Спастись нельзя любить

С приходом февраля Даше начало казаться, что её жизнь катится в какую-то бездну. Главной и основной причиной был злополучный разрыв связок в ноге — правой, мать её, ноге, — из-за которого Даша не могла играть на барабанах. Врач сказал, что хотя бы две недели ногу необходимо беречь, а после уже смотреть по состоянию, и эти две недели казались ей адом. Музыка давно успела стать важной составляющей её жизни, но ещё важнее для неё было выплескивать эмоции через установку, вместо того чтобы срываться на близких. И сейчас этой возможности у неё не было: она приходила на репетиции, просто чтобы не сидеть в одиночестве, иногда отстукивала темп по хай-хэту, но с трудом сдерживала ногу. Впрочем, сдерживала обоснованно: после первой попытки играть вопреки указаниям врача боль вернулась с такой силой, что ещё два дня Даша не могла нормально ходить. И она решила больше не рисковать — чтобы не было осложнений после. Она знала, когда именно её жизнь пошла под откос — причём абсолютно во всех сферах: виновна была та злополучная поездка в Сочи. Слишком противоречивыми были воспоминания, события, и девушка даже не понимала, осталась ли довольна. Скорее нет, чем да. Именно тогда между Дашей и Марком пролегла какая-то трещина, и с тех пор она лишь расширялась, оставляя их на разных сторонах. Он всё время вел себя так, словно Даша ему чем-то обязана, делал вид, что обижается — непонятно, на что. Девушка так от этого устала, что просто перестала реагировать. Но решать проблему всё равно было нужно — игнорирование вряд ли могло привести к хорошему финалу. Теперь Даша заметила, что недовольно морщится, когда слышит поворот ключа в двери. Ей хотелось оставаться одной как можно дольше — и не хотелось видеть Марка. Потому что она знала, что, как только видит перед собой его ведьминские глаза, растрепанные кудри и острый нос, её мозг отказывается думать трезво. В одиночестве она всё глубже осознавала, насколько нездоровые у них отношения, но стоило ему оказаться рядом — и все аргументы уже казались бредовыми. Даша не знала, что он с ней делает, но хотелось действительно списать всё на какую-то черную магию. Он был нужен ей — она понимала это и когда продумывала план дальнейших действий, находясь в одиночестве, и когда проводила время с ним вдвоем. Именно эта мысль была неизменной: казалось, что без него она просто не сможет жить, но с ним ей было так же плохо, как и в одиночестве. В один из обычных вечеров Даша только приняла доставку еды, когда домой вернулся Марк. У него было выступление, после они зашли выпить, и уже по тому, как хлопнула дверь, девушка поняла, что до неё очередь тоже дойдёт. — Блин, Даш, а когда ты начнёшь готовить, как нормальная девушка? — он начал почти с порога, мигом подтверждая её опасения. Вопрос разрезал тишину кухни, когда Даша как раз шуршала пакетом и доставала коробочки с их сегодняшним ужином. Она тут же замерла, ставя все на стол. — Это обязательный критерий нормальной девушки? — Даша попыталась отшутиться. — Ну, я не говорю ничего, но ты ведь классно готовишь, зачем ты постоянно заказываешь еду? — он зачем-то подошел почти вплотную. В нос ударил неприятный запах спиртного. — Давайте, уважаемый, вы составите меню того, что именно вам готовить, а я уже буду решать, — девушка натянула улыбку и снова повернулась к столешнице, продолжая распаковывать еду. Иногда пассивно-агрессивная реакция на его высказывания вырывалась непроизвольно — Даша сейчас и сама не смогла бы понять собственного состояния. А главное — своих чувств к Марку. — В смысле? А в чём проблема? — он заговорил громче. — Ты сама не можешь придумать? — Не могу, — отрезала девушка. — Точнее, могу, конечно. Но это угнетает, постоянные обязанности, если ты меня ещё и поддерживать не будешь… Так мы скатимся в быт и быстро устанем. — А мы разве ещё не… — он вдруг усмехнулся, качнул головой. Даша вопросительно приподняла брови, ожидая окончания фразы. — Мы разве ещё не устали? Я так вообще, кажется, вымотался. Девушка молча на него уставилась, ощущая ком в горле. Губы предательски дрогнули, и она отвернулась к раковине, чтобы налить воды. Устал. Очевидно — от неё. — И что ты предлагаешь? — её голос звучал надломанно. — Отдохнуть, — ответ был лаконичным. — Друг от друга? — Да. Даша тяжело сглотнула. Аппетит сразу куда-то пропал. — Мы и так постоянно расходимся и сходимся заново, не проще будет поговорить и реши… — Я тебе изменил. Удар наотмашь. Холодный, липкий. Даша замерла, забывая, как дышать и двигаться. — Что? — голос был хриплым. — Когда? Она попыталась найти путь к отступлению: если он скажет, что изменил ей в один из тех периодов, когда они не были