CoD MW4

      4 Ноября 2022г 15:23

      В два одноместных номера дешёвого отеля бизнес района Чикаго заселилась пара мужчин суровой наружности. Оба в гражданской одежде, но с военной выправкой.       Один здоровенный, как гора, не опознаваемой внешности: в маске с принтом черепных костей скрывающей нижнюю часть лица и глубоко натянутом капюшоне ветровки, затеняющем верхнюю.       Второй — усатый-бородатый, лет «за сорок», в видавшей виды панаме. Взгляд серых глаз был мягкий, усталый. Типаж добряка-лесника. Имел при себе багаж — лёгкую спортивную сумку.       Заказали обед в номера, расплатились наличкой.       Через несколько минут в фойе вошёл неформал. Парню не хватало пирсинга и кожанки для полноты образа: смуглый, с лёгкой небритостью на лице, в линялых джинсах (скорее от времени, чем по задумке дизайнера), тёплой толстовке и с бросающимся в глаза ирокезом.       Администратор решил не подселять добродушного, хоть и крепкого, милаху к суровым мужикам, выдал ключ от номера в другом крыле. Двухместный, конечно, но парень оказался не против. Расплатился картой и тоже заказал обед в номер. На троих мужиков, не меньше.       Отходя от стойки, парень столкнулся с ещё одним посетителем — чернокожим крепышом без настроения.       Администратор не привык задавать вопросы, но любил подмечать мелочи. У них регулярно кто-то заселялся и уезжал. Четыре мужика за десять минут? А делегацию из двадцати трёх человек с подругами сомнительного характера не хотите?       Однако в этих людях было что-то… от чего мужчине резко стало не по себе.              Ласвэлл снова перестраховалась, намутив ОТГ-141 достаточно наличности и новые личности. Не по каналам ЦРУ, а по старым-добрым личным связям.       Она не прекратила искать крысу в разведке, но миссия по поимке Хассана просто обязана была пройти без сучка и задоринки, а потому проведена под личным контролем.       Брифинг назначили на завтра, полдень. Штурм объекта — на шесть утра, шестого Ноября и к тому времени все причастные должны были быть проинформированы, экипированы, бодры… в общем, готовы к бою. Общего сбора решили не делать. Каждую группу отработают отдельно, будто для разных миссий.       По сути, так оно и было: один отряд «котиков» атакует здание с реки, пойдёт снизу вверх, а второй спустится с крыши и зачистит этажи сверху вниз. Самая сложная задача выпала Соупу, потому что он уже имел дело с обезвреживанием ракеты — сержант должен будет захватить Хассана.       Вообще, иранца можно (и даже нужно) вальнуть, но желательно только после стопроцентного исключения из уравнения баллистической ракеты.       Наверное, поэтому Кейт выдала парню безлимитную кредитку, так сказать, погулять напоследок.       Джон закинул на двухместную, высокую кровать черный спортивный рюкзак, осмотрелся.       В импровизированной прихожей, отделенной от спального места шкафом-купе, стояла тумба для обуви и вешалка над ней. Сама комната вместила: траходром, две прикроватные тумбочки и тяжёлый стол со стулом (почему-то одним). Здоровенная плазма висела на стене и места не занимала. Вся наружная стена была занавешена серыми шторами которые парень сразу проверил — окно оказалось мелким, максимум девяносто сантиметров в ширину и метр двадцать в высоту, открытое на проветривание.       Закрыл. Не хотел сюрпризов.       Никто не знал, что «Браво» уже в городе, однако, годы войны наложили свой отпечаток: лучше перебдеть, чем недобдеть.       Санузел тоже не впечатлил, но имел минимум необходимого: душевую кабину, унитаз и раковину. За роскошь можно было принять одноразовые принадлежности в индивидуальных упаковках, аккуратно сложенные на узких полках белые полотенца и рядом халаты на плечиках. А ещё фен у зеркала над раковиной.       Если не придираться к отделке, то жить можно. В целом же, перекантоваться пару ночей — сойдёт.       Соуп хоть и был закоренелым воякой, но имел совесть и воспитание — разулся и ходил в носках. Побрезговал одноразовыми тапками.       В первую очередь парню был жизненно необходим душ и он посвятил ему полчаса сразу после заселения. Пока вытирался и натягивал чистую футболку с трениками, принесли обед.       Никаких изысков: гарнир, мясо, овощи. На вкус еда оказалась, как столовская, на базе, но всяко лучше сухпайков. Джон взял побольше, в надежде, что Гоуст заглянет на огонёк.       Они не успели обговорить детали во время перелёта — Саймон ушёл в анабиоз и Джон решил его не беспокоить. Не смогли и по факту приземления — им сразу выдали деньги, вещи, документы, координаты и инструкции на ближайшие пару дней, усадили в разные машины и вывезли в город.       …В дверь бодро постучали когда Соуп отчаялся дождаться гостя, а еда почти остыла.       И тем не менее, парень глянул в глазок, прежде чем медленно открыть дверь.       — Это тебе премиальные за танк, что ли, не пойму? — возмутился Кайл, вторгаясь в комнату. Заметил расставленные блюда по столу, восхитился: — О, бля! Я знал, что ты подумаешь о своём друге! Накосячил — извиняйся.       Конечно, бля, только о друге и думал…       — Где это я косячил? — возмутился Джон скорее бесцеремонностью Газа, чем предъявой. С чувством прикрыл дверь.       Кайл уже ухватил ногу курочки и с аппетитом её поедал:       — А кто променял лучшего друга на хмурое начальство? Даже рядом не сел в самолёте.       Соуп театрально закатил глаза опускаясь на мягкий матрас кровати и подтягивая к себе стол. Раздался отвратительный скребущий звук дерева по паркету, задребезжали чашки-ложки и даже пластиковый чайник.       Одной царапиной больше, одной меньше.       — Мы с ним, так-то давно знакомы. Три года по разным миссиям вместе работали, пока его в звании не повысили, — Джон без аппетита ковырнул едва тёплую, начавшую слипаться в единый комок, крупу.       — Правда? — искренне удивился Кайл. Задумчиво пережёвывал мясо. — Не знал. А раньше чего не сказал?       — Когда, например? — невесело улыбнулся Соуп. — Мы с тобой только вчера увиделись.       Парень тыкнул в сторону друга одним концом голой косточки, будто обличая:       — Да, блять, две недели назад я его хуесосил в баре, а ты слушал покорно и поддакивал ещё!       — Да! — тоже возмутился Джон. — Ты же мой друг, я должен был тебя поддержать!       — Ненавижу тебя, — по-простому, без эмоций и претензий, произнёс парень через пару секунд усердного пережевывания мяса и снова вернулся к еде.       — Как можешь ты говорить подобное? — шутливо воскликнул Соуп. Широким жестом указал на стол: — Я даже примирительный обед заказал!       — Примирительный? — хохотнул сержант. — Ты меня даже не ждал. Это ведь для него? Вы что…?       