Полны любви

Сотни ночных дорог

Напомнят мне тебя

Парень тяжело вздохнул и устремил усталый взгляд в окно. Сквозь стекло он смотрел за тем, как мимо него пролетают тени деревьев в темноте. В ночи всё становилось еле различимым, а фантазия добавляла причудливые формы, которых и не было на самом деле. Стук колёс поезда равномерно отбивал расслабляющий ритм, однако от него легче не становилось. Дальняя дорога, по мнению Пак Чанёля, всегда давала передышку, возможность обдумать прошлое и задуматься о будущем. Но так же она создавала в этот раз ни разу не позитивные мысли. Чанель любил поезда и ненавидел одновременно. В этот раз ненавидел всей душой. Чанёль с тихим вздохом взглянул на включенный экран телефона, надел наушники и сделал музыку погромче, надеясь, что это поможет ему заглушить мысли и чувства. Он не хотел ни о чём и ни о ком думать хотя бы в данный момент, закрывая глаза и проваливаясь в полный мрак. Однако мозг был с ним не согласен, тут же проматывая кинолентой моменты из далёкого прошлого. Чанёль поморщился, но глаза открывать не стал, его заинтересовало, сколь долго он сможет выдерживать эту пытку. До боли любимое лицо в памяти начало уже стираться, голос еле доносился из глубины, но чувства до сих пор не потеряли своей силы. Парень тоскливо улыбнулся и всё же провалился в царство морфея, оказываясь совсем в другой реальности. В той, где он был счастлив, а рядом всегда был милый улыбчивый юноша, до самого конца верящий в то, что их встреча была предначертана судьбой. – Бабуль, – тихо прошептал маленький светловолосый мальчик, осторожно дёргая за юбку, – меня он пугает! Он странно смотрит! Женщина аккуратно наклонилась и проследила за указательным пальцем внука, замечая милого ушастого мальчишку, смотревшего в их сторону с широко распахнутыми глазами и открытым ртом от восторга. Она тихо посмеялась, аккуратно беря в свою руку маленькую ладошку малыша. – А ты попробуй с ним познакомиться, – женщина с любовью погладила внука по голове, – возможно, он просто очень хочет с тобой подружиться. – Ну ладно, попробую. – буркнул мальчишка, надув щёки. Насупившись и вжав голову в плечи, светловолосый мальчик двинулся прямо на незнакомого шатена с забавно оттопыренными ушами. Поравнявшись с ним, ребёнок почувствовал себя немного неуютно: тот оказался выше него на полголовы и раза в полтора больше. Большие карие глаза смотрели на него с неподдельным восхищением, а пухлые губы тут же растянулись в широкой, немного глупой улыбке. – Меня зовут Пак Чанёль! – тут же воскликнул ушастый мальчик. – Давай дружить! – Ты чего так кричишь? – испуганно пролепетал светловолосый парнишка, но, чуть погодя, представился. – Бён Бэкхён... – Ты очень красивый! – с жаром произнёс Чанёль. – Как принцесса! – А ты похож на медведя! – обиженно фыркнул в ответ мальчик. – Такой же большой! Чанёль тут же расхохотался, ударив себя по коленке ладошкой. Заметив на лице нового знакомого удивление, он вопросительно поднял брови, тут же замолкая. – Тебе не обидно, что я тебя медведем назвал? – Но медведи могучие и сильные, – задумчиво произнёс Чанёль, – а, значит, я тоже такой. И чего тут обижаться? Тут уж Бэкхён и сам рассмеялся, а Чанёль, радуясь, что поднял настроение красивому мальчику, с которым очень сильно хотел подружиться, счастливо улыбнулся ему. Чанёль, почувствовав, как его аккуратно толкали в плечо, непонимающе открыл глаза. В наушниках играла какая-то до боли знакомая песня, но парень уже не обращал на это внимание, снимая гарнитуру и начиная вертеть головой. – Молодой человек, мы приехали на конечную остановку. – А, вот оно как, – пробормотал Пак, медленно вставая с места, – спасибо. Закинув рюкзак на плечо, он вышел из вагона поезда, разминая затёкшую шею. Вдохнув чистого воздуха, Чанёль прикрыл на мгновение глаза и собрался с мыслями. Медленно шагая по вокзалу, он осматривал каждый угол, до которого доставал его взор. Остановившись перед одной из многочисленных скамеек, на первый взгляд ничем не отличающейся от других, Пак хмыкнул, сжав лямку рюкзака в кулаке, и проследовал дальше на выход. Его родной город, в котором он родился и жил до окончания школы, почти не изменился. Последний раз Чанёль приезжал сюда восемь лет назад, и за всё это время всё осталось таким же, только людей будто стало меньше. Не то, что бы город загибался, скорее, всё дело в том, что здесь изначально нечего было ловить, поэтому многие молодые и перспективные люди уезжали в крупные и развивающиеся города. А здесь, в маленьком, Богом позабытом месте, оставались в основном лишь взрослые и пожилые люди, которым для счастья много и не надо было. Чанёль подумал, что так происходит со всеми подобными маленькими городками. С окончания школы и получения аттестата прошло десять лет. Если бы не встреча выпускников на памятную дату, Пака даже вряд ли посетила мысль приехать сюда. Он вряд ли и сейчас мог сказать, почему не придумал отговорки, чтобы даже на эту встречу не поехать. Он не хотел возвращаться сюда, вновь переживать все счастливые и печальные моменты прошлого. Чанёль уже восемь лет пытается забыть всё и идти вперёд. До самой встречи было ещё много времени, а потому молодой человек решил прогуляться по городу, пройтись по тем самым местам, которые до сих пор не стёрлись из памяти насовсем. Тот самый игровой клуб, на тот момент единственный, а ныне закрытый, который Чанёль посещал с одноклассниками пару раз в неделю. Парк и фонтан в нём, рядом с которым парень проводил вечера. А в особо жаркие дни ел мороженое и порой мочил ноги в воде, если не полностью забирался в фонтан, не обращая внимания на запрет последнего. Впрочем, нынешних детей, резвящихся и расплёскивающих воду, тоже не особо интересовали красные, уже проржавевшие таблички, разбросанные по территории. Пак еле заметно улыбнулся, думая о том, что сам бы не прочь в такой знойный летний день снять обувь, подвернуть штаны по колено, скинуть рядом рюкзак и прыгнуть в фонтан, как в старые добрые времена. Но он уже не тот, да и одному этим заниматься не так весело. Поэтому, ненадолго задержавшись и в последний раз окинув взглядом место, прислушавшись к детским радостным возгласам, он покинул парк и направился дальше. Чанёль зашёл в цветочный на несколько минут, выходя из крохотного магазинчика уже с белыми лилиями в руках. Следующее место он посетил лишь единожды, однако тот день был столь ужасающим, что запечатался в памяти, возможно, на всю жизнь, порой наведываясь в кошмарах. Особенно часто кошмары терзали его на протяжение года после случившегося, и каждый раз он просыпался от того, что задыхался во сне, а сердце бешено стучало где-то в висках, сжимая голову будто в вакууме. И от воспоминаний восьмилетней давности то состояние готово было