вместе, она постарается это просто принять. Но нехорошее чувство внутри подсказывало, что… — Позавчера, — он ответил так спокойно, словно это было для него чем-то обыденным. — Но… — девушка не могла заставить себя даже посмотреть на него. Впилась глазами в поверхность стола, будто пыталась найти там подсказку. — И знаешь, что самое интересное? Сейчас я даже не испытываю угрызений совести, — вдруг добавил Марк, пожимая плечами. — Зачем ты мне это сейчас говоришь? — спросила она почти шепотом: горло сжала судорога слез. — Для чего? — Да потому что я от тебя устал до невозможного, — ещё один удар — на этот раз лезвием, поперек. — Может, хоть из-за этого ты начнёшь меня ненавидеть и наконец перестанешь постоянно возвращаться… Даша не смогла сдержать слез. Просто смотрела на парня, стоя перед ним, а потом дрожащей ладонью дала ему пощечину и вихрем вылетела из кухни. — Да неужели! — крикнул он ей вдогонку, начиная смеяться. Он и правда смеялся — тогда как девушка из-за слёз в глазах не видела ничего перед собой. Она даже не знала, куда ей деться. Сначала вышла на балкон, доставая сигареты, но там было слишком холодно, а руки и без того тряслись. Потом появилась мысль о том, чтобы куда-нибудь уехать, но в одиннадцать вечера было будто бы даже… некуда. Даша набрала Варе. Попыталась прочистить горло, чтобы голос не так дрожал. — Что случилось? — подруга ответила довольно бодро. Она начала с вопроса, потому что знала: просто так по вечерам Даша никогда и никому не звонит. — Я могу приехать к тебе? — спросила девушка взволнованно. — В смысле… на ночь? — Ну, — Варя вдруг смутилась. В трубке послышался какой-то шорох, шаги. — Даш, извини, я бы с радостью, но я сейчас не дома. — А где? — девушка от удивления даже застыла. — Угадай, — она еле сдерживала смех. — Вообще-то у Беляева. — Ладно, и правда можно было догадаться, — Даша невесело усмехнулась. — У тебя случилось что-то? — девушка повторила свой вопрос. — Поссорилась с Марком, — Волкова не хотела вдаваться в подробности. Не по телефону, не в тот момент, когда она далеко и не сможет проконтролировать реакцию подруги. — Если хочешь, приезжай, я отдам ключи, — чуть подумав, предложила Варя, — переночуешь у меня. Я просто планировала остаться с Сашей… Нет, если тебе очень нужно поговорить, я уеду, но, зная ваши ссоры… Даша прикусила губу. Слёзы снова сжали горло тисками. Хотелось рассказать прямо сейчас, разрыдаться в трубку, но она знала, что Варя начнёт рвать и метать. А значит, стоило отложить разговор до личной встречи. — Нет, всё нормально. К Беляеву я не поеду, живёт чёрт знает где, — Даша попыталась придать голосу бодрости. Варя, кажется, поверила. — Ну, как хочешь, — она рассмеялась, — хотя тебе сюда и правда долго ехать. — Ладно, всё равно спасибо. Тогда до завтра? — Даша поспешила завершить диалог. — Да. И не опаздывай, а то что-то зачастила в последнее время, — бросила Варя, и было слышно, что она улыбнулась. — Хорошо вам провести время, — сказала девушка, пытаясь звучать искренне, и завершила звонок. Руки тряслись — уже от холода. Когда она вернулась в квартиру, увидела, что Марк стоит возле двери, завязывая шнурки на ботинках. Даша хотела спросить, куда он собрался, но один лишь взгляд на его лицо заставил вспомнить, насколько острыми были сказанные им фразы, и она не смогла. В груди больно закололо. Марк встал, проводя ладонью по спутанным русым кудрям. Чуть затуманенные голубые глаза смотрели с вызовом и насмешкой. — Нам наверное стоит разъехаться, — выдавила вдруг Даша. Парень кивнул. — Только на этот раз по-честному, — сказал он вдруг с ухмылкой. — За квартиру плачу я, значит, я остаюсь здесь. А тебе — до конца месяца время на то, чтобы найти новое место. Когда Даша подумала, что хуже быть уже просто не может, он сказал это. И она поняла, что всё самое худшее только началось. — Нет, я тебя выгонять, конечно, не буду, можешь и остаться. Ну, если тебе будет нормально жить со мной, когда я буду приводить кого-нибудь, то… — Замолчи, — Дашу передернуло. — Зачем ты снова об этом? Марк, я тебя не понимаю, если я так сильно тебя раздражаю, почему нельзя было ещё раньше просто расстаться со мной, а не издеваться… Голос предательски сорвался под конец фразы. Даша прислонилась спиной к стене, прикрывая глаза. — Ну… Мне с тобой было удобно, я не думал расставаться, — он пожал плечами, а потом накинул куртку. Даша уже просто не могла реагировать на то, что он говорит. Она не стала дожидаться продолжения: и без того было оглушительно больно, — и просто ушла в другую комнату, падая на кровать и наконец начиная плакать. Хлопнула входная дверь, наступила тишина, которую нарушали только громкие всхлипы. — Ненавижу, — прошептала