Механическое сердце.

— Я... меня зовут Элоиза Хэзель Эндерштейн, — тихо промолвила девушка, но ту же спохватилась, — приветствую вас, мой Лорд. Она слегка наклонилась в поклоне, чувствуя, как пот катится градом по спине, а кровь в венах закипает от животного страха. — Что же ты тут делаешь, Хэзель? — Лорд резко наклонил голову в вопросительном жесте. Второе имя резануло по ушам. Элоиза — имя которое дал ей отец, Хэзель — мать. Чтобы не вспоминать личную трагедию и не ворошить прошлое с ещё свежими ранами, если такое можно забыть, дочь скрипача не любила, когда её звали по второму имени. Но Лорд будто знал, куда давить. — Собираю лён и смолу для мастера Кирилла, вот, — она хотела показать корзину, но, к её удивлению, обнаружила, что ни в руках, ни рядом её не было. Неужели выронила, пока убегала? — Была корзинка, клянусь… наверное, выронила при беге. И, прошу, — она пыталась говорить максимально спокойным и добродушным тоном, — не называйте меня так. Я Элоиза. — Ты позволяешь себе такую дерзость со мной? Малышка, я не простой крестьянин из твоих лачуг. Была бы на твоём месте гиган… кхм, — он закусил губу, — Госпожа Димитреску — места бы от тебя мокрого не осталось. Но дело сейчас не об этом. Ты идешь со мной. Элоиза не поняла, что он конкретно имеет в виду, но почувствовала что-то странное. Её будто тянуло к Лорду. Буквально. Она глянула на запястья. На них красовались кандалы из чистого железа, которым управлял сам мужчина. Они терли, оставляя на тонкой коже новые потертые царапины. Никакой заботы. Цепи от кандалов не следовало, потому что Лорд в прямом смысле тянул её за собой с помощью своих способностей. Это пугало и восхищало одновременно. Через пару секунд из глубокого кармана кожаного плаща цвета хаки вылетела маленькая коробочка. Крышка отворилась, и Элоиза увидела зажигалку. Колёсико само собой чиркнуло, вызывая искры, вспыхнул язык пламени. За сигарой ему пришлось тянуться самому. Мужчина поднёс кончик к огоньку, сигара зажглась жёлтыми пятнышками. Он глубоко затянулся, подержав дым во рту, и выдохнул через приоткрытые губы и нос серую дымку. Воздух наполнился запахом дешёвого никотина. Но в нём что-то было. — Не пялься. Хочешь курить — так и говори, — фыркнул Лорд. — Такая напряжённая, будто на эшафот веду. Не будет ничего, расслабься. Всего лишь несколько условностей перед Матерью… так курить будешь, нет? Элоиза никогда не курила, не испытывала особой тяги к этому. Но, вопреки этому, согласно кивнула: — Буду. К её удивлению, он не достал новую сигару, а повернулся к ней лицом, держа в двух пальцах предмет вопроса. Она успела осмотреть его лицо за несколько секунд: седые волосы, неряшливая борода, множество шрамов, один из которых пересекал его нижнюю губу. За тёмными окулярами она не увидела ничего. Лорд вложил меж её губ сигару, давая затянуться. Она почувствовала мокрый фильтр. Щеки её слегка зарделись. В следующий момент она зашлась громким кашлем, почти выхаркивая лёгкие, лишь бы избавиться от тошнотворного вкуса во рту. — Я думал, ты куришь, раз попросила, — он забрал сигару, вновь вложив себе в рот. Совсем ведь не брезгует! — Не помри только. Тушку твою я не понесу. К ее изумлению, лес оказался пустым. Ни одного ликана, а уж тем более волколака не оказалось поблизости. Большую часть пути они прошли молча. Элоиза только разглядывала тёмную седовласую фигуру Лорда, отмечая для себя новые детали. Набедренные карманы и кобуры, использованные не по назначению, были наполнены разными приборами, гайками и шестеренками. На левой штанине была небольшая потертость, которую так хотелось зашить. Вся одежда его, в принципе, была грязной. Мазутные и бензиновые пятна чёрной массой красовались на рубашке, брюках, даже на армейских ботинках. На шее она заметила военный