раскрыть для него объятия, когда парень подходил к кладбищу. Чанёль будто бы начал замерзать, как только ступил на территорию кладбища, хотя на улице было всё так же жарко. Немного побродив и найдя нужное ему надгробие, он аккуратно возложил цветы и вздохнул, прикрывая глаза и запрокидывая голову. Чанёлю стало интересно: если бы у него появилась возможность вернуться в тот злополучный день, поступил бы он иначе? Или оставил всё, как есть? И что он вообще мог бы сделать, чтобы в итоге не лишиться единственного дорого человека? Задумываться о таком слишком больно, ведь, на самом деле, изменить прошлое Чанёль не мог, это было невозможно. Ко всему прочему, за все эти восемь лет он мог бы попытаться, но только лишь думал об этом, не предпринимая никаких попыток. Он был совсем не уверен в том, что какие-либо действия смогут исправить хоть малую часть всего произошедшего. Чанёлю с каждой секундой становилось всё тяжелее. Казалось, будто груз прошлого на его плечах вдруг стал осязаем и утягивал его всё ближе к земле, не давая возможности выпрямить спину. Парень почтительно поклонился, тихо что-то нашёптывая, после чего неровной походкой направился к выходу. Сколько ему придётся возвращать себя в нормальное состояние и вновь забывать всё после этой поездки? Зачем он вообще сюда приехал? Ведь, если бы не было конкретного желания, он бы ни за что не вернулся в этот город. Чанёль понимал лишь одно: встреча выпускников – лишь предлог. Пройдя мимо кафе, куда он часто заходил после школы, Пак ускорил свой шаг, начиная смотреть себе под ноги. Заведение находилось совсем рядом со школой, а потому вся дорога навевала далёкие воспоминания, от которых сердце уже сжималось словно в тисках. Чанёль задержался перед входом в учебное заведение, пытаясь привести пульс в норму. Он окинул взглядом территорию и с грустью заметил, что время дало о себе знать. Лестница начала разрушаться и крошилась, краска поблёкла, окна уже успели заменить на новые. Было печально осознавать, что время всё разрушает и меняет, и это касалось не только этого здания. Школьные стены встретили парня давящей тишиной и приглушённым светом. Его шаги гулким эхом распространялись по коридорам, пока Чанёль шёл по заученной дороге до нужного ему кабинета. Чем ближе он к нему подходил, тем отчётливее слышал возгласы и смех до боли знакомых голосов. Если закрыть глаза, возможно, у него получилось бы представить себя лет так на одиннадцать моложе, мимо бы пробегали школьники-фантомы, проходили безликие учителя, а за руку бы держал тот, кого сам Чанёль никак не мог отпустить до сих пор. И ради возможной встречи с которым, на самом деле, Чанёль и решил вернуться. Он остановился, с силой сжимая кулаки, и судорожно выдохнул. Иллюзия в миг испарилась, оставляя жгучее послевкусие. Пак поморщился и попытался проглотить ком, вставший поперёк горла, после чего поторопился дойти до кабинета, чтобы открыть дверь, увидеть изменившихся бывших одноклассников и натянуть радостную улыбку, но не скрывавшую боль в карих глазах. – О, Чанёль! – тут же послышались радостные крики девушек и парней. – А мы всё гадали, придёшь ли ты. Рады видеть тебя! – Всем привет. – энергично замахал рукой Чанёль, проходя внутрь класса и обнимая каждого. Стало так страшно, ведь люди, оказывается, так сильно могут измениться за десять лет. Конечно, он смог узнать всех до единого, но некоторых только лишь по каким-то конкретным отличительным чертам. Пак действительно рад этой встрече, но он бы предпочёл, чтобы она проходила совсем не в школе, и даже не в этом городе. Однако в людях затрепыхалась ностальгия по ушедшим беззаботным денькам, каждый хотел вновь посетить некогда родные стены, а потому собрались именно здесь. В месте, где больнее всего. Хуже всего предаваться воспоминаниям, ведь то время прошло, и назад ничего не вернуть. Все расселись за парты на те места, на которых когда-то давно и сидели. Правда, место рядом с Чанёлем сейчас пустовало, от чего он ненадолго прикрыл глаза, тихо выдыхая. Одноклассники стали интересоваться, как сложилась жизнь у других, не забывая рассказать и о своей. Многие закончили университеты, получили дипломы и работали в тех местах, что считали своим призванием. Почти у каждого появились отношения, а некоторые уже сыграли свадьбы. Были и те, кто показывал фотографии своих маленьких детей и светились от счастья и гордости. И, кроме Чанёля, лишь единственная девушка тоже оказалась одна. – И тебе не грустно, Сыльги? – нахмурилась одна из одноклассниц. – Я бы не смогла вынести одиночество. – Мне очень хорошо. – улыбнулась Сыльги. – Отношения для меня не так важны, я отдаю всю себя творчеству, что делает меня счастливой. Я вовсе не одинока, ведь у меня есть друзья, с которыми я могу весело проводить время. Чанёль в какой-то степени даже позавидовал своей бывшей однокласснице. Если она действительно счастлива, а не делает вид, чтобы не быть белой вороной среди остальных, с воодушевлением рассказывающих о своей жизни. Возможно, Чанёль не до конца поверил словам Сыльги, потому что сам соврал о своих как любовных делах, так и в принципе о своём существовании. Он пытался казаться всё тем же весёлым и беззаботным Пак Чанёлем, каким его запомнили. Зачем им знать, что всё не так светло и радужно, как хотелось? Зачем им знать о том, что жизнь парня потеряла большинство ярких красок? – А Бэкхён придёт? – поинтересовалась одна из девушек. – Я его тоже звал, – пожал плечами один из парней, что всех и собрал здесь, – но Бэкхён не дал однозначного ответа. Все тут же устремили взгляды на притихшего Чанёля. Было ясно, почему же они ждут ответа от него. Ведь именно Чанёля связывали крепкие дружеские узы с Бён Бэкхёном. Пак нервно заёрзал на стуле, но постарался придать себе спокойный вид. – Мы с Бэкхёном давно не общаемся. – парень через силу улыбнулся. – Я не знаю, как он сейчас живёт. – Как жаль, – вздохнула девушка, недавно показывавшая своих малышек близняшек, – вы ведь в школе были не разлей вода... – Я пару лет тому назад случайно встретил Бэкхёна в Сеуле. – воскликнул молодой человек, поправляя очки на носу. – Мы с ним немного поговорили, тогда он как раз готовился к защите диплома. Бэкхён только спустя четыре года после окончания школы смог поступить. Чанёль растеряно смотрел на бывшего одноклассника. Ведь он не знал, что происходило в жизни Бэкхёна за эти восемь лет, прошедших после их последней встречи. А, выясняется, они вновь оказались в одном городе, только теперь в огромном и шумном Сеуле. Бэкхён мечтал перебраться в столицу, и Чанёль был рад за него, ведь он сумел этого добиться несмотря ни на что. Время шло, а молодые люди начали предаваться тем самым воспоминаниям, ради которых они здесь и собрались. И было заметно, что они