Бесконечная Меланхолия

      Весь день мысли о моем диалоге с незнакомкой не давали мне покоя. На индивидуальном занятии я не мог сосредоточиться, и все время думал не о том.       В конце концов, у моего лечащего врача лопнуло терпение: — Ладно, давай закончим. У тебя имеется прогресс, и хоть я и не могу назвать его прорывным, я его вижу. Меня радует, как искренне ты стараешься, но, пожалуйста, в следующий раз подойди к делу с максимальной концентрацией. Встретимся завтра, в это же время.       Профессор, очевидно, пришла к выводу, что большего от меня добиться не получится, и отпустила с миром. Не могу сказать, что я был счастлив. До обеда оставалось еще достаточно времени, которое мне предстояло провести наедине со своими мыслями, и чтобы не тратить его попусту, я решил пойти в библиотеку, находившуюся в соседнем крыле.       По дороге я думал о том, что стоит взять почитать, и что из того, что мне хотелось бы получить, есть в библиотеке. Мангу и ранобэ я там точно не найду, это факт. Можно будет попробовать взять фантастику, отечественную или иностранную, значения не имеет. Там тебе и тема интересная, и сюжет крутой, и экшена в достатке, оставался только один вопрос — станет ли мне легче от прочитанного? Не думаю. Старая фантастика всегда была про подумать, а новой здесь нет. Мне же хотелось просто отвлечься от назойливых мыслей.       Я терзался муками выбора до того самого момента, пока не оказался перед библиотекаршей.       Сидевшая за большим столом в окружении книг женщина, до этого писавшая что-то на листке, подняла на меня взгляд. Я все еще раздумывал. — Дайте Кэрролла, Алису в стране чудес, пожалуйста.       Библиотекарша встала со своего рабочего места и ушла куда-то к дальним полкам.       Само помещение нельзя было назвать каким-то огромным, нет. Но стеллажи были составлены так, что со стороны создавали ощущение ложной перспективы, будто бы ты во сне или в «Начале» Нолана. Забавно.       От нечего делать я наклонился над столом, изучая, над чем же работала библиотекарша, но разобраться в ее подчерке, к тому же еще и перевернутом, было невозможно, и я бросил это занятие.       Как оказалось, сделал я это весьма вовремя, потому что уже в следующую секунду раздались шаги возвращающейся библиотекарши. — Фамилия, имя.       «Звание, номер части» — захотелось подхватить мне, но настроение было не из веселых, и я предпочел просто отвечать на вопросы, чтобы поскорее с этим закончить.       У меня уже был оформлен читательский билет, и когда библиотекарша нашла его, то сразу же меня отпустила, сказав, что выдает книгу на неделю, а все необходимые отметки может сделать и без меня.       Я решил почитать в общем зале, просто потому, что до моей палаты было слишком далеко идти.       Просторный холл светлых оттенков располагался, в самом центре здания. Помещение было обставлено удобными диванчиками, а так же столами и стульями, которые использовались для групповых занятий. В свободное время они редко пользовались спросом, но иногда можно было увидеть, как кто-то из постояльцев клиники пишет письмо или работает с заданиями, выданными врачом.       Примостившись на свободном диванчике, я открыл книгу. До обеда у меня было где-то полчаса. После него полагался час свободного времени, затем до самого ужина шли занятия в группах и следующий перерыв следовал только после ужина, ближе к девяти. Если я собирался дать ответ незнакомке, то сделать это следовало до начала занятий, но я никак не мог решиться. Мне очень хотелось отложить разговор с ней на вечер. Во мне теплилась надежда, что за это время могло произойти нечто, что позволило бы мне избежать общения с ней таким образом, чтобы снять с себя ответственность за это, но у меня не было никаких гарантий, что она будет ждать до вечера.       Чем больше я думал, тем больше я ловил себя на мысли, что не могу найти ни одной объективной причины придавать моему разговору с этой незнакомкой столько важности. Она никак не могла повлиять на ситуацию в которой я оказался. Скорее всего все произошедшее — прямое следствие того, что врачи не доглядели за тем, чтобы она выпила таблетки вовремя, и все же.       