Кортизол и котики

Вообще-то, именно предусмотрительность казалась Тревожности её самым главным преимуществом, пусть иногда она с ней и перебарщивала, придумывая по любому поводу огромное количество крайне неутешительных вариантов развития будущего. Но при этом у неё всегда был план действий, может, не всегда верный, зато чёткий и понятный, имеющий определённую цель. Во всяком случае, до недавнего времени. Потому как сейчас Тревожность понятия не имела, что ей стоит предпринять, чтобы... Ну... Так сказать... Наверное... Продемонстрировать... Видимо, симпатию по отношению к... Одному из своих коллег? Можно же ведь пока использовать такую неказистую формулировку? Ей бы самой для начала провести анализ, идентифицировать и расложить по полочкам то, что она чувствует, но, как назло, проворный вихрь мыслей, беспорядочно возникающих у неё в голове, куда-то исчез в неизвестном направлении. А уж после того, как одна из окружающих её эмоций (чаще всего Радость) в очередной раз в шутку напоминала о преисполненых восхищения репликах Страха, обращённых к ней, которые он, по настойчивым заверениям его попутчиков, то и дело произносил на протяжении всего путешествия до глубинного сознания, Тревожность и вовсе впадала в ступор, терялась, не зная, какая реакция от неё требуется. Замерев от растерянности, она нервно улыбалась, бегая взглядом туда-сюда, но, собравшись с силами, неразборчивой скороговоркой говорила что-то вроде: «Спасибо, мне очень приятно» и только тогда до кто-нибудь внезапно доходил весь конфуз происходящего и эта несуразная ситуация, наконец-то, прерывалась. И Тревожности правда нравится это внимание, смешанное с некоторым восторгом, со стороны Страха, пускай порой он и переоценивает её способности. Но – как бы так выразиться – ей было несколько затруднительно принимать эту его убеждённость и поддержку в правильности и необходимости того, что она делает. Один раз Тревожность уже перегнула палку, промахнуться повторно она не имела права. Анализировать все свои планы перед тем, как предлагать их на рассмотрение, вошло у неё в привычку. А риски она обдумывала и учитывала с особой тщательностью. Предугадать всё, конечно, было Тревожности не в силах, но тут ей на выручку приходила кружка горячего зелёного чая, сдобренного тремя ложками сахара, и быстро спроваживала всякие сомнения насчёт её некомпетентности. Стрессоустойчивость (по крайней мере нечто сравнительно похожее на это умение) Тревожности пошатнулась по другому поводу. Похоже, непосредственно совокупность всех этих двусмысленных намёков привела к тому, что находится в обществе Страха ей было максимально некомфортно. Она не могла даже просто поговорить с ним без волнения и переживаний о том, не искажает ли смысл его поступков. Тревожность запуталась. Если у неё не получается однозначно разобрать те слова и действия, которые он совершает, то как ей стоит интерпретировать их? Вот к примеру, упрекнул он её как-то в чрезмерном употреблении энергетических напитков на постоянной основе, а потом невзначай и без всяких на то предписаний начал приносить ей чай на рабочее место, когда Тревожность настолько сосредотачивалась на приглядывании за Райли, что почти ничего не замечала: ни происходящего вокруг, ни течения времени. Из-за его инициативы она постепенно и перестала выпивать за раз по несколько банок энергетиков, заменив этот вредный напиток как раз таки чаем. Только что он хотел этим сказать? Откровенный разговор Тревожность заводить боялась. Вдруг она не зря беспокоится и действительно неверно воспринимает его поступки. Опровергнуть её догадки или подтвердить мог исключительно прямой личный вопрос, но в том случае, если Тревожность всё-таки отважится на этот шаг, любой из дальнейший раскладов спровоцирует ещё большее давление на Страха, и тогда беспокоится и