Бесчувственная

      Потрясающий день, чтобы получить всевозможные обстоятельства стресса. Блюдо по названием «Доебаться до Андрющенко», состоящее из мяса белого медведя, с очень малым количеством любимой приправы Лизы «Сон», и, конечно, подавал его лично самый лучший повар в этом мире — Татьяна Алексеевна Полякова, принесшая так любезно после трапезы целый том вопросов, на которые необходимо ответить, чтобы наконец-то покинуть этот ебаный мир ресторан. Лиза ненавидит, что смена на работе выпадает на каждый ужасный понедельник. Честно, она уже сомневается в том, что продержится до окончания учёбы, ведь началась только вторая её половина. Третий курс. Скоро начнётся практика и, о боги, отчёт о ней. Кладбищенскую работу сложно было как-то связать с её экономической сферой, поэтому приходилось совмещать с бесплатным паханием.       Андрющенко не ожидала, что Мишель не испарилась магическим способом. Наоборот, мужественно продержалась до самой аудитории и, возможно, продержалась бы больше, если бы не запыхавшаяся Малышенко, которой так и хотелось что-то сказать, но страж групповой тишины в виде Поляковой внимательно бдил за всеми. Пришлось терпеть до десятиминутной перемены. Она абсолютно благодарна всем, кто сумел отвлечь её внимание от того, что произошло на обеденном перерыве. —Ну давай, я жду твоего рассказа, — показывая свой интерес, Лиза повернулась к Виолетте корпусом. Та, пытаясь скрыть довольное лицо, сжимает губы и мотает головой. —Нет, на этот раз я ничего не скажу! — Вилка полностью выпрямляет спину и со всей несвойственной ей грациозностью отворачивает голову в другую сторону, еле сдерживая себя, чтобы не засмеяться.       А Лиза на самом деле понимает, что Малышенко нужно от силы минут пять, чтобы выдать всё, что надо и не надо. У Андрющенко свои методы вытягивания информации, поэтому она просто отворачивается, кинув обычное: «Ладно». —Запрещенный приём, значит, — Вилка щурит глаза и поджимает губу, будто маленький ребёнок показывает свою обиду на взрослых. — Ну так неинтересно, Лизка. Ну спроси меня. Ну! —Ты же сказала, что ничего не скажешь, — обратно поворачивает свою голову и делает незаинтересованный вид. —А я и не скажу, — поднимает брови так, будто бы объясняет что-то очевидное. — Короче ладно. Тебе нужно держать себя эту неделю в полном порядке. Или лучше месяц… Год.       Лиза всем своим взглядом стреляет в Вилку немыми вопросами и уже думает что-то спросить, но Малышенко продолжает свою громогласную речь. —Жди гостей, Лизка. —Блять, ты куда мой адрес спалила, Вил? — у Андрющенко машинально глаза по пять рублей стали. Она очень не любит гостей, за исключением Малышенко, да и вообще людей не переносит.       Виолетта в эту же секунду делает жест, будто застегивает и закрывает свой рот на ключик, который позже отправляется в свободный полёт. Лиза молча на неё смотрит, прожигая дыру в лице напротив. Видимо Индиго придётся домой приходить только под предлогом переночевать, а ночью запираться на десять замков. Если к ней будут стучаться все те, кого она шуточно в своих рассказах «сводила» с Малышенко, то она не переживёт. Не переживёт, но перед смертью стащит машинку для татуировок у Вилки и лично набьёт ей на лбу член. Большой, волосатый. Всё как татуированная любит. —Здравствуйте, Мария Владимировна! — выкрикнул чей-то голос и вся группа резко затихла, встречая женщину средних лет. Она же куратор сей прекрасной группы излучала массу солнечных лучей на каждого из присутствующих. Не хотелось жмуриться, отводить глаза, наоборот, хотелось подставлять лицо ближе к настоящему божеству. Утонченные черты лица, нежный макияж и изысканные манеры априори создают безупречное представление. А ещё Мария Владимировна просто душка. —Добрый день! — преподаватель вовсю улыбается засветившимся студентам, кратко кивает и проходит вглубь аудитории тихими стуками каблуков, слегка приглаживая свой бежевый костюм. — Как вы помните и знаете, каждый год у нас есть первокурсники. И в начале каждого года необходимо давать им небольшое напутствие, чтобы они смогли успешно начать новый этап своей жизни.       Группа начинает переглядываться между собой и абсолютно все понимали о чем идёт речь. Наставничество. Андрющенко и Малышенко уже занимались этим в прошлом году и все прошло на ура, ведь последняя всем понравилась с помощью своей энергетической пушки и объяснением «малышам», в каких туалетах можно более менее спокойно покурить, то бишь в любых туалетах. Первая же была ни рыбой, ни мясом, просто была и отвечала за какие-то организационные моменты по типу «Лиз, когда это закончится? Лиз, проведи до туалета. Лиза, а можно туда не идти?» и так далее. В основном всех всё устраивало, поэтому Виолетта уже вовсю тянула свою руку и руку Индиго заодно, несмотря на то, что Мария Владимировна ещё не договорила свою речь. Та в свою очередь, не прерываясь, кивнула и записала пока только двоих себе в небольшой красный ежедневник.

