Когда двое сближались…

Утром пятницы Драко получил посылку от мамы. Послушал, как внутри гремит и звякает содержимое — даже если не трясти. Удовлетворённо улыбнулся. Ящичек он открывать не стал. Гермиона была удивлена письму от миссис Малфой, полученному тем же утром. Хотя присланная книга о редких артефактах ей понравилась. Профессор Снейп скривился, прочтя в письме от Нарциссы просьбу: чтобы Северус не вмешивался в дела её сына, мотивируя это известной концепцией всех сверхзаботливых мам: «чем бы дитя не тешилось».

* * *

— Я ушёл из вашей гостиной, Я не вредил Поттеру и Уизли. И, кстати, не делать этого им мне было очень непросто. То есть, я выполнил свою часть договора. Теперь твоя очередь, — Малфой игриво посмотрел на Гермиону. Они уединились в пустующей аудитории — пристанище сломанных парт, хромоногих стульев и разбитых шкафов. У дальней стены пылилось большое зеркало. Грейнджер досадливо вздохнула. Драко потребовал поцелуй. Французский. Что ещё он мог потребовать? Тебя желают — что может быть притягательней. Особенно если у тебя комплекс на тему: «меня никто не любит, никто не понимает», присутствующий, в силу возраста, у обоих. Секс может быть использован как наркотик, когда человек эмоционально незрелый и патологически зависимый от навязанных обществом стереотипов. Ибо мозг получает свою долю кайфа от сознания, что ты имеешь власть над кем-то. Особенно, если это тот, кто имел наглость когда-то ткнуть тебя носом в твою зависимость от последнего факта. Гриффиндорка настолько привыкла к ощущению близости с Малфоем, что сама готова была искать белобрысый и вредный — для здоровья окружающих — источник своего наслаждения по всей школе. Чего, впрочем, Гермионе никогда не приходилось делать. Так как слизеринец всегда её в этом опережал. Обнимая Драко и встречая его губы своими, она подумала, что они как плюс и минус. Притягиваются. Может, всё будет хорошо?.. Как и любая неопытная девочка, в подобных обстоятельствах, мисс Грейнджер надеялась перевоспитать Малфоя. Хорошо, что Драко этого не знал. А то б пожелал ей удачи! Волосы слизеринца под её пальцами были неправдоподобно мягкими. Он закрывал глаза во время поцелуя, так что его ресницы, чёткими тёмными штрихами, выделялись на бледной коже. Горячая и влажная борьба языков. Гладкость внутренней стороны губ и опасно острая преграда зубов. Ощущение падения… Или воспарения... Руки Малфоя изо всех сил прижимают её к его телу, такому… знакомому. После стольких-то непрошенных объятий. Рука Драко скользит по её ягодицам, задирая юбку. Гермиона уже не понимает: где верх, где низ. Единственная точка опоры — Малфой. И упирающаяся ей в живот некая его весьма твёрдая и, буквально, выдающаяся часть. Она прервала поцелуй. Оба тяжело дышали. Гриффиндорка напоследок прикоснулась губами к бархатистой щеке юноши и отстранилась. Драко распахнул светлые глаза, сверкнувшие при свете Люмоса бесовским весельем. — Хочу сделать тебе подарок, — судя по улыбке Малфоя, Гермиона предположила бы, что хочет он, вероятнее всего, продолжения. — Дефлорирую тебя в день твоего совершеннолетия. — Ты мне это говоришь? — Грейнджер не поверила. — А если я приму меры, чтобы ты вообще больше никогда ко мне не подошел? — Ммм… — Драко занят был тем, что лез в её декольте. — Малфой! — А? — вытряхнулся из её лифчика слизеринец. — Ты не сможешь устоять. Тебе же нравится. Смотри сама, — юноша схватил её и повернул к одиноко стоящему зеркалу. — Можно ли трактовать твоё поведение как протест? Гермиона досадливо закатив глаза, соизволила взглянуть в заданном направлении. Красивое зеркало высотой до потолка. Золоченая рама и подставка в виде когтистых лап. Грейнджер ахнула, увидев отражение. Она и Малфой, оба абсолютно голые, занимались… «Волшебная Камасутра» такое положение называла: «бамбук гнётся под восточным ветром». — Это что, порнографическое зеркало?! — взвизгнула гриффиндорка. — Откуда мне знать, — слизеринец пожал плечами. Оба одновременно подняли глаза на верхнюю часть зеркальной рамы, на которой была вырезана надпись: Еиналеж. — О, нет! — простонала Гермиона. — О, да! — хмыкнул Малфой. По зеркальному изображению букв, два лучших студента шестого курса, мгновенно определили, как надо читать надпись. — Зеркало показывает тебе то, что ты желаешь, — прошептала она. — Так что ты видишь? — с любопытством спросил он, прихватив кожу на её шее зубами. — Я вижу нас, — Грейнджер непроизвольно откинула голову на плечо Малфою, открывая доступ к своей шее. — Я тоже. Какое совпадение. Забавно, правда? — Драко полез ей под юбку. — Стоп! — Гермиона отстранила Малфоя и приблизилась к зеркалу. — Точно, я слышала об этом зеркале. Отодвинься, — велела