нервничать при встрече ваиду неловкости будет не только она. Такой вот замкнутый круг. Тревога – как иронично, однако – не давала ей покоя, прочно обосновавшись в её разуме. Она испытывала стресс буквально от любого незначительной фразы, произнесённой как им, так и ею. Страх – как чувство, разумеется – вынуждал её долго думать, подбирать правильные слова перед тем, как что-нибудь сказать. Самым страшным для Тревожности представлялось разочарование, которое мог бы испытать Страх, узнав о её каком-нибудь, допустим, недостатке. М-да, кортизол явно не справлялся с тем всё возрастающим объёмом стресса, медленно, но верно снедающим её. А всё потому, что она в первую очередь не может определиться со своими чувствами! Тревожности нравился Страх, это понятно – близкие по разновидности эмоции, в ходе чего почти практически полное взаимопонимание, все дела, но насколько долго продлится её привязанность в принципе? И, самое главное, каким образом ей объясниться в своих чувствах, не говоря о них напрямую? Решение данной проблемы, хотя скорее попытка её разрешить, обозначилось перед Тревожностью в самый обычный день, в самом обычном месте, но в самом, как ни странно, неожиданном проявлении. Вечер, в который и произошло это знаменательное событие, в головном отделе проходил так же, как и всегда. Эмоции, после продуктивного рабочего дня, разбрелись кто куда, некоторые уже готовились ко сну. Атмосфера царила безмятежная, и Тревожность позволила себе слегка расслабиться. Единственная, кто не поменял местонахождение, осталась, естественно, Хандра, беспрерывно листающая что-то в своём телефоне. Через несколько минут, видимо, пристально следя за тем, чтоб возле её дивана случайно никто не оказался, и убедившись в этом, Хандра оторвала свой взгляд от светящегося экрана и, посмотрев на Тревожность с каменным выражением лица, негромко произнесла: — Можешь подойти? Недоумевая, Тревожность кивнула и подошла к ней, с некоторой озадаченностью ожидая, о чём она хотела с ней поговорить. — Я вижу, что ты, типа, стесняешься при всех обсуждать свою привязанность к Страху, поэтому и решила показать это не на всеобщее обозрение, а только тебе, — с сочувствием сказала Хандра и, открыв на телефоне галерею, продолжила: — Помнишь, как недавно ты одновременно с ним забавно вытаращила от испуга глаза, когда Райли впервые в жизни надумала посмотреть ужастик? На ваших лицах так и читалось: «Ей что-ли ночных кошмаров стало не хватать?». Я посчитала это весьма милым. — Она добродушно улыбнулась. — А сегодня в ленте мне попались вот это, — Хандра нашла глазами нужную картинку и тыкнула на неё пальцем, — и, по моему мнению, они очень похожи на вас. На экране телефона, повёрнутого к ней, Тревожность увидела фотографию двух белых котиков, прижавшихся друг к другу бочками, с прифотошопленными к головам розовыми бантиками. Их ушки были прижаты к вискам, а на мордачках отчётливо отражались смятение и ужас. — И правда есть какое-то сходство, — пробормотала Тревожность, разглядывая эту очаровательную картинку. И вот тут в её голове будто включилась лампочка. Вот же оно, идеальное решение, которое она так долго искала! — Не могла бы ты отдать мне свой телефон на пару минут? — попросила Тревожность, обрадованная своим озарением. — Ладно уж, отдам, — Хандра лениво протянула ей его, продолжая лежать на диване. — Для твоего душевного равновесия мне ничего не жалко. — А... — обескуражено протянула Тревожность. — Неужели... Всё так... Очевидно? Хандра беззлобно хмыкнула. — На самом деле нет, — ответила она. — Просто других поводов взять мой телефон, у тебя буквально не имеется. — Ну да, действительно... — нервно хихивнув, согласилась с ней Тревожность. Отдав ей свой телефон, Хандра опустила руки вдоль туловища и принялась осматривать потолок, задумавшись, вероятно, о бренности