Кайл вдруг замялся, не смог сразу найти подходящих слов. Джон сжал челюсти, чтобы не ляпнуть хуеты и кулаки, чтобы не кинуться на друга в случае озвучки одного-единственного определения.       — Сука…, — обречённо выдохнул Газ, откидываясь на спинку стула. — Я подозревал, что ты из этих. Но, блять, выбрать, что ли не из кого?!       Соуп медленно выдохнул, пока еще не понимая своей реакции. А сержант тем временем распалялся:       — Взять того же Сандерсона. Или ребят из «Дельты». Они хотя бы люди как люди, а не Инквизиторы из Средневековья. Что это, блять, за маска вообще? Серьёзно, настоящий череп? — Кайл никогда не умел держать эмоции при себе, всё отражалось на лице и в жестах. Сейчас он состроил довольно уморительную рожу недовольства и Джон криво улыбнулся. — И вечно хмурый, как туча. Загоняет новобранцев так, что те к мамочке уже через неделю просятся! Гарри хотя бы весельчак…       Дальше МакТавиш мог не слушать, он услышал достаточно. С души камень упал, под ложечкой засосало радостное волнение: Прайс принял их выбор, Газ, по сути, тоже, Кейт тем более не станет воротить лицо, она сама из «этих». А больше ему и не нужно ничьё одобрение. «Альфа», «Дельта», «SAS», «КорТак» и прочие отряды и ЧВК — проходные люди в их жизни.       — Ты, вообще, меня слушаешь?!       — Да, Кайл, — блаженно улыбался Джон. — Спасибо. Ты мой друг и мне действительно было важно твоё мнение.       — МакТавиш, сука! — рыкнул Газ, в гневе пыря черные глаза и подаваясь торсом вперед. — Я серьёзно! Если ваши отношения будут мешать тебе прикрыть мою задницу, я тебя с того света достану!       — Обещаю, твоя жопа будет под присмотром, — козырнул парень, ухмыляясь.       Гэррик поджал губы, мотнул головой:       — Да, сука! Под присмотром! Смотреть, но не трогать, дружище!       Джон расхохотался в голосину:       — Ты не в моём вкусе, приятель!       Сержанту даже стало немного обидно.       — Что, недостаточно маскулинный? — заметил лёгкое замешательство в голубых глазах и пояснил: — Брось, даже я, натурал, должен признать, что Гоуст горяч в своём этом отстранении от команды, точных и сильных ударах, вечном выживании в сраке мира. Да, друг, не могу тебя винить. Запасть на Легенду, это так похоже на такого опездала, как ты…       Соуп не стал обсуждать лейтенанта, только дождался пока сержанта отпустит факт осознания творившегося в команде беспредела и бодро осведомился:       — Так, мы всё же поедим спокойно?       — Да, — задумчиво изрёк Кайл и тут же более рьяно добавил: — Да, чёрт возьми! Хочешь порадовать своего дружка, придётся заказать ещё!       Ситуация имела место быть, её озвучили, обсудили и приняли решение. Что ещё тут скажешь, кроме мата? Потому переключились на обмен впечатлениями от последних миссий.       Соуп в очередной раз вздохнул с облегчением.       Гэррик рассказал, как Николай чуть не угробил его на днях, во время спасения Кейт. Ему до сих пор делалось дурно при мысли оказаться вниз головой, на высоте двухэтажного дома или выше. Нет, он не заработал себе аэрофобию, но теперь пристёгивался всеми возможными ремнями. В красках рассказал, будто пережил это только сегодня утром. Джон его прекрасно понимал, тоже взахлёб описал путешествие по ночному Лас-Альмасу, с простреленной рукой.       — Кстати, да, как твоя рука?       — Подлатали, — парень коротко глянул на плечо.       При нагрузке рука отдавала тупой болью, но двигать можно и кровь не сочилась. Мексиканские врачи не такие уж коновалы, как их показывали в Американских боевиках. По крайней мере на органы не разобрали! Либо Соупу по знакомству повезло…       — С этой миссией нужно справиться.       Вот и всё, начали за здравие, закончили за упокой.       — Не дрейфь, парень, — легкомысленно отмахнулся Джон. — Мы возьмём Хассана, обезвредим ракету и завалимся в ближайший бар, чтобы как следует отметить завершение этой ебалы!       — Я бы щас выпил, — с тоской выговорил Кайл. Какая-то мысль не давала ему расслабиться с самой Мексики.       — Здесь есть мини-бар, — Джон махнул рукой в шкаф-купе. — Холодильник на нижней полке. Рядом с сейфом.       — Планировка просто пиздец, — хохотнул Газ, но остался сидеть на месте. — Нет, спасибо. Завтра нужна свежая голова. Но ты прав, когда закончим ужрусь в сопли! Может, подругу какую-нибудь подцеплю. Или двух, а?       Сержант поднялся, по его тону Соуп понял, что тот собрался уходить.       — Эй, Газ, — позвал МакТавиш, ощущая необходимость поддержать товарища. — Эта миссия не хуже и не лучше других. Мы будем отдохнувшие в кои-то веки и подготовленные. Всё будет хорошо.       Парень улыбнулся на все тридцать два белоснежных зуба, кивнул.       — Теперь мне стало намного лучше, друг. Спасибо за поддержку!       — Обращайся. Я на связи двадцать четыре на семь.       Мелкие подъёбы засчитаны обеими сторонами. Воображаемая доска с результатами обзавелась по чёрточке в каждой колонке и была оставлена до следующей встречи.       Что могло разволновать Кайла? По сути, всё что угодно! Предательство начальства, например. Если бы ни Гоуст, Джон бы сейчас тоже наворотил дров, он знал себя.       Тяжело выдохнув, достал допотопный мобильник из внешнего кармана рюкзака и быстро настрочил SMS: «Мы найдём его и заставим ответить за всё». Упоминать генерала в обычной эсэмэске было бы глупо и опрометчиво, потому обошёлся без имён и теперь думал, а понял ли адресат его посыл?       В дверь снова постучали.       Решил всё же поговорить! Это хорошо. Команда должна быть на одной волне, чтобы добиться результата без потерь.       …Карие глаза поднялись с пола на растерянное лицо сержанта, когда он резко, неосторожно открыл дверь.       — А где Кайл? — глупо спросил Джон, выглядывая в коридор.       — Он должен вернуться? — уточнил Гоуст.       Соуп нахмурился на секунду.       — Не знаю. Скорее всего нет.       Лейтенант вошёл, грубо оттеснив сержанта собственным телом, закрыл за собой дверь на замок. Джон безотчётно счастливо улыбнулся.       — Я ждал тебя раньше.       — Раньше здесь был Кайл, — Гоуст взял парня за талию, несильно толкнул к пустой стене напротив двери. — Вам было необходимо поговорить.       — Чем больше узнаю тебя, тем больше поражаюсь твоей чувствительности, — хмыкнул Соуп, увлекая мужчину за собой, сунув пальцы в шлёвки джинс. — Раньше тебя не заботили чужие потребности.       — И сейчас не заботят.       Всякий раз, оказываясь в критической близости с Саймоном, немаленький Джон ощущал уязвимость и безопасность одновременно. Особенно, когда тот нависал горой, вот как сейчас. И возбуждался всякий раз. Вот, как сейчас.       Парень потянулся к склонённому лицу, длинно лизнул маску от подбородка до носа ещё сильнее притягивая чужие бёдра к своим.       