The Story of tall tales

Впервые он встретил Смерть в шестнадцать. Жизнь тогда казалась необычайно яркой и радостной. Голубое небо, весёлый смех, рождающийся где-то в груди, солнечные лучи, запах цветущей черёмухи. Всё было прекрасно: и мальчишки, зовущие его играть, и смелый поход на заброшенную высотку, и свежий воздух, ударивший в лицо. Он ещё слышал отдаленные голоса где-то внизу лестницы, поросшую бурым засохшим мхом, что звали его по имени и громко смеялись. На них было всё равно — его охватил необыкновенный восторг при виде тающего вдали города, приглушённых звуков проезжающих машин и свиста синиц. Мир казался таким живым, свежим, острым. Хотелось вкусить каждую его часть, насладиться сладковатым привкусом победы и вдохнуть приторный аромат любви. О чём ещё мог мечтать шестнадцатилетний мальчишка? Он протянул ладонь к небу, и солнечные лучи упали на смуглую кожу, окрашивая её в золотисто-медовый оттенок. От этого из груди вырвался смех. Счастливый и беззаботный, прямо как он сам. Голоса снизу притихли, было слышно лишь чьё-то тяжёлое дыхание. Он не собирался останавливаться. Он только вкусил дух свободы, только познал странный взрослый мир. Он только начал жить. - Илья! - оклик сзади напугал. По телу прошлась судорога, и он потерял равновесие. В карих глазах отразились размытые очертания серой многоэтажки, ясное голубое небо, напуганное лицо знакомого. Тело вдруг стало таким странным — он словно плыл в воде, рассекая собой атмосферу. Волосы затрепетали от сильного потока ветра. Горло сдавил спазм, и он был не в силах что-либо сказать. Вниз. Умирать было не очень больно. Лишь последний болезненный удар об асфальт оставил неприятный осадок. Наверное, он сломал все кости. Всё же, двенадцатый этаж — это вам не шутки. А где же киноплёнка прожитых моментов? Где свет в конце туннеля? Где прекрасный ангел, что заберёт его с собой? Он ничего не видел — лишь мутная красная пелена застилала глаза, да чёрная дымка опускалась в сознание. Неужели это смерть? Он на всякий случай моргнул, и увидел белую пустоту. Ничего — ни пола, ни потолка, ни даже воздуха. Тень сзади ласково положила бледную руку на плечо. Он вздрогнул, резко оборачиваясь. Это была Смерть — прекрасная и одновременно пугающая. У Смерти было молодое мужское лицо, скрытое маской, и чёрные пустые глаза. В них он увидел сочувствие и сожаление, что слегка успокоили. Смерть была безупречна. Тонкие черты тела — надёжные, и всё же такие хрупкие. Он восхищённо смотрел на него, не в силах оторвать карих глаз от чёрных. Они были прекрасны, как и весь он. Смерть склонила голову, а он негромко спросил, боясь огорчить это существо: - Ты ведь… Смерть? Он кивнул, вновь пронизывая взглядом чёрных глаз и хмуря тёмные брови. - Да. Но ты можешь звать меня Обсидианом, - Смерть прикрыла глаза, - это красивое стекло. - Хорошо, - страх куда-то растворился, - не думал, что я вот так глупо умру. Обсидиан удивлённо распахнул глаза и недоверчиво оглядел парнишку перед собой. - Сколько тебе было? - Шестнадцать, - он улыбнулся, хотя ничего смешного не было. Смерть грустно выдохнула на его улыбку. - Бедная душа. Ты умер таким молодым, - Обсидиан о чём-то задумался, - Душенька. Да, я буду звать тебя Душенькой. - Это… мило, - и вновь эта счастливая улыбка. Ну что за парень свалился Обсидиану на голову? - Ты… странный малый. Обычно, когда люди умирают, они боятся. Страх — вот что держит их. И я должен помочь отпустить его, чтобы они отпустили себя. Но ты… ты не боишься. Ты другой, Душенька. И меня ты не боишься, не кричишь, не плачешь. Душенька на то сощурил карие глаза, внимательно вглядываясь в фигуру перед ним. Бояться? Его? Это прекрасное существо способно кого-то напугать или, ещё хуже, расстроить? - Нет, ты совсем не страшный. Ты… слишком красивый. Как мне тебя бояться, если ты мне нравишься? Смерть замерла, а после негромко рассмеялась. Смех был так же прекрасен, как и его обладатель. - Ох, Душенька, ну и мороки с тобой! Шатен потупил взгляд и вздохнул. - Я всего лишь сказал правду. А знаешь, я редко её говорю, - и вновь улыбка. Как бы Обсидиан не пытался понять эту душу, он не мог. Почему парень перед ним такой счастливый? Он же умер… Потерял всё: жизнь, семью, будущее. И всё равно улыбается. - Ох, я не могу, - Обсидиан рвано выдохнул, закрывая глаза руками, - ты слишком… слишком… молод и глуп, чтобы умирать! Душенька с удивлением уставился на Смерть. Что-то не так? Разве не тысячи молодых людей умирают, лишь по собственной глупости? Чем же он отличается от остальных? - Я не могу принять твою душу, - покачал головой Обсидиан, - я дарю тебе жизнь. Проживи её с умом. Прежде чем Душенька успел что-либо сказать, Обсидиан легко оттолкнул его тело, и оно растворилось, вновь оставляя Смерть в пугающей белой пустоте. - Надеюсь, мы не скоро увидимся, - бросил Обсидиан на прощанье. Увы, его