — Ты вновь взялся за это дело? Я-то думала, ты меня послушал и наконец-таки угомонился! — сказала она наконец. — И ты привлекаешь к нам слишком много внимания, а это внимание, как ты прекрасно знаешь, таит за собой уйму опасностей, — Мэрилин, я всё понимаю, но это моя работа! Это дело совершенно не опасное. Мы с Хэнком уже всё обсудили, и он дал своё согласие. Но слушай: у нас всё вполне легально. — Проводить эксперименты на людях ты считаешь легальным? Вполне?! — Мэрилин, прекрати вести себя как истеричка. Никто ни над кем опыты ставить не будет… Думаю, по крайней мере именно этот эксперимент обойдётся без подобных вещей. Хэнк же живой человек, а не какое-то животное, — Док издал нервный смешок, пытаясь скрыть волнение в своём голосе. Этот звук раззадорил даму ещё больше. — Кайл, прекрати так говорить. Зная тебя, я полностью уверена, что тебе и данный факт не помешает навредить кому-нибудь. — Я не врежу людям, Мэрилин. Я пытаюсь найти для них новые лекарства. — Именно поэтому тебя и уволили из Ядра Нексуса? Док ахнул. Крыть ему тут было нечем. Именно по этой причине они и не были вместе, его работа просто притягивала весомые неприятности. Если бы из-за Дока с Мэрилин что-нибудь случилось, он просто не знает, что сделал бы. Им уже приходилось оказываться в малых проблемах. Однажды они чудом не пострадали. — Слушай, как я уже сказал, Хэнк не против, и дело это вовсе не несёт опасности для нас с тобой, — вздохнул Док, — и для Хэнка тоже. Лучше скажи, как у тебя прошёл день на работе. Он потянулся к чужой ладони с серебряным кольцом, но девушка отдёрнула руку, сжала пальцы в кулак. Док опустил взгляд и сделал глоток ликёра из гранёного стакана. — У меня всё в порядке. Сегодня, наконец, разобралась с огромной кучей бумаг и заслужила кратковременный отпуск. — Вау, я очень рад. А как там твоя племянница? Она нашла себе друзей в новой школе? — Пока что нет. Сдала экзамен по математике, из-за которого так переживала. С друзьями у неё не очень, но она с кое-кем подружилась в шахматном клубе. Этого мальчика вроде зовут Джонни, но они только друзья. На данный момент. Она выглядит счастливой рядом с ним, и ей вроде нравится Тайлер… Тайлер… Мэрилин здорово сблизилась со своим боссом. Он помог ей обосноваться где-то в центре Невады, познакомил там с лучшими и влиятельными людьми. Даже починил что-то в её особняке. Этого парня Док ни разу не видел, но очень хотелось поработать над физиономией его лица. — Очень хорошо. А Салли до сих пор читает книги, которые я подарил ей на день рождения? — Каждый вечер. Она даже прочитала те книги о немецкой медицине, которые ты всунул ей в руки в первую очередь. — Мэрилин закатила глаза, поставила пустую кружку чая обратно на стол. Кажется, она совсем не торопится что-либо заказывать. — С чего ты вообще взял, что ей будет интересно читать эту чепуху? 2Б кивнул. Просто прекрасно. Он был готов поспорить, что этот Тайлер читает лишь юридические справочники и инструкции к бытовой технике. У них с Салли всегда был вкус касательно научной литературы. — Мэрилин, это учебники по медицине, а не «чепуха». Я хочу, чтобы эта девочка стала врачом или доктором, помогала людям с различными заболеваниями встать на ноги. Хочу, чтобы она была не кассиром в супермаркете, а героем. — Она ни за что не станет кассиром в супермаркете, Кайл. Ты навязываешь себе это, словно твой отец. На упоминании отца сердце его сжалось, поскольку они ненавидели друг друга. Главный страх Дока — стать его точной копией, причинять боль другим, как он причинял ему когда-то в детстве. Поморщившись, Док просто промолчал, пытаясь отогнать мрачные воспоминания из собственного прошлого. Он кое-что поклевал, ликёр оставил без внимания. Тянул время. Пытался набраться духа, чтобы поговорить с Мэрилин об их отношениях. Они уже давно жили порознь, в разных зданиях. В один прекрасный момент прекращаешь подкатывать с намеками, понимая, что пора бы всё исправить, — это ощущается очень болезненно. Всё в его жизни было готово вот-вот измениться. Это и есть его шанс всё исправить. Последний, единственный. Работа, которую они