она сквозь слезы, прерывисто вдыхая, а потом села и ударила в стену кулаком. — Ненавижу! — крикнула уже громче, снова начиная рыдать. Уже болело горло, слезы застывали на щеках дорожками, а рука теперь заныла. Как же глупо всё закончилось. Сначала Даша хотела прямо в ту же минуту взять из их шкафа бутылку виски и пить, пока не станет плохо и не начнут закрываться глаза, — но потом решила, что лучше напьется потом, вместе с Варей или Игорем, а пока нужно было успокоить свою истерику. Слова Марка крутились в голове, не собираясь её оставлять. Каждый раз, когда она вспоминала тон его голоса, плакать хотелось только сильнее. Даша не знала, сколько времени прошло, когда она наконец заставила себя встать с кровати и пойти в душ. Долго стояла под горячей водой, которая постепенно смешалась со слезами и немного успокоила. Она прислонилась спиной к холодной плитке, прикрывая глаза и чувствуя горячие струи на теле. Наступила какая-то отчаянная слабость. Даша выключила воду и вышла, кутаясь в полотенце. Сил плакать уже не было. Она взглянула в зеркало и не узнала себя. Вид её красных глаз снова напомнил о случившемся. Лицо Марка стояло перед глазами. Он улыбался — нагло, самоуверенно. Захотелось снова ударить его. Или просто забыть. Сейчас она не испытывала к нему ничего, кроме горького разочарования и захлёстывающей обиды. Даша включила музыку на колонке, зажгла свет во всей квартире, пытаясь отвлечься. Заварила мятный чай и села на кухне, тихо подпевая Фредди Меркьюри. Горячая вода и мята смогли расслабить, поэтому уже скоро Даша почувствовала, как слипаются глаза. Но прежде чем ложиться в пустую кровать в тишине, она на всякий случай выпила таблетку снотворного и поставила десять будильников, надеясь, что в случае чего её разбудит звонок Вари.

***

— Сегодня даже не опоздала, — Игорь похлопал в ладоши, когда Даша зашла в студию, прикрывая за собой дверь. Она слабо улыбнулась, пытаясь держаться, но выходило плохо. Копылов, кажется, заметил её убитый вид и прищурился. — Даш, всё нормально? Она не ответила, оглядывая помещение. Все были на месте: Варя что-то обсуждала с Сашей, улыбаясь ему и пытаясь настроить гитару, Слава сидел на привычном месте, листая телефон, но после этого вопроса от Игоря тоже обратил своё внимание на Дашу, с тревогой ожидая ответа. Как бы он ни пытался, чувства к ней никуда не уходили — он не был над ними властен. И он искренне переживал за девушку, особенно после той ситуации, что произошла во время их поездки в горы. — Мы расстались с Марком, — она вздохнула, снимая куртку и садясь за барабанную установку. Пока не знала, будет ли вообще играть сегодня — больная нога иногда ещё давала о себе знать, но назначенные врачом две недели уже прошли. — Тоже мне, новость, — фыркнул Гога, но что-то во взгляде Даши не давало ему покоя. — Он мне изменил, — после этой фразы в помещении наступило абсолютное молчание. Прямо-таки убийственное. — Сука, — было видно, как Слава сжал челюсти. Варя испуганно посмотрела на Дашу, а потом отставила гитару. — Ты мне поэтому вчера звонила? — спросила она вдруг тихо и явно чувствуя вину. — Дашуль, ты бы сказала, я же не знала, что всё настолько… — Всё нормально, он сам потом уехал, — Даша чувствовала, что снова вот-вот заплачет. За все утро слёзы почти не высыхали, она смогла привести себя в порядок перед репетицией с ребятами, но — снова расклеилась. — Но мне теперь надо искать, куда переезжать… Господи, вы бы знали, что он мне вчера наговорил… — она пальцами сжала переносицу, словно это могло помочь ей сдержать слёзы. Остальные сидели молча, даже не находя, что ответить. — Пиздец, — лаконично заключил Саша, и все молча согласились. — Он такой мудак, каких ещё поискать надо. Это не так давно случилось, да? — наконец осторожно спросил Игорь. — Пару дней назад, — Даша нервно усмехнулась, а потом вдруг снова всхлипнула. — Извините, я уже устала плакать, но я… — Малыш, ты чего, — Варя тут же ринулась к ней, заставляя ее подняться и тут же крепко обнимая. Даша уже не могла держаться, обнимая ее в ответ и всхлипывая ей в плечо. — И где ты только нашла такого придурка, я не перестаю удивляться… Он не заслуживает того, чтобы ты из-за него плакала. Слышишь? — Варь, у меня до сих пор его фразы вчерашние в голове стоят, — пробормотала она, надеясь, что Слава, подошедший ближе, не услышит. Но он явно услышал каждое слово: прерывисто вздохнул, пытаясь сдержать злость. Варя погладила ее по спине, а потом выпустила из объятий, сжимая ладонь на плече и заглядывая глаза. Вид у Даши и правда был помятый. Слава встал рядом, с тревогой глядя на девушку. — Что мы можем сделать сейчас? Чтобы тебе стало лучше, — тихо