The Story of tall tales

Крррак. Скрип железа о камень. Динь. Осколок падает на пол. Тук. Тук. Звонкий удар о твёрдую стеклянную поверхность. Шорх. Наждачная бумага скользит по выступам обсидиана. Треск. Стекло трескается от резкого нажатия смуглых рук. Вздох. Он улыбается, с удовлетворением разглядывая свою работу. Смешок. Голем получился слишком красивым. Даже для него. Тук-тук. Сердце бьётся мерно, переполненное восторгом. Правильные и аккуратные черты. Прямой нос, тонкие изящные губы. Только один уголок получился сбитым, из-за излишнего волнения. Хм. Короткая ухмылка. Ростом голем получился даже больше чем нужно, но он доволен. Расслабленные бугорки мышц рук, крепкая грудная клетка, впалый, но твёрдый живот. Кивок. Он доволен своей работой. Обсидиановый голем — наверное, лучшее его творение. Клац. Он открывает небольшую коробку и щурит карие глаза. Бух. Сердце внутри, почти живое, мерцает лиловым, набухает, бьётся, гоняет несуществующую кровь. Скрип. Он бережно берёт орган в свои руки, обхватывая мозолистыми пальцами твёрдые чёрные стенки. Кхраааак. Оно трётся о жёсткий обсидиан, но не рушится, вместо этого обламывая куски стекла. Вспых. Сердце наливается розовато-лиловой жидкостью, выпускает маленькие ниточки ткани в пути. Холодный обсидиан нагревается, наполняется странной субстанцией, и тело становится тёплым. Вздох. Тело перед ним вздыхает, вбирая тёплый воздух в искусственные лёгкие. Мышцы ног голема дрожат и наливаются слабой, но всё же действующей силой. Хм? Существо вопросительно смотрит на него белым глазом, хмуря густые тёмные брови. Во взгляде, к большому удивлению шатена, отражается вполне себе человеческое любопытство. Тихий смешок. Он счастлив. По-настоящему счастлив. Его творение дышит, двигается, понимает и чувствует. Оно было безупречно. Тихий кашель. Он смотрит на него своим белым глазом, аккуратно поднимает твёрдую ладонь. Тянет длинные пальцы и кладёт на плечо в розовом свитере. Дышит и наблюдает. Здравствуй, родной. Голос его слегка хрипит, словно он только что очнулся от долгого сна. Ласковый такой, мягкий. Пробирает до костей, и заставляет мурашки безумно бегать по телу. Обсидиан. Он даёт ему имя. Банальное, безвкусное и пустое. Но голем радуется. Щурится так довольно, улыбчиво, как кот мартовский по весне. Тихо шепчет, вглядываясь в медово-карие глаза. Душенька. *** Диииинь. Длинный звон железа разрушает прочие звуки, отдаётся гулом в ушах. Тук-стук. Сердце его колотится как сумасшедшее, готовое вырваться из груди от страха. Хаааа. Тяжёлый вздох Обсидиана. Он с грустью смотрит на меч, что секунду назад врезался ему прямо в челюсть. Он ещё звенит, столкнувшись с вулканическим стеклом. Бум. Осколок глубокого фиолетового падает на пол. И разлетается на тысячи кусочков, прямо как его сердце. Обсидиан молчит. Крррах. Глубокая трещина на щеке становится шире. Из неё падают, переливаясь, мелкие фиолетовые стёклышки. Всхлип. Он не выдерживает, кидается к своему творению, обнимает нежно-нежно. Прижимает тёплый камень к себе, шепчет что-то утешительное, а сам тихо плачет. Ха. Тихий смешок голема. Он всегда смеётся, когда рядом его создатель. Не о чем переживать. Больно? Нет, он же стекло. Хрупкое, прозрачное, обнажённое. Твёрдое, тёмное, закрытое. Всё хорошо. Он ласково проводит по каштановым кудрям, подбадривая своей сколотой улыбкой. Половины лица у Обсидиана нет, но его, кажется, это не волнует. Вздох. Ему тяжело. Тяжело видеть его таким. И даже не из-за долгих трудов. Родной. Утешительно