нашего бытия. Озираясь по сторонам, Тревожность, наконец, наткнулась взглядом на Страха, стоявшего возле панели управления, и, собравшись с духом, но внутри всё равно паникуя, направилась к нему. Остановившись в паре метров от него, она перевела взгляд на многочисленные кнопки и рычаги, находящиеся на панели, не представляя, как ей завязать с ним непринуждённый диалог. Видно, поторопилась и не подумала об этой маленькой сложности. Теперь, кажется, и предусмотрительность её покинула. — Ещё раз присмотреть за Райли никогда не бывает излишним, — ответственно заметил Страх, тем самым избавив Тревожность от дополнительного препятствия. — Я тебя от этого отвлекаю? — робко спросила она, поправляя ворот своей полосатой водолазки. — Нет, что ты, — торопливо заверил её Страх. — Тебе, наверное, хотелось со мной о чём-то поговорить? — Думаю, в общем-то, да, — не совсем складно проговорила Тревожность, разволновавшись ещё больше. — Тогда я тебя слушаю, — ободряюще сказал Страх и участливо посмотрел на неё. — Я тут увидела одну картинку и... — запинаясь, начала Тревожность. — Сейчас такое популярно в Интернете и, ну, как ты считаешь... — Дрожащими от волнения руками она показала ему на телефоне тех самых котиков. — Это мы или не мы? Взглянув на экран, Страх с некоторым удивлением рассматривал фотографию, изображённую на нём, затем перевёл взгляд на Тревожность, которая, по всей видимости, от напряжения вся сжалась и неподвижно стояла, дожидаясь его ответа, снова взглянул на котиков и, расплывшись в улыбке, признал: — Определённо мы. — Видя, как она перестала трястись и немного пришла в себя, он вздохнул с облегчением. — Тревожность, может быть, нам стоит обсудить наши... — Конечно... Непременно стоит... — неуверенно проронила она, перебивая его. — Давно уже надо было... Объясниться перед тобой... И мне показалось, что эта картинка как бы является... Выражением моей... любви, возможно? — Всё хорошо, Тревожность, не накручивай так себя, прошу. — Страх похлопал её по плечу. — Хотя, наверняка, это было и без того заметно, но ты тоже мне нравишься. И я очень рад, пусть и несколько обескуражен, твоему оригинальному признанию. — Оказывается, у меня неплохо получается строить подобные планы, — усмехнулась Тревожность, включив телефон и положив его на панель управления. — Безусловно, всё вышло не так безупречно, как я предполагала, но... Я счастлива оттого, что смогла преодолеть своё стеснение. Приблизившись в Страху, она, вымученно улыбаясь, осторожно приобняла его. Он вздрогнул, поначалу слегка перепугавшись, но после также прижал её к себе. — Спасибо тебе, — искренне сказала Тревожность. — Ты помогаешь мне стать лучше. — А ты принимаешь все мои переживания насчёт Райли, так как понимаешь, что они не чрезмерные, — сердечно произнёс Страх. И впервые Тревожность взглянула на него без всякого беспокойства. А потом зачем-то встала на носочки и быстро поцеловала его. Только через пару секунд она поняла, что сделала, желая как-то выразить свои чувства. Ошеломлённый Страх тут же отскочил от неё и схватился за сердце. — Прости, что напугала! — затараторила Тревожность, махая руками. — Слишком рано, да? Впрочем, и место не подходящее... К тому же и предупредить тебя я забыла... Притом ещё и... — А вот подобного я от тебя не ожидал, честно говоря, — успокоившись, признался Страх. — Я на тебя не злюсь, Тревожность. Ну, чуть не довела ты меня до инсульта – со всеми бывает, ничего страшного. От такого шутливого замечания Тревожность рассмеялась, перестав корить себя за несдержанность и бестакность. — Как замечательно ты, получается, на меня влияешь. Пожалуй, скоро уровень моего стресса по поводу и без значительно снизится. А ведь всё это благодаря милым картинкам с котиками, которые порой действуют лучше любого кортизола. И любви, конечно же.