Бесконечная Меланхолия

Провожали нас всей деревней. Со стороны все выглядело так, что можно было подумать, будто с личным визитом прибыл непосредственно Брежнев. Надо, кстати, будет узнать, жив ли он в этой реальности? Ну просто из интереса. Старики обнимали нас, желали всего самого лучшего, и чуть ли не рыдали, а я до сих пор не мог понять, как Ульяна ухитрилась уговорить свою бабку и дядю Сашу, чтобы они нас отпустили. Вдоволь намахавшись рукой, накричавшись и надавав обещаний обязательно вернуться, я откинулся на сиденье увозившего нас москвича и устремил свой взгляд на пролегавшую за окном сельскую пастораль. Избы, кирпичные колхозные здания, поля, лес и даже разлом за эти несколько дней успели стать для меня знакомыми, и в какой-то степени родными. Я уже не мог воспринимать их отстраненно. Теперь меня с ними связывали воспоминания. - У вас все будет хорошо? Этот вопрос я адресовал дяде Саше, который вел нашу машину. Тот в ответ только засмеялся. - Ясное дело! Куда ж нам деваться-то? Ульяна положила ладонь мне на плечо и сжала. - Все будет хорошо. А если нет, то мне кто-нибудь обязательно пришлет сообщение, правда же, дядь Саш? - Как пить дать! - откликнулся он. - Расписанье-то посмотреть не забыли? Мы условились с Ульяной рассказать не всю правду о нашем путешествии: пункт прибытия мы решили не утаивать, но говорить о том, что мы отправляемся повидать Славю, и тем более, что мы собираем отряд на опасное дело - не стали. Дед, еще чего доброго, увяжется следом, да и Марфа сидеть сложа руки не стала бы. - Конечно посмотрели, мы что, дураки что ли? - возмутилась Ульяна. Дед в дискуссию вступать не стал, но выруливая с проселочной дороги на магистраль, бросил настолько скептический взгляд через плечо, что девушка будто бы даже задумалась над этим обманчиво простым вопросом: действительно, а что если мы - и вправду дураки? Но уже через мгновение она сбросила с себя оковы наваждения и немедленно предъявила деду: - Дядя Саша, это на кого ты с таким сомнением посмотрел? - А... Я... А там я когда поворачивал, сзади какая-то шельма чуть мне в борт не въехала, итить ее через колено... - не моргая соврал дед. Я бросил обеспокоенный взгляд на Ульяну - как бы она не сорвалась, но ей видимо было все равно. До вокзала мы добрались где-то за час. Хмурое утро в средней полосе не особо способствовало задушевным беседам, и до самого конца пути мы перебросились буквально парой фраз. Не знаю как у остальных, но лично у меня увиденное практически полностью совпало с тем, что я себе представлял: посреди абсолютной глухомани, где не было ничего кроме деревьев и снежных полей, из края в край тянулась железная дорога, к которой с двух сторон примыкали вытянутые бетонные платформы, стоявшие на таких же бетонных блоках, и маленький кирпичный домик красного цвета, в котором находились кассы. Дядя Саша высадил нас прямо возле входа и помог выгрузить наши вещи из багажника. Старик несколько замялся, передавая нам наши сумки, но потом, словно наконец-то собрался с мыслями. - Я, энто, знаю, что вы не понарошку, а всамделишно уезжаете, и оно может и правильно, потому как у нас здесь тяжело, да и как ее... Перспективы мало. С каждым его словом глаза Ульяны будто становились больше. - Дед, ты чего... - Не перебивай! - вспылил он. - Я ж ить не к тому, что вы, дескать, плохо поступаете, или что я бабке все разболтаю, я ж наоборот! Дядя Саша посмотрел на нас и тяжело вздохнул. - Ваше дело молодое, чаво уж там... Все понимаю, родимые, все понимаю, сам таким же был. Но вы только пообещайте, что не забудете о нас, о стариках. Вы хоть письмецо, хоть телеграмку-то какую-нить, самую захудалую отправьте. Голос дяди Саши