жетон, такой, какие она видела в привезённых книжках. Вроде бы такие носили так называемые «немцы». Интересно, откуда военный жетон у Лорда? — Извините… куда мы идём? — кротко пискнула девушка, когда на горизонте показались шпили и крыши крепости. Ещё выше возвышался замок госпожи Димитреску. — Крепость где, знаешь? Ну так вот, на суд тебя веду. — Как это так, на суд? Я ведь не провинилась никак. Ни убила, ни украла, ни, тем более, усомнилась в вере нашему богу и пророчице Матери. Упаси. Молода я ещё. — Хватит болтать, — рыкнул уже со злобой Лорд. Она закрыла рот, табун мурашек околесил её позвонки, пробегая электрическими разрядами. — Никто не убьёт тебя, женщина. А деревенский говор свой побереги для мамы с папой. Со мной так не стоит. Поняла? — Нет у меня мамы, мой Лорд… Лорд повернулся к ней с поднятыми бровями. Ей показалось странным его реакция: смертность в деревне была высокой, и то, что её мать умерла, не удивительно. Элоизе казалось: высшим господам плевать на людские хрупкие жизни. Но он удивил её. — Прости, — после долгой паузы шепнул он, — и не называй меня Лорд. Достаточно будет господин Гейзенберг. Бесят меня эти условности. Она кивнула, не став спорить. По узкой тропинке мимо мельницы Отто вокруг стоял непроглядный лес. К её удивлению, они не встретили ни одного ликана. Хотя она на подкорке сознания прекрасно знала, что они рядом, они следят. Что сегодня даже вожак Уриаш будет здесь. Оборотни не пропускали ни одного суда. После приговора им разрешали вдоволь насладиться подсудимым, как захочется. Кто они такие, чтобы отказываться от подобной милости? Полуразрушенные стены, потолки, и полы светили огромными дырами. Пахло сыростью кирпича, в некоторых местах рос мох. Пыль залетала в нос, периодически заставляя чихать. Через несколько тёмных коридоров, покрытых травой и чем-то мокрым, они вышли в более просторные залы, каждый из которых был предназначен для разных грандиозных целей. Были и обеденные залы и древние танцевальные с обшарпанными рисунками религиозных картин на потолке. На одной из миниатюр золотом светила сама Матерь Миранда, и залы приёмов гостей, с воздвигнутыми на пьедестал величественными тронами. В одну из подобных пришли и они. Только никакой роскоши там не обнаружилось. Ни трона, ни картин, ни, обыкновенно, потолка. Только красный ковёр посередине, дыра наверху, через которую сочился слабый закатный свет. Рядом с отсутствующим потоком были надстройки в виде дополнительных ярусов. На них одна за другой появлялись лохматые макушки ликанов. Те, кто пытался спрыгнуть ближе и послушать, грозный Уриаш пресекал ударом тупой стороны молота. Гул оборотней медленно затихал. Из прохода в задней части зала появились тёмные фигуры троих. «Лорды», — сразу поняла Элоиза. Каждый расселся по скамьям и стульям. Гейзенберг посадил Элоизу на неудобный табурет чуть поодаль от центра, сказав сидеть тихо. Хотелось возмутиться — на суде ведь нужно защищать себя! Но она понимала: один лишний звук — и, по приказу Лордов, ликаны разорвут её на части. Вокруг Элоизы прыгала, пританцовывая, высокая куколка в расшитом рюшами и кружевом свадебном платье. Её лицо, изображающее герб дома Беневенто, жутко улыбалось. Стеклянные глазки бегали по лицу Элоизы. — Как тебя зовут? Кем работаешь? Ты убийца? Научи меня так плести косы! — Донна, дорогая, убери подальше свою куклу, — максимально учтиво произнесла высокая женщина в бежевом платье в пол. В руках у неё покоилась курительная трубка, медленно качавшаяся между пальцами. — Она смущает нашу гостью, — улыбаясь, Леди Димитреску глянула на Элоизу. Девушка почувствовала холод в этих золотых глазах. Несмотря на спокойный вид «вампирши», Элоиза прекрасно знала — её убили бы на месте. Энджи ещё немного постояла около Элоизы, а потом, коротко