радовались тому, что всё это происходило с ними, однако каждый пошёл дальше, продолжил жить и не хотел так отчаянно вернуть те школьные дни. Чанёль сумел немного расслабиться, в красках представляя всё то, о чём живо и активно наперебой рассказывали одноклассники. Он всё это помнил, но лишь фрагментами, потому что память была занята совсем другими моментами из его школьной поры. Чанёль всё же посчитал себя мазохистом, однако, раз уж он оказался здесь, то должен был прогуляться по школе и посетить те места, которые он вспоминал всегда со светлой грустью. Попрощавшись с одноклассниками, он вышел из кабинета и, убрав руки в карманы штанов, неспешно побрёл по коридорам. Парень с детства уже знал, что хочет связать свою жизнь с музыкой, а потому, поступив в школу, он часто во внеурочные часы бежал в кабинет музыки. Иногда он там занимался с учителем, иногда самостоятельно, но рядом всегда был его друг. Бэкхёна не так сильно интересовала музыка, как Пака, однако он решил заниматься этим вместе с другом. И, честно говоря, Чанёль всегда с замиранием сердца наблюдал за поющим Бэком. Его голос потрясал Чанёля каждый раз до глубины души, и он никогда не понимал, почему же тот не хотел и дальше развивать свои вокальные данные. Впрочем, Паку нравилось, что Бэкхён пел лишь для него. Удивительно, но музыкальный класс почти не изменился. То же чёрное фортепиано, те же несколько парт в углу комнаты, те же стены и доска. Пак неуверенно шагнул и встал посреди помещения, закрывая глаза. Он провёл здесь очень много времени, было очень много разговоров, смеха и тихого шёпота. Он будто почувствовал лёгкий ветер, раскачивающий занавески, увидел в солнечном свете светлую макушку и нежную улыбку, обращённую к нему. Тишина, прерывающаяся лишь громким и радостным смехом школьников, выбегающих из школы, чтобы отлично провести время в компании друзей. Солнце приятно согревало, температура значительно повысилась, даже несмотря на то, что весна только успела сменить холодную зиму. Чанёль сидел за партой, положив голову на руки, и наблюдал за светловолосым юношей. Тот, в отличие от своего друга, сидел пятой точкой на самой парте, упираясь руками в столешницу и беспечно болтая ногами. Ветер развивал светлые пряди и, Чанёль не видел, но точно знал, паренёк сейчас мило хмурился, подставляя своё лицо солнечным лучам. – Чанёл-и, – Бэкхён повернул голову в сторону друга и улыбнулся, – тебе не кажется, что время идёт слишком быстро? – Быстро? – Чанёль нахмурился и задумался, подпирая щёку кулаком. – Да, очень быстро. – юноша вновь устремил взгляд в открытое окно. – Такое ощущение, что только вчера мы с тобой впервые увидели друг друга. А сегодня мы уже почти окончили восьмой класс. Меня это немного беспокоит, на самом деле... но я рад, что ты всё ещё рядом со мной. Чанёль лишь сильнее нахмурился. Он очень сильно не любил, когда его друг начинает такие разговоры. Всегда казалось, будто Бэкхён боится будущего, и сейчас подготавливал подобными словами их обоих к тому, что они расстанутся в один момент навсегда. Но Пак не хотел этого, он всегда верил в то, что дальше всё будет так же хорошо, и даже лучше. – Разве тогда важно, сколько времени прошло? – задумчиво протянул Чанёль, подняв взгляд в потолок. – Тем более, мы не изменились, остались теми же. И мы вместе. По какой-то неясной причине сердце Чанёля из-за собственных же слов застучало сильнее, а кровь прилила к щекам. Он взволнованно опустил голову и попытался выровнять дыхание. Бэкхён же заинтересованно разглядывал своего друга, чуть прищурившись и покусывая губы, которые в следующее мгновение расплылись в озорной улыбке. – Нет, Чанёл-и, ты изменился. – Бэкхён чуть развернулся в сторону Пака и придвинулся ближе к нему. – Ты сильно вытянулся и стал тощим до ужаса. Ты больше не похож на того сильного и могучего медведя. Чанёль резко поднял голову и тут же встретился с насмешливым взглядом Бэкхёна. Парень для вида надулся, однако не прошло и пару секунд, как он ещё больше сократил расстояние между ними и хитро улыбнулся светловолосому юноше. – Для своей принцессы я стану кем угодно. – Вот идиот. – Бэкхён смутился и наигранно заворчал, несильно ударяя друга по плечу. Довольный собой Чанёль тихо и победоносно захихикал, возвращаясь в прежнее положение и с удовольствием смотрел, как краснеют кончики ушей Бэкхёна. Тот вновь обратил свой взор в окно и долго молчал, задумавшись о чём-то. Пак же улыбнулся, думая о том, как бы он хотел вот так смотреть на юношу хоть всю жизнь. Бэкхён с первого взгляда в детском саду поразил парня своей красотой. Тогда ему казалось, что ничего и никого красивее он никогда в жизни не увидит. Впрочем, он считал так же и сейчас, однако, теперь он знал и о его внутренней красоте. Может быть, Бэкхён бывал иногда ворчливым, обидчивым и чересчур эмоциональным, но Чанёль любил в этом юноше всё, даже его отрицательные стороны. – Я ничуть не похож на принцессу. – хмыкнул Бэкхён, опустив голову. – А я говорю, что похож. – покачал головой Пак. – Я бы сравнил тебя с Мулан. – Так она даже принцессой не считается. – рассмеялся Бэкхён. – Она – диснеевская принцесса. И по характеру вы похожи, ты такой же смелый, трудолюбивый. И Мулан была очень мужественной, ведь кто бы решил пойти на войну, притворяясь парнем. А ведь за такое она могла лишиться головы. – Я даже не понимаю: это считать за комплимент или за оскорбление. – фыркнул Бэкхён. – Раз Мулан – мужественная, то я, получается, женственный? – Ну, – протянул задумчиво Пак, – ты точно красивее большинства девушек. А, может быть, и всех, которых я когда-либо видел. – Может, мне тогда ещё краситься начать? – усмехнулся Бэкхён. – Я бы посмотрел на тебя с подведёнными глазами. – хихикнул Пак, за что получил лёгкий подзатыльник от друга. Чанёль усмехнулся своим мыслям, опуская взгляд в пол. Столько времени прошло, а подобные бесчисленные глупые разговоры всё ещё так ярко проносились в его голове. Тогда он представлял будущее совсем иным и не догадывался о том, как всё, в конечном итоге, обернётся для него и для Бэкхёна. Парень напрягся и рукой прикрыл глаза, начиная глубже дышать. Чувства бились через край, разрывали изнутри, а ведь он столько времени был спокоен, даже холоден. И ничто не могло заставить его почувствовать такие сильные эмоции. – А ты помнишь, как учитель выгнал меня из класса, когда я пришёл с подведёнными глазами в школу? Чанёль резко замер и перестал дышать. В тишине, что царила вокруг, знакомый и такой дорогой голос прозвучал слишком громко и как-то иллюзорно. Медленно развернувшись, Пак невольно выдохнул. Он подумал о том, что, наверное, это ему кажется, снится. Может быть, галлюцинации? Парень печально улыбнулся. – Помню. – тихо усмехнулся Чанёль. – Я в итоге сбежал