дрожал, а ему самому как будто бы добавили сразу лет десять. Я всегда понимал, что он старый, но теперь его словно лишили всего обаяния, шарма, какой-то величавости, и он просто оказался уставшим и расстроенным пенсионером, который не знает, что ему несет будующее, но искренне верит, что ничего хорошего. В глазах Ульяны появились слезы. Она обняла старика. - Дядь Саш, ну ты чего? Какой на совсем? Да, нас долго не будет, но ты никогда так не говори! У меня ж кроме тебя да бабки никого нет, куда я денусь то? Да и Семену в деревне понравилось, правда, Сем? - Правда. - искренне признался я. - Если б не дела, мы бы еще остались. - Вот видишь? Нам просто нужно закончить с одним очень важным вопросом. Да, нас может не быть довольно долго, месяца полтора два, например. Но это не потому, что мы убегаем от вас. Нам самим это все не в радость. - Правда что ли? - удивился дед. - Да. Ну конечно. - синхронно выдали мы с Ульяной. - Точно не врете, не обманываете? - уже чуть повеселев спросил старик - Точно! - Точно! - Ну... Добро тогда. - дядя Саша вытер нос тыльной стороной руки и громко шмыгнул. - Успехов вам тогда, молодежь! И писать не забывайте. Нам-то на деревне без вас и развлечений не осталось, так хоть почитать будет чавось. - Обязательно! - пообещал я, окончательно вернувшему себе хорошее расположение духа старику, и, пересекшись взглядами с Ульяной, убедился, что мы оба считаем необходимой тройную цензуры всего, что будет попадать на почту к деду. Дождавшись, пока дядя Саша сядет в машину и вырулит с импровизированной парковки, мы помахали ему на прощанье и пошли к кассам. Купить билетов труда не составило, благо у Ульяны местной валюты оказалось в достатке. Что меня действительно удивило, так это аппаратура, с которой работала рассчитывавшая нас кассирша. Не поймите неправильно, у нас тут кибернетики собрали ручной портал, а Ульяна вообще киборг, но подобные вещи мне казались теми самыми исключениями, которые лишь подчеркивают правила. А теперь я убедился в обратном: все мои скудные знания относительно полупроводников подсказывали мне, что компьютерный терминал, способный распечатать билет, должен был бы появиться ну никак не раньше нулевых, и это в городах федерального или всесоюзного значения, типа Москвы и Питера, но никак не в середине восьмидесятых, как сейчас, и точно не в Якутии. Но условный ПК у кассира, хоть он и был с клавиатурой и ЭЛП экраном толщиной с дом - не единственное, что привлекло мое внимание. Я заметил электронное табло с расписанием ближайших электричек. Да, экран опять же был допотопным, а от разрешения мне хотелось плакать, но он был! Доверив все вопросы связанные с нашим путешествием Ульяне, я тем не менее, не мог не спросить ее о некоторых подробностях относительно окружающего мира, которые меня заинтересовали. Мы прокомпостировали билеты тут же, на входе на перрон, и заняли места на ближайшей скамейке в ожидании своей электрички. - Ульяна, ты можешь мне точно сказать, что произошло, после того, как я вернулся в свой мир? - Ну, я уже говорила, что знаю не так много: я практически сразу же сбе... Э... Прекратила сотрудничество с Комитетом. А потом вдруг повсюду начинали открываться разрывы, и информация доходила самая разная: где-то из-за них происходили катастрофы, как с тем городом, что ты видел. Где-то они на всей области своего действия останавливали время. Где-то - нарушали сами законы физики. Ну, а где-то, как у нас в Совенке, из них начинала лезть всякая жуткая срань, от которой потом очень долго не могли избавиться. Ну, в общем, ничего хорошего от них ждать не приходилось и не приходится. Хотя, есть, конечно, исключения. - Ну, хорошо, а каков масштаб