Special

      Ты всегда был для меня особенным сукиным сыном. Так мастерски избегать смерти, наверное, не умеет никто из известных мне людей. Умело лавируешь под градом пуль, и они тебя только лижут, оставляют покраснения и царапины, но остаёшься живым в любом случае. Любимчик бога или талисман на удачу. Одно из двух. Или всё вместе. Твои тупые шутки разгоняют тишину и бесят. Но когда ты затыкаешься, становится неуютно и пусто, хочется, чтобы ты снова разбавил эфир какой-нибудь дебильной шуткой про цыплёнка-ниндзя. Или про половину собаки. Не важно. Любая сойдёт, только открой свой рот и выдай какой-нибудь перл, чтобы блядская тишина не давила на разум.       У тебя невероятно яркие зелёные глаза. Ну, настоящее болото. И не потому, что цвет соответствует, а потому, что затягивает в трясину и не отпускает, а когда пытаюсь двинуться, всасывает ещё сильнее и глубже. Не выбраться. Да и не хочется, честно говоря. А этот блядский рот? Какого хрена ты такой улыбчивый сукин сын? Кажется, я уже называл тебя так. Да? Не важно. Сукин сын и есть сукин сын, замены не будет. Обойдёшься. Твои сраные руки это произведение искусства. Калаш в них лежит просто великолепно. Словно так и задумывалось с завода по-имени «роддом». А когда ты его чистишь… Господь, прости сына своего, ибо собирается он грешить. Вообще-то, в бога я не верю. Но когда автомат у тебя в руках… Я самый верный последователь отца всевышнего.       Я не люблю, когда ты пиздишь без умолку. И не люблю, когда молчишь. Мне бы определиться, но не получается. Потому что в первом случае, ты засоряешь радиоволну, а во втором случае я начинаю нервничать. Ты никогда не молчишь без причины. Причина всегда есть: либо ты спишь зубами к стенке, либо что-то произошло не в рот ебенное. И если первое я ещё могу принять, то со вторым у меня проблемы. Какого хрена ты молчишь? Скажи мне хотя бы одно слово. Пожалуйста. Мне это нужно.       Я вскидываю винтовку к плечу. Дулом к небу. Снайпер снят. Но почему ты молчишь? Твоя рация разрывается от твоего же позывного, а ты молчишь? Пожалуйста, дай мне знать, что всё в порядке. Пиздани свою ебанутую юмореску про сумасшедшего француза. Или про слепого в баре. Или про хорошую шутку и мужиков с маленькими членами. Да хоть что-нибудь уже скажи, умоляю. У меня уже начинается гипервентиляция от твоего молчания, Джонни.       Дай. Мне. Знать. Что. Ты. В порядке!       Это ведь простейшая миссия. Ничего сложного. Дело пяти минут – зайти и выйти. Так почему я не слышу твой голос? До сих пор. Когда уже всё закончилось и дело сделано. Соуп, умоляю, скажи мне, что ты живой…       У меня уже тремор начинается, честное слово. Просто ответь мне. Потому что, если ты живой, я найду тебя и убью своими же руками. Воскрешу и убью тебя снова. И так до тех пор, пока мои извилины не встанут на место. Понимаешь? Я сойду с ума, если ты не ответишь мне в течение секунды. МакТавиш. Пожалуйста.       В ушах шумит, дыхание срывается. Я продолжаю движение вниз по спирали, пока пытаюсь дозваться до твоей тупой шотландской башки. Клянусь, если я не услышу тебя и твоих шуток я вышибу себе всё, что находится в моей голове. Без тебя не получится. Слышишь?       А пока я думаю о твоей зубастой улыбке. Чертовски ровные белые зубы. Какой пастой ты пользуешься? Господи… Дай мне сил. Это невыносимо, клянусь тебе.       У меня нет ни единого шанса затолкать в дебри разума эти мысли. Они кружатся, как стая коршунов, или еще хрен знает каких диких птиц над горой трупов. Всё, чего я хочу, это услышать твои неудачные стенд-ап выступления, увидеть твою слепящую улыбку и сломать тебе нос. Сломанный нос это опционально, конечно. Наверняка я тебе его не сломаю. Или сломаю. Если ты продолжишь молчать в свою грёбанную рацию. Нажми чёртову кнопку, Соуп, и скажи, что всё хорошо! Ладно?       У меня разрывается сердце, когда я слышу переговоры Газа и Прайса. У меня всё падает и ломается, рушится и разбивается. И ещё тысяча глаголов. Потому что… Ты уже не ответишь мне, ведь так? Ты уже не пошутишь со мной. Не улыбнёшься. И твои зелёные глаза остекленели. А твоя кровь удивительно алая. Растекается под твоей головой неровной противной липкой лужей.       Ты был самым особенным сукиным сыном. Любимчиком бога. Или талисманом на удачу. Но удача кончилась. Бог покинул тебя. А ты… Лежишь безжизненно на асфальте, смотря зелёными глазами в никуда, сквозь всё на свете. И всё, что я хочу это лечь рядом с тобой, закрыть глаза и представить, что всё это дурной сон. Что нет никакой пули в твоей дурной голове. Что никакой крови нет, и это просто разлитый томатный сок. Что ты дышишь. Что ты смеёшься над такой же тупой юмореской Газа, как и твои собственные. Что ты улыбаешься так ярко, отчего хочется закрыть глаза, ведь ты ёбаное солнышко. Был. Был солнышком.       Ты так долго убегал от смерти, был скользким куском мыла, который выскальзывает из рук всякий раз, когда пытаешься сжать его покрепче. Но эта костлявая сволочь поймала тебя в свои объятия. И я жалею, что это не я лежу здесь на грязном пыльном асфальте. Жалею, что не я украшаю его своей кровью. Жалею, что просто не успел вовремя предотвратить всё это. Джонни… Я так жалею, что не сказал тебе раньше. А теперь ты никогда не услышишь. А я не стану говорить… Уже незачем.       Ты всё тот же особенный сукин сын. Всё тот же любимчик бога и талисман на удачу. Для меня ты всегда будешь особенным. Пока моя жизнь не оборвётся. Окончательно. Потому что сегодня я умер во второй раз. И третий, окончательный, не за горами.