с уроков, и мы вместе прогуливали школу, шатаясь по городу. Перед ним стоял Бэкхён. Совсем не такой, каким его запомнил Чанёль. Светлые волосы перекрашены в чёрный, чёлка почти полностью скрывала притягательные глаза, он будто бы ещё сильнее похудел, стал совсем тонким и призрачным. Бэкхён еле заметно улыбнулся в ответ, поджав губы. Никто из них не делал шаг навстречу, они просто стояли и рассматривали друг друга, будто видят в первый раз. – Ты сильно изменился... – на выдохе прошептал Чанёль, отводя глаза от парня и заведя руки за спину. – А ты совсем такой же, каким и был. – улыбка Бэкхёна стала шире, и он медленно стал сокращать расстояние между ними. – Всё те же каштановые кудрявые волосы, та же дурацкая причёска, не скрывающая твои оттопыренные уши. Ты такой же высокий, слишком высокий. И взгляд у тебя такой же взволнованный и нерешительный. Когда Бэкхён подошёл вплотную, то аккуратно поддел тонкими пальцами прядь тёмных волос, поджимая губы сильнее. Чанёль посмотрел ему прямо в глаза и увидел лишь своё мутное отражение. Ему ужасно хотелось понять чужие чувства, но спросить напрямую побоялся. Да, он никогда не был решительным, этой чертой характера обладал как раз Бэкхён. – Не хочешь составить мне компанию и ещё прогуляться по школе? – чуть отстранившись, спросил Бэкхён. – Или ты торопишься? – Нет, я никуда не спешу. Улыбка брюнета отдавала нотками грусти, он кивнул и развернулся, медленно направляясь к выходу из музыкального класса, а Чанёль, будто завороженный, пошёл за ним следом. Бэкхён шёл впереди неспешно, походка его была плавной, шаги тихие, в отличие от тяжёлой поступи Пака. Чанёль не отрывая взгляда смотрел на спину парня, закрытую тонкой белой рубашкой с короткими рукавами. В свете луны, появившейся из-за горизонта и освещающей коридоры школы через окна, Бэкхён выглядел как тот самый фантом, что мог появиться здесь только лишь из-за воспоминаний Чанёля. Но нет, это был реальный Бён Бэкхён – единственный дорогой человек. Его лучший друг. И его безумная любовь. Бэкхён остановился напротив входа в спортивный зал, и задумавшийся Чанёль чуть не врезался в него, однако вовремя затормозил. Взглянув на табличку, висевшую на стене, он тихо выдохнул, и переместил взгляд на парня, который, казалось, превратился в статую. Он немигающе прожигал дыру в двери, ведущей в спортивный зал. – Хочешь зайти? – неуверенно спросил Пак. – Да, хочу. – повернув голову в сторону парня, кивнул Бэк. Чанёль подошёл к двери и открыл её, пропуская первым брюнета. Парень разочарованно вздохнул, осматривая спортивный зал. Здесь не осталось ничего, что было привычным для них двоих. Старый деревянный паркет, на котором не раз спотыкались школьники, был заменён, стены перекрашены, различные мячи уже не валялись в углу, а аккуратно убраны в специальные для них контейнеры, дырявые сетки на футбольных воротах оказались целыми. Здесь всё блестело чистотой и новизной. – Хорошо, что обновили спортзал. – тихо усмехнулся Бэкхён, крутясь на месте и разглядывая помещение. – Теперь здесь куда приятнее находиться. И дети впредь не будут разбивать коленки да отбивать пятые точки. – А мне он нравился и таким, какой был. – Скорее, тебе просто очень непривычно видеть его другим. – пробормотал Бэкхён. Чанёль слышал последние слова брюнета, но промолчал. Правда, мысленно он согласился с ним: ему непривычно, ему не нравится, потому что Пак сам не изменился, и хотел, чтобы всё вокруг него тоже оставалось прежним. Парень прошёл в центр зала и обернулся, замечая Бэкхёна, подошедшего к корзине с футбольными мячами. Он взял один из них в руки и стал вертеть его, задумчиво улыбаясь. – Давай, Бэк, соберись. – серьёзно произнёс Чанёль. Бэкхён стоял перед ним в слишком для него широкой спортивной форме и тяжело дышал. Ноги широко расставлены, руки упирались в колени, голова опущена. Бэкхён очень устал, но, чуть отдышавшись, выпрямился и провёл рукой по лбу, смахивая капельки пота. Чанёль на мгновение выпал из реальности, глядя на светловолосого юношу. И почему же Пак каждый раз околдовано смотрел на своего друга, даже если его действия были самыми обычными? Почему перехватывало дыхание, а всё вокруг будто происходило в замедленной съёмке? – И зачем я вообще на это согласился? – фыркнул Бэкхён, начиная дрыгать ногами в попытке хоть немного расслабить одеревеневшие от напряжения мышцы. – И почему я каждый раз соглашаюсь тебе помогать? Я ведь вообще ни разу не спортивный, какой к чёрту футбол, правила которого я неделю назад впервые услышал? Чанёль игриво улыбнулся пареньку. Да, Бэк никогда не интересовался спортом, совсем не умел играть в футбол, даже боялся меча, но всё равно согласился присоединиться к команде на замену игрока, подвернувшего лодыжку во время тренировки. Чанёль до сих пор удивлялся, что его друг каждый раз соглашается на его сумасбродные порой идеи, всегда был и остаётся рядом и помогает в любых ситуациях. Он занимается музыкой, потому что Чанёль попросил составить ему компанию, а теперь ещё учится играть в футбол каждый день после уроков. И парень всегда удивлялся, с каким рвением Бён отдавал всего себя любым занятиям, даже тем, которые были ему не по душе. Светловолосый юноша мог для виду поворчать, позлиться, однако продолжал совершенствоваться, прямо как сейчас. – Ну и чего ты встал как вкопанный? – закатил глаза Бэкхён, вырывая парня из мыслей. – Давай, я готов продолжать. Пак кивнул другу и повёл мяч, Бэкхён побежал к нему навстречу. Пока они играли вдвоём, правила были просты: Бэкхён должен был отобрать мяч у противника и забить его в ворота. Правда, Чанёль играл в футбол уже год, подготовка была лучше, да и физически он окреп благодаря тренировкам, и по этой причине у паренька вряд ли бы получилось выиграть в ближайшем будущем. Времени до матча оставалось не так много, а после него Бён вряд ли ещё когда-нибудь захочет поиграть в футбол. Чанёль не хотел поддаваться, потому что в этом не было никакого смысла, хотя видеть злость друга, которому никак не удавалось одержать победу, было самую малость грустно. Бэкхён упрямо и нагло пытался отобрать мяч у Чанёля, иногда рыча от досады. Дыхание сбилось у обоих, но они продолжали этот неравный бой. В какой-то момент, когда Чанёль уверенно бежал вперёд, Бэкхён оказался прямо перед парнем в очередной попытке отобрать мяч. Юноша бежал спиной, следя лишь за нужным ему объектом, и в ужасе вскрикнул, когда споткнулся и начал падать назад. Пытаясь остаться в вертикальном положении, он схватился за футболку Чанёля, но лишь потянул парня на себя, лишая и его равновесия. Пак зажмурился, ощущая как перехватывает дыхание от краткосрочного свободного падения, а после почувствовал лишь чужое разгорячённое тело под собой. Открыв глаза и шумно выдохнув, он