вот этого всего? Сколько их, разрывов этих? - Трудно сказать. Ну прям таких огромных, чтоб город могли снести - несколько сотен. Тех, что поменьше, соответственно больше. Но если брать вообще все, даже те, что размером с палец, думаю, где-то миллион наберется. Даже больше. Но это все примерно, ты же понимаешь. Какие-то разломы закрываются, какие-то возникают. - Но это ведь должно быть, типа, как катастрофа. Если такая хрень, как у нас в Совенке, открылась бы где-то посреди Питера, так там только пока поняли бы что происходит половина города погибла бы! - В начале так и было. Таких прям крупных разрывов случилось что-то вроде семи, и все они произошли в городах милионниках, но реальную опасность несли только первые два: Новосибирский и Харьковский. К остальным уже успели подготовиться. - И много людей погибло? - затаив дыхание спросил я. - Слушай, я в этом всем так сильно прям не копалась, но если хочешь, я могу уточнить статистику. - Да. То есть нет, не надо. Мне лучше не знать. Ульяна посмотрела на меня, и я увидел беспокойство в ее взгляде. - Так ты из-за этого интересовался? Я не ответил. - Не вини себя. Ты сделал все, что смог. Я отвернулся. - Я бы мог не убегать. - И чтобы это изменило? - глядя на пасмурное сибирское небо, поинтересовалась Ульяна. Мне показалось, что я ослышался. - Но ты же сама сказала... - А я и не спорю. И от слов своих я не отказываюсь. Если бы ты остался, у тебя была бы как минимум теоретическая возможность на что-то повлиять, которой, уйдя в свой мир, ты сам себя лишил. Я говорю о том, что обольщаться относительно этой самой возможности лишний раз не стоит: весь СССР, со всей своей мощью не сумел совладать с тем, что сотворила Лена. - Теперь я вообще ничего не понимаю... Ульяна снова посмотрела на меня, а потом взяла за руку. - Не жалей о том, чего уже не исправить. Не позволяй твоему прошлому определять твое будущее. Лучше думай о том, что еще можно сделать. Если кто-то и в состоянии придумать настолько бредовый, и одновременно гениальный план, то это можешь быть только ты! От внезапной похвалы я немного смутился. - С чего бы? Это же ты у нас самая главная выдумщица? Ульяна грустно улыбнулась. - Когда-то может и была. Теперь нет. Боюсь, у меня для этого слишком практичный склад ума. От сказанного у меня на душе кошки заскребли. Я обоим руками ухватился за мягкие щеки Ульяны, и слегка покачал ее головой из стороны в сторону. - Бу-бу-бу! Кто это у нас такой взрослый? А? Кто это у нас такой серьезный и самостоятельный? Ульяна оказалась в замешательстве. С одной стороны, за подобное отношение на меня следовало бы обидеться и немедленно дать мне в нос. С другой... Ульяна действительно уже была взрослой девушкой, как бы сильно я не пытался это отрицать, и мое поведение в отношении ее теперь приобретало странный, очень странный, а учитывая что у меня есть девушка, откровенно провокационный характер. И ей это нравилось. А я делал вид, что не придаю этому значения. Ульяна, вместо того, чтобы закипеть, или хотя бы сорвать мою руку, неожиданно положила свою поверх нее, и взглянув на меня из-под опущенных ресниц, одарила озорной ухмылкой. Истошный гудок пребывающего на станцию поезда, будто бы сдул с нас обоих через чур томную атмосферу, заставив вернуться обратно, к реальному миру. Мы подобрали свои пожитки и зашли в вагон. Электричка, в отличии от кассы, удивить меня не смогла: дома я катался примерно на таких же, разве что дизайн был чуть по новее. Ну да ладно. Мы с Ульяной заняли места друг напротив друга, у окна, и продолжили беседу, но уже в ином ключе. У меня в голове вдруг всплыл вопрос, который я по какой-то причине до сих пор не задал девушке, и я решил