Желанная ошибка

      У меня никогда не было особой неприязни к понедельникам. Для меня этот день всегда знаменовал лишь начало очередного цикла. Всего лишь точка отчёта дежурных шести учебных дней, по истечении которых меня, как и моих одноклассников, ждёт полтора дня отдыха. Да и в конце концов, понедельник — 1/7 часть моей жизни. Пусть никто и никогда не выделял глубину моих философских взглядов, но даже мне понятно, что старт недели не заслуживает какого-то специфического отношения к себе.       Однако куда чаще люди исповедуют другой подход. В массе своей граждане всех стран делятся на два лагеря: на тех, кто считает понедельник новым холстом в их истории, на котором можно размашисто намазать очередные цели и мечты, и на тех, кто проклинает его всеми фибрами своей души за столь внезапное появление на календаре. Последних, надо сказать, я понимаю лучше. Люди с древних времён относились к понедельнику без особого восторга, а иногда даже и с опасением. Во многих языческих традициях понедельник был днём Луны, а она, как считалось, покровительствует колдовству. Взять хотя бы тот же английский в качестве примера — Monday. Разве тяжело здесь отыскать намёк на слово moon?       — Антон, чего застыл?       Голос отца выдернул меня из раздумий. Я, наконец, оторвался от созерцания расписанного морозом окна и посмотрел на главу семейства, что сидел напротив моего места. Одна его рука обыденным образом сжимал новенький выпуск журнала «За рулём», другая же держала здоровенную кружку кофе.       — Да так, ничего такого… — вяло ответил я, возвращая взгляд к тарелке каши.              — Увидел кого на окне? — заинтересовалась девочка, сидящая слева от меня. Оля, пользуясь тем, что мамы нет на кухне, шустро запихивала печенье в рот.       — Мм… — я задумался, вновь поворачиваясь к морозным узорам, — кажется, змею…       — Змею?! — сестрёнка тут же резко развернулась в ту же сторону, чем заставила отца усмехнуться. Даже я не смог сдержать мягкую улыбку. — Где? Где?! Покажи!       — Чего это у вас тут так шумно? — на кухню впорхнула мама. В её руках была сумка, набитая сменной одеждой. — Оля, я кому говорила, чтобы брата не отвлекала?       Я лениво принял исходное положение, возвращая руки на стол. Оля, получив серьёзный взгляд от старшей Петровой, обиженно поджала губки и с недовольством приподняла ложку, рассматривая, как с неё медленно падает перловка в тарелку. Отец же, засвидетельствовав это, громко отхлебнул свой напиток и так же громко поставил кружку на стол, с укором глядя в сторону жены.       — Карин, дай ты детям поговорить, — он поднялся со скрипучего стула, закрыв журнал. — Нас долго не будет, пусть поболтают.       — Поболтали уже! — шикнула она в ответ, — не на месяц уезжаем, в конце концов. Такими темпами Антон опоздает.       Главе семейства ничего не оставалось, кроме как бросить на своих детей тяжёлый взгляд и отправиться в коридор, видимо, в поисках ключей. Мама же, подбоченившись так, как она делает это обычно, посмотрела на нас двоих, что с такой неохотой ели её кашу. Женщина с негодованием выдохнула, подходя ближе и усаживаясь за стол, рядом со мной.       — Антон, дома ты будешь один… — она на секунду запнулась, будто до сих пор не до конца приняв этот факт. — Не забывай есть, убираться, уроки делать…       — Я знаю, мам, — едва не закатил я глаза. Слышать несколько дней подряд одни и те же наставления желания не было.       — …К экзаменам готовься, Алису корми, — усмехнулась она над моей реакцией, — если что — деньги будут под телефоном. На всякий случай, вдруг пригодятся…       — Вдруг Алисе захочется больше корма! — хихикнула Оля, чем заставила материнскую улыбку стать ещё шире. Я и сам не сдержал смешок.       — Мы будем стараться звонить каждый день, ближе к вечеру… — мягким тоном продолжала мама. На мгновение повисло молчание, и она, не удержавшись, встала и крепко обняла меня.       — Я тоже хочу! — Оля, смеясь, соскочила со стула и прильнула ко мне с другой стороны. Я же, стеснённый такими обстоятельствами, с надеждой посмотрел на отца. Он стоял в проходе, опираясь о косяк, и смотрел на нас, ухмыляясь.       — Ну и кто тут жаловался, что скоро урок начнётся? — весело хохотнул он. Мама с недовольством фыркнула, но отпустила меня, прекрасно понимая, что времени действительно осталось немного. — Смотри мне, Антон… С девчонками аккуратнее, пока нас нет.       — С какими девчонками? — заинтересовалась сестрёнка шутливым тоном отца. Её глаза заискрились желанием разобраться.       — Никаких девчонок! — тут же отчеканила с холодом старшая Петрова, прожигая взглядом дыру в главе семейства. Звучало это столь грозно, что даже излишне любопытная Оля решила поумерить свой пыл.       Мама вновь повернулась ко мне и тяжело выдохнула. Её глаза в смятении блуждали по кухне, цепляясь за каждый уголок. Было видно, как ей тяжело сейчас, и как сильно она нуждается в поддержке. Прекрасно чувствуя это, отец обнял её со спины, так же глядя на меня, но с большей уверенностью.       — Ладно, я всё понял, — я поднялся из-за стола, так и не прикончив кашу, — всё будет хорошо, вам не о чем переживать.       — Вот именно! — Оля со смешком вновь обняла меня, — Антону шестнадцать ведь, он уже совсем взрослый!       Я невольно растрепал сестре волосы. Её вера в меня, конечно, радовала, но на задворках сознания всплывала мысль, что ей просто не терпится уже поехать в Петербург как можно скорее.       — Ну, хватит нам тут сопли размазывать, — отец подошёл ко мне и ободряюще хлопнул по плечу, — иди переодеваться.       Кивнув в ответ, я быстрым шагом вынырнул в коридор, тут же залетая на лестницу. Ступеньки со скрипом отзывались на каждое движение, почти упрашивая меня не торопиться. Но я не мог согласиться на это.       Не мог, ибо первые два урока у нашей классной руководительницы — Лилии Павловны. Вся школа не понаслышке знает о её строгости. Эта женщина терпеть не может, когда кто-то опаздывает. И поэтому, чтобы не стать грушей для битья на предстоящие почти два часа, я вынужден проигнорировать не только старый паркет, но и развалившийся у перил рыжий комок шерсти, который так и манил остановиться и потискать его.       Оказавшись в комнате, я тут же начал прикидывать, что мне надеть сегодня. В памяти всплыли слова отца со вчерашнего дня о том, как он жаловался, что им придётся ехать в морозную погоду. Руки сами собой вытащили чёрную рубашку, которую без зазрения совести можно было бы назвать «блатной».       — Не, не пойдёт… — усмехнулся я своему же неосознанному выбору.       Разум понимал, что нет времени быть придирчивым. Я вытащил уже привычный комплект — белую рубашку, чёрную жилетку и брюки. Быстро сняв футболку, я окинул взглядом своё отражение в зеркале у двери.       — Кажется, я подкачался… — не смог проигнорировать я изменения. Уже несколько месяцев я держу привычку — смотреть на результат своих занятий раз в неделю. Так лучше виден прогресс и сохраняется мотивация тренироваться.       — Антон, ты не уснул? — послышался голос Оли за дверью, — мы переживаем, что ты опоздаешь так…       — Иду я, иду…       Быстро закончив переодеваться, я закинул рюкзак на плечо и вышел из комнаты. У стены, напротив двери стояла сестра, хитро оглядывающая меня своими голубыми глазами. Она завела руки за спину, будто пытаясь в чём-то уличить меня.       — Ну чего? — не выдержал я молчания, отчего на её личике появилась наглая ухмылка.       — Опять на мышцы свои пялился? — засмеялась она, — Тоша становится типичным качком.       — Не придумывай, — не сдержал и я улыбку.       Оля, победно взглянув на меня, побежала к лестнице, чтобы оповестить родителей о моей готовности. Я же последовал её примеру, но остановился у перил, не в силах пропустить наглую усатую мордочку. Рука сама потянулась к кошке, я не мог отказать себе в желании в очередной раз ощутить мягкость её шерстки.              — Ух, везёт тебе, Алиса… Будешь дома сидеть…       — Антон, где ты там?       — Спускаюсь! — тут же ответил я, услышав голос отца.       Родители стояли у входа на кухню. Глава семейства смотрел, как я шагаю по ступенькам вниз, а Оля, не отходя далеко, пыталась высмотреть деньги, оставленные под телефоном. Живот странным образом скрутило. Почему-то рабочее настроение сдуло именно сейчас, когда оставалось лишь обуться и надеть куртку.       — Копуша! — хихикнула Оля, разворачиваясь в мою сторону. Искорки, горящие в её глазах, побудили меня ухмыльнуться.       — Антон, я суп на столе оставлю, — внезапно предупредила мама, полностью переключая моё внимание на себя. — Придёшь со школы - убери в холодильник.       — Хорошо, мам… — кивнул я, быстро натягивая ботинки. Закончив с этим, я тут же схватился за куртку.       — Не забудь про салаты, их съесть нужно быстро, — не останавливался поток материнской заботы, — и в магазин сходи за хлебом. Молоко тоже купить надо.       — Карин, хватит, — вмешался отец. Похоже, даже его излишняя забота начала раздражать. — Парню шестнадцать лет уже. Справится. И вообще… — он пристально посмотрел за плечо своей жены, прямо на плиту, — ты пенку сняла?       Мама шикнула и тут же поспешила к кастрюле, пожелав мне напоследок удачи в школе. Оле же поручили в очередной раз проверить свою сумку, поэтому обняв меня на прощание, мелкая засеменила наверх по лестнице.       — Какая суета с самого утра, да? — тяжёлая мужская ладонь легла на мои волосы и растрепала их так же, как всего несколько минут назад я растрепал их Оле. — Ты по нам сильно не скучай. Мы не упустим шанса повеселиться на новый год, и ты не упусти.       — Да знаю… — невольно насупился я, убирая руку отца с головы. — Не буду скучать, не переживай.       — Ох какие мы взрослые! — с хохотом заметил он, сжимая моё плечо. — Надо тебе привезти что-нибудь?       — Ну… — я деланно задумался, и так прекрасно зная, чего хочу. Уголки губ сами собой растянулись в улыбке. — Давай какую-нибудь книгу? Хочу что-нибудь по экономике…       — По экономике? — улыбнулся отец в ответ, — так ты был серьёзен в тот раз? Я думал снова красок взять, да альбомы…       — Их тоже можешь, — не сдержал я смешок. Оставалось надеть лишь шапку, и с каждой секундой сделать это становилось всё тяжелее. Я опустил взгляд в пол, прямо на наш ковёр. — …Надо бы мне уже идти…       — Дело говоришь, — ободряюще улыбнулся он и самостоятельно натянул оставшийся элемент одежды на мою голову, — ах да, чуть не забыл.       Тон отца стал заговорщическим. Он оглянулся в сторону мамы, крутящейся у конфорок, явно опасаясь того, что она может услышать. Я тут же заинтересованно пододвинулся ближе. В голове всплыло множество вариантов, что такого я должен услышать, что может разозлить её. Глава семейства вновь повернулся ко мне, по-семейному приобнимая.       — Хоть мама и сказала забыть про девчонок, но я-то понимаю, о чём пацаны думают… — тихо сказал он мне на ухо, — я же знаю, что ты Полину приведёшь, так что вот…       Отец всунул мне в ладонь несколько купюр. Брови невольно поползли вверх. Дыхание перехватило. Догадка стукнула в голову хлёстко, словно ударом, и я с неверием поднял взгляд на лицо родителя, ощущая, как горит моё лицо.       — Это тебе для того самого… — усмехнулся он, сохраняя тон едва слышным, — для другого «всякого случая», скажем так…       — С-спасибо…       Слова благодарности сорвались с губ сами собой. Я на автомате убрал деньги в карман и накинул портфель, не решаясь в очередной раз посмотреть в глаза отца. Такой внезапный «подарок» с его стороны был неожиданным и довольно смущающим.       — Ну всё, солдат. Пора в бой, — отец махнул мне на прощание, едва я переступил порог дома. Ветер вдарил в лицо, обкалывая щеки ледяным дыханием зимы. Порыв был столь сильным, что пришлось закрыть глаза. — Давай, Антон. Удачи на уроках.       Не разворачиваясь, я зашагал по блестящему покрывалу. Снег с хрустом сминался о мои ботинки, требуя ускориться, и мороз, обхвативший своими колючими лапами мои щёки, холодным шёпотом вторил ему. Но я никуда не спешил. Мой взгляд лениво блуждал по скрюченным стволам деревьев, облепленным снегом ветвям, заваленными сугробами кустам. Лес выглядел таким мёртвым и пустым, что хотелось закрыть глаза и забыться в мыслях о предстоящих занятиях. Но одновременно с этим Солнце, лениво всплывающее где-то вдали, наполняло зимний пейзаж жизнью и неприсущей этому месту лёгкостью.       Я невольно остановился, любуясь пробивающимися сквозь мрак лучами. Белоснежное полотно окрашивалось приятным розовым оттенком, и я не мог перестать смотреть него. Губы сами собой растянулись в улыбке. Как давно я вот так любовался зимним рассветом? Обычно в это время я сижу за партой, грызу гранит науки и совсем не думаю о красотах здешней природы. Это сегодня повезло, первого урока нет. Да и о каких красотах можно думать, когда зимой небо постоянно свинцом залито?       Закрыв глаза, я глубоко вдохнул, пропуская в себя свежий воздух, наполненный ароматом хвои. Казалось, мороз очищал моё тело от всех тревог, проникая в каждую клеточку моего организма. Хотелось просто застыть здесь, среди этих искорёженных временем стволов. Хотелось стать с лесом одним целым…       Но время поджимает. Школа ждёт. Пусть и тяжело оторвать взгляд от этой красоты, но нужно идти, навстречу новым знаниям.       — «И новым проблемам…» — невесело усмехнулся я сам себе. На ум тут же пришла Смирнова со своими подружками - Сашей Фроловой и Юлей Шуваловой. Их гадкие ухмылки, нарисованные воображением, заставили улыбнуться и меня, не понятно почему. Сколько уже лет прошло, а их образ для меня таким же и остался.       Глубоко вдохнув запах тайги в очередной раз, я взглянул на поднимающийся жёлтый диск снова, прежде чем продолжить путь. Теперь ноги несли меня быстрее, словно скрип снега и в самом деле взял вверх надо мной и убедил в необходимости ускориться. Но тело сбилось с шага само собой, едва я вышел к мостику.       Взгляд остановился на одиноком силуэте девушки, стоящей у деревянной ограды и безмятежно рассматривающей замёрзший ручей под ней. Длинные чёрные волосы, знакомые мне с шестого класса, блестели в утренних лучах, вызывая лёгкие покалывания по всему телу. Сглотнув тревогу, я направился в её сторону.       — Как же долго! — ярко улыбнулась она, заводя руки за спину. Полина развернулась ко мне неожиданно быстро, я даже подойти к ней не успел. — Я уже начала волноваться…       — Прости-прости… — выдавил я из себя слабую улыбку. Оказавшись совсем рядом, тело само остановилось. Глаза осматривали стоящую передо мной девушку. — Признаю себя виновным и раскаиваюсь за содеянное.       