оба всегда хотели. Стабильность, безопасность и возможность каждый день возвращаться к ужину, а не гадать, кто вдруг постучался во входную дверь ближе к полуночи. Док просто не знал, как всё это высказать. От пищи подташнивало; он ощутил, как на лбу выступил пот. — Эксперимент начнётся завтра утром, — наконец выпалил Док. — Я арендовал отдельное здание, где Хэнк мог бы проводить своё свободное от миссий время, которые вот-вот начнутся. Дела в основном гражданские, уголовных совсем немного. Он как раз дал согласие переночевать и пожить там недельку-две, дабы понял, нравится ему там или нет. Плачу́ ему заслуженные деньги. Хэнк уже привык и не шарахается от каждого упоминания шприца, хотя он всё ещё трус перед иголками. Прошлому конец, Мэрилин. Проект с Уимблтоном — моё последнее дело. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне. Мы могли бы опять поселиться в том старом доме на окраине Невады… Глаза Мэрилин увлажнились, губы задрожали. Вилка выпала из её рук и упала на кафельный пол. — Или, знаешь, вообще купить какой-нибудь новый дом, где мы точно будем счастливы. Я могу обеспечить нас двоих и, если потребуется, твою племянницу-сироту. Всё будет так, как мы всегда хотели… Она вытерла со щеки маленькую слезу, резко швырнула в Дока салфеткой. — А ведь я ждала тебя! Несмотря на всё дерьмо, в которое ты вляпывался, несмотря на пьянство. Я ждала. И несмотря на все эти ужасные эксперименты, Кайл. Но ты сделал свой выбор. Твоя «работа» ставит нас на линию огня. И вот теперь, насколько я понимаю, ты занялся этими делами снова, верно? — Это не так. Люди обращаются ко мне. Им нужна моя помощь. Кем бы я был, если бы не помогал обрести этим заблудшим душам желаемое? В Неваде и так мало работы, а во мне они видят возможность жить дальше. Да и получают они вовсе не копейки, так что всё честно и легально. Это не выбор, Мэрилин. И никогда не было выбором. Никто из нас не способен выбирать, — сказал Док. — Но у меня есть выбор! Я никогда не хотела… такой жизни. Я не хотела мужа, которому наплевать на благополучие нынешней и будущей семьи. Я пыталась, Кайл. Я ждала. Я уже устала ждать… — Девушка издала тихий всхлип. — Тебе уже не нужно ждать. Я занялся последним проектом, последним! Затем всё сможет вернуться в привычную колею. — Ты разрушил все дороги в эту, как ты сказал, колею! Я уже размышляла на этот счёт. Я хотела, чтобы сегодня вместо ресторана ты приехал к нам повидаться с Салли, но утром поняла, что просто обязана тебе кое-что сказать. Я больше не в силах это скрывать. Так что решила встретиться с тобою здесь, потому что не хотела, чтобы Салли это видела. С меня хватит, Кайл, я устала ждать. Мы с Тайлером встречаемся. Он хочет, чтобы мы переехали к нему. И тут Док будто бы уже и не сидел с Мэрилин в этом ресторане. Не находился в этом проклятом городе. И даже вообще не в этом мире. Док находился в отдельной вселенной, в измерении его совестных кошмаров. В тот момент он лицезрел именно то, чего и опасался, что так долго снилось ему во страшных снах. Его неподвижное тело лежит на окровавленном тротуаре. Мэрилин смотрит на него со смотровой площадки, в восьмидесяти шести этажах над улицей, а потом снимает обручальное кольцо и бросает его за ограждение. Лежа на тротуаре, до Дока доходит, что серебряный сверкающий кружочек летит прямо на него. Всё быстрей и быстрей. Вот он уже может чётко его видеть, но Док не в силах пошевелиться. Не в силах дышать. Всё, на что тот способен, — впиться пальцами в плитки тротуара и наблюдать. Валяться, как жалкий труп незнакомого мужчины рядом с ним, над телом которого уже летают мухи. Когда колечко бьёт его в грудную клетку, Док просыпается. Весь мокрый и напуганный. Теперь боль в груди была совершенно реальной, не выдуманной. Удушающая, противная боль, перекрывающая путь кислороду. И 2BDamned понимал, к чему идёт дело, отчего и становилось всё больнее и больнее. — Но мы… — Я всё решила. Мне жаль… — всхлипнула Мэрилин. Голос её стал отстранённо-холодным, а по щекам потекли слёзы. Тушь на ресницах размылась по лицу, и девушка прикрыла его руками. Затем она