с болезненным стоном привстал на руках и обратил своё внимание на распластавшегося под ним Бэкхёна. Светловолосый юноша тяжело дышал с закрытыми глазами и покусывал собственные губы, его щёки раскраснелись, грудная клетка ходила ходуном. Чанёль вновь застыл, внимательно наблюдая за другом, и его сердце забилось быстрее. Когда Бён открыл глаза, тут же увидел чересчур серьёзный и в какой-то степени хищный взгляд парня. Юноша несколько раз быстро моргнул, и немного неуверенно положил руку на чужое плечо, стиснув в пальцах ткань футболки. – Чанёл-и, – тихо позвал Бэкхён парня, – я ведь тебе нравлюсь? – К-конечно, – округлив глаза, выпалил Пак, – ты же мой друг! Чанёль стал поспешно отодвигаться от юноши, пытаясь подняться, однако Бэкхён с серьёзным видом остановил его, схватив за руку. Парень разволновался не на шутку, от чего продолжил попытки сохранить между ними появившуюся дистанцию, но Бэкхён, прожигая взглядом дыру, стал медленно возвышаться над ним. Вскоре светловолосый парень несильно толкнул Пака в грудь, от чего второй повалился на спину, а сам Бэк тут же уселся на его бёдра, не давая двигаться. Теперь сердце готово было пробить грудную клетку, кровь забурлила и прилила к щекам. Чанёль с опаской смотрел на друга, боясь пошевелиться и вдохнуть воздуха, такого нужного ему в данный момент. – Нет, Чанёл-и, – тихо говорил Бён, сокращая расстояние и нервно облизывая губы, – я не об этом. Ты влюблён в меня? – Я... я не знаю! Чанёль и правда не знал, точнее, никогда не задумывался о своих чувствах к своему лучшему другу. Он всегда восхищался им, зачаровано наблюдал за юношей, порой чувствовал себя странно, глядя на него. Но никогда не пытался понять, от чего сердце то ускоряет ритм, то пропускает удары, почему то и дело хочется прикоснуться к нему, по каким причинам хочется всегда быть рядом. И почему внутри всё сжимается каждый раз, когда Бэкхён так чувственно проводит языком по собственным губам. – Ты когда-нибудь думал о том, – Бэкхён наклонился, упираясь руками по обе стороны от головы Чанёля, и выдохнул, обжигая горячим дыханием чужие губы, – чтобы поцеловать меня? – Я думаю об этом прямо сейчас. Чанёль осторожно положил руку на шею Бэкхёну и чуть надавил, заставляя того сократить оставшееся расстояние. Парень прикрыл глаза и с наслаждением прижался губами к чужим, сводящим с ума его уже очень давно. В этот момент в голове что-то щёлкнуло, и он углубил поцелуй, врываясь языком в чужой рот. Поцелуй был неумелым, нервным, но страстным, от чего все мысли в голове разбежались, оставляя только яркие искры от невероятных ощущений. И как так вышло, что Чанёль не понимал своих чувств, не понимал таких простых вещей? Он с первого взгляда влюбился в своего друга, а осознал лишь в тот момент, когда Бэкхён об этом заговорил. – Ты ведь всегда был смелее меня, решительнее. – улыбнулся Чанёль. – И понимал будто больше меня. – На самом деле, всё не так. – мрачно усмехнулся Бён, закидывая футбольный мяч обратно в корзину. – Мне было очень страшно. В особенности, я был напуган будущим, в которое ты всегда смотрел с оптимизмом. Они вышли из спортивного зала и неспешно направились дальше по школьным коридорам. Никто из них не проронил и слова, оба ушли в свои мысли, пока осматривали те места, которые пытались сопоставить со своими воспоминаниями о них. Чанёль глубоко задумался над словами Бэкхёна. Бэк был прав, парень всегда старался думать о хорошем, всегда пытался подбодрить первого, когда речь заходила об их будущем. Пак действительно хотел, чтобы они вместе уехали из этого захолустья, перебрались в мегаполис, поступили в университет. И всегда были вместе. И после первого поцелуя, произошедшего в спортивном зале, Чанёль точно знал, какие чувства они испытывают друг к другу. Он бесконечно любил этого юношу, нежно улыбающегося только ему. Того Бэкхёна, который всегда смотрел только на него. И для самого Чанёля больше никого не существовало вокруг. Именно по этой причине тёплые воспоминания были так горьки. В итоге парни дошли до класса, где до этого сидели их одноклассники, правда, сейчас он уже пустовал. Чанёль даже рад был этому, честно говоря. Он украдкой посматривал на Бэкхёна и пытался по мимике понять, о чём тот думает, что чувствует сейчас. И он видел только грусть в некогда ярких счастливых глазах, и это болью отзывалось где-то внутри, в душе. Чанёль хотел бы столько сказать своему другу, своему возлюбленному, но лишь задавался вопросом, а стоит ли. Может ли хоть что-то изменить этот глупый монолог, но произнесённый от всего сердца? Стоит ли давать надежду чувствам, если эту же надежду могут растоптать столь быстро? Бэкхён недолго постоял возле доски, что-то вспоминая и тихо смеясь, потом подошёл к окну и осмотрел прилегающую к школе территорию. Чанёль осторожно подошёл к нему и тоже взглянул в окно. Когда-то отсюда открывался вид на пышную магнолию. Дерево было настолько старым, что его ветви раскинулись на огромное расстояние, а школьники любили сидеть в её тени на обеденных перерывах. Только теперь вместо этого могучего дерева остался лишь пень. – И зачем они её срубили? – нахмурился Чанёль. – Когда мы заканчивали школу, магнолия уже еле держала ветви. – вздохнул Бён, делая пару шагов назад. – Скорее всего, она бы в скором времени под собственным весом упала бы. Пак сжал кулаки и раздражённо дёрнул плечом. И почему Бэкхён так спокойно относится к изменениям? Почему у него всегда находится, что противопоставить нежеланию этим изменениям? Будто любые перемены в жизни для Бэкхёна были не страшны. Может быть, действительно, только Пак так цеплялся за те времена, когда они были вместе? Может быть, Бэкхён всё ещё ненавидел его? Брюнет медленно зашагал между партами и остановился перед одной, тут же присаживаясь. Он мягко подпёр подбородок одной рукой и чуть наклонился в сторону, внимательно наблюдая за Чанёлем. Бён всегда достаточно легко считывал эмоции единственного друга, поэтому давно понимал, какие тот испытывает к нему чувства, ещё задолго до той тренировки в спортзале. В тот момент, когда Чанёль навис над ним, Бэк и сам ощутил, что не может больше молчать. Ведь он и сам покрывался мурашками каждый раз, когда Пак касался его оголённой кожи, когда приближался к нему слишком близко. Когда говорил всякие нелепые комплименты. Бэкхёну пришлось подтолкнуть парня к признанию и действиям, потому что знал наверняка – сам Чанёль мог ещё с десяток лет не задумываться о собственных чувствах. А времени у них было не столь много. – Знаешь, Чанёль, – прикусив мизинец, Бэк еле заметно улыбнулся, – я заранее знал, что не смогу уехать отсюда сразу после окончания школы. Чанёль жмурился от яркого солнца, а потому просто закрыл глаза, блаженно улыбаясь. Первая неделя