слова уже никто не услышал. *** Он очнулся в белой палате. Тело превратилось в единый нерв, и теперь нестерпимо болело. Рядом мелькали знакомые лица, врачи, что невнятно бубнили себе под нос, медсёстры — всё слилось в единый поток и стало белым шумом. Из головы никак не выходил образ Обсидиана. Был ли это сон? Или он вправду умер и воскрес? После тщательного расспроса врачей, парень выяснил, что пережил клиническую смерть. К сожалению, левая нога отказала после операции, так что её пришлось заменить протезом. Его в шутку называли киборгом, на что он качал головой и просил звать его «Душенькой». Встать с постели было большим шагом для Душеньки. Он словно заново учился ходить, как малый ребёнок копируя движения взрослых. Но парень был упорным, а потому быстро встал на ноги. Что-то изменилось в нём. Он видел всё тех же людей: девушек, парней. Но они не западали в его сердце, не оставляли отпечаток губ на щеках. Он словно стал чужим для этого мира, ему остро чего-то не хватало. И он рискнул. Уговорить принять инвалида в клуб любителей острых ощущений было невозможно. «Надзиратели» недоверчиво оглядывали его металлический протез, никак не решаясь прямо отказать парню. - Эм, ты уж прости, - парень по прозвищу Пугод отвёл взгляд, хотя из-за тени шляпы этого не было видно, - но мы не можем нести за тебя столь большую ответственность. И Душенька их понимал. Он давно понял, что адреналин чуточку приближает его к тому состоянию, когда он чувствовал присутствие Смерти. Это было опасно и рискованно, но шатен был готов пойти на все —он стал зависим от Обсидиана. Отчаянные прыжки с мостов, на едва держащей его тело страховке, тяжёлый подъём в горы, походы по заброшенным зданиям — множество способов, что казалось, могли привести его к смерти. Но его словно сам Бог охранял — из каждого такого захода Душенька оставался целым и невредимым. Это начинало злить, и тогда он яростно метался, силясь найти его. *** Вторая смерть была ещё глупее первой. Когда Душеньке стукнуло девятнадцать лет, он случайно проглотил большой кусок какого-то блюда. Дыхательные пути перекрыло, и он стал задыхаться. Его так и нашли с посиневшим лицом и остекленевшим взором. Глупо. И вновь обволакивающая белая пустота. Вновь мягкое касание бледной руки, вновь упрекающий голос. - Опять ты? Что же тебе смирно-то не сидится! Но он не слушал. Душенька радостно обернулся и увидел лицо, что так яро мечтал увидеть. Шатен кинулся к Обсидиану, зажимая того в крепких объятиях и счастливо щуря глаза. - Нашёл! Наконец-то, я встретил тебя! Смерть удивлённо уставилась на каштановую макушку, не решаясь отстранить парня. - Ты чего это, Душенька? Сам подумай, о чём говоришь! И опять счастливая улыбка — когда-нибудь, Обсидиан точно сойдёт с ума. - Я так хотел вновь увидеть тебя, Обси! А ты ведь специально не давал мне погибнуть, да? Специально не хотел нашей встречи! Обсидиан не знал, что сказать. Да, он охранял этого безумца от самого себя, даже не давая получить шатену царапинки. А тот всё равно рвался погибнуть, лишь бы вновь увидеться со Смертью. - Душенька, ну что же я могу поделать? Да ты даже пожить-то толком не успел! А как же семья, друзья? В конце концов, банальное желание людей обзавестись девушкой? Что я делал не так? Я ведь отпустил тебя, выпустил из своих же рук. А ты всё равно вернулся ко мне! - Обсидиан тяжело вздохнул, будто бы неся тяжкую ношу, - что с тобой не так?! Шатен лишь захлопал карими глазами, доверчиво ластясь щекой к бледной руке. Чтобы встретиться с Обсидианом, он готов пойти на всё. И тот ещё такие глупые вопросы задаёт? - Обси, я не хочу больше жить. Я люблю Жизнь, люблю её свежесть, остроту. Но тебя я люблю больше. За твоё спокойствие и тепло, за твою красоту. Я был очарован Смертью, да так, что готов отдать жизнь! Обсидиан замер, смотря своими чёрными глазами куда-то поверх головы. Потом он цокнул языком, и недовольно выдохнул. - Дурашка. Тебе ещё жить и жить. Душенька вцепился в чёрные одеяния и, чуть ли не плача, ответил: - Не надо, не покидай меня! Я всё равно вернусь к тебе, вот сегодня же вернусь! Ты от меня так просто не отделаешься! Обсидиан обречённо покачал головой. Ну что за упрямец! В груди однако расползлось доселе незнакомое и тёплое чувство. Наверное, будь у него кровь, он бы даже покраснел от приятных ощущений. - Ладно, я понял. Угомонись, Душенька, - ласковое имя приятно порадовало уши, - тогда я пойду с тобой. Душенька даже спросить ничего не успел, как Обсидиан крепко обнял его, и их тела стала окутывать белая дымка. Когда шатен распахнул глаза, вокруг снова оказалась больничная палата. На миг его охватил страх — неужели обманул, ушёл, оставив его? Но среди мелькавших лиц врачей, он с удивлением увидел знакомую чёрную маску с пурпурными трещинами. На губах расползлась широкая улыбка. Теперь он спокоен. Теперь Смерть стала жить.