спросил он. Даше захотелось плакать от его заботы. Внутри разлилось что-то теплое. — Спасибо, — она шмыгнула носом, вытирая дорожки слез. — Наверное, особо ничего. Хотя нет, знаете, я очень хочу напиться. Есть добровольцы, которые будут потом держать мои волосы? — она улыбнулась. Игорь засмеялся, с облегчением замечая, что прежняя Даша возвращается к ним. — Тебе станет легче через пару дней, зачем так мучить свой организм, — укоризненно заметила Варя. Слава лишь усмехнулся, качая головой. — Давайте просто поиграем, — предложила Даша. — Музыка всегда помогает. — Это хорошая идея, — заметил Беляев, подключая наконец свою гитару. — Даш, я уверен, он сам ещё пожалеет, что так с тобой поступил. А ты… Наконец избавишься от неуважительного отношения к себе, — впечатление о Марке у Саши сложилось крайне негативное, и поэтому он без труда был готов поддержать девушку. — Спасибо, — Даша улыбнулась ему. Все начали расходиться по местам, подключаясь и проверяя звук, но Даша вдруг остановила Варю за локоть, с испугом глядя на её руку. — Варь, это откуда? — спросила она тихо. Из-под футболки на предплечье выглядывал большой фиолетово-багровый синяк. Варя проследила за направлением взгляда Даши, тут же широко распахивая глаза. — Не знаю, — она нервно усмехнулась, разглядывая свою руку. — Может, ударилась где-нибудь… — Так сильно? — Даша смотрела на неё так внимательно, как, пожалуй, никогда. Словно пыталась найти ответы на её лице. — Не помню, честно, — Варя покачала головой. — Ты нормально себя чувствуешь? — Да, — девушка недоуменно пожала плечами. — Даш, не паникуй, просто ударилась, ты синяков никогда не видела, что ли? Меня никто не бил, — она улыбнулась. — Ну, как скажешь, — Даша повела плечом, возвращаясь за ударную установку, но в груди зародилась тревога. Музыка и правда помогла отвлечься. Даша старалась не напрягать ногу, чтобы не вызвать боль, и концентрировалась на отстукивании ритма по хай-хэту. Спустя три часа репетиции и две выкуренных сигареты она чувствовала приятную усталость. Мысли о Марке казались какими-то далекими и воспринимались уже не так болезненно. Музыка оказала своё чудодейственное влияние. Когда все начали расходиться, Даша решила остаться в студии ещё ненадолго, чтобы доделать и записать барабанную партию к их новой песне: из-за проблем с ногой она многое упустила и была единственной, кто ещё не закончил — справился даже вечно пропадающий Могилевский. Слава тоже решил остаться: как и всегда, сел за компьютер, с сосредоточенным видом открывая файл с сотней звуковых дорожек и начиная заниматься сведением. Когда Даша села рядом с ним, открывая ноутбук, чтобы записать ноты в специальной программе, он уже не мог сосредоточиться. Его искренне разозлил поступок Марка — настолько, как будто изменили ему самому. Он считал, что измена — худший вид предательства, и сейчас очень беспокоился за девушку, потому что сам был на её месте однажды. Хотелось отвлечь её, успокоить, показать, что она имеет значение и ценность, а один поступок какого-то идиота вовсе не доказывает обратное. Но он не знал, как к ней подступиться — боялся, что она может снова неправильно его понять, обидеться… Сейчас у него не было никаких целей, он ничего от неё не ждал — просто искренне хотел помочь. — Ты как? — спросил он наконец, когда показалось, что необходимо нарушить тишину. Даша качнула головой, неопределенно пожимая плечами. — Мы поиграли и вроде стало получше, но как вспоминаю… Просто неприятно. Я не понимаю, почему он так со мной, — она обхватила себя руками, откидываясь на спинку стула и устремляя взгляд в стену. Славе было больно смотреть на неё в таком состоянии. — Можно тебя обнять? — спросила она вдруг. — Конечно, — Слава выдохнул с облегчением, встал, и она почти упала в его объятия. Опустила голову на его грудь, задумчиво глядя куда-то в сторону. Парень мягко гладил её по волосам, надеясь, что может хоть как-нибудь помочь. — Ты говорила, что хочешь напиться. Я не против составить компанию. Правда, напиться я тебе не дам, но выпить столько, чтобы ни о чем не думать… Это можно, — сказал он вдруг, сам не зная, зачем предлагает. Девушка подняла голову, с хитрой ухмылкой глядя в глаза. — И да, обещаю в случае чего подержать волосы, но лучше обойдемся без этого, — добавил он со смешком, и Даша хихикнула. — Спасибо, Слав, ты настоящий друг, — она обняла его крепче, и только потом поняла, как ужасно это звучало. Ей сразу стало стыдно. — То есть… Это вроде из какого-то мультика фраза, я имею в виду… — Всё нормально. Я понял, — Слава усмехнулся, снова опуская теплую ладонь ей на волосы. Он уже научился не реагировать остро на подобные ситуации и теперь лишь