Раньше Соуп не задумывался сколько масок у Гоуста в запасе и как часто он их меняет. Сейчас, ощутив вкус чистой ткани и запах свежести, ему пришла в голову мысль о минимум пяти балаклавах (по каждой на день), трёх боевых, с пришитой лицевой черепной костью (по фасону и цвету) и парочке гражданских (чтобы были).       Гоуст остался безучастен, только веки дрогнули и пальцы сжались сильнее на боках сержанта.       — Этот случай — исключение. От этого разговора зависело моё с тобой поведение в команде.       — Что ж, тогда я могу не беспокоиться. Ты всё тот же Гоуст, что и три года назад, — издевался Соуп, возвращаясь ртом к маске, а руки переместил на чужие предплечья.       — По большей части, — хмыкнул на его утверждение Саймон, затягивая парня в крепкие объятья. Одна ладонь легла на ягодицу поверх треников, а вторая нырнула сразу под боксеры.       — Ты перчи не снял? — развратно усмехнулся парень находя губами нежную кожу за ухом, а языком поддевая аппетитную мочку.       Тут же с силой впился пальцами в чужие плечи, лишь чудом при этом не прокусил девственное ухо — Саймон без церемоний толкнул один палец ему в жопу, потёрся маской о напрягшуюся шею.       Гоуст смог ввести лишь первую фалангу, а парень уже был готов кончить: сильное, горячее даже через слои одежды тело, грубые мазки шероховатой ткани маски по чувствительной коже шеи и ключиц, тяжёлое дыхание обжигающее, кажется, само нутро.       Горячо выдохнув, Джон сам, через дискомфорт, насадился глубже.       — Я прихватил в аптеке кое-что, — с придыханием выдавил он из себя когда палец согнулся внутри.       В заднице и так не шибко влажно, ещё и перчатка забрала на себя мизер, что выделялся, потому любое движение вызывало скорее приступ тошноты, чем возбуждения. И всё же ненормальный, по жизни, МакТавиш тащился от этой грубости.       Вторая ладонь, свободно лежащая на правой ягодице поверх треников, резко сжала её, заставив парня привстать на пальцы в попытке убраться подальше. Но «подальше» оказался пах, где возбуждённый член Саймона красноречиво выпирал бугорком.       — В нетерпении воспользоваться, — пробормотал Гоуст через маску лаская Джона, больше распаляя чем даруя удовольствие.       Ткань не могла заменить влажный язык и желанные губы, раздражала своим наличием. Но Соуп не жаловался, а ещё сильнее прижимался к чужому телу, подставлялся. Рука у него в штанах, сзади, напряглась, палец нырнул глубже, растягивая мышцы к копчику. В этот же момент крепкая нога вклинилась меж ослабевающих ног и чувствительно прижала вставший член, а маска накрыла открытый в немом стоне рот.       Гоуст пытался его сожрать, но ткань мешала. И Соуп возблагодарил небеса, что она есть.       Парень безумно жаждал быть выебаным здесь и сейчас, потому прогнулся немного в пояснице, чтобы облегчить проникновение пальца и обеспечить лучшее трение о подставленную ногу. Он, как голодный пёс, лизал маску, цеплялся за неё зубами и буквально звенел от напряжения в сильных объятьях напарника.       — Тише, Джонни.       Но МакТавиш и так долго был тихим. Он решительно взялся за ремень и вжикнул молнией.       — Хочешь так? — как в бреду выдохнул парень в район чужих губ. — Я не против. Можешь не раздеваться.       Эрегированный член бодро поднял головку, когда Джон вынул его из трусов через ширинку. Руки сразу обхватили ствол, чувственной лаской прошли сверху вниз оттягивая кожицу. Парень был не против помассировать и яйца, однако вытаскивать их в опасной близости с молнией не рискнул.       В конце концов нет предела страсти, очень не хотелось защемить их, например.       Саймон длинно выдохнул, с яростью толкнул второй палец в узкое очко. Он, конечно же, не вошёл, но натянул мышцы, подарил Джону неописуемые ощущения острого желания насадиться самому. Черные густые брови сошлись на переносице, парень яростно подался бёдрами вниз, одновременно сжал пальцы на толстом члене.       Гоуст в порыве зажал парня телом, ногами, руками и головой, прежде чем подхватить за ягодицы. Соуп обхватил ногами его талию, уменьшая нагрузку на руки. В такой позе его ещё не драли, потому он пахабло усмехнулся и притёрся промежностью в штанах к оголённому члену.       Не только ж ему чувствовать недостаточную близость.       Саймон в несколько широких шагов, как был, в ботинках и ветровке, пересёк небольшое расстояние до кровати, сбросил сержанта спиной на матрас. Тот не стал поджимать ноги, оставил висеть к полу.       Гоуст оценил задравшуюся выше пупка футболку, мокрое пятнышко на штанах и, конечно же, абсолютно, неимоверно пошлое выражение любимого лица. Взял свой член в руку, огладил его, стёр одинокую каплю с головки. Но вместо того, чтобы забраться сверху на развратно лежащего парня, ухватил того за бёдра, резко перевернул на живот.       Джон удивлённо охнул. Упёрся коленями в каркас кровати чтобы подвинуться задницей ближе к лейтенанту. С диким предчувствием обернулся из-за плеча, стал на локти.       Гоуст склонился, прижался членом к заднице в штанах, животом лёг на крепкую поясницу, а лицом уткнулся в загривок.       Всё тело Соупа покрылось приятными мурашками от этой близости без близости. Губы, скрытые тканью ощущались чем-то далёким, недосягаемым, распаляли желание дотянуться, получить заветный поцелуй, а горячее дыхание и влажная маска будоражили кровь и нервные окончания.       В ягодицы впились длинные сильные пальцы, сдёрнули спортивки вместе с трусами, пока лицо спускалось ниже по позвоночнику, шумно вдыхая запах через футболку.       Джон в нетерпении ёрзал задницей, подавался назад, но Саймон не торопился, словно хищник упивался запахом исходящим от своей жертвы, его жаром, его страстью.       …Соуп прошипел от неожиданной боли — Гоуст снял маску и прикусил его мышцу над ямочкой поясницы, одновременно вставляя два больших пальца в зажатое кольцо мышц ануса. Естественно, они не вошли и по первые фаланги будучи в плотных перчатках, но парень и не торопился. Следующий укус пришёлся на левую ягодицу, ещё один — ближе к рукам.       — Блять… — прошептал Джон чувствуя, что мышцы и не думают расслабляться, периодически зажимаясь даже сильнее.       Но он, сука, так хотел, чтобы ему вставили! Хотел ощутить эту ебучую заполненность. Целостность!       Гоуст насильно вдавил пальцы, плюя в очко и попадая немного на перчатки. Соуп не сдержал болезненного стона, остался в своей позе. Ему стало тяжело дышать, возбуждение по идее должно было спасть, но лишь обострилось. Он мычал и хрипел от неторопливых движений пальцами в своей заднице.       Чего, блять, добивался Гоуст. Чтобы он кончился от переизбытка чувств?!       Саймон не прекращал целовать и покусывать упругие ягодицы, ещё несколько раз плюнул между пальцами. Зажавшийся было Джон снова пришёл в движение, выгибался в пояснице, чтобы обеспечить трение хера о грубое покрывало. Где-то на задворках сознания он отметил, как один палец покинул анус. Протестуя, повернул голову и увидел, что парень на ощупь обыскивает рюкзак.       — В левом…, — выдохнул он. — В левом наружном.       Гоуст отстранился, достал пачку презервативов и бутылочку смазки. Быстро взвесил все «за» и «против», открыл смазку.       Соуп довольно усмехнулся, подставился раздвинув ноги чуть шире. На чувствительную кожу потекла прохладная жидкость, собралась в ложбинке и продолжила путь по мошонке, щекоча.       Надежды Джона не оправдались — Саймон не снял перчатки и не надел презик. Он снова толкнул два пальца, теперь уже одной руки, в протестующее нутро, накрывая собой спину. В этот раз горячие губы коснулись не менее горячей кожи шеи.       Лейтенант лизал партнёра будто ничего вкуснее в своей жизни не пробовал. Язык скользил по линии челюсти, за ухом, по ёжику отросших волос на висках и затылке. На каждом толчке пальцами, он впивался поцелуем-засосом в жертвенно подставленную шею, заставляя парня скулить и тихо постанывать.       Так же быстро и непредсказуемо как начал ласку, Саймон вынул пальцы, сжал чужие яйца в ладони и толкнулся членом. На всю длину не вошёл, подался назад, чтобы повторить попытку. Джон, прихуевший от такого обращения с собой, мог только принимать и развратно приговаривать:       — Ох, блять!.. Сай! Сука…, — покрывало мялось в цепких пальцах. Парень кусал материю, чтобы не кричать совсем уж по-блядски. — …Да… Ещё раз. Да!.. Там… Ох-х…       Гоуст с четвёртого толчка вошёл по самые яйца, прихватил Соупа за горло и потянул на себя. Парень стал на ноги, но из-за разницы в росте, насадился так глубоко, что из голубых глаз брызнули слёзы, а с губ сорвался задушенный хрип.       — Хорошо тебе, Джонни? — прохрипел Саймон в самое ухо, сжимая пальцы сильнее.       Джонни и рад бы ответить, но потерялся в ощущениях заполненности, чувстве беспомощности и полнейшей эйфории от нехватки кислорода. Сознание плыло, кровь кипела, всё тело стало невесомым и в то же время чувствительным на пределе.       — Вижу, что хорошо…, — чуть ни мурлыкал Гоуст, второй рукой зажимая чужой стоящий колом член. — Сделаем, чтобы было ещё лучше.       Ослабив хватку на шее он отпустил член, подхватил парня за левое бедро, помог стать коленом на смятое покрывало.       Несколько следующих толчков отрезвили Джона, вернули на Землю Обетованную: пальцы более не сжимали горло — лежали в его безвольно открытом рту, истекающем слюной; вторая рука, всё ещё в перчатке, до больного сжимала член, надрачивала в такт проникновениям сзади.       Сержант Джон МакТавиш стал игрушкой в умелых руках лейтенанта Саймона Райли.       И был этим ахуеть как доволен!       Стимуляция спереди, стимуляция сзади, отсутствие дискомфорта вернули Соупу ускользнувшее было возбуждение. Он языком принялся ласкать мокрую ткань перчаток, прикусывать пальцы, чтобы Гоуст наверняка почувствовал его участие в процессе. Положил одну руку поверх руки на своём члене, сжал сильнее, показывая свой предел.       Он ведь не хрустальный, ёбаный в рот. С ним можно жёстче!       И начал присаживаться навстречу толчкам. В таком положении, именно с этой амплитудой, Джон отлетал в заоблачные дали — толстый, мощный хер Саймона заполнял собой его внутренности, надраивал где нужно, где больше всего требовалось. Головка задевала заветный узелок нервов и мышцы ануса сжимались выдавливая из Гоуста горячие, тяжёлые выдохи в загривок, плечи и лопатки Соупа (в зависимости от места, где тот оставлял свои следы в этот момент). Самого Джона, в такие моменты, разъёбывало и он тёк, как первокурсница на хую у выпускника.       — Сай…, — пробормотал он меж пальцев. — Я сейчас… Сейчас…!       Внутри будто растёкся жидкий азот, когда Саймон излился щедро и глубоко — зад горел огнём от активного использования, а сперма оказалось на порядок прохладнее.       От подобного контраста у Джона пальцы на ногах поджались, низ живота свело, а яйца потяжелели. Гоуст сильнее прижал парня к своей груди, активнее вдалбливался в растраханное очко.        Их соитие стало ещё развратнее: хлюпанье и шлепки, загнанное дыхание, тихие блаженные стоны. С ума сойти! Густой запах дикого секса, безудержные звуки приближали оргазм даже больше, чем две руки на члене.       Джон в полузабытье закинул вторую руку назад, обнял парня за шею и обильно кончил, рефлекторно совершая несколько поступательных движений то вбиваясь в кольцо из пальцев, то насаживаясь на крепкий член.       Он содрогался в крепких руках даже после того, как последняя капля стекла по стволу на мокрые от чужой спермы и смазки яйца. А мелкая дрожь осталась в ногах дольше ещё на несколько длительных секунд.       Саймон не торопился отпускать Джона и тот чувствовал его намерения на каком-то метафизическом уровне. Расслабился к объятьях, запрокинул голову на широкое плечо. Спиной парень чувствовал как тяжело и сильно бьётся чужое сердце, а левым ухом слышал шум крови в чужих венах.       — Ты дикий, Саймон Райли.       Соуп не мог сейчас молчать, ему было слишком хорошо и это «хорошо» разрывало его изнутри, требовало выплеснуться наружу очередным розовым слюнтяйством или развратной пошлостью.       — Теперь тебе страшно? — голос лейтенанта надломился.       Джон секунду помолчал и совершенно серьёзно ответил:       — Да…       В одно мгновение в комнате стало холодно и мерзко. Руки, обнимавшие его, ограждающие, вдруг напряглись, грудь задеревенела. Гоуст, кажется, перестал дышать.       — Страшно потерять тебя, — завершил свою мысль сержант, присаживаясь на член, всё ещё находящийся внутри, но уже потерявший большую часть объема. — И потерять то, что ты ещё можешь дать мне.       Долгую секунду Саймон переваривал услышанное, а потом обхватил Джона за плечи и натянул, глубже проникая в нутро.       Очень жалел, что сейчас не может достать своим хером ему до глотки, чтобы не смел в следующий раз так шутить! Больно, почти до крови укусил мышцу сзади на шее.       Стон, который вырвался изо рта Соупа, отдался приятной дрожью в теле лейтенанта, член дёрнулся в горячей глубине.       Сержант тоже ощутил реакцию чужого тела и приготовился страдать ради самого запоминающегося, яркого, ахуительного секса, с безумно вкусным оргазмом в своей жизни.       Перчатки полетели на пол, горячие ладони нырнули под футболку и Джон без понукания снял её трясущимися руками. Уронил на кровать рядом. Чужие руки: одна вернулась на плечо, а цепкие пальцы второй прихватили грудные мышцы. Острые зубы впились в мышцу чуть ниже первого укуса.       Насаженный ниже некуда, только за счёт крепких костей и равитой мускулатуры Соуп не сложился пополам. Выгнувшись в пояснице, опустив голову, он болезненнзо вскрикивал, зажимался на укусах, жарко стонал и расслаблялся когда язык облизывал место укуса.       