На столь непосредственное признание Полина хихикнула, прикрывая губы. За то время, что она ожидала меня, её бежевая куртка успела покрыться тонким слоем снежинок. Синие глаза девушки также прошлись по моей одежде и остановились на лице.       — Пойдём? Не хочется опаздывать к Лилии Павловне…       — Верно, — я кивнул, невольно вдыхая аромат ежевики от её волос. — Она, пожалуй, последняя женщина, к которой я хотел бы опоздать.       Мы рассмеялась и развернулись в нужную сторону.       — Неужели? А как же я?       Голос Морозовой звучал лукаво, что несвойственно ей. Она, очевидно, хотела застать меня врасплох этим, но я не так прост.       — С тобой я хотя бы знаю, как договариваться…       — Д-дурак…

***

      Дорога до школы тянулась долго. Полина была разговорчивее обычного, и мне приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не потеряться в нашем диалоге. Мозг с утра совсем не хотел думать ни о проблемах её подруг с учёбой, с парнями, с родителями, ни о злых учителях, заваливающих нас домашкой. Справедливости ради, единственное, чего мозг желал сейчас больше всего - вернуться домой, под тёплое одеяло, и насладиться ещё парочкой сладких часиков в одиночестве.       Неожиданным спасением стала девушка, известная на всю школу своим характером. Её строгую косу, переливающуюся золотом на Солнце, мы приметили ещё издалека. Как и всегда, главная отличница нашего «10 В» выглядела на все 200: дорогое чёрное пальто, кожаные сапожки того же цвета, замшевые перчатки. Едва Полина поняла, кто стоит у главных ворот школы - тут же стихла. Я же с внезапным интересом пытался понять, что там происходит.       Катя в компании каких-то девушек опиралась о старые ворота и о чём-то болтала, весело смеясь. Её подружки неспешно натягивали лыжи, с улыбками поглядывая на Смирнову, будто и в самом деле наслаждаясь очередными россказнями главной сплетницы посёлка. Видимо, у этих девушек сейчас будет урок физкультуры на улице, и так уж получилось, что зеленоглазая бестия столкнулась с ними на пути в школу.       — Да-да, поверь, Таня, я всё видела. Он глаз оторвать не мог!       С каждым шагом до моих ушей доносилось всё больше деталей их разговора, и в какой-то момент мне даже хотелось взглянуть на девушку, что шла рядом со мной, но я не мог решиться. Что-то подсказывало мне, что я и так прекрасно знаю, как Полина сейчас смотрит на нашу старосту.       Едва заприметив меня и мою спутницу, Катя попрощалась с собеседницами и гордо направилась в сторону лестницы, предсказуемо не удостоив нас приветствием. Её ядовитые изумруды хищно прошлись по мне и с лёгким прищуром остановились на Полине. Всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы Морозова сжала мою руку крепче.       Сейчас, после такой внезапной встречи, мои утренние мысли о нелюбви к понедельникам кажутся до ужаса ироничными. Вроде всё как обычно, всего лишь очередное начало цикла. А вроде и приходится подниматься по лестнице прямо за Катей, что всего за несколько секунд показала нам взглядом, что думает о нас.       Внезапно из размышлений меня выдернул вскрик Смирновой. Мир замедлился, в глазах потемнело. Взгляд сам собой вскользь прошёлся по ступенькам вверх и тут же впился в золотистую косу Кати, неожиданно резко оказавшуюся прямо передо мной. Сердце сделало сальто и ушло в пятки быстрее, чем я осознал случившееся. Девушка, поднявшись практически до конца, поскользнулась и полетела спиной назад, прямо в мою сторону. Руки сами собой тут же обхватили хрупкое тело в чёрном пальто, прижимая сплетницу к груди.       — Осторожно!