Я не мог отделаться от ощущения, что предстоящий разговор с ней может изменить мою жизнь. Мой внутренний голос буквально кричал о том, что я просто обязан придти к той самой скамейке как только у меня появится возможность.       Раздраженно матернувшись себе под нос, я усилием воли прогнал из головы эту мысль, и открыв книгу, принялся за чтение.       Мне всегда нравились сказки, что когда я был ребенком, что сейчас. Возможно, это говорило лишь о том, что я так и не вырос, а возможно во мне просто до сих пор был жив неисправимый романтик, ищущий любого повода представить жизнь гораздо более сложной, интересной и драматичной, чем она является на самом деле. Так или иначе, «Алису в Стране чудес» я читал очень давно, и помнил только общую суть произведения, а значит меня ожидало по настоящему увлекательное приключение! Приступим.       Стоило мне дойти середины первого предложения, как на улице заголосила какая-то птица. Разумеется, я сразу же сбился. Я попробовал продолжить чтение с того момента, на котором мое внимание рассеялось, но это ровным счетом никак не помогло. Оставив попытки, я решил начать с самого начала, но птица отвлекла меня снова. На этот раз я встал, закрыл окно так чтобы ничего доносившегося с улицы слышно не было, и вернулся к книге.       Помогло. Я даже сумел осилить первый абзац. Но как оказалось, радость моя была не продолжительной.       Лучи Солнца, плавно поднимавшегося в зенит, легли так, что страница стала меня слепить. Я снова сбился, и уже, изрядно разозленный, пересел в другое кресло. Как только я это сделал, оказалось, что у меня из головы напрочь вылетело все, что я успел прочитать.       Я занова приступил к первому абзацу, но на этот раз диван, в котором я сидел, показался мне каким-то недостаточно удобным. Пришлось пересесть, на другой соседний, к удобству которого вопросов не возникало. Казалось бы, наконец-то, проблемы решены, можно читать, но ничего подобного — третий диван кололся. То ли в нем завелись клопы, то ли я вспотел из-за закрытого окна и ко мне стала липнуть одежда, непонятно.       В конечннм итоге я перепробовал всю пригодную для того чтобы на ней сидеть мебель, полежал на полу и даже постоял, но результата это не дало — я не мог сосредоточиться.       Это довело меня окончательно, и вернувшись в библиотеку я просто сдал книгу, стараясь не смотреть в лицо женщины, которая выдавала мне её.       Остаток времени до обеда я решил провести в своей палате.       Тем временем мой мозг, чудесным образом моментально избавившийся от любых отвлекающих факторов, сам собой вернулся к тому вопросу, размышления над которым я так старательно избегал.       Я вдруг встал как вкопанный.       А почему, собственно, этот вопрос меня так пугает?       Вот это уже действительно было интересно.       Мне не грозила никакая опасность, я чувствовал себя абсолютно комфортно, так в чем же причина для паники?       Если рассуждать логически, то бояться я мог только ответа на этот вопрос, но никак не его самого. Тогда для того, чтобы разобраться в причинах страха, нужно дать ответ.       Подойдя к своему номеру, я отпер дверь. Внутри было прохладно и стоял приятный полумрак.       Я сел за стол, достал листок бумаги, ручку, и начал думать.       Предположим, что я отвечу, что не желаю возвращаться. Это будет означать, что я останусь в больнице, пройду курс реабилитации и вернусь к обычной жизни.       С другой стороны, я могу ответить, что желаю вернуться. Но что это изменит? Правильно, ничего. Я точно так же останусь в больнице, пройду курс реабилитации, вернусь к нормальной жизни.       Я почесал в затылке. Что-то не складывается. Вариантов выбора два, а итог, к которому они приводят — один.       Значит, мне придётся зайти на тонкую тропу допущений. Хорошо.       Проведя на листе бумаги вертикальную чёрту, я с одной стороны расписал первый вариант моего ответа, а с другой — второй.       Предположим, что она действительно обладает возможностью вернуть меня в Совёнок.       