Бесконечная Меланхолия

- Ты со мной разговариваешь? Со мной? А с кем еще, черт возьми? Значит со мной? Тут только я! За кого ты меня держишь? А? Ладно... Трэвис, в исполнении еще молодого, и мало тогда кому известного Де Ниро, сделал вид, что закончил разговор, отвернулся в сторону, и молниеносно выхватив пистолет, с безумной улыбкой взял на прицел свое отражение в зеркале. После этого последовала монтажная срезка и в следующем кадре нам уже демонстрировали, как главный герой лежит в кровати, а голос за кадром озвучивает его мысли. - Запомните, ублюдки, сукины дети, перед вами человек, которому все надоело. И он начал борьбу с грязью, мерзостью, развратом, дерьмом. Наконец-то такой человек нашелся! Я видел как изображение, выводимое на проекторе отражалось в широко раскрытых глазах Ульяны. Она с жадностью и восторгом впитывала каждую реплику, каждую, даже на миллисекунду промелькнувшую на лице главного героя эмоцию. И я не мог ее в этом винить. Нет, поймите меня правильно: после всего, что я пережил, последнее, чего бы я хотел, это смотреть "Таксиста" Скорсезе, но вы же знаете Ульяну - стоило мне брякнуть по дурости о том, что этот фильм не для ее возрастной группы - от любых других предложенных мною вариантов она отказалась наотрез. А когда я попытался подкрепить свои доводы аргументами, она перешла к неконвенциональным методам ведения войны (нахмурилась и надула губы). Вот и что мне было делать? Я поставил ей этот фильм, решив про себя "пусть смотрит", и был убежден, что выращенная как порядочный советский гражданин девушка, от одной только сцены, в которой сошедший с ума ветеран-мизантроп подбирает на улице двенадцатилетнюю проститутку девочка в ужасе закроет себе глаза руками, а у меня появится новый повод для безобидных подтруниваний. Еще никогда в жизни я настолько разгромно не ошибался - депрессивная, мрачная, по-своему антисоциальная картина вызывала у Ульяны восторг. Ее восхищало буквально все: от общих планов ночного Нью-Йорка с внутренним убранством убогой арендной конуры главного героя до мотивации третьестепенного ограбленного продавца и центрального посыла фильма. Как только кино закончилось, девушка накинулась на меня чуть ли не с кулаками: - И ты хотел, чтобы я никогда не увидела этот шедевр?! - Я не говорил "никогда"! Откуда мне было знать, что он тебе понравится?! Там полным полно сцен убийств и разврата, мне казалось, у вас такое не смотрят! Прикрывая голову руками, оправдывался я. Ульяна остановилась и посмотрела на меня, словно бы пытаясь понять, действительно ли я такой дурак или только притворяюсь, а потом вдруг будто бы посерьезнела, и с задумчивым выражением на лице спросила: - А твой мир... Он такой же? Я хмыкнул. - Периодически. Если быть точнее, то да, но не то чтобы часто, и в основном в провинции. - Всмысле? - Скажем так, те, кто по идеологическим причинам участвовали в развале Союза, хотели освободить людей от надзора и жестких ограничений, но вместо этого освободили их преимущественно от обязанности не быть мудаками. Ульяна сразу же помрачнела. - Я помню, ты как-то рассказывал, что в твоем мире СССР перестал существовать, но я думала ваше общество просто перешло на следующую ступень развития, и вы перестали нуждаться в государстве... Как вы допустили такой кошмар? - Там было много причин, но если ты имеешь ввиду роль общества, то все дело оказалось в информационной политике. Руководство старалось оградить людей от информации, которая по его мнению могла негативно отразиться на жизни простого гражданина. Оппозицию такие мелочи не заботили, и руки у нее были развязаны. Мой взгляд случайно упал на коробку из-под кассеты, которую Ульяна до сих пор сжимала в руках, и в моей голове проскочила мысль: я ведь совершил ту же самую ошибку, когда не захотел давать Ульяне посмотреть этот