улыбался. — Значит, когда? Сегодня вечером? — Ага. А куда? — Ну, в какой-нибудь бар. Или у тебя есть ещё варианты? — он нахмурился. — Да можно ведь просто дома, культурно выпить, всё такое, — она пожала плечами. — Не, ты как хочешь, но мне нужно сейчас будет искать деньги на то, чтобы снимать квартиру, так что… Я бы не хотела сильно тратиться. — Ты думаешь, что я не куплю тебе выпить? — Слава улыбнулся. — Но без проблем, дома, так дома. У меня точно есть красное вино, коньяк... Ну и водка. Но это, знаешь, крайние меры. — Значит, я еду к тебе, — Даша довольно улыбнулась. Она не знала, зачем решается на подобное, но ей казалось, что она поступает правильно. Желание напиться было сильнее здравого смысла, а ещё она знала, что Слава правда умеет находить слова поддержки. — Как скажешь. Во сколько? Тебя встретить? — Ну, сейчас я поеду к маме, хочу ей всё рассказать, поговорить, — она вздохнула, посмотрела на часы и наконец высвободилась из его объятий, хотя не особенно хотелось: Слава был теплым и обнимал так, словно закутывал в плед. — Часов в семь освобожусь. — Тогда я за тобой заеду, — предложил Слава, но это не звучало как предложение: скорее он уже наверняка решил всё сам. — Хорошо, — Даша улыбнулась, — и, Слава, — она взяла его за руку, заглядывая в глаза. Его, карие, снова наполнились беспокойством за девушку, и она ощутила укол вины. — Спасибо. — За что? — он неловко усмехнулся, смущаясь от такого зрительного контакта. — Просто. За то, что ты рядом, — она быстро поцеловала его в щеку и, прежде чем он успел опомниться, направилась к двери, надевая ботинки. — Тогда до встречи! — бросила ему, дождалась ответа и вышла из студии. Слава всё стоял на месте, глупо улыбаясь, словно подросток: место, которого она коснулась губами, приятно горело.

***

— Она сказала, что была уверена в том, что когда-нибудь он это сделает, — Даша, улыбаясь, рассказывала Славе о том, как прошел её разговор с мамой, пока они ехали по проспекту в сторону дома, где жил Бутусов. — Как и всегда, поддерживаю твою маму, — Слава усмехнулся. — Да ну вас, — девушка сделала вид, что обиделась, но на её губах играла улыбка. Они поднялись в квартиру. Даша оглядела знакомые стены с чувством ностальгии: давно здесь не была, показалось, что так многое в жизни успело поменяться. Слава спросил, что она будет пить, предложил заказать что-нибудь на ужин. — Если пить на голодный желудок, возьмёт лучше, — уверенно отрезала Даша. — Себе можешь заказать, у меня аппетита нет. Слава всё-таки заказал пиццу, надеясь, что получится уговорить и Дашу поесть, а потом открыл для нее вино, с которого она решила начать. Себе в бокал он налил сразу виски — но много пить и не собирался: из них двоих хоть кто-нибудь должен был остаться относительно трезвым, и этим человеком точно не могла стать Даша. Чем больше она пила, тем больше рассказывала. Сначала они просто вспоминали первый курс, начало их знакомства, первые попытки создать группу — и вместе удивились, что столь многого достигли. Потом Даша начала говорить про Марка. Говорила много, долго, но в голосе не было слез — только злость. Она полностью пересказала Славе их вчерашний диалог, удержала парня от того, чтобы поехать прямо в эту секунду разбираться с Марком, и выслушала от него поток интересных слов, относившихся всё к тому же Марку. Когда она перешла на коньяк, Слава неодобрительно покачал головой, но ничего говорить не стал — уже не маленькая, сама разберется. Лишь предложил пересесть на диван — и она с радостью согласилась, не замолкая и переходя вместе с ним в гостиную. Когда Даша начала рассказывать о своём отце, было видно, что она уже выпила достаточно и больше ей наливать не стоило. Поэтому когда Слава налил ей в бокал минералки вместо очередной порции коньяка, она лишь закатила глаза, но возражать не стала. Видимо, и без того всё кружилось перед глазами. — Я очень хорошо помню день, когда узнала, что его положили в хоспис, — по голосу было слышно, что Даша изо всех сил старается не плакать. Ей уже давно стало легче и она нормально воспринимала тему смерти, но под действием алкоголя было трудно не погрузиться в болезненные воспоминания с головой. — Хотя я тогда даже не знала, что такое хоспис, — она невесело усмехнулась, — просто у мамы такой тон был… В общем, и без объяснений все понятно стало. Слав, извини пожалуйста, что тебе всё это слушать приходится, — она вдруг придвинулась к нему и положила голову на плечо. Он чуть удивился, но виду не подал. — Всё хорошо. Если тебе нужно, говори, я слушаю. Только скажи, что ты хочешь от меня услышать в ответ, чтобы я случайно не сказал что-нибудь… не то, — он взглянул на неё с теплом. Она теперь была