·l─── ⊶⊱﷼⊰⊷ ───l·

      Андрющенко еле дотащила свою тушу до дома, и черт бы побрал этот пятиэтажный дом без лифта с квартирой на последнем этаже. Некоторые при таких условиях могли бы помечтать о возлюбленных, которые с радостью пели одну из песен группы «Секрет», но как ни крути или крути, такая акция лишь разовая. В конце концов или чужое пение надоест, или ноги откажут. У Лиза только последнее, а песенку ей ещё не пели.       Родная квартира встречает мёртвой тишиной и мраком, что абсолютно неудивительно, ведь, слава всем богам, даже тараканов здесь не водится. Слегка потрепанные жизнью обои в объёмный нежно-розовый цветочек с фисташковым фоном, которые Лиза благополучно купила и приклеила сама. Хоть и криво, но с душой, да и приятнее смотреть на это, чем на голые стены. Свет заходящего солнца не проникал через другие комнаты в коридор, но глаза уже привыкли к темноте: никто из соседей не хотел в который раз менять лампочки в подъезде. Индиго щупает край обуви, медленно стаскивая сначала один, потом другой ботинок, заранее закидывает свою сумку в комнату на кровать, и вяло ковыляет в ванную, чтобы в очередной раз посмотреть на свое ужасно бледное лицо с тёмными кругами под глазами. Вранье. Уже не смотрит: знает, что увидит в отражении зеркала. Тёплая вода заставляет ненадолго застыть, дабы продлить приятные слегка покалывающие ощущения на кончиках пальцев. Лёгкая дрожь — значит пора заканчивать и наконец умыться. Раздражение в глазах заставляет жмуриться, выходя из ванны на кухню практически наобум, вода на лице охладела, а капли так и стремятся с подбородка полететь прямо вниз. Рука ловко щупает выключатель, а мозг резко жалеет о таком действии, ведь лично добавил ещё один раздражитель в виде света на зрение. Живот болезненно ныл, требуя нормальной пищи, и был в томительном ожидании, когда хозяйка разогревала вчерашние котлеты с макаронами. Более интересного блюда не придумаешь.       Андрющенко, прежде чем завалиться на свою кровать, стягивает с себя штаны и футболку, оставаясь в топе, надевает длинные шорты по колено. Взгляд случайно падает на фотографию в рамке, которую Вилка сделала на второй день знакомства. Обе сидели за партой, где одна улыбалась во все тридцать два, а вторая хмуро смотрела на неё. Малышенко сама притащила эту фоторамку, как только сумела пробраться во владения Лизы, гордо заявив, что обидится, если та уберёт её.       Неожиданно в голову прокрадываются воспоминания о сегодняшнем дне. Лиза понимает, что слабо себя повела и дала знать о своём уязвимом месте, но всё же любой кусочек прошлого неприятно отзывается в грудине, а выслушивать дальше обвинения Медведевой было бы равно попытке мазохизма. Лиза не смогла отпустить его спустя столько лет. Она верит это и не дает себе вспоминать. Оставалось только бежать, зализывая старые раны. Она плохо поддается эмоциям и впервые она считает это преимуществом. Сколько ни бей она сумеет привести себя в порядок за считанные минуты. Единственное, что может и должно беспокоить — частые мигрени.       Мысли все быстрее и быстрее покидают разум, невольно заставляя закрыть глаза и просто ждать момента своего долгожданного сна, но навязчивое чувство тревоги начинает нарастать с каждой прошедшей минутой. Ей удаётся провалиться в дрёму без сновидений, правда, выходит это ненадолго, потому что в нос ударил сначала запах чего-то жженого, а несколькими секундами позже появился запах дыма. Андрющенко напрягает больше, что это дым от сигарет, который обычно ни с чем не спутаешь. Голова становится очень тяжёлой, словно увеличилась в несколько раз, а конечности мало поддавались к какому-либо контролю. Казалось, что Лиза сильно похудела, став скелетом, чувствовала себя как никогда физически слабой. Медленно поднимая с себя с кровати, первое, что Индиго заметила — отсутствие электричества в доме, ведь никакие лампочки на удлинителях, выключателях и прочих не горели. —Черт бы побрал этот день, — тихо шипит сквозь зубы.       