фильм. Девушка проследила за моим взглядом, и ее печальная улыбка утвердила меня в мнении, что мы мыслили одинаково. Мы привели в порядок кинозал, и я предложил Ульяне сходить в ресторан. Девушка чувствовала себя уже практически идеально, и решила, что дальше она пойдет пешком, отказавшись от инвалидной коляски. Когда мы уже практически подошли ко входу в ресторан, Ульяна вспомнила, что в лагере еще было кафе на берегу моря, и предложила пойти именно туда. Я не стал спорить, тем более что идти до него было каких-то пять-семь минут. - Ну, как тебе здесь? - поинтересовался я у Ульяны, как только мы расположились в уютных плетеных креслицах на открытой веранде. Она делано вздохнула, и с напускным безразличием окинув открывавшийся вид заката на фоне моря, ответила мне: - Не "Совенок" конечно, но жить можно. Мы с ней переглянулись и заржали в голос, а когда отсмеялись, оказалось, что на столешнице уже лежало меню. - И как нам сделать заказ? - поинтересовался я. - Попробуй просто проговорить его. - подсказала девушка. Я придирчиво прошелся по списку блюд и напитков, ожидая увидеть выбор в духе типичной школьной столовой, но оказался приятно удивлен, встретив блюда западной и азиатской кухни. - Мне салат "Итальянский", "Вьетнамский суп с лапшой и морепродуктами", коктейль "Кубинский безалкогольный", "Пекинскую утку" и "Венский десерт". - А ты не лопнешь? Мы же только ужинали. - Я не завтракал, а порции в таких местах чаще всего подаются очень маленькие, поэтому все в порядке. Ульяна была гораздо осмотрительнее меня в выборе блюд, заказав только лимонный десерт и чашечку кофе с молоком. Мы скоротали томительное ожидание за пустой болтовней обо всем и ни о чем: Ульяна спрашивала меня о подробностях жизни, которую я вел до возвращения в этот мир, я отвечал по существу, и со своей стороны задавал вопросы примерно о том же, но уже в ее адрес. Еда порадовала: таинственный "Итальянский салат" оказался Цезарем, суп - чем-то на подобии Том Яма, коктейль и десерт - мохито и штруделем соответственно. Единственное, что к штруделю вместо классических сливок подали шарик пломбира. Но что самое главное - порции были просто огромные, и сделанное мною в начале замечание в разговоре с Ульяной оказалось вообще не по адресу. Ульяна тоже оказалась весьма довольна своим выбором блюд, и выпив все латте, принялась играться трубочкой с осевшей на дне стакана пенкой, словно ребёнок в ванне с шампунем. После захода Солнца невидимые работники зажгли подвешенные по всему карнизу укрывавшего веранду деревянного навеса фонарики, а у нас на столе появилась ароматическая свеча, и вспыхнув, осветила собой подставку в виде целующихся лебедей. Где-то на фоне приглушенно зазвучал какой-то нежный мотив, исполняемый не то на домбре, не то на мандолине. Я буквально почувствовал, как начинаю краснеть, и рефлекторно бросил взгляд на Ульяну. В свете свечи ее кожа приобретала приятный бронзово-каштановый цвет, а тени словно намеренно кто-то положил так, чтобы подчеркнуть красоту ее лица. Вечер становился каким-то слишком уж томным, и меня это начинало нервировать. - Сколько времени? - чтобы как-то отвлечь нас обоих и нарушить неловкую тишину, я решил задать вопрос. - Половина одиннадцатого. - Тогда нам стоило бы закругляться, ты так не думаешь? - Да, наверное. Нам ведь еще номера на ночь обустраивать, да и никто не знает, во сколько Юля решит объявить подьем. Так что, честно говоря, я тоже уже стала бы закругляться в сторону корпусов. Так мы и поступили. Благо, счет нам никто выставлять не стал, а идти до жилых массивов было не так долго. Мы с Ульяной оба находились в приподнятом настроении, и по дороге к корпусу рассуждали о лагере и природе происходивших в нем необъяснимых вещей. Я вдруг осознал, что уже очень давно не чувствовал себя так легко и свободно. Но моей радости не суждено было длиться хоть сколь-нибудь значимое время, потому что в холле первого же жилого массива нас встречал человек, видеть которого мне хотелось бы меньше всего. Услышав шаги, Славя, развалившаяся в одном из расположенных в центре атриума кресел, повернулась к нам, и я увидел в ее руке полупустую бутыль рома. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Открывшаяся нам с Ульяной картина была настолько сюрреалистичной, что никто из нас просто не знал как на нее реагировать. - Славя, что... - Знаешь, Ульян, а я ведь правда думала что вы с Алисой подруги. - задумчиво улыбнувшись, протянула девушка. - А ты, Семен, вроде как был ее парнем. Она обвела нас обоих долгим, презрительным взглядом, и демонстративно отхлебнула из горла, не морщась. - О чем ты говоришь?... - в голосе Ульяны слышалось искреннее непонимание и ужас. - И мне вот интересно, как бы отреагировала Алиса - Славя словно бы не видела и не слышала нас. - Если бы узнала, что человек которого она считала чуть ли не своей сестрой, и о котором она заботилась больше, чем о себе, начнет встречаться с единственным живым существом, которому Алиса полностью доверилась, и открылась в своих чувствах. Меня будто бы окатили ледяной водой. Славя, будучи не трезвой, сумела проникнуть в самые потаенные уголки моей души, и вытащить из нее на свет именно то, чего я больше всего боялся. Я же знал, к чему все идет. Знал, на что это похоже, но до последнего пытался притворяться дураком и не обращать внимания. - И это в то время, как она сама сидит в тюрьме особо строгого содержания! - Славя окончательно впала в раж, с упоением обличая нас, и ни у меня, ни у Ульяны не нашлось аргументов, чтобы опровергнуть ее доводы. - Замолчи. - севшим голосом прошептала Ульяна, с лица которой в какой-то момент будто ластиком стерли все эмоции. - Бедная Алиса. - протянула Славя. - Ни на такую благодарность она рассчитывала, когда жертвовала всем, что у нее было чтобы спасти вас. Я не смог выдержать пронзительного взгляда ее ярко-голубых глаз и уставился в пол. Неужели это было правдой? Славя улыбнулась. Какое-то предчувствие, мимолетное размытое видение грядущего, промелькнуло в моем сознании, но это произошло с такой скоростью, что я едва успел это осознать, не то что отреагировать. Ульяна резко пробила правый прямой на скачке. Единственное, что успела сделать Славя, это чуть пригнуться, и удар, нацеленный ей в подбородок, скользнул по лбу. Ульяна попыталась развить атаку серией разноименных боковых, но Славяна, которую у Ульяны не получалось потрясти, тут же прошла в ноги и повалила ее на пол. - Что здесь происходит?! Хотел бы я сказать, что Юля подоспела как раз вовремя, но только что она могла сделать, будучи, фактически, лишенной всех своих способностей по причине смерти? Разве что осудить происходящее. - Беги за пацанами! - крикнул ей я. Юля кивнула мне и рванула к соседнему корпусу, а я попытался растащить дерущихся. Подобравшись к Славе со спины, я решил стащить ее с Ульяны, но та закрыла ногами гард, как по учебнику бразильского джиу-джитсу, и теперь сама мешала мне. В итоге Славя одним движением руки просто стряхнула меня, да так, что я со всей дури грохнулся об кафельный пол, после чего продолжила драку.  