хмыкнув пищащим голоском, вернулась к Донне на колени. Женщина в вуали поправила фату на маленькой голове марионетки, словно по-матерински. Моро стоял поодаль от всех, ближе к пьедесталу. Видимо, хотел быть ближе к Матери. Гейзенберг кивнул на скамью рядом с собой, вальяжно раскинув руки на спинке, что говорило о простой вежливости, и видеть Лорда рядом он бы не хотел. Сальваторе в любом случае бы не подошёл. Губы Лорда мелко дрожали, проговаривая молитву. После он подошёл ближе ко всем, сложив руки в замок. Элоиза же сидела посередине, почти между Лордами. Она то и дело кидала встревоженный взгляд на Железного Лорда, но сразу пресекала себя — от него помощи ждать не стоит. Было страшно. Не только за себя. За семью тоже. Её старый отец не сможет следить за всем хозяйством в одиночку. А Анна? Ей будет тяжело без старшей сестры. Её возраст не совсем позволял осознавать некоторые вещи. Элоиза всегда помогала ей в этом. Слезы навернулись на глаза. Плечи понуро опустились, ей хотелось уменьшиться, чтобы не чувствовать это. Гейзенберг кинул в её сторону короткий взгляд, оценив состояние. В какой-то момент он встал перед ней, опустился на одно колено, склоняясь ближе: — Держись крепче. Это не так страшно, как ты это напредставляла. Здесь убивают неугодных. А ты, поверь, в этот критерий не попадаешь. Твоя семья глубоко уважаемая, малышка. Вдохни и выдохни. Она идёт. От его голоса по спине пробежали мурашки. Что это было? Забота? Вряд ли. Он что-то захочет от неё после. Элоиза была далеко не глупой. Она подняла глаза к дыре в куполе. Там огромной стаей к центру подиума устремились сотни чёрных птиц. Вороны противно каркали, и будто отзывались на подкорке гулом. Каркающие звуки медленно превращались сначала в членораздельную речь. — Приветствую вас, мои дорогие Лорды. Облик человека начал проясняться. Всё тело её было укрыто чёрными перьями. На лице красовалась золотая маска с клювом. Сквозь позолоченные прутья на Элоизу смотрели почти белые ледяные глаза. Они стрельнули, и девушка почувствовала оцепенение. Что это такое? Она хотела закричать, что есть силы, но звуки не исходили из горла. Ноги и руки в кандалах тоже не слушались. Оставалось только слушать Матерь. — Мы рассмотрим преступление Элоизы Хэзель Эндерштейн. Дочь скрипача Августа Эндерштейн и Минервы Войтович, если тебе угодно, Элоиза, — имя она произнесла со сталью в голосе, — попробуй оправдать свой наглый поступок. — Я... я не знаю, что сделала не так, — она склонила покорно голову. Отдельные пряди упали на лицо. Ей хотелось думать, что они скрывают её страх. — Простите, святая Матерь. — Ты была поздно вечером за границей деревни, — послышался голос с хрипотцой. Она подняла глаза на Железного Лорда. — Так ещё и с незнакомцем извне болтала. Ты хоть знаешь, что натворила? Подвергла нас всех опасности! Себя в первую очередь. Неужели не знаешь, что границы патрулируют волколаки? — Гейзенберг, ты слишком сочувствуешь этой молодой леди, — послышался другой голос. Димитреску выглядела спокойной, даже безразличной. Был бы на месте Элоизы мужчина — Димитреску бы говорила более жестоко. — Мне кажется, Матерь Миранда, ей стоит понести наказание. Но убивать не нужно, — золотые глаза прошлись по телу Элоизы, оценивая. — Больно симпатичное у тебя личико. — Какое наказание предлагаете для непокорной деревенщины? — мерзкий хлюпающий голос Моро резанул по слуху. — Отдайте её мне. Будет ассистировать у меня. А потом… посмотрим. Возможно, изнутри ты интересней, чем снаружи. — А я считаю, что можно и отпустить, — Энджи вскочила с колен госпожи. — Не такой уж сильный прокол с её стороны. Ничего ведь не случилось! А тот незнакомец… Его, наверное, уже разорвали и съели эти мерзкие твари в лесу. Неожиданно Элоиза услышала ещё одного