последнего класса подошла к концу, школьники, а скорее одиннадцатиклассники, уже радостно сбежали на улицу, радуясь тёплым денькам, пока у них была такая возможность. Только Чанёль и Бэкхён всё ещё сидели в опустевшем классе за своими партами. Пак ощущал тепло чужого тела, голова Бэкхёна лежала на его плече, а кончики светлых волос щекотали шею, однако парень совсем не придавал этому значения. После признания чувств прошёл год, и ещё год остался, а после они должны вместе покинуть этот город. Им откроются новые возможности, бесконечно много возможностей. Бэкхён всегда мечтал уехать в Сеул, и Чанёль точно сделает всё возможное, чтобы поступить именно туда. А светловолосый юноша был очень мозговитым и толковым, поэтому Пак в нём даже не сомневался. – Бэк, – Чанёль перевёл взгляд на паренька, – ты уже думал, куда будешь подавать документы? Бэкхён чуть нахмурился и приоткрыл один глаз, тут же сталкиваясь с тёплым взглядом своего парня. Он зажмурился и потёрся щекой о чужое плечо, обвивая руки вокруг талии Чанёля. Паку так нравилось, когда Бэкхён его обнимал. Было в этом что-то невероятно приятное, разливающееся бесконечным счастьем внутри. Солнце в такие моменты будто начинало светить ярче, и так хотелось ловить блики в любимых глазах напротив. – Нет, ещё не задумывался. – пробурчал Бён, прижимаясь сильнее. – А что? – Я хочу выбрать тот университет, который будет поближе к твоему. – довольно улыбнулся Чанёль, целуя юношу в светлую макушку. – Хочу всегда быть как можно ближе к тебе. Бэкхён взволнованно поднял взгляд на Пака и прикусил нижнюю губу. Чанёлю не понравилась его реакция на собственные слова, однако тот быстро стёр грусть со своего лица. Бён улыбнулся Чанёлю, благодарно и до умопомрачения нежно. Тонкие пальцы коснулись скулы Чанёля, и в следующую секунду Бэкхён поцеловал его. С толикой отчаяния и со всей любовью, которая только в нём была. – Почему ты молчал?.. Чанёль с укором посмотрел на тут же смутившегося Бэкхёна. Брюнет поджал губы и опустил взгляд на парту, складывая на ней свои руки. Он долго не отвечал и не поднимал головы, а Пак ждал, он хотел понять, почему тот поступил таким образом. Бён виновато улыбнулся и жестом пригласил парня присесть на соседнее с ним место. Спустя мгновение Чанёль оказался рядом, с тяжёлым вздохом усаживаясь на стул. Колени упирались в парту куда сильнее прежнего, а потому он выпрямил ноги и почти разлёгся на стуле. Молодые люди продолжили молчать, Бён, еле заметно повернув голову в сторону шатена, наблюдал за ним. Чанёль думал о том, что, если бы Бэкхён обнял его и положил голову на плечо, то всё было бы как прежде. И можно было бы снова говорить о поступлении, о том, как они пойдут перекусить в кафе поблизости, а дальше бы отправились в парк к фонтану. Купили бы по дороге мороженое. Скинули бы портфели на ближайшую скамейку, сняли ботинки, закатали школьные брюки по колено и залезли бы в фонтан. Чанёлю так не хватало Бэкхёна рядом и ощущения близости с ним, что хотелось кричать. – А если бы я сказал, то что бы изменилось? – Мы могли бы вместе найти выход. – Чанёль резко выпрямился, сжимая край парты в пальцах. – Да и какая разница, что бы изменилось? Почему ты решил молчать до последнего? – Я хотел для тебя лучшего. – поджал губы Бэкхён. – Я боялся, что ты решишь остаться здесь, вместо того, чтобы строить своё светлое будущее. – А ты разве не догадывался, каким я видел своё будущее? – с упрёком и обидой произнёс Пак. – Поэтому я и не говорил. – хмыкнул брюнет. – Ко всему прочему, ты верно подметил: это не так важно, даже если бы я рассказал об этом раньше. В любом случае, всё разрушилось по другой причине... Чанёль обессиленно рыкнул и поднялся с места, тут же начиная выходить из класса. Бэкхён тихо выдохнул и проследовал за ним. Брюнет шёл на расстоянии, глядя на широкую напряжённую спину Пака. Парень слышал тихие шаги позади и медленно успокаивался. Вся его злость была направлена скорее на себя, потому что он считал именно себя виноватым в их расставании. И, если бы он был хоть немного уверенней, то попытался бы всё исправить ещё тогда, давным-давно. Сейчас он очень об этом жалел. Особенно вспоминая состояние Бэкхёна в тот пасмурный день. Молодые люди быстро вышли на улицу. Чанёль остановился и глубоко вдохнул свежего воздуха, расправляя лёгкие. Если бы он курил, то точно выкурил бы пару сигарет, если не всю пачку разом. Скоро эти колючие, но безумно дорогие воспоминания закончатся. Скоро Пак вновь сядет в поезд и уедет отсюда. И он надеялся, что в последний раз ощущает эту терзающую тоску, отравляющую всё его естество. Чанёль украдкой обратил внимание на Бэкхёна. Тот, кажется, и не заметил глубоко заинтересованного на себе взгляда. Сейчас Бэкхён стоял на крыльце школы рядом, сильно зажмурив глаза и прижимая тонкие ладони к груди. Брюнет чуть сгорбился и глубоко дышал. Было заметно невооружённым глазом: ему тоже больно от этих воспоминаний. Только вот, какая причина заставляла Бэка чувствовать эту душевную боль, перерастающую в физическую? Прозвенел звонок. Последний звонок в жизни Чанёля. Сегодня он закончил школу, получил аттестат и был готов шагнуть во взрослую жизнь, держа за руку любимого Бэкхёна. Сжав тонкую ладонь Бэка сильнее, Пак со счастливой улыбкой размахивал аттестатом, смеялся и бежал по коридорам школы, залитым ярким солнечным светом. Бэкхён пытался не отставать, однако быстро устал. Он хныкал и просил Пака остановится, но тот был слишком увлечён своими представлениями об их будущем и совсем не слышал запыхавшегося юношу. Выскочив на улицу, Чанёль остановился на крыльце и вдохнул как можно больше воздуха в лёгкие. – Прощай, школа! – ликующе кричал во всю мощь Чанёль. – Да здравствует Сеул! Бэкхён тихо смеялся, глядя на воодушевлённого парня, всё ещё не отпускающего его руки. Но юноша не мог разделить с ним эту радость. С каждой секундой улыбка меркла, а глаза начинало щипать от появлявшихся слёз. И в скором времени образ Чанёля полностью размылся. Пак, услышав со стороны тихий всхлип, тут же обернулся к Бэкхёну и растерялся. – Бэк, почему ты плачешь? – Чанёль подошёл вплотную к светловолосому юноше и положил руку на хрупкое плечо, поглаживая его. – Это ведь от радости, да?.. Последние слова Чанёля прозвучали совсем неуверенно. Он впервые видел такие горькие слёзы своего возлюбленного, и это было слишком внезапно. Пак не знал, как утешить юношу, а тот лишь закрыл лицо руками и попытался отвернуться от него. Чанёль начал паниковать, но не дал Бёну увернуться от его беспокойного взгляда. – Чанёл-и, – дрожащим голосом обратился Бэкхён к парню, поднимая взгляд и пытаясь улыбнуться, – ты один поедешь в Сеул, я остаюсь здесь. – Что? – Пак оробел и широко распахнул свои и без того большие глаза. – Почему? – Моя