Моих сил было недостаточно. Пора было принимать радикальные меры. В этот момент последняя клетка моего мозга, все еще продолжавшая работать, подсказала мне решение: я увидел огнетушитель, закрепленный в стойке рядом с ресепшеном. Выхватив его, я всмотрелся в напечатанную на балконе инструкцию, и увидел две огромные буквы "ОУ". Подойдет. Сдернув чеку, я направил выпускной раструб в сторону сражавшихся, и, задержав дыхание, зажал спусковой рычаг. Вначале ничего не происходило, разве что шипел исходивший из баллона газ, но меньше чем через минуту Ульяна и Славя резко потеряли интерес друг к другу, и стали на перебой захлебываться кашлем. Я по очереди помог им выйти на улицу. К тому моменту, как к нам прибежали электроники в сопровождении Юли, обе девушки мирно сидели на каменной лестнице, ведущей к входу, и жадно дышали через рот, пытаясь как можно скорее вывести из организма углекислый газ, которым я их обдал. - Что здесь произошло? - уже на повышенных тонах поинтересовалась Юля. Шурик и Сережа тоже очевидно хотели узнать ответ на этот вопрос. Никто из девушек внятно ответить не мог, им было не до того, а у меня вообще не было желания обсуждать произошедшее в подробностях, поэтому я ограничился простым: "поругались немножко". Учитывая кровоточащий нос Ульяны и расцветавший вокруг левого глаза Слави огромный фингал, моя реплика даже могла бы показаться смешной, если бы все не было так серьезно. Я сходил в холл и подобрал недопитую Славяной бутылку. В ней еще плескалась жидкость темного, почти черного цвета. Откуда Славя ухитрилась достать здесь алкоголь, я ума не приложу. Понятно, что скорее всего это поставка от наших кубинских товарищей, но что она, мать его, делает в пионерском лагере? У меня появилось желание швырнуть эту бутылку Славе в лицо на глазах у всех, и попросить ее пояснить за то морализаторство, которое она развела, но бросив взгляд через плечо, я увидел, как Юля, нависнув над ней, распекает бывшую помощницу вожатой. На лице у девушки была настолько мрачная гримаса, что даже я решил подсбавить обороты, и, спрятав бутылку за стойкой ресепшена, просто вернулся к ребятам. Не захотев портить себе удовольствие, я дождался пока Юля выскажет Славе все, что о ней думает, и только после этого похлопал ее по плечу привлекая внимание. - Думаю, на сегодня достаточно. Я заберу Ульяну, если не возражаешь, а ты с ребятами можете заняться Славей. Юля коротко кивнула и электроники принялись за дело. Я помог Ульяне подняться, перекинув ее руку себе через шею, и замер в нерешительности. - А куда идти? - Можете любой номер в корпусе выбрать, будет вашим. Я кивнул Юле, и направился вглубь здания. Мне показалось, что нет никакого смысла лезть куда-то наверх, и я решил оставить Ульяну в номере на втором этаже. Отперев дверь взятым на ресепшене ключом, я помог Ульяне расположиться на стуле при входе. - Тебе помочь чем-нибудь? - Уходи. - не поднимая головы произнесла она. Я потянулся к ней в попытке приобнять и успокоить, но увидел, как по ее щеке скатилась слеза и остолбенел. Я перестал понимать ее: только что у нас все было хорошо, и тут она вдруг плачет. Да, она подралась, но ведь все уже кончилось. Неужели она всерьез восприняла сказанное Славей в ее адрес? Но ведь та была пьяна, это же очевидно! Наконец, я все-таки решился, и обхватив Ульяну за плечи, уже собрался сесть рядом с ней, но она сама сбросила мою руку и отстранилась от меня, снова повторив: - Уходи! Мне не оставалось ничего иного кроме как оставить ее наедине с собой. Я порылся в кармане и вынул второй ключ. Мой номер располагался на этаж выше. К нему я и направился. Честно говоря, когда я вошел в свою комнату, у меня уже не оставалось ни малейшего желания что либо делать. Я даже мыться не стал, разве что одежду с себя потрудился снять. И конечно же, стоило мне оказаться одному, я тот час же ощутил как мой мозг разрывают сотни самых разных, зачастую прямо противоречащих друг другу мыслей. Я сходил налить себе воды и сменил режим работы кондиционера, но легче не стало. Мне казалось, что в моем беспокойном состоянии я точно не смогу заснуть, но в реальности все произошло ровным счётом наоборот: едва мне стоило коснуться подушки головой, крутившийся в голове водоворот мыслей будто бы превратился в подобие стиральной машины, издающей тихий, ритмичный гул, который только способствовал сну.