По моему телу пробежала дрожь. К горлу подступил ком. Я представил, как постучавшись, захожу в квартиру, и вижу всех своих старых друзей, которые до этого вели беседу. Они на миг замолкают, а потом бросаются на меня с радостным рёвом, и хохотом, затаскивают к себе, обнимают, что-то спрашивают, возмущаются и корят, но весь этот балаган замолкает ровно в тот момент, как растолкав всех, ко мне через толпу пробивается Алиса. Я смотрю на нее, и чувствую как меня охватывает страх неизвестности, а она подходит ко мне, хватает за куртку, начинает что то кричать, я вижу как она начинает плакать, а потом вдруг целует меня, прижав к себе так сильно, будто боится что я снова пропаду.       На листок тихо капнула слеза. Я промокнул глаза рукавом куртки. Здесь не о чем было думать, я знал правильный ответ с самого начала. Но почему же тогда я никак не мог решиться?       Когда остальные образы стали тускнеть и расплываться, вместо них проявился новый, гораздо более чёткий и яркий, будто подсвеченный изнутри.       Это была Лена. — Давно не виделись.       Я подскочил так, что стул оказался на кровати, а стол перевернулся.       Она смотрела на меня.       Лена в прямом смысле слова вышла из тени в углу моей комнаты, и теперь стояла, оперевшись спиной на стену и скрестив руки. — Ты… Тебя здесь нет. Это галлюцинация.       Она захохотала. — Услышать подобное от тебя — это даже не издевательство… Ну, хорошо, пусть я галлюцинация. Что это меняет? — То, что тебе нельзя верить, потому что ты пытаешься обмануть меня и запутать!       Моя попытка вложить в голос силы была просто жалкой. Я дрожал так, что трястись должен был потолок в палате снизу.       Лена снова засмеялась. — Обмануть тебя, ну конечно. Это же такая сложная, практически невыполнимая задача. — в последние слова она вложила столько сарказма, что мне захотелось провалиться на месте. — Единственный, Семён, единственный кто заинтересован в том, чтобы обманывать тебя, это ты сам. Я же напротив, который месяц пытаюсь донести до тебя правду, но ты настолько мастерски натренировался избегать прямых разговоров, даже хоть и с самим собой, что я уже начала отчаиваться. В этом навыке тебе действительно нет равных.       Лена оттолкнулась от стены, и начала медленно подходить ко мне. Я сделал шаг назад. — А чего ты так боишься, Семён? В нашу последнюю встречу, ты был куда смелее. — Ты… У меня не было выбора! Я был вынужден… — Ты сможешь повторить эту ложь, глядя мне в глаза? А, Семён? — Я не… — Посмотри на меня. — Я… — Я СКАЗАЛА, ПОСМОТРИ НА МЕНЯ!       От её голоса по мне пробежали мурашки. Он больше не принадлежал человеку. Этот низкий, вибрирующий гул пробуждал во мне вековой животный ужас, заставлявший древнего человека при виде заката прятаться от наступающей темноты к горящему в пещере костру.       Мне приказывал Хаос. И я не мог ему не подчиниться.       Лицо Лены приняло свой истинный облик: кожа её побелела настолько, что во мраке комнаты она будто бы сама излучала свет, а глаза напротив, напоминали свежеотрытые могилы. Её рот растянулся в прямом смысле от уха до уха, и когда она приоткрыла его в ужасающей полуулыбке, чуть наклонив голову, я увидел что внутри него нет ничего кроме тьмы.       Меня трясло от ужаса, но я не мог сдвинуться с места. Не мог отвернуться. Я мог только подчиняться. — Ты так хотел знать, чего же ты боишься? Я отвечу тебе. Ты боишься меня. Боишься того, что как только ты вернёшься, я возьму твой след, и рано или поздно найду тебя, где бы ты не прятался, и кто бы тебя не защищал. И когда это произойдёт, я уничтожу любого кто встанет между нами и заполучу тебя. И ты никак не сможешь этому противостоять, потому что ты, Семён, принадлежишь мне по праву!       Мне некуда было бежать. Дорогу к двери преградила наступавшая на меня Лена. Других выходов из комнаты не было. Я бросил взгляд через плечо. Вид из окна третьего этажа открывался роскошный. Жаль что оценить его по достоинству я смог только сейчас.       Какая то единственная продолжавшая сопротивление клетка моего мозга сумела взять контроль над опорно двигательным аппаратом, и за секунду до того, как Лена набросилась на меня, и я совершил длинный прыжок, выбив раму.       По ушам ударил ветер. Мимо промелькнуло окно второго этажа. Кто-то закричал. Помню я успел тогда подумать: — Бл…       А потом всё исчезло.