Каприз для двоих

Мелли никогда не бывала в Храме Всех Богов. То, что считается самим храмом — это прямоугольное строение с одним входом и огромными арочными окнами. Но оно стоит на очень высокой платформе, которая является полуподвальной частью храма, где и живут жрецы. Мелли зашла внутрь с Аланом, а Берти сразу пошел вниз, искать настоятельницу. Статуи Амиды, Богини-Матери, и ее мужа, Бога-Защитника, располагались точно напротив входа. Остальные изображения богов тянулись по двум сторонам от них. Алан молчал, и Мелли смогла спокойно пройти мимо них, всматриваясь в каменные лица. Нет точного требования к изображению богов — каждый скульптор и художник изображает их по-своему. Но все же Боги обычно не улыбаются, чаще всего их изображают стоящими в величественных позах. В этом Храме Всех Богов все было примерно так же, как в учебниках. Вот Бог Смерти, у него на руке небольшой щит — символ того, что он охраняет мир людей от мира инферно. У Бога-Защитника в руках огромная секира. Морская Богиня здесь изображена богаче остальных: у ее ног сотни мелких золотых ракушек, наверняка потому, что город расположен около моря. Неспешно пройдясь по центру храма, Мелли остановилась напротив статуи Богини-Матери. Богов не принято изображать слишком большими — все статуи обычно сохраняют обычные людские пропорции. И милостивая Амида казалась такой же низкорослой, как и Мелли. — Может, ты уже сама выбрала себе покровителя? — спросил Алан. Мелли задумчиво кивнула, но отвечать не стала. Она рассматривала каменный лик, размышляя о том, что на самом деле сказала бы Богиня-Мать о жизни Мелли. Что она поступала плохо? Или что у каждого человека свой путь и нет вины Мелли в том, как сложилась ее жизнь? — И кого ты выбрала? — чуть приобнял ее за талию Алан. Мелли и тут ответила не сразу. Помолчала, не зная, как точнее объяснить свои мысли, но в итоге решила начать издалека: — Я выберу другого бога, по чьим заветам буду жить, потому что соблюсти добродетели Амиды у меня уже не выйдет, — сказала она. — Но я вряд ли смогу отказаться от желания соответствовать этим заветам. Алан тяжело вздохнул и крепче прижал ее к себе. Мелли легко угадала его обеспокоенное неодобрение: — Я как-то слышала твой разговор с Берти… вы не закрываете дверь в спальню, а в твоей гостиной хорошая акустика. Я знаю, что его величество хочет, чтобы я забеременела как можно скорее и что вы с Берти обдумываете как-то саботировать это требование, но… Ты не спрашивал у меня, что я думаю. Алан чуть отстранился от нее, заглядывая в лицо: — И что ты думаешь? Мелли, напротив, сильнее прислонилась к нему. С Аланом было спокойно. Огромный и сильный — он создавал ощущение, что из-за его спины можно кого угодно обзывать идиотом, никто и тронуть тебя не посмеет. С Берти было спокойно в другом отношении — он создавал какую-то атмосферу спокойствия и доброты. Когда они оба рядом, Мелли начинало казаться, что она в абсолютной безопасности. — Раньше у меня было что-то вроде мечты: Роззи достигла бы совершеннолетия, мы втроем переехали бы из дома, устроились на работу, я встретила бы приятного молодого человека, вышла замуж… Эта мечта уже не осуществима, но… Это мои брат с сестрой хотели чего-то достичь: независимости, денег, доказать что-то… я всегда хотела семью. Алан, я хочу детей. Да, я не думала, что стану мамой в двадцать лет — рассчитывала, что в этом возрасте только замуж выйду, но хотела. Хочу. Алан тяжело вздохнул и обнял ее крепче, стало даже нечем дышать. Мелли ничего не стала говорить — ей сейчас хотелось обнять его еще сильнее. — Значит, ты не видишь ничего страшного в том, что через полгода ты можешь забеременеть? Мелли улыбнулась: — Младенцы такие замечательные. У меня школьная подруга рано замуж вышла, уже родила… он пахнет вкусно. — Когда не обкакался, — фыркнул Алан. Мелли захихикала и уткнулась лицом Алану в грудь — отсмеяться, делать это слишком громко в пустом храме было неловко. — Не переживай, вряд ли тебе дадут его нюхать в такие моменты… ты хоть представляешь, сколько будет нянек у малыша? — раздался голос Берти. Двери в храм были распахнуты настежь, а толстый ковер скрывал шаги, поэтому они даже не заметили, как в помещение вошел Берти в сопровождении пожилой женщины в простом белом платье жрицы Богини-Матери. Она заговорила сразу после Берти, лучась озорной улыбкой: — Учитывая, что родителями малыша станет самый сильный вешри и целитель, то какашки могут еще и забирать для продажи. Здравствуйте, меня зовут Анук. Берти засмеялся, а Алан заметно скривился. Мелли тоже задумалась: а ведь жрица права. Люди иногда творят странные вещи. — Магистр Бертран сказал мне, что Мелиссе нужно сменить покровителя. Нужна ли моя помощь? — спокойно, но все еще с хитрой улыбкой на лице спросила Анук. — Нет, — ответила Мелли. — Я знаю, кто будет моим покровителем. Я выберу Дияра. Удивленно на нее посмотрели все — не только Алан и Берти, но даже жрица. — Бард? — озвучил общие сомнения Алан. Мелли выскользнула из его объятий, на мгновение обернулась, посмотрев на статую Богини-Матери, и пошла к самым дверям харам. Дияр стоял в конце ряда богов. Он и его сестра-двойняшка Даяна присоединились к пантеону последними — самые молодые, самые неусидчивые, с взаимозаменяемыми возможностями. Все знают, что Даяна играет на лютне и хорошо поет — по легенде ее муж, Бог Смерти, именно за голос и полюбил богиню-странницу. А Дияр редко сидит на месте, путешествуя по миру не меньше своей сестры. — Покровитель искусств, танцев, веселья… травник и собиратель легенд, — сказала Мелли. — Добр ко всем и способен простить практически любые грехи, если человек готов их искупить добротой и трудолюбием. Я люблю музыку, люблю танцевать. Я не уверена, что стану таким уж хорошим лекарем, вряд ли бы достигла больших высот без дара… но мне нравится он. Дияр на всех изображениях выглядел мальчишкой, хотя был немного старше Даяны. Всегда с лютней, нередко в сопровождении огромного кота — вроде как его подарил Дияру Двуликий Бог Любви. Мелли, читая книгу про богов и их заповеди, посчитала, что под покровительством Дияра ей будет комфортнее всего. По крайней мере, он, любящий Двуликого Бога Любви, никогда не осудит ее за любовь двух мужчин — в этом Мелли была уверена. Алан и Берти улыбались. Мелли подхватила их под локти, заставляя придвинуться к ней ближе. Она будет счастлива, несмотря на то, что это счастье максимально далеко от ее прежних представлениях об идеальной жизни. Она будет счастлива, да храни ее вечно веселый Дияр.