Каждую частичку своего тела парень ощущал остро и ясно. Даже в онемевшую от сумасшедшего ритма задницу вернулась чувствительность — не покинувший её после оргазма член вновь наливался кровью, подрагивал в предвкушении.       Не зная куда деть свои руки, Джон убрал их на чужие бёдра. Держаться не было нужды, Саймон сам справлялся взяв его словно в клещи.       Третий укус, четвертый… седьмой… удовольствие пришло на смену боли. Член снова поднялся, хоть и был несколько вял. С головки сочилась смазка, расхолаживая, добавляя ещё одно чувство в гамму испытываемых.       — Гоуст…, — обессиленно выдохнул парень.       Происходящее довело несчастного до пика блаженства, но оргазм даже близко не маячил на горизонте. Конечно, Соуп бы мог продержаться и дольше, с его-то выносливостью, однако впереди была вся ночь.       Он хотел и не такое испробовать!       Рыкнув, подобно зверю у которого отнимают добычу, лейтенант укусил особенно сильно за плечо, над ранением и вскрикнувшего сержанта отпустил.       Тот не ожидал подвоха, завалился на кровать лицом вниз, горячим животом на мокрое, холодное покрывало. С ног окончательно стащили спортивки и боксеры. Следом на паркет упали джинсы, громко брякнув ременной пряжкой. Судя по заминке, туда же улетела ветровка и водолазка.       За время пока Гоуст разоблачался, Джон перевёл дух, прилёг на бок, похотливо наблюдая за его движениями.       Белоснежная кожа, не тронутая солнечными лучами, вся была сплошь в шрамах. Где тонких, как от ножа, а где неаккуратных, будто рваных. Один, на левом боку, самый страшный.       После такого разве выживают?       Парень злобно стиснул зубы, в моменте представив с какой бы радостью распотрошил того, кто сделал это.       Саймон замер, поражённый реакцией партнёра. В прошлый раз во взгляде парня была жалость, сочувствие, но не звериная дикость. Не собственничество.       Сердце пропустило удар, разогнав по венам горячую истому. Лейтенант довольно улыбнулся, подступая к кровати и становясь на нее коленями.       Смотри. Смотри на меня Джонни. Всё это теперь твоё. Без остатка.       Джон поднял взгляд на самодовольное лицо напротив, обшарив перед этим каждую чёрточку заживших порезов, каждый шрам от пуль и ещё хуй знает чем оставленных отметин.       — Я убью любого, кто ещё посмеет оставить на тебе хоть синяк, Саймон, — прорычал парень, в одно слитное движение поднимаясь и вешаясь на широкие плечи.       Одна рука обвила массивную шею, а вторая легла на плечо с ожогом. Жадный рот накрыл не менее жаждущие поцелуя губы. Джон хотел забраться на чужие колени, но был мягко увлечён на кровать — упали набок, не разрывая объятий и поцелуя. За неимением желаемого положения, он тут же закинул ногу на чужое бедро, прижался пахом к паху.       Поцелуй распалял его, неловкое трение хера об хер возбуждало до отрыва крыши. А это ещё Саймон в ход руки не пустил, которые только сейчас двинулись к ягодицам больно царапая кожу спины короткими ногтями. Впились в упругую плоть.       Джон прикусил нижнюю губу мужчины, чтобы выместить часть испытуемой боли, но не заметил в горячем, полном желания взгляде чайных глаз ничего, кроме похоти.       Любишь пожёстче, Саймон?       С такими шрамами — неудивительно. Кожа наверняка утратила нормальную чувствительность.       В растраханный зад вошли сразу два пальца одной руки. Соуп резко выдохнул, вжимаясь членом в упругий живот. Налёг телом, намекая на смену позиции. Саймон подчинился, но руку не убрал из очка, подарив парню ещё немного незабываемых ощущений от того, как могут растягиваться мышцы ануса, если всё тело подтягивать за задницу.       Задохнувшись, Джон вцепился зубами к ключицу Саймона, рядом со сморщенной кожей от застарелого ожога, всосал сколько натянулось и зализывал, привыкая к растянутости.       Но разве к тому можно привыкнуть?       Саймон сунул ещё два пальца второй руки и раскрыл вход Соупа так, что тот ощутил прохладу там, где совсем недавно был адский жар. Одно движение бёдер и парень почувствовал чужой хуй у своей дырки.       — Тебе дай волю и ты никогда из меня бы не выходил, верно, Сай? — пошло улыбнулся Джон, сгибаясь чуть вперёд, чтобы член вошёл ровно как надо.       — Верно, Джонни, — Саймон лениво растянул каждый ебучий слог, пока мягко, неторопливо вводил колом стоящий член в разработанный анус.       Соуп не вынес этой нежности и под конец сам распрямился, принимая его на всю длину.       — Блять, Сай! — вскрикнул, снова ощутив как внутренности чуть не сместились от подобного вторжения. — Как ты умудряешься быть всё больше с каждым разом.       Саймон блаженно прикрыл глаза, удерживал разведённые широко ягодицы ладонями.       — Всё потому, что моя любовь к тебе с каждым разом всё сильнее, Джонни.       В тоне его голоса не слышалась глубинная любовь, но сержанту хватило расслабленности, вожделения и абсолютного кайфа, которых было в избытке.       — Гх-ха! — хрипло выдохнул Джон, резко поднимаясь и опускаясь на член. Ладонями он упирался в живот мужчины, иррационально не желал касаться шрамов на боку и груди.       Вид сверху завораживал.       Разомлевший Саймон, наблюдал за его движениями из-под опущенных светлых ресниц. Сейчас он был под контролем Джона. От действий последнего зависело когда лейтенант кончит и как. Сержант не сразу это понял, но пришедшая мысль глубоко засела в голове, развиваясь, подстёгивая.       Сев так, чтобы было глубоко и тесно, Джон не поднялся, опустил голову как мог низко для жарких поцелуев.       — Твою мать, Джонни!.. — Гоуст вздрогнул от новых ощущений, вбившись в задницу резче, чем планировал. Парень жарко выдохнул вместе с болезненным стоном, но поцелуи не прекратил.       Каждому шраму, до которого он дотягивался, доставался свой поцелуй и ласка языком. На тех же отметинах, что не давали реакции, Джон оставлял свои — укусами и засосами.       — Джонни, блять!.. — взмолился Саймон, крепче сжимая ягодицы.       Он очень хотел играть по правилам партнёра сейчас, но возбуждение достигло своего пика и лейтенант боялся не сдержаться, начать двигать бедрами.       — Хорошо тебе, ЭлТи? — вернул недавний вопрос сержант, глядя с груди в искажённое сладкой мукой лицо.       Саймон нервно хохотнул, роняя голову на кровать. Видеть такого Джонни выше его сил.       — Будет ещё лучше, если ты прекратишь измываться.       Измываться? О, ты ещё не всё получил, чёртов извращенец.       — Твоё слово — закон.       Медленно, текуче, как змея, сержант выровнялся, огладил руки на своих ягодицах, мягко потянул в стороны. Саймон поддался. Заинтересованно поднялся на локтях. Джон с протяжным стоном снялся с члена, подтянул все шесть подушек, помог уложить их под шею и голову.       — А теперь смотри, ЭлТи… — развернулся спиной и снова сел на расхоложенный, но ещё мокрый хер.       Руками он упёрся в голени лейтенанта, которые рефлекторно дёрнулись на моменте проникновения.       — Блять! — воскликнул Саймон, хватаясь за мощные бёдра, чтобы остановить следующее движение. — Ты что творишь?!       — Довожу…, — Джон не ожидал такого резкого скачка эмоций и теперь никак не мог совладать с дыханием. — До конца.       — Придурок, — сквозь зубы, восторженно процедил Гоуст, принявшись оглаживать доступные участки тела. — Сядь ровно или я встану.       — Нет, — сурово отрезал сержант. — Я справлюсь.       Я справлюсь, ЭлТи, не переживай.       Он коротко поднял и опустил бёдра, сухо, хрипло выдохнув. Саймон тоже не сдержал стона, пальцами впившись в напряжённые бока. Ещё движение. Ещё… Сложно было оставаться с трезвой головой, когда любимый человек под тобой стонет и теряет контроль над собственным телом. Но Джон справился.       Дождался пока Саймон начал чувственно двигаться навстречу, выровнялся, чтобы капнуть смазки на руку.       …Саймон как с катушек слетел, стоило только пальцу войти в его узкую дырку. Он сжал бока Джона, натягивал его на свой член и вдалбливался, словно хотел порвать парня, затрахать его кишки в глотку. Он рычал и сыпал ругательствами, выдерживая задницей тот же бешеный ритм пальца, что давал Джону своих хуем.       Конечно, мышцы сжимали палец как тисками, но парень не пожалел лубриканта и потому двигался как по маслу, погружаясь на всю длину и выходя по первую фалангу.       Осмеливался ли кто-то на подобное раньше? Было ли добровольно позволено? Вряд ли!       Очко лейтенанта Райли было девственно и сержант МакТавиш сейчас это исправлял.       Он быстро нашёл заветную точку и стимулировал именно её, задыхался во взятом диком темпе, чувствовал что скоро просто сдохнет, если Саймон не кончит. А тот будто и не собирался сдаваться, долбил хлюпающее очко, не успевающее даже спастически сжиматься. Смазка, в перемешку со спермой, мелко пенилась, вытекала на русые волоски его лобка.       Ровная спина Джона вся покрылась крупными каплями пота, рельефные мышцы свело судорогой. Он принимал наказание за то, что посягнул. Принимал стоически, уже не сдерживая стоны, а откровенно вскрикивая, давясь звуками. Хватался второй рукой за чужую ляжку, больше для того, чтобы не завалиться вперёд.       Больше не в силах выдерживать напор любовника, Джон вставил второй палец ему в зад и засунул оба так глубоко, как только мог, сразу при этом кончая сам.       Даже не коснулся себя ни разу!       Саймон же резко сел обхватывая партнёра поперек груди, ещё пару раз толкнулся бёдрами и тоже излился.       Какое-то время, они молча сидели в таком положении, восстанавливая дыхание. Только у Гоуста хватало сил осыпать лёгкими, почти невесомыми поцелуями плечи, шею и спину парня.       Внизу у Соупа творился настоящий беспорядок, он почувствовал его сразу, как схлынуло возбуждение и утих оргазм. Посмотрел, чтобы убедиться: мокрые яйца, залитые собственной и чужой спермой, смазкой. Крови, либо её следов, не заметил, мысленно возблагодарил высшие силы и Саймона за аккуратность. Шкодливо подвигал пальцами в чужой жопе. Но когда ощутил всё ещё боеспособный член в своей, то вынул пальцы без лишних слов.       — Ты ёбнутый, — выдохнул Саймон, помогая парню распрямиться и лечь на свою грудь. — Нам на миссию послезавтра, а ты драконишь меня.       — Кто знал, что ты заведёшься от пальца в очке? — хихикнул Джон, абсолютно не раскаиваясь.       — Я тоже не знал, — как-то растерянно оправдался парень.       — Ну, вот. Теперь будем знать.       Ну, вот. Теперь рот хуй закроется.       Саймон криво улыбнулся собственным мыслям, но лишь мыслям. Сейчас ему нужно было взять тайм-аут. Через часик-другой можно повторить, но что-то лайтовое.       Минетик, может… Джону сделать. Не всё же очко ему драть. Ходить не сможет, сидеть, принимать так приятно, когда мышцы в тонусе и зажимают тисками.       — Нужно в душ, — вяло зашевелился Соуп. — Я весь в конче.       — Сейчас, — Гоуст бесстрастно помог ему подняться, но не отпустил восвояси, уложил на спину.       — Твоя мать…       Джону впервые в жизни было стыдно наблюдать. Он откинулся на подушки, накрыл глаза предплечьем. Но лучше бы смотрел, потому что при закрытых глазах происходящее ощущалось в несколько раз острее.       Мокрый рот жадно вобрал упавший член, облизал его, соснул, не оставляя даже капли собственной слюны, спустился к яйцам. Подразнил их, опустошенные, быстрыми движениями языка, длинно вылизал, смакуя, как конфету-леденец. Поднял ослабевшие ноги, открывая вид на красное кольцо мышц, ещё полминуты назад принимающее его немалый размер, бережно поцеловал.       — Сай, блять, прекращай, — Джон вздрогнул, попытался опустить ноги, но добился лишь развести их пошире и оставить лежать на чужих плечах.       — Сейчас, дорогуша, ещё немного…       Прохладное дыхание коснулось воспалённой плоти, вызвав дрожь в теле парня. Он тяжело выдохнул и решил больше не нарываться.       Острый кончик языка активно заработал вокруг ануса, отправляя в блядский рот порцию смешанной жидкости за порцией. А когда излишки влаги были собраны, настойчиво двинулся глубже, лишая Соупа остатков самообладания.       Застонав, как распоследняя шлюха, он приподнял бёдра и втянул живот, чтобы Саймону было удобней.       — Я не смогу снова…, — пожаловался он, наслаждаясь раскрепощенностью партнёра, его способностями в постели и своей вседозволенности в его отношении.       Ответа не последовало, как и не прекратилась ласка. В дополнение, чужая ладонь сжала вялый хер, пальцы безжалостно его смяли.       Пока не испытаешь возможности тела, не узнаешь.       Серьёзно, ЭлТи?!       Джон отдался на волю ощущениям и чужим рукам, откинулся на подушки и более не сдерживался, если хотел стонать или говорить какое-то непотребство побуждающее Саймона лизать и надрачивать твердеющий член активнее.       На загорелой коже Джона, отпечатки пальцев Саймона расцветшие синяками, были почти незаметны.       Гематома и гематома, мало их в битве получали?       И всё равно, лейтенант был рад, что они остались на бёдрах и ягодицах, которые всегда прикрыты одеждой. Ну, кроме времени, когда парень принимал душ с другими парнями.       С этого дня — не будет, — самодовольно ухмыльнулся лейтенант.       — Любуешься своей работой? — Джон натягивал спортивки на ещё влажное тело. Обернулся на три четверти, ощутив чужой взгляд.       — Твоим телом, — поправил Саймон, но, после короткой паузы, добавил: — И своей работой.       — Ещё ночь впереди, — хмыкнул парень, полностью разворачиваясь к собеседнику. — Я тоже довольно неплохой художник.       Рельефные, не перекачанные мышцы рук, груди, твердый пресс. Блядская дорожка черных волосков уходящая под резинку боксеров и треников. Узкая талия, но крепкая, как двадцати миллиметровая арматура.       Изящество и мощь.       Саймон протянул руку, прося подойти. Джон самодовольно улыбаясь сделал два шага — подступил ровно настолько, чтобы мужчине пришлось тянуться, если захочет прикоснуться. И Саймон оправдал ожидание. Сгрёб в объятья, притянул к себе:       — Этой ночью я завершу картину, — жарко выдыхал в голую грудь. — Ещё здесь нет моих отметин.       Прикусил провокационно торчащий сосок, заставив Джона пожалеть о своей самоуверенности.       — Прошу пощады, — шутливо заскулил он, животом прижимаясь к голой груди любовника, а руками ведя по спине снизу вверх. Завершил движение на голове, в волнистых волосах цвета спелой пшеницы с проседью.       Саймон поднял лицо вверх. Джон опустил взгляд вниз.       Всего мгновение.       Один-единственный взгляд.       Единовременный выдох-вдох.       Джон вдруг болезненно скривился хватаясь за грудь в районе сердца. Ноги подвели его, подкосились. Саймон в последний момент успел усилить хватку, удержать от падения. Помог прилечь на кровать.       — Всё нормально, — отшутился сержант, растирая грудь и прислушиваясь к организму. — Уже не болит.       — Да, — ошарашенно промямлил лейтенант. — Уже…       Джон не слушал его тихого бормотания, был поражён странным уколом.       Будто Купидон пронзил его сердце! Тьфу.       Медосмотр был буквально перед Аль-Мазрой и не показал отклонений. Может, это последствия безудержного секса?       — Всё нормально же? Губы не синие? Значит, с сердцем все хорошо, — тараторил Соуп, изливая все подряд мысли, чтобы успокоить самого себя и Саймона, выглядевшего чуть краше покойника. — Наверное, мышцу защемило. Не каждый же день я на пределе выносливости отдаюсь своему лейтенанту. Ничего, продолжим в том же духе и организм адаптируется.       Поцелуй в холодные губы успокоил обоих. Саймон сгрёб парня в охапку, обвил его ногами, так и остался лежать.       — Я, конечно, не против, но всё же под одеялом наверняка удобней и теплей, — беззаботно откликнулся Джон, обнимая партнёра в ответ. Хохотнул: — Хорошо хоть трусы надел.       За что был до хруста костей прижат к родному телу.       — Ну, ты и зверь! Я же дышать не могу…, — резко выдохнул и не смог полной грудью вдохнуть Соуп.       — Совсем недавно тебя это не смущало, — фыркнул Гоуст ему в шею, не торопясь разжимать руки.       — То была совсем другая ситуация! — краснея от нехватки кислорода, сержант всё же не стремился активно отбиться. Хотя мог.       Саймон, напоследок придавил парня и отпустил.       Выматывающие несколько последних дней дали о себе знать даже Легенде: лейтенант пролежал молча, залипнув в одну точку на груди Джона, минут пять и отрубился. Просто закрыл глаза и тут же уснул, будто выключенный компьютер.       А сержант МакТавиш ёрзал, крутился на кровати, не в состоянии найти нужную позу для отдыха. Он хотел спать, чувствовал потребность отключиться, набраться сил. Но не мог!       Раньше парня никогда не мучила бессонница. Сны — снились. Разные. Но, чтобы вообще без сна? Нет. Соуп славился тем, что мог спать где угодно и когда угодно, будто по приказу. Подобное умение ни раз выручало его отряды, если нужно было нести караул.       А теперь что? Что в нём поломалась и как это исправить?!       Джон и не заметил, как сел на кровати, поджал колени к груди, как маленький, расстроенный чем-то ребенок, либо обеспокоенный мужчина.       Что всё-таки это было? Сначала непонятный укол, потом бессонница. Перевозбуждение? В конце концов, он грезил лейтенантом половину своей сознательной жизни. Могло достижение мечты так повлиять на него?       Сука, он же не психолог, откуда ему знать?!       И когда парень уже собирался свалить подышать ночным загаженным воздухом, Саймон вздрогнул. Мелко, быстро, но сидящий на одной с ним постели сержант ощутил движение. Бодро обернулся, дабы скрыть собственное смешанное состояние.       Зря — лейтенант крепко спал.       Но в следующее мгновение вцепился в подушку и тихо простонал сворачиваясь в позу эмбриона. Его дыхание резко участилось, лицо исказила мука.       Джону даже почудился звук крошащихся зубов. Он дёрнулся было тряхнуть парня за плечо, пробуждая, но в последний момент одумался.       Если бы его мучили кошмары и кто-то полез грубо будить, обзавёлся бы минимум одним синяком под глазом, а максимум — поломанными конечностями. А как отреагирует Гоуст?       Соуп подсел ближе, спустился на подушках и осторожно огладил высокий лоб в холодной испарине. Мужчина замер под его рукой, что уверило в правильности выбранной тактики. Джон чувственно пропустил волосы через пальцы, несильно сжал. Второй рукой, за затылок, притянул голову к своей груди.       Саймона, как парашют из рюкзака, буквально вырвало из сна. Долгую секунду он уже не грезил, пустыми, широко открытыми глазами смотрел перед собой, но и реальность не мог воспринимать адекватно — схватился за горячее тело, смял в объятьях.       — Я рядом, — прошептал Джон, мягко целуя взъерошенную макушку. Ему было больно в этом мертвом захвате, но терпимо.       Ради Саймона Райли парень мог и не такое стерпеть.       От слов ли, от голоса, по напряжённому телу прошла судорога, его мелко затрясло.       Первыми, в осознании реальности, он разжал руки, затем зубы, и только потом вытянул ноги прижимаясь к Джону как можно большими участками тела. Выдохнул застоявшийся в лёгких воздух и вдохнул полной грудью.       Сладковатый, тёрпкий запах чистого тела теплом проник, казалось, в спинной мозг Саймона. Во время секса он был острее, тяжелее, с явно выраженным древесным ароматом. На его фоне, запах пороха и металла вообще не ощущался, хотя давно въелся под кожу.       Гоуст устало прикрыл глаза, заставляя себя раствориться в этом запахе. Ослабил хватку до того, что почти невесомо касался широкой спины.       — …Я здесь, Саймон, — только сейчас услышал он, хотя Соуп наверняка разговаривал всё время от пробуждения. Не только делом, но и словом, пытаясь успокоить очнувшегося зверя. — Рядом с тобой…       Сержант оглаживал и массировал напряжённые шею и плечи, чтобы было чем занять руки, пока лицом зарылся в мягкие волосы и размеренно дышал.       — Прости, — промямлил Саймон, вжимаясь лицом в чужое тело, в районе груди.       — Не за что, — отмахнулся парень.       — Я очень боюсь тебя потерять.       Признаться в чём-то подобном — для матёрого вояки, прошедшего и огонь, и воду и ещё кучу хуёвых мест в самых неблагоприятных погодных условиях — это признать своё поражение.       