так близко, что перехватывало дыхание. И хотя от неё пахло алкоголем, он ощутил и свежий аромат жасмина и мандаринов от её волос и шеи. Захотелось, чтобы именно этот аромат был первым, что Слава будет ощущать по утрам… Он мысленно упрекнул себя за сентиментальность и глупые надежды, а потом снова обратил внимание к Даше. — Слава, ты слишком хороший. Я тебя не заслуживаю, — сказала вдруг она. В голосе по-прежнему была эта охриплость, говорящая о том, что девушка вот-вот расплачется. — Не говори ерунду, Даш, — Слава лишь улыбнулся. — Что это у тебя за стадия? Сегодня точно больше не пьёшь. — Нет, правда, — она покачала головой, а потом вдруг легла к нему на колени, глядя в потолок. — Ты не против? — Н-нет, — он тяжело сглотнул. — Ты правда слишком хороший. Я вообще… Знаешь, Слав, я тебя когда в первый раз увидела, ну, тогда, на первом курсе ещё, подумала, что ты какой-то… Ненастоящий, — призналась Даша, а после прикрыла глаза, будто вспоминая. — В смысле? — он нервно усмехнулся. — Ну… Такой красивый, как будто скульптура какого-нибудь греческого бога. И волосы твои, чёрные, такие густые, что любая девушка позавидует, и глаза глубокие, и черты лица… Ну, ты понял, — она блаженно улыбнулась. — Я ведь поэтому тебя даже не рассматривала… Ну, в романтическом плане. Ты просто казался… На уровень выше. Я даже не думала, что таким, как ты, могут нравиться такие, как я. — Что ты имеешь в виду? — Слава почувствовал, что у него пересохло горло. Стакан с минералкой стоял на столике возле дивана, но он боялся пошевелиться. — Я никогда не считала себя достаточно красивой. Достаточно умной, успешной… В общем, просто достаточной. А ты… Ты и отличником был на первом курсе, и работать успевал, и музыку писал просто восхитительную. Ну, нужно ведь соответствовать? Я тогда подумала, что никогда не смогу соответствовать. Поэтому просто все ненужные мысли отодвинула и к ним никогда не возвращалась. Ну, до этого момента, — она улыбнулась, но Слава вдруг заметил, как по виску к уху скатывается слеза. Его сердце пропустило удар, начиная стучать неравномерно. В глазах на несколько секунд задвоилось. — Даша, не надо, — он попытался остановить ее, потому что понял. Понял, к чему всё это идёт, и очень испугался — настолько, что перестал дышать. Испугался того, что внезапно осознал: он, конечно, будет её уговаривать, но сдержать себя вряд ли сможет. И это будет полный провал — и их дружбы, и его чувств, и вообще всего, что между ними было. Слава хотел пресечь всё сейчас, пока ещё можно было остановиться, но Даша и не собиралась его слушать. Она села, поймала его взгляд. Карие глаза смотрели с такой тревогой, что в них можно было разглядеть буквы SOS. Слава не удержался: протянул ладонь и стёр большим пальцем слезу с ее щеки. Она поймала его руку, сжимая пальцы и заставляя задержаться. Тёплые прикосновения к коже, взгляды — чуть испуганные, затуманенные, но в каждом столько чувств, что можно захлебнуться. — Серьезно, Слав, я говорю чистую правду, — она наконец отпустила его ладонь, но только для того, чтобы положить свои ладони на его скулы. Парень замер. Каждая мышца в теле напряглась почти до судороги. — Ты такой красивый, если бы ты только знал. А я никогда не позволяла себе в этом признаться… Она отвела взгляд, шмыгнула носом. Почувствовала, как быстро бьется сердце. Его парфюм был слишком близко и ощущался слишком приятно. Внизу живота разрасталась болезненная пульсация. Ей стало страшно от собственных эмоций, но отступать было поздно, да и не хотелось. Даша прикрыла глаза, наслаждаясь наэлектризованным молчанием между ними. Слава боялся шевельнуться — все происходящее было похоже на сон. Девушка внезапно подалась вперед и накрыла его губы своими. Не двигаясь, замерла, едва ощутимо касаясь и выжидая. Запах коньяка проник в ноздри, а вместе с ним — по телу пронеслись мурашки. Слава несколько секунд был в прострации, а потом собрал в кулак всю силу воли и отстранился, жмурясь и качая головой. Будто пытался прогнать наваждение. — Даша, ты пьяная, — прошептал он, дожидаясь, пока она посмотрит ему в глаза. — Не нужно. Пожалуйста. Я просто… — Да, я пьяная, и я хочу тебя поцеловать, — её ладони все ещё были на его скулах. Она осторожно погладила большими пальцами, он прикрыл глаза и едва не заскулил. Он так долго мечтал об её прикосновениях, что теперь и поверить не мог, что это не сон и не пьяный бред. — Завтра утром ты пожалеешь. А мне… — он облизал высохшие губы, с отчаянием глядя в её серо-зеленые глаза и надеясь, что она поймёт его без слов. Но она ждала продолжения. — Мне будет больно, потому что для тебя это ничего не будет значить. Дашенька, ты сейчас просто пытаешься