поднялась со стула, поправила пепельное платье, убрала волосы со лба. — Мэрилин, подожди! Прости меня! Всё изменится! Я тоже изменюсь! Этот новый проект… — Слова застряли у него в горле. Док уже потерял её. Проснулась вся та боль, которую тот пытался заглушить, выпивая. Всё это с рёвом пробудилось вновь, вырвалось наружу, заставило его бороться снова. — …Он не любит тебя так, как люблю я. Док был уверен, что сам в любой момент сможет разреветься как маленький ребёнок, стучать кулаками по полу и биться в истерике. Но тщеславие внутри почерневшей души не позволяло это сделать. — Тайлер любит меня, и я знаю это. Я не разрешаю тебе видеться с Салли. Тайлер позаботится о ней. Не звони мне хоть какое-то время. Хотя бы попытайся не звонить. Мэрилин отсчитала пару банкнот, положила их на скатерть, но тонкая рука на несколько секунд зависла в воздухе. Она колебалась, но не по поводу счёта. Док не был в состоянии сказать хоть что-либо, хоть как-нибудь возразить ей. Всё было кончено — он потерял свой последний шанс на счастливую жизнь. 2Б знал, что какая-то часть души Мэрилин всё-таки даст отголосок, ведь она всё ещё любит его. Слишком уж многое они пережили вместе. Но теперь всё кончено. Быстро поморгав, она мотнула головой, развернулась, после чего направилась к выходу и, почти заливаясь горем, произнесла: — Надеюсь, что кто-нибудь другой найдёт в тебе своё счастье. Но это буду точно не я. Руки Дока начали дрожать, он поспешно спрятал их в карманы. Слушал, как и без того едва слышный звук цоканья каблуков по кафелю всё стихает и стихает, пока вовсе не исчезнет, потерявшись среди шепотков и скрытых обсуждений. Почти весь ресторан смотрел на него и только на него: десятки, если не сотни взглядов выжигали его изнутри, тем самым провоцируя пальцы на сильнейшую дрожь. Док чувствовал вину за то, что не отпустил эту даму раньше, как и остальных. За то, что удерживал её так долго. Потому что любил или хотя бы думал, что любил. 2Б окинул взглядом бутылку перед собой. По её запотевшим бокам стекали прозрачные капли воды, оставляя за собой гладкие дорожки. Жутко захотелось немедленно её опустошить, а потом взять ещё с десяток таких. Полирнуть водкой, пивом — чем угодно, главное — умерить боль. Подхватив бутылку, он уже поднёс её к губам, как вдруг глаза упали на деньги, оставленные Мэрилин на столе. Поверх стопки банкнот лежало серебряное кольцо с голубым камнем. Док поставил бутылку обратно, с усилиями потёр пульсирующие виски. Казалось, что по венам протекает сильнейший во всей Неваде яд. Поднявший, Док взял кольцо и положил его в карман. Ноги кое-как донесли его до выхода. Он оглянулся. Мэрилин, как и ожидалось, на улице уже не было; лишь звёзды и розовая сфера, кой являлась луна, отражались в лужах после дождя. Прогноз погоды заверял о коротком ливне ещё утром, но из-за всех этих происшествий Док забылся и даже не заметил капли, стучащие по оконной раме. Звук бешеного сердцебиения заглушал все остальные. Всю дорогу до стоянки он не поднимал взгляда. Ни разу. И когда пролез за руль и завёл машину, уже даже не помнил, как шёл сюда от ресторана. Дока мутило, словно он проглотил воздушный шарик, который никак не мог вытянуть из глотки. Ключи дребезжали у него в руках. Дыхание холодным паром отлетало к ногам. Возвращаться в пустой холодный дом Доку не хотелось, особенно когда он будет вынужден проводить эту ночь в полном одиночестве. От одной мысли остаться одному его сердце давало трещины, а к горлу поступала тошнота, готовая вытолкнуть злосчастный шарик. Док вытащил свой телефон. Подумал позвонить Хэнку, хотя понятия не имел, что ему сказать. Душа просто искала покоя. Человека, которому можно излиться. Он долго смотрел на экран, но всё же выбрал нужный контакт и нажал на «вызов». — Добрый вечер, Хэнк. Ещё не спишь, приятель? Прости, что звоню так поздно, у меня были на то причины… Диссентер нервно сглотнул, пытаясь не позволить слезам вырваться наружу. Он специально отодвинул динамик, чтобы всхлипнуть, а потом вновь преподнести его к уху.

«Слушай, ты не будешь возражать, если я переночую у тебя всего разочек?»