Но Саймон над этим не заморачивался — буквально полминуты назад он остервенело сгребал мозги Джона с холодного пола тоннеля и был в отчаянии, близком к шагу с крыши небоскрёба.       — Ты не потеряешь меня, — мягко заверил Соуп, сам прижимаясь плотнее к едва тёплому телу напарника. Его ещё потряхивало, душа всё никак не желала возвращаться из пяток в своё Богом данное местоположение. — Никогда.       Он говорил как думал, как верил. И эта уверенность передалась Гоусту, заставив его отпустить кошмар и начать расслабляться.       Сейчас, под гнётом пройденного жизненного пути, пережив ужасы предательства и потерь, уставший от постоянной борьбы за жизнь (а теперь ещё и за счастье), Саймон выглядел значительно старше своих лет. И ощущал себя соответственно.       Но Джон продолжал успокаивать его объятьями, жарким дыханием в макушку и поглаживаниями доступных из этой позы участков тела, тем самым будто бы заряжая его. Словно бы делясь своей энергией, оптимизмом и жизнью в целом.       Гоуст, наконец, оттаял. Перелёг выше, чтобы лицом уткнуться в шею и заграбастать парня в плен из крепких рук. Закинул ногу на его бедро, почти забрался сверху, только бы ощущать горячую кожу карамельного цвета.       — Чёрт! Ненавижу, когда ты оказываешься прав, — пробормотал Соуп не скрывая улыбки. В таком положении его рту были доступны чужие аккуратное ухо, линия челюсти с лёгкой небритостью, бледная скула и левый глаз.       — В чём на этот раз? — хмыкнул Саймон, по тону напарника понимая, что сейчас будет очередная пошлятина или тупая шутка.       — Я, действительно, выдерживаю твой вес!       — Феноменальная память, — фыркнул Гоуст, поднимаясь на локтях.       Джон растерялся, потянул было его назад, чтобы вернуть сладкое тепло, такое чуждое в их профессии и такое желанное сейчас.       — Я помню всё, что связано с тобой, ЭлТи.       Он уже решил было тоже подняться и следовать за лейтенантом, дабы не разрывать соединяющую их тонкую нить. Но Райли удивил — резко сдёрнул его вниз так, что даже голова не осталась лежать на подушке. Опустился сверху, накрывая Джонни своим телом.       — Хо… — только и выдохнул парень, ощущая по меньшей мере бетонную плиту на своей груди. — Боже!       Из-за разницы в росте, пальцами ног Саймон упёрся в матрас, подбородок положил на ключицу здоровой руки, выдохнул в искусанную шею.       — Когда он лежит сверху и весит сто тридцать кило, он решает когда прекращается поцелуй, — сдавленно пошутил Соуп, в противоречии ощущая лёгкость по всему телу.       Саймон понял это как приглашение: сплёл пальцы обеих рук в замки и отвёл вверх, по сторонам от буйной головы с ирокезом. Приподнялся, любуясь довольным, как будто бы даже светящимся изнутри, лицом Джона.       — У тебя всё ещё есть возможность отказаться, — зачем-то произнёс не то, что подумал.       — У меня было три года, чтобы отказаться. И что в итоге? — криво улыбнулся Соуп и медленно, наслаждаясь каждым сантиметром кожи, провёл языком по приоткрытым губам.       Чего он ждал? Хотел безнаказанно измываться над старшим?!       Открыв рот шире, Саймон встретил его своим языком, беспрепятственно втянул в размеренный, но такой жаркий, пожирающий поцелуй.       Никто, ни на что не претендовал. Дальше схватки языками дело не пошло. Не потому что парни не хотели, но для собственной сохранности. Оба понимали, что секс поглощал их, делал невозможными контролировать ситуацию и вызывал чреватую в их работе зависимость.       Он приносил разрядку, но и разрушение.       То единение, что испытывали сейчас, восстанавливало силы, дарило краски серым будням, заполняло Черные дыры Безысходности в душах. Пресытившиеся, они лежащие рядом, впитывали тепло друг друга, вдыхали запах и чужое дыхание. На данный момент это было всем, что требовалось.       А о миссии они подумают завтра.       — Я могу приготовить чай, если ты не можешь уснуть, — предложил Джон.       Он только минуту назад перестал наглаживать кончиками пальцев кожу на спине Саймона и, наконец-то, принял статическую позу.       Лейтенант тяжело выдохнул, но больше из вредности. Хотелось поддеть младшего за его неуёмность и не хотелось отказываться от чая.       Мысли давно сделались вялыми и не желали вязаться в общую картину, потому и достойного саркастичного ответа сходу не нашлось. Он еще раз тяжело выдохнул, примиряясь с несвойственной леностью.       — Приму твоё молчание за согласие, — хмыкнул Соуп, выбираясь из горячих объятий и плотнее накидывая на партнёра одеяло. — Сохрани для меня тепло, ладно?       — Что за розовые сопли, МакТавиш? — не сдержал смущения Гоуст.       — Не знаю, ЭлТи, — пожал сержант плечами, особо не парясь этим вопросом, хмыкнул: — Но мне нравится.       Нравится. Саймону тоже, блять, нравится! Гроза террористов и молодого поколения спец подразделений млеет под одеялом, хранящим тепло и запах тела его сержанта, ждёт свой чай и при этом ощущает себя счастливым, как ссыкливый щенок!       Первым порывом было откинуть одеяло, напялить на себя броню, ботинки, маску и съебать подальше от Джона. Но мужчина пересилил себя и плотнее "закуклился".       Поебать! Может, у них в Чикаго последняя миссия и эта ночь никогда не повторится? Смысл убегать?!       В конце концов, война — образ жизни, но не жизнь.       Отельный чайник мерно шипел, нагревая воду. Расслабленный Соуп достал из рюкзака упаковку чая в пакетах той торговой марки, что предпочитал Чёртов Британец, медленно, напоказ, будто стриптиз устроил, вскрыл её.       — К сожалению, только в пакетах.       — Нарываешься на комплемент, сержант? — хмыкнул Саймон, прекрасно читая язык тела парня.       — Не помешало бы! — вздёрнул тот брови. — Я отклонился от курса следования вопреки приказу, между прочим. Ради Вас, лейтенант.       — Похвально, — кивнул Гоуст, ложась на бок. — Но, если бы ты нарушил мой приказ, то получил бы наказание, а не комплемент.       Соуп широко улыбался, подходя к постели. Мягко опустился на край матраса, нежнее пуха скользнул пальцами по вмиг заалевшей скуле.       — Я выполню любое твоё желание даже без приказа, Саймон.       Воцарилась мягкая, густая как патока, тишина. Её сладость и тепло не вызывали тошноту. Только не у этих двоих. Они смотрели в глаза друг другу и буквально проваливались каждый в свою бездну: Соуп — в почти чёрную, а Гоуст — в насыщенную голубую.       Дыхание перехватило обоим сразу, словно у них были одни лёгкие; одно сердце, пропустившее пару ударов; один мозг, отключивший реакции на все внешние раздражители, кроме знакомых рук, губ, кожи.       Синхронно.       Единый организм.       Единое целое.       — К чёрту чай, — произнёс мужчина не отдавая себе отчёт. — Иди ко мне....