бабушка серьёзно больна. – растирая и без того покрасневшие глаза пробормотал Бён. – О ней некому позаботиться, кроме меня. Поэтому я должен остаться. Чанёль неверяще смотрел на Бэкхёна. В этот момент его надежда на прекрасное будущее дала трещину. И дело было даже не в том, что они не смогут вместе уехать из этого маленького городка. Он бы и не смог сказать, в чём же было дело. Но тёмные тучи сгустились над Чанёлем, а в сердце поселился страх. – Ты всё ещё веришь в судьбу? – тихо спросил Чанёль, глядя куда-то перед собой. – В судьбу? – непонимающе переспросил Бён. – Ты тогда впервые сказал, что сама судьба свела нас. Тогда ты верил в это... а сейчас в это веришь? Бэкхён растеряно округлил глаза, но почти сразу зажмурился и сильно прикусил нижнюю губу. Чанёль надеялся услышать ответ, но его так и не последовало. Он подумал, что, видимо, этой веры больше в Бэкхёне не было. Она растаяла во временной ленте, будто её и вовсе никогда не существовало. – Ты же сейчас в Сеуле живёшь? – не дождавшись ответа и не взглянув на Бэкхёна, парень резко сменил тему. – Да. – совсем тихо ответил Бэкхён. – Предлагаю вместе заказать такси до вокзала. – Хорошо... Чанёлю бы стоило просто молча уйти и не терзать своё сердце, продолжая стоять рядом с Бэкхёном. Ему бы стоило за эти восемь грёбаных лет уже позабыть его, отпустить и похоронить глубоко в себе чувства к нему. Бэкхён изменился, он уже не тот улыбчивый юноша, которого любил Чанёль. Так почему же ему всё так же хочется поцеловать его, обнять и пообещать, что их будущее будет ярким, красочным и светлым? Почему всё ещё хочется, чтобы будущее было одно на двоих? Бэкхён наверняка уже давно позабыл об их мечтах, перешагнул через всё счастье и всю боль, которую они делили друг с другом. И Чанёлю собственные чувства казались глупыми и бессмысленными. В такси парни сели молча. Дорога до вокзала сопровождалась морозной тишиной. Чанёль смотрел в окно и прощался с городком навсегда. Больше он точно ни за что в жизни сюда не вернётся. Он ощущал печаль, сжимающую все его внутренности до микроскопических размеров. Пак будто сам уменьшался, грозясь и вовсе исчезнуть. Как бы он хотел лишиться памяти, начать жизнь с чистого листа. Найти того, кто будет рядом, кого Чанёль сумеет осчастливить. Он хотел жить как нормальные люди. Разве он так многого просит? Лишь счастья и той уверенности в будущем, какая была у него прошлого, оставшегося в школьных коридорах, смотревшего в окно, наслаждавшегося тёплыми деньками и ощущающего лёгкие порывы ветра, путающиеся в волосах. Чанёль думал о том, что скоро всё закончится. Он вместе с Бэкхёном уже стоял на перроне и ожидал поезд, который в последний раз увезёт Пака из этого города насовсем. Чанёль любил поезда и ненавидел одновременно. В этот раз ненавидел всей душой. Когда он поступил в сеульский университет, он пообещал Бэкхёну, что будет ждать его там. Конечно же, Чанёль приезжал сюда к Бэкхёну, проводил все свои выходные здесь, в этом городе, рядом с любимым человеком. Он каждый раз с воодушевлением садился в поезд, думая о скорой встрече с Бэкхёном. И каждый раз вновь оказывался в поезде, уезжая обратно в Сеул под покровом ночи, с грустью и тоской думая о том, когда же в следующий раз сможет приехать к светловолосому юноше, с замиранием сердца ожидающего его возвращения. И сначала всё было хорошо, но позже Паку становилось сложнее выкроить свободное время, учёба с каждым разом поглощала его всё больше, а сил становилось всё меньше. Но Чанёль всё ещё верил, что однажды его любимый парень окажется в Сеуле, и они уже больше никогда и ни за что не расстанутся. – Ты ведь помнишь тот день, когда я впервые провожал тебя в Сеул? – усаживаясь на скамейку, произнёс Бэкхён. Чанёль обратил внимание на Бэкхёна, и его вопрос, как показалось парню, скорее прозвучал как утверждение. Будто брюнет точно знал, что Чанёль помнит. Впрочем, ни к чему было отрицать: Чанёль помнит каждый день, проведённый с Бэкхёном. – Тогда ты плакал как маленький ребёнок. – продолжил Бэкхён, и его губы тронула лёгкая улыбка. – Я тогда и сам чуть не разревелся, но решил, что должен выглядеть круто, поэтому держался изо всех сил. – И, чтобы отвлечь меня, ты начал выцарапывать ключами на скамейке наши инициалы в сердечке. – добродушно усмехнулся Чанёль, вспоминая, как тогда испугался, что кто-то устроит им нагоняй за порчу городского имущества. – Это было тоже очень по-детски, знаешь ли. – Но ведь ты перестал плакать. Так что я добился своего. – тихо пробормотал Бэкхён, пальцами проводя по шершавой поверхности скамейки, что всё ещё хранила те самые символы. – И каждый раз я на этой скамейке дожидался твоего приезда. – Бэкхён, – Чанёль со всей силы сжал кулаки и резко выдохнул, – ты меня всё ещё ненавидишь? Чанёль собирался на пары. Закидывая тетрадки и канцелярские принадлежности в рюкзак, он попутно жевал бутерброд и иногда запивал его крепким кофе. Парень совсем не выспался, потому что поздно лёг спать из-за незаконченных заданий, которыми преподаватели завалили своих студентов. Он учился на втором курсе, а гоняли его так, будто уже завтра ему защищать диплом. Пак уже опаздывал, всё валилось из рук, раздражение всё сильней окутывало парня. Но тут резко зазвонил телефон. Чанёль остановился, не дожевав бутерброд, и нахмурился. Кто ему мог звонить в такую рань? Где-то в глубине души похолодело. Приложив силы и проглотив кусок чёрствого бутерброда, Чанёль подошёл к кровати и взял в руку телефон. Звонил Бэкхён. – Бэк? – насторожено произнёс Чанёль. – Бабушка сегодня ночью умерла... – услышал парень сдавленный хрип на том конце. Чанёль быстро собрался и поехал на вокзал, по дороге предупредив старосту о том, что его несколько дней не будет. Он нервно теребил лямку рюкзака, безостановочно думая о состоянии Бэкхёна. Все несколько часов дороги он не мог найти себе места. Хотелось зайти в кабину машиниста и умолять его хоть на коленях, но пусть он разгонится и поскорее довезёт Чанёля до конечной станции. Ведь сейчас там, на скамейке с нацарапанными инициалами, обведёнными сердечком, его ждут. И в нём, Чанёле, сейчас нуждаются как никогда. Последующие несколько дней прошли как в тумане. Бэкхён был не в состоянии вообще что-либо делать. Чанёль заботился о юноше, ни на секунду не отходил от него. И занимался похоронами бабушки Бэкхёна. Чанёль не представлял, каково сейчас юноше, но точно знал, что сам он только может оказать разве что поддержку, постараться придать сил любимому человеку. В день похорон небо заволокло свинцовыми тучами, лил дождь. Они вдвоём присутствовали на похоронах, Бэкхён всё время держал парня за руку. Юноша уже почти не плакал, ведь до этого лил слёзы безостановочно, и, скорее всего, внутри уже ничего не осталось. Это