заглушить свою боль, которую тебе причинил Марк, я знаю, нужно вместо этого лечь спать, и утром будет лучше… — Нет, — она его перебила, — утром я пожалею, если сейчас не пересплю с тобой. Слава, пожалуйста… Ну, я знаю, ты ведь не можешь не хотеть… — Хочу. Очень хочу, — снова провел языком по губам, чувствуя, что ещё немного — и сдерживаться будет невозможно. — Но не могу. — Почему? — она распахнула глаза. — Слава, я не пожалею, никуда не уйду, просто… Помоги мне сейчас. А об этом всём мы будем думать завтра. — Помочь с чем? — прошептал он почти беззвучно. — Помоги забыться, — она ответила так же, одними губами. У Славы возникло ощущение, словно его проткнули насквозь стрелой, которая осталась внутри и заставляла всё тело кровоточить и сжиматься от боли. Он знал, что ему будет больно, знал, что утром она тысячу раз извинится и скажет, что им лучше забыть всё произошедшее, что она была слишком пьяная, но… Это чертово «но». Он слишком долго ждал, слишком сильно мечтал о её губах, её пальцах на своем теле, чтобы сейчас отказываться. Даже если утром она просто уйдёт. Даже если они больше никогда не смогут быть друзьями. Сейчас, сидя на этом диване и чувствуя её прикосновения к своему лицу, глядя в эти большие затуманенные глаза, он был готов даже на это. И он не стал ничего отвечать: просто ждал. — Слава, — она почти простонала, а потом прижалась своим лбом к его. И вдруг решила использовать запрещённый прием: расставила ноги по обе стороны от него и села на колени, а потом продвинулась вперед, чтобы касаться его паха. И не отрывала взгляд от этих глубоких карих глаз. Слава прерывисто вздохнул, тут же забывая, как его зовут и что он здесь делает. Ничего больше не имело значения. — Зачем ты надо мной издеваешься, — пробормотал он. — Чтобы ты не сопротивлялся, — она пожала плечами. — А я разве… Разве сопротивляюсь? — он устало прикрыл глаза. Повторять дважды было не нужно. Даша снова накрыла его губы своими, и на этот раз получила ответ. Он поцеловал ее, позволяя лишним мыслям отойти на второй план, просто наслаждался вкусом её губ, её горячим дыханием. Положил ладони на её талию, прижимая ближе к себе — и она с лёгкостью поддалась. И всё остальное было так далеко и неважно, что хотелось просто бесконечно целовать её, чувствовать эти губы на своих, ощущать прикосновения кожи к коже и знать, что в эту секунду есть только они вдвоём, и никого больше. Даша вдруг отстранилась, но только для того, чтобы схватить край его футболки и потянуть вверх. Слава футболку, конечно, снял, но снова задержал её, предпринимая ещё одну попытку привести её в чувство. Он уже не понимал, зачем делает это: представлял, каким мучением для него будет грядущая ночь, если она сейчас и вправду очнётся. Но совесть не давала покоя настолько, что он просто не мог поступить иначе. Ему противна была даже мысль о том, чтобы воспользоваться случаем и получить то, что он давно хотел — он бы спокойно продолжил жить дальше и без этого. И ему было крайне важно убедиться в том, что она полностью осознаёт, что делает. — Дашенька, — он сжал ладони на её плечах. — Ты уверена? — В чём? В том, что я хочу тебя? — она еле сдержала смех. — По-моему, ты можешь проверить это сам. — Нет, это мне проверять не нужно, — он почему-то смутился, когда понял, на что она намекает. — Я просто… Я не могу, Даш, — он провел ладонью по волосам, выдыхая. От нахлынувшего возбуждения содрогалось все тело, но если бы в эту секунду Даша вдруг отказалась, он был готов подавить в себе всё до последней капли и спокойно уложить ее спать. Но она улыбалась, глядя на него так, как никто ещё не смотрел, а потом просто встала, чтобы снять с себя джинсы и рубашку. — Ты знаешь о том, что ты мне нравишься, и ты знаешь, что я не смогу устоять, но ты сама… — Да не будь таким занудой, — у неё под рубашкой не оказалось бюстгальтера, и Славе оставалось лишь тяжело сглотнуть и попытаться сфокусировать взгляд на её лице. Он впервые за всё время, что они были знакомы, видел её почти полностью раздетой. Даша села обратно на его колени и потянулась пальцами к ширинке на его джинсах, но он сжал её запястья, ожидая точного ответа. — Я не пожалею об этом. И я не в алкогольном бреду, Слав, я понимаю, что делаю, — она усмехнулась. — Хотя ты, конечно, у меня в глазах немножко двоишься, но это так, издержки. — Ладно, — он выдохнул, будто сдаваясь. Она довольно ухмыльнулась и снова потянулась за поцелуем, параллельно расстегивая его джинсы. — Только я за презервативом схожу? — Жду, — она оставила короткий поцелуй на его губах и села, прислонившись к спинке дивана и прикрыв глаза. Сердце гулко стучало в висках, но ее организм требовал больше. Марк давно