исправить это недоразумение. - Слушай. - сказал я. - Я все никак не пойму, а как ты вообще меня нашла? - В бункере-то? У меня ж тепловизоры встроенные, и ночное видение есть. - Да нет же! Я про то, как ты вообще оказалась в лесу. - А... Ну, вообще, ты охренительно сильно шумел, если честно. Я уже ложиться собиралась, а тут, ты - несешься через весь лес, орешь, досками гремишь... - И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты, с расстояния в несколько километров услышала, меня? - Дел не в том, как сильно ты шумишь, а в том, какие конкретно звуки производишь. В нашем лесу после того как разрыв открылся, на ближайшие десять километров живность исчезла, и он после этого стал очень тихим. А тут я впервые за долгое время услышала хоть что-то, хоть и далеко. Тебе очень повезло, что у меня установлена стереосистема с динамическим усилителем сигнала. - девушка неожиданно сильно ткнула меня в плечо. - Как ты вообще до этого додумался? У тебя были все шансы так и остаться в той куче бумаг, где я тебя нашла. - Ты же знаешь, я уже говорил. - потирая руку напомнил я. - Это все Лена, вернее, мои глюки. Я на секунду замер. Воспоминания были еще слишком свежи, слишком реалистичны. Помотав головой, я постарался отогнать их. - Все... Все настолько плохо? Я посмотрел на Ульяну. - Она каждый раз как настоящая. И ребята наши, все кто погиб... - Ты их видишь? В глазах Ульяны промелькнуло искреннее любопытство. - Да. - ответил я. - А они... - Звали меня. По имени. И смотрели на меня. Ну, и потом еще... А, неважно. Какая разница, если это все - у меня в голове? - Ну... Не знаю. - Честно ответила Ульяна и отвернулась к окну, принявшись за изучение проплывавших мимо красот. Мы молчали минут пять, и я уже думал, что разговор окончен, но она внезапно продолжила. - Просто я тоже их вижу. Иногда. Они приходят во снах. - Тебе страшно? - Скорее грустно. - Ульяна провела пальцем по стеклу и теперь рассматривала скопившуюся пыль. - Мне их всех не хватает. - Да. Мне тоже. По окну сначала будто бы совсем не заметно, а потом все сильнее застучали капли дождя. Я поправил шапку и зевнул. Вставали мы рано, и недосып уже начинал давать о себе знать. Я оперся головой о стенку, и решил прикорнуть, пока имеется возможность. Мы не ели уже два дня, не спали - сутки, за последние восемь часов мы дважды оказались втянуты в бои, и только господь Бог знает, каким чудом мы вообще до сих пор не понесли потерь. И мы все равно были вынуждены отступать. - Буря, я Ракурс, доложите обстановку. Оттерев со лба пот, я поправила ленту, к которой крепилась гарнитура, и зажала рукой на пульте кнопку передачи. - Ракурс, я Буря, нас выбили с рынка, мы не смогли закрепиться, повторяю, мы не смогли закрепиться. У противника есть тяжелая бронетехника. Прием. - Понял тебя, Буря. - Мы отступаем через... - я разложила на коленке офицерский планшет и просмотрела наш маршрут - Через парк тридцатилетия октября, в сторону жилых кварталов. Планируем закрепиться в третьем микрорайоне. Как быстро смогут прибыть подкрепления, прием? Я окинула взглядом боевые порялки моего взвода: уставшие, грязные и злые бойцы, занимавшиеся до этого своими обыденными делами, буквально впились в меня своими взглядами. И в каждом из них я видела надежду. - К вам идет вторая танковая армия, ее передовые части выйдут на окраины города через двенадцать часов. Прием. Я чертыхнулась. - Ракурс, мы не сможем удерживать позиции наличными силами столько времени, нужна минимум рота, а по уму вообще батальон, пришлите нам хоть кого-нибудь! - Буря, мы не можем никого вам прислать, вы единственное подразделение находящееся в городе, которое не утратило боеспособность! Если вы не