человека. — Я думаю, что это не тот повод собираться вместе для суда, — госпожа Беневиенто качнула отрицательно головой, скрытую вуалью. — Итак, — прервала дискуссию Матерь, — я услышала вас, дети мои. Решение вынесено. Я оставлю тебя в живых, Элоиза Хэзель Эндерштейн. Пока что. Но над тобой будет вестись более строгий контроль. Ты не сможешь выходить из дома позже семи вечера. Даже по работе. А следить за работой ликанов поручаю тебе, Лорд Гейзенберг. — Что? Я не могу. Слишком много работы, — качнул седой головой он. Элоиза задержала дыхание. Если ей не повезёт, её убьют на месте. — Тебе не нужно будет держать над ней свечу. Нам нужно, чтобы она больше никогда не встречалась с людьми снаружи. Откуда мы можем знать, возможно, она виделась с этим человеком в лесу неоднократно. — Я никогда раньше не видела его там, — робко подала голос Элоиза. — Закрой рот! — рыкнул на неё Гейзенберг. Металл-конструкции вокруг мелко задрожали, а Элоиза вместе с ними. — Повторю свою просьбу, Матерь. Я не подхожу для этого. — Это не обсуждается. А теперь, прошу простить. Мне пора на вечернюю молитву, господа. — Снова послышались крики птиц и шуршание перьев. Тело Матери медленно распадалось на стаи воронов. Один из них близко подлетел к Элоизе, каркнув в лицо. Птица грозно зыркнула глазом-пуговкой и прибилась к стае обратно. Чёрный вихрь перьев мигом вылетел в дыру в крыше. Ликаны, двигаясь по неизвестным инстинктам, покинули тронный зал вслед за Матерью. Уриаш, кинув последний взгляд из-под гривы, стукнул концом орудия по полуобрушенному ярусу и скрылся в тоннелях. Лорды стали собираться вслед. — Если тебе надоест быть с этим омерзительным мужланом, приходи в мой замок, милая леди. Таким, как ты, будем очень рады, — затянувшись курительной трубкойм госпожа Димитреску обогнула Элоизу и ушла прочь. — Прощай, Элоиза! Надеюсь мы ещё встретимся, — хихикая, пискнула Энджи. Элоиза махнула рукой в кандалах, на сколько цепи ей позволяли. Донна жест оценила, кивнув покрытой головой. Моро ничего не произнёс, лишь захромал в сторону выхода, что-то бормоча под нос. — Что ж, пойдём, — произнёс Гейзенберг, разворачиваясь к задней арке, через которую они и пришли. Выход к деревне, осталось совсем чуть-чуть! Элоиза хотела было встать, но что-то тянуло её вниз. Черт, цепь! — хочешь быть обедом недоразвитых? — в ответ она звякнула кандалами, цепь максимально натянулась. Кольца выходили прямо из земли, Элоиза не знала, были ли они во времена короля, или их построили во времена Матери? Лорд хмыкнул, щёлкнув пальцами. Наручники сами собой отпали, гулко стукнув о мраморный пол. Она потерла красные запястья с яркими отметинами ссадин. Ноги затекли от долгого сидения в одной позе. Сначала она привыкала снова чувствовать пол под ногами. Мелкими хромающими шажками она подошла к Гейзенбергу. Он лишь поклонился в шуточном реверансе, мол, «дамы вперёд», пропустил её в тёмную гущу коридора, сунув в зубы новую сигару. *** В чем выражалось это самое приглядывание, о котором говорила Матерь, Элоиза не знала. Ей чётко рассказали о том, куда ходить можно, а куда нет. Она так же спросила о ликанах. Лорд лишь ответил, что оборотни не будут подходить к ней ближе, чем на двадцать метров, насколько им хватит ума. Это не обнадеживало. Главное условие его своеобразной заботы — помощь. Девушка должна была ходить с ним на поиски нужных деталей. Это была достаточно сложная и кропотливая работа. Плюс ко всему, через пару дней должно начаться ежегодное событие, на котором главной фигурой должен стать Железный Лорд. Владыка на один день снизойдет к местным жителями и поможет с мирскими делами. Говоря проще, просто ежегодная починка сельскохозяйственной техники. На всю деревню было всего несколько тракторов. Также нужно было просмотреть