не вызывал у неё настолько сильных эмоций. Было в Славе что-то такое, отчего он притягивал лишь сильнее. Она не знала, зачем делает всё это сейчас, но ей и вправду хотелось забыться, а ещё хотелось, чтобы хоть кто-нибудь мог почувствовать себя счастливым — и если она могла этому поспособствовать, она не собиралась отступать. Наконец он вернулся. Снова сел, Даша снова опустилась на его колени, но перед этим стянула джинсы и боксеры, а после — снова коснулась его губ. Ей казалось, что никогда не будет достаточно. В эту минуту настолько сильно хотелось целовать его, что она просто не могла прекратить. Слава мягко отстранился, чтобы надеть презерватив, и она помогла ему осторожным движением, от которого все его внутренние органы сделали кувырок. И уже в следующую секунду он получил первый оргазм — пока что только слуховой, — потому что она, обнимая его за плечи, опустилась на его член и издала громкий стон. Стон, который предназначался именно Славе. Он пальцами сжимал ее бедра, помогая двигаться, оставлял обжигающие отпечатки на талии, целовал в шею. Она пыталась быть как можно ближе, прижаться так, чтобы касаться его каждым открытым участком тела, и от этой близости у него немели ноги. Было настолько хорошо ощущать её, что первое время он не думал вообще ни о чем, кроме того, что происходило прямо в данную секунду. — Слава, — она простонала его имя, и ему стоило больших усилий не кончить в этот момент. Он представлял себе, как услышит это — и в его фантазиях всё было совсем иначе, — но в жизни вышло даже лучше. — О, Боже, почему так хорошо… — Глупый вопрос, — заметил он с улыбкой, скользя губами по её шее. В ее запахе хотелось просто утонуть. Он прикрыл глаза, выдохнул, сдерживая стон, и сделал ещё один глубокий вдох. Коньяк вперемешку с мятой. Что-то свежее и терпкое, а главное — настолько родное, словно этот запах должен стать частью его самого. Словно всё вокруг сложилось так, потому что им просто необходимо быть вместе, потому что они подходят друг другу как никто другой. — И где я была всё это время, — пробормотала вдруг Даша, и его сердце рухнуло куда-то вниз. — Слава… Ещё один стон, а следом — и с его губ. Она была так рада реакции с его стороны, что тут же поцеловала, при этом начиная двигаться медленнее, более плавно. — Я… почти, — отстранившись, Слава втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Я помогу, — ответила Даша почти беззвучно, понимая, что тоже уже слишком близка, и ее непрекращающиеся стоны сразу после этого перешли на фальцет. Спустя пару толчков она ощутила, как узел внизу живота медленно развязывается, начиная расплескиваться, и мысленно добила себя, погружаясь в этот океан эйфории. Из-за алкоголя всё ощущалось в несколько раз острее, а сердце билось, как после километрового кросса на время, но, задыхаясь, Даша уткнулась носом ему в плечо, почувствовала, как он закончил тоже, и испытала вторую волну невероятного счастья — на этот раз просто от осознания всего, что произошло. Не было страха или сожаления - лишь безграничное счастье. К ней давно так трепетно не относились во время секса. Они осторожно отстранились, Слава встал, а девушка надела обратно только бельё и накинула на плечи рубашку. Парень вернулся уже через минуту в одних боксерах и сел на диван, не понимая, как действовать дальше. Даша первая прижалась к его груди, обнимая за плечи и расслабляясь. Он прижал её к себе, мягко поглаживая по спине и прикрывая глаза. Было чересчур хорошо, чтобы думать о чем-то другом. — Глаза просто закрываются, — прошептала она вдруг. — Можно мне полотенце? Я душ приму. — Конечно, — Слава встал, обнял её за талию и подошел к шкафу. — Выбирай, какое больше нравится. Через двадцать минут Даша уже опустила голову на подушку, и глаза закрылись сами собой. Они успели поспорить со Славой: он предложил ей место в своей спальне, а сам собрался спать на диване в гостиной, но Даша начала протестовать — мол, зачем создавать ненужные ограничения уже после того, как все границы были пройдены несколько раз. Тогда Слава предложил хотя бы спать под разными одеялами, в ответ на что она лишь фыркнула и сказала ему ложиться. А когда он всё же лег, сама прижалась спиной к его груди и улыбнулась, чувствуя, как он обнимает ее за талию. Они были в одном белье, и прикосновения кожи ощущались даже более интимно, чем то, что было между ними за полчаса до этого. День вышел и без того эмоциональным, а от количества выпитого алкоголя жутко кружилась голова и шумело в ушах, поэтому Даша в считанные минуты погрузилась в сон, оставив глубоко влюблённого Славу анализировать события вечера и восхищаться тонкими чертами лица девушки в таинственном свете луны.