был страшный день как для самого Бэкхёна, прощающегося со своим единственным родственником, так и для Чанёля, боявшегося за состояние первого. Несколько дней дождь не прекращался. Чанёль всё ещё оставался рядом с Бэкхёном, но ему нужно было возвращаться обратно в Сеул. Пак долго извинялся перед парнем за то, что должен был уехать. Бэкхён понимал, что у Чанёля хватает забот, а потому не стал его задерживать. С каждым новым приездом Чанёля, Бён всё явнее ощущал усталость парня: мешки под глазами становились всё заметнее, взгляд – измученнее, лицо осунулось. Сейчас Пак вообще еле стоял на ногах. Бэкхён знал, что не имеет права удерживать своего парня рядом. Чанёлю здесь не место, его место было сейчас в Сеуле. В том городе, где они мечтали жить вместе. Они уже стояли на перроне. Чанёль крепко обнял юношу и поцеловал его в светлую макушку. – Ты уверен, что всё в порядке? – с волнением спросил Пак. Бэкхён, старавшийся держать себя в руках, вдруг задрожал. Он уткнулся лицом в грудную клетку Чанёля и сильнее прижался к нему. Он совсем не уверен в том, что всё в порядке. Как раз-таки всё совсем не в порядке. – Чанёл-и, – Бэкхён поднял взгляд на возлюбленного и заплакал, – мне страшно. Я остался один. – Не говори так, – горячо прошептал Чанёль, сжимая хрупкое тело в объятиях крепче и укладывая голову на чужое плечо, – я с тобой. И всегда буду с тобой. – Ты уедешь, – дрожащим голосом просипел юноша, – и я здесь буду в полном одиночестве! Я не хочу, я боюсь! Чанёль положил ладони на щёки парня, большими пальцами мягко стирая слёзы с кожи. Он поцеловал его в лоб, потом в нос, и после покрывал поцелуями всё его лицо, лишь бы Бэкхён не плакал так горестно. Сердце от тяжёлых ощущений готово было разорваться. Но что мог сделать сейчас Чанёль, кроме того, чтобы пообещать, что они будут вместе, что он никогда не бросит Бэка? – Чанёл-и, – завыл Бэкхён, – забери меня в Сеул! Я не хочу оставаться здесь! – Как? – испуганно пробормотал Пак. – Прямо сейчас? – Да! Забери меня с собой, иначе я сойду с ума здесь! Бэхкён вцепился в рубашку Чанёля и во весь голос ревел. Пак судорожно гладил его по светлым волосам, пытаясь найти ответ на неожиданную просьбу. Как он мог забрать сейчас Бёна с собой?.. – Бэкхён, – нахмурившись, выдохнул Чанёль, – я не могу сейчас взять тебя с собой... – Почему?! – Бэкхён обессиленно ударил парня в плечо. – Разве ты не обещал, что мы будем вместе? Что ты всегда будешь рядом? Так сдержи своё чёртово обещание! Чанёль в ужасе смотрел на Бэка, бившегося в истерике. Всё тело пробивала крупная дрожь, глаза покраснели и опухли от бесконечных слёз, а взгляд стал безумным. Парень пытался успокоить и обнять его, однако ничего не помогало хоть немного потушить ту бурю, что выплёскивал из себя Бён. – Почему ты молчишь? – прошипел Бэкхён, толкая Чанёля в грудь. – Я тебе там в Сеуле уже не нужен, да? Может, ты кого-то уже себе нашёл? – Не говори глупостей, – Пак резко схватил юношу за руку, – мне никто не нужен кроме тебя. – Тогда почему ты меня бросаешь здесь? Бэкхён резко затих. Он медленно шагал назад, отстраняясь всё больше от Чанёля. Он смотрел на парня исподлобья, зло и с затаённой обидой. Пак растерянно глядел на него, пытаясь подобрать нужные слова, но мозг настолько был уставший, что даже такое простое действие оказалось непосильным трудом. Чанёль лишь с надеждой смотрел на паренька, желая защитить его от всех горестей, но понимая, что нет у него такой возможности. Он хотел увидеть любимую улыбку, но не имел сил, чтобы заставить расцвести её. – Я тебя, – Бэкхён глубоко вдохнул и резко расслабился, – ненавижу, Пак Чанёль. Забудь обо всём. Иди к чёрту. Бэкхён отвернулся и направился к выходу с вокзала, а Чанёль будто прирос к тому месту, на котором стоял. Сердце ухнуло вниз, дыхание остановилось. Парень смотрел вслед Бэкхёну и не мог произнести ни звука. Голова пустовала, ни одна мысль не рождалась в ней. Светловолосый юноша быстро исчезал из поля зрения, и Паку хотелось лишь одного – чтобы этот день оказался всего лишь сном. – Нет... – сдавленно произнёс Бэкхён. – И никогда тебя не ненавидел. Ты оставался единственным дорогим мне человеком. Мне было очень обидно и больно в тот день. Тогда мне казалось, что это конец всему. Чанёль вздрогнул и закрыл глаза руками. Если бы он мог вернуться назад в прошлое, то нынешний он побежал бы за Бэкхёном, остался бы здесь с ним. Тогда Бэкхёну было смертельно плохо, он лишился бабушки, и Пак обязан был успокоить его, обязан был оставаться рядом, а не уезжать так скоротечно. Он был виноват в том, что произошло. Но ведь уже прошло столько лет, неужели Чанёль остался таким же нерешительным? Разве не должен он сейчас найти в себе мужество хоть раз, чтобы сделать всё правильно? – Прости меня. – Чанёль опустил руки, он плакал. – Я не должен был уезжать. Но я не мог увезти тебя в Сеул. Я тогда учился, жил в общежитии, не работал. Куда я бы тебя привёз? Оставил бы на улице? Но я тебя безумно любил, и наше расставание я до сих пор пережить не могу. – Ты не виноват, – Бэкхён тоже плакал, – я всё прекрасно понимал, но не мог сдержать эмоций. Я не должен был так давить на тебя. Бэкхён поднялся на ноги и быстро сократил расстояние, тут же порывисто обнимая Чанёля. – Когда я успокоился, понял, что совершил страшную ошибку. – шептал Бён, изредка всхлипывая. – Я хотел с тобой связаться, но у меня не было такой возможности, потому что я потерял этот чёртов телефон с твоим номером в тот самый вечер! – Бэкхён, – обнимая брюнета в ответ, Чанёль впервые за долгое время чувствовал, как тиски ослабевают, – я всё ещё люблю тебя. Всё ещё хочу быть с тобой рядом. – А я всё ещё верю, что сама судьба свела нас. – Бэкхён улыбнулся изо всей силы, несмотря на то, что его губы дрожали. – И я люблю тебя, всегда любил. Чанёль тихо рассмеялся сквозь слёзы, смотря прямо в глаза Бэкхёну. Он осторожно погладил брюнета по щеке и прижался своими губами к его губам. В этот поцелуй он вложил все те чувства, что ни на секунду не отпускали его на протяжении долгих лет разлуки. И сейчас Чанёль мог бы с уверенностью сказать, что будущее будет одно на двоих. Стук колёс поезда отбивал размеренный ритм, а за окном пролетали мимо тени деревьев в ночи. Фантазия вновь дорисовывала причудливые образы. Но сейчас Чанёль чувствовал ни с чем несравнимое счастье. Он закрыл глаза и улыбнулся, ощущая чужое тепло рядом. Голова Бэкхёна лежала на его плече, а кончики волос слегка щекотали шею парня. Но он лишь наслаждался давно позабытыми ощущениями. Чанёль прижал возлюбленного за талию и невесомо прикоснулся губами к тёмной макушке. Теперь всё происходит так, как и должно было происходить. Они вместе уезжают из своего родного городка в Сеул, чтобы всегда быть рядом и быть счастливыми.