сможете закрепиться, командование перейдет к плану "Каскад", вы понимаете какими последствиями это может обернуться?! Полковник продолжал что-то объяснять на повышенных тонах, но я просто его не слышала. Я пыталась осознать информацию, которая только что ко мне поступила. - Командир. Командир! Молодой замкомвзвода, до этого помогавший починить и настроить рацию, потряс меня за плечо. - Вас вызывают, товарищ командир. По рации. Я посмотрела сначала на него, потом на зажатый в руке пульт, и тут, словно через туман, ко мне стали пробиваться звуки. - Буря! Буря, прием! Буря, как слышно?! Ответьте, прием! - Слышу вас отлично, прием. - выдавила я. - Подтвердите приказ, прием. - Подтверждаю. - Конец связи. Я стащила с головы наушники. На поляне царила мертвая тишина. - Товарищ командир. - голос все того же самого замкомвзвода вернул меня к реальности. - Товарищ командир, какие будут приказы? На молодом, испачканном сажей лице, я не увидела ни испуга, ни отчаяния, ни покорности судьбе. В нем читалось нечто иное: искренняя вера в человека, который стоял перед ним. Парнишка был убежден в том, что я точно знаю, что и как надо делать, и не подведу своих подчиненных. А раз так, то все, что ему нужно - это просто выполнять приказы. Я посмотрела на своих солдат. На мне лежала ответственность за каждого из этих ребят. И как бы тяжело мне ни было, как бы сильно я не устала, у меня не было морального права сидеть здесь, размышляя о том как все плохо. Я была обязана вытащить нас всех из этого дерьма. - Значит, слушай мой приказ. Двигаемся прежним маршрутом, после чего занимаем оборону в... Здесь. - я указала младшему офицеру точку на карте. - Там есть здания, с которых можно корректировать огонь? - Да, я рассмотрел в бинокль минимум одну высотку, думаю, с нее должно быть хорошо видно окрестности. - Отлично, значит там будет НП. И мне нужна прямая связь с артиллерией полка. - Я... Я думаю, я смогу это устроить. - Отлично. Тогда доведи приказ до командиров отделений. Замкомвзвода почти сразу же исчез в толпе солдат, прихватив с собой рацию. А уже через несколько мгновений бойцы, до этого будто прибывавшие в ступоре, ожили: зазвучали короткие, отрывистые команды, солдаты засуетились, приводя себя в порядок и собирая свое снаряжение. Я еще раз сверилась с картой и сложила планшет. Может быть у нас и получится. Может и пронесет. Надо только постараться. Очень сильно постара... Стоп, что? Нет, это же... Я не... Проклятье. Пронзительный звон, в совокупности со сном, окончательно меня запутали, и я, сев, попыталась резко вскочить, но вместо этого запуталась в спальнике и рухнула на пол снова. Приложив титанические усилия, я сумела разлепить глаза. Источником шума являлся скакавший по захламленному письменному столу телефон. Выбравшись, наконец, из спального мешка, и отогнав мороки прошлого, я сумела добраться до него и снять трубку. Молча выслушав сообщение информатора, я поблагодарила его, после чего швырнула телефонный аппарат об стену, и пошла одеваться. Полуразвалившийся шкаф, в котором я держала одежду, никогда не закрывался до конца, и из-под груды разбросанного белья внезапно выглянул кусочек моей прошлой жизни - рукав пародной армейской формы. Остатки не до конца прошедшего сна заставили меня вытащить ее из шкафа, и как только я это сделала, на пол полетел не пойми откуда взявшийся военный билет СССР. Я подняла его и открыла. С первой страницы на меня смотрела фотография молодой, уверенной в себе курсантки военного училища. - Ясенева Славяна Викторовна. - вслух прочитала я. - Лейтенант. Лейтенант. Как же это страшно, когда двадцать пять лет твоей жизни можно уместить в одно слово. Как же это жутко.