она. — Оно работает, только когда отражается кто-то один. Драко неохотно отошел. — Не может быть! — гриффиндорка не смогла удержаться от ещё одного удивленного вскрика — зеркало показывало, в том же актёрском составе, позу «мотылёк пробует нектар цветов сливы». Волшебную Камасутру лучшая ученица факультета Гриффиндор изучила очень хорошо. — Твоя реакция весьма красноречива, — галантно подав девушке руку, Малфой, крутанувшись как в танце, поменялся с ней местом перед зеркалом. Гермиона ждала очередного пошлого высказывания, но слизеринец молчал, пялясь в зеркало. Она забеспокоилась. Что там Малфой мог эдакое увидеть, да такое, чтобы лишиться дара речи? — Малфой, что там? — Мы, — выдохнул Драко. На его лицо, слизеринским змеем, вползла улыбка. Такая же гадкая. — И, предупреждая твой вопрос — мы там трахаемся. — Это так неожиданно, — съязвила Гермиона, уже привыкшая к спонтанным малфоевским выходкам. — Пожалуй, — Малфой повернулся к ней, чтобы заключить в объятия. — Я понятия не имел раньше, что я от тебя хочу, — приподнял её лицо за подбородок. — Но понял теперь. — Так что ты хочешь? — прошептала Гермиона, не в силах оторваться от сияющих серых глаз. — Я хочу тебя обрюхатить, — голос Драко обволакивал нежнейшим бархатом, глуша смысл. Так что до гриффиндорки дошло не сразу. — Что скажешь? На Гермиону никогда не выливали внезапно большого объёма холодной воды. И любой другой воды, тоже. Так что тренировки у неё не было никакой. — Что?! — возмущенно взвилась мисс Грейнджер. А не слишком ли быстро он пришёл к мысли о беременности? Да у них и отношений-то нет, они сами ещё подростки! Она в теории знала — некоторые индивидуумы зациклены на продолжении рода, но никогда не предполагала, что слизеринский гад окажется таким. Ладно — он свой кинк увидел, но ей зачем соглашаться? Драко даже обиделся. Как будто ей червяка под юбку подбросили. Чего орать-то? Сжал её крепче, чтобы не вырывалась. — Я видел в зеркале, — принялся втолковывать он. — Ты такая… м-м… — Малфой облизнулся: — Аппетитно кругленькая. В общем, это то, чего я хочу. Если зеркало не лжёт, — добавил, покосившись в сторону магического зерцала (показывающего, теперь позу: «феникс порхает над цветком лопуха»). Гриффиндорка посмотрела туда же. Оба синхронно изогнули шеи, пытаясь найти точку обзора получше. Что ж, она не могла не признать — зрелище оказалось завораживающим, и даже красивым. И слизеринский гад был красивым. Она вздохнула, представив, что скажут Грейнджеры-старшие. Что-нибудь про «прощай-карьера»? А ещё гад был соблазнительным. Да и нужна ли ей карьера? Вызов в его словах заставил задуматься. Вспомнила Молли Уизли. Маму Рона она уважала. Да, миссис Уизли предпочла семью карьере. Но кто сказал, что Самая Умная Ведьма Своего Поколения — тут Грейнджер горделиво выпрямилась — не сможет совмещать и то, и другое? Но тут рассудочная её часть указала на прореху в их рассуждениях: какой ребенок, если они даже не встречаются? Может она предложит ему хотя бы с отношений начать? — Значит, теперь мы официально встречаемся? — пошла напролом храбрая гриффиндорка. При слове «официально» слизеринский нижний мозг был вынужден срочно переключиться повыше, примерно на уровень значка перфекта. — Ты имеешь в виду, что мне надо направить официальный запрос МакГоннагалл? — искренне удивился Драко. Однако, что он знал о современных маггловских реалиях? Возможно, у магглов обычай такой. Гермиона рассмеялась. Она хотела бы это увидеть! — О, да, сделай это. — Отлично, — не сдрейфил Малфой, — я сделаю. Упоминание любимого, но грозного декана Гриффиндора кошмарным слизеринцем, всегда подозреваемым в трусости, вынудило мисс Грейнджер взглянуть на претендента на её тело иначе. Она аж дыхание задержала — бывший враг для неё в этот момент воздвигся на пьедестал, засиял неземным светом и даже заискрился героическим отблеском. — Хорошо, — Гермиона опустила глаза и отступила на шаг. Вздёрнула подбородок. — Тогда я хочу справку из Сант-Мунго о том, что ты здоров и у тебя нет магических и маггловских венерических заболеваний, — постановила истинная дочь двух врачей. Драко восхитила абсурдность её следующего требования. — Понятно, со своей стороны, ты предоставишь аналогичный документ, — ухмыляясь, произнёс он. — Справедливо, — согласилась гриффиндорка, подумав. И протянула руку, скрепить договор рукопожатием. Малфой поймал её руку и дёрнул на себя так, что Гермиона опять очутилась в слизеринских — змеиных — объятьях. — К твоему дню рождения, — довольно мурлыкнул Драко и потёрся носом о шею девушки.

……………………... …Не думай, а следуй, не думай, а слушай. А флейта всё слаще, а сердце всё глуше... ……………………...