счётчики, дающие свет, разные приборы, такие, какие стоят в мастерской. Именно для этих дел нужны были детали. А для их нахождения требовалось сходить в глубь леса. В ту часть, по просьбе Лорда, Элоизе можно было заходить. Но только под чётким контролем Гейзенберга. — Хорошая погода сегодня. Вы всегда такой хмурый? — Элоиза медленно шагала чуть позади, покачивая большой походной сумкой, которую ей выдали на сегодняшнее задание. Недалеко видели место, где в период какой-то там давнишней войны, столкнулись в битве несколько огромных орудий. В книгах это называли танк. Было любопытно глянуть на него собственными глазами. — Не хмурый я, — гаркнул Лорд, показывая, что дружеские беседы его не интересуют. — Смотри внимательнее под ноги, малышка. — Как он сказал, Элоиза споткнулась о большой корень дуба, почти упав оземь. — С-спасибо. Через полтора часа они вышли к огромной поляне. Трава на ней почти не росла, опаленная ожесточёнными битвами. Вокруг стояли непроглядный лес с чёрными кронами деревьев, и серое небо. Элоиза на мгновение вернулась в недавний сон. Почти то же поле, та же щекочущая трава, растущая в редких местах, только чёрного светила не хватало на небосклоне. Ещё одно отличие ярко бросалось в глаза: почти на самой середине стояли три столкнувшихся объекта. Они почти наехали друг на друга. Элоиза удивилась странной форме колес. Вытянутые, овальные. Гейзенберг назвал это «гусеницы». Из центра каждой машины торчали длинные трубы, называемые дулом. Элоиза из книг знала для чего они нужны. Такие технологии всю жизнь удивляли её. Когда они подошли ближе, Элоиза сразу начала щупать всё, пробуя холодный металл. Таких огромных машин она никогда не видела. В глазах её стоял детский восторг. Лорд заметил это, и оставил её на пару минут одну, чтобы она насладилась лицезрением. Она быстро открыла походную сумку, запихивая в неё весь металлолом, который видела. Особо не разбирала, что брала. В любом случае, понадобится. В дело шли и трубки, и шестерёнки, и цилиндры. Она мельком подумала: «а зачем Лорду древние детали?». Каждый знал, что на мануфактуре он собственноручно производит каждую деталь. Вскоре отмела эту мысль. Не её это дело. — Ну что, напарник, как продвигаешься? — Лорд появился незаметно за спиной, и девушка пискнула, испугавшись. — Собрала много разных… штучек, вот, — она показала содержимое сумки. — Неплохой улов! Мы ценим ваш вклад в наше производство, — он приподнял шляпу в благодарственном жесте. — Сейчас пройдём чуть дальше по поляне, там должно быть ещё что-то. Так и было. У кромки леса скучающе лежали останки ещё какой-то машины. Разобрать, чем это было при лучших годах, не имелось возможности. Гейзенберг припал к огромному куску металла, используя силу, вытаскивал одну за другой гайки и пружины. Элоиза решила обойти конструкцию с той стороны. Не ожидая открывшейся картины, она вскрикнула. — Что? Волколак? — Лорд выглянул из-под рабочего места, лениво опустив очки на переносицу. Он медленно обошёл Элоизу, глядя прямо на предмет испуга. Из кабины пилота машины на них смотрел уже покрытый мхом и трещинами человеческий череп. Непонятно было, насколько он свеж. Элоиза, безусловно, и до этого видела трупы. Но эффект неожиданности всё же сыграл своё. В чернеющей глазнице копошилось что-то, Элоиза не могла долго смотреть на насекомых. — Ты боишься каких-то там червяков? Женщина, ты… — Лорд Гейзенберг, простите, что перебиваю, тут… Он мигом обогнул её, встав чуть впереди. Брови его изумлённо поднялись, меж них пролегла складка морщин. Он присел на корточки рядом с предметом обсуждения. Он быстро снял перчатки, коснувшись грубыми пальцами, и почувствовав влагу и грязь. — Новые. Перед ними на холодной мокрой земле красовались недавние следы огромных шин, пересекающих перелесок.