так, спокойно. Словно и не было ничего. Ни острого меча, ни раны, ни слёз. Шепчет, прижимая к себе. Всё будет хорошо. Он не сдерживается, рыдает, пачкает солёным грубую ткань. На душе так тяжело, словно огромную гранитную плиту положили. Душенька. Он всхлипывает и смотрит прямо в пустые белые глаза. В них, однако, живой блеск. Печальный. *** Шорх. Шорох ткани, словно тихий шёпот, заполняет комнату. Голем смотрит на маску с удивлением и лёгкой полуулыбкой. Держи. Тёмная блестящая рука крепко сжимает протянутую вещь. Пурпурные трещины на ней очень похожи на те, что пролегли на его щеке. Конечно. Сразу же соглашается. Берёт бережно, словно драгоценность. Неторопливо одевает на лицо. Вздох. Теперь раны нет. Нет тех трещин, что изуродовали его творение. Есть лишь маска, что скрывает добрую разбитую улыбку. Тук. А обсидиановое сердце бьётся. *** Ууууух. Вой ветра прорывает ночной воздух, скользит по медным трубам, пытается пробраться в человеческое жилище. Кап-кап. За окном льёт дождь, капли стекают в ручьи, затопляют траву. Грязь уже давно захватила землю. Ха. Обсидиан радуется дождю. Щурится так довольно, улыбается под маской. Смотрит на него из окна, зовёт к себе. Хлоп. Дверь закрывается, и он выходит на улицу, тут же намокая под стеной ливня. Покрепче укутывается в розовый шерстяной шарф и недовольно глядит карими очами на голема. Плюх. Грязь под тяжёлыми ногами весело хлюпает. Он спокойно топчется по ней, а после и вовсе падает на неё лицом вниз, вызывая грязную волну. Ха-ха! Смеётся весело, счастливо. Не беспокоится о своей одежде. Волосы его слипаются, тёмными сосульками свисая на лице. Обсидиан как маленький лягушонок, что своими лапками забрызгал всех жаб. Пуф. Чмок. Комок грязи прилетает прямиком в лицо. Он злится, топчет сердито ногой в резиновом сапоге, но всё же улыбается. Ямочки на смуглых щеках выдают хозяина с поличным. Грязный! Кричит он, отправляя в ответ грязевой снаряд. Промахивается, и, не выдерживая, бежит к Обсидиану. Пам. Валится с ним на сырую траву, обнимает, хохочет. Чувствует влагу на одежде, волосах, коже. Голем рядом с ним смеётся, крепко обнимая, тепло. Дыхание его ровное, спокойное. *** Стук. Осколок обсидиана падает на пол. Рука голема дрожит, вся в крошках и трещинах. Всхлип. Он глотает слёзы, с ужасом смотрит на верного человека. Он не верит. А стекло продолжает сыпаться с тела напротив. Как такое могло произойти?! Он кричит, с надрывом, вкладывая в крик всю боль и печаль. Тёплые и колкие руки ласково цепляют его за розовый свитер. Хрип. Обсидиан дышит хрипло, иногда покашливая. Смотрит в карие глаза нежно, с затаённой болью. Не хочет её показывать, но он видит, видит прекрасно. Родной. Шепчет тихо, боясь случайно сломать свои губы. Успокаивающе гладит по каштановым кудрям. Обнимает крепко-крепко, стараясь захватить всю его тушку целиком. Уберечь от всех бед мира, спасти от несчастий. Я с тобой. Он улыбается под маской. По всему телу пурпурные трещины, что хуже крови. Новая паутинка рождается у левого глаза, ломая нижнее веко. Треск. Тело его рассыпается, словно сделанное из песка, что был смыт приливом. На пол брызжут лиловые осколки, острыми гранями переливаясь на блеклом свету. Крошка хрустит под ногами, и ему этот звук кажется хрустом костей. Пам. Он падает на пол. Из горла ни звука. Сидит, уставившись на фиолетовые камушки. К ним прибавляются блестящие хрусталики слёз. Шорх. Чёрная маска падает рядом, как последнее напоминание о близком. Тук. А сердце не бьётся.