Тем временем запах сигаретного дыма чувствовался все больше и больше, хотелось непрерывно кашлять, но на данный момент было терпимо. Первыми на ум пришли соседи, но сколько нужно было курить, чтобы стоял такой запах? В коридоре ни зги не видно, хоть и глаза были привыкшими к темноте. Также квартира была достаточно холодная, странного в этом лишь то, что босые ноги это не от пола ощущали, словно воздух сам по себе такие свойства имеет, что, если выдохнуть, изо рта пар пойдёт. Лиза и впрямь выдохнула и застыла, но не чтобы проверить свою глупую догадку. Почему-то интуиция с каждым разом твердила, что она не одна. Рядом кто-то ещё. Сердце с каждым шагом отбивало ритм все быстрее и быстрее, разгоняя кровь по венам, глаза максимально напряглись, а уши были готовы ловить каждый звук. Была полнейшая тишина. Казалось, что Лиза саму себя перестала слышать, словно в белом шуме, движется наощупь, промерзая до самых костей. Неожиданно, но свет в ванной начал мигать белым светом, заставляя болезненно моргать. В голове всплывали сюжеты из фильмов ужасов, но такое же вряд ли произойдёт с ней? Индиго двинулась туда со всей своей уверенностью и подозрением, что запах почему-то идёт оттуда. Вентиляция? Вполне может быть. Но проверить это не удаётся: боковое зрение цепляется за зеркало. Лиза впала в ступор. —Это не я. Это не я, — словно в бреду повторяет, наблюдает, что рот этого нечто в той же мимике двигается. Но больше её напрягает собственное спокойствие, будто она знает, что является такой на самом деле. — Это не я…       Индиго поняла, почему ей казалось, что её голова увеличилась, а сама она похудела в значительные разы, как скелет. В отражении на неё смотрели кости, обтянутые практически белой кожей с многочисленными уродливыми старыми и одним свежим шрамами, создавая подобие больного человека. Особенно выделялись глаза с лопнувшими капиллярами, которые создавали ощущение, что они держатся из последних сил и вот-вот выпадут на кафельную плитку, приземлившись с противным звуком кроваво-белыми ошмётками. Что-то ещё выделялось в них. Словно только они заставляли держать этот огромный и тяжёлый череп на потрескавшихся суставах. Словно они повидали столько, что практически высосали из всего тела жизнь, как паразиты. Появляется навязчивая мысль избавиться от них. От глаз. Ослепнуть и забыть это как страшный кошмар.       Пальцы навострились как иглы, приближаясь все ближе и ближе к глазным яблокам. Кажется, что Лиза ни о чем не пожалеет, но ведь она даже не в силах думать, увидев перед собой такое чудовище. Но не успевает она ничего предпринять сама, ведь из тёмного прохода открытой двери чей-то силуэт стоит, да поворачивает чудовище к себе.       Последнее, что она помнит, как чьи-то тёмные руки большими пальцами к глазницам тянутся в порыве выдавить. Однако это не успевает произойти.       Андрющенко очнулась от громкой мелодии звонка, не совсем понимая, где она находится. Окинув взглядом помещение, видит, что дома по всей видимости уснула и это был страшный сон. Вещий или нет, думать не хочется, да и времени нет из-за разрывающегося телефона. От яркости дисплея пришлось сощуриться и увидеть, что звонят в двенадцать ночи так ещё и неизвестный номер, который отключается прежде, чем Лиза хотела взять трубку. Вообще у неё нет привычки перезванивать на сторонние номера, тем более ночью. Особенно после такого сна остался неприятный осадок и разговаривать с кем-то было бы тяжело. Индиго странно себя ощущает из-за отсутствия страха, наоборот, подмечает, что себя бояться не нужно, нужно лишь раздумывать над тем странным силуэтом, возникшим из черноты. Андрющенко ложиться обратно в кровать, планируя сжирать саму себя в подсознании и мыслях, но ей приходит смс-сообщение. Лиза сверила его с недавним входящим.       Номер один и тот же. Неизвестный 00:12:34 Выходи на крышу надо поговорить Неизвестный 00:12:37 Кира

·l─── ⊶⊱﷼⊰⊷ ───l·

      Пришлось переодеваться обратно в дневную одежду: штаны и футболка. Индиго успела сто раз пожалеть о том, что сейчас поднимается на эту чертову крышу. Она искренне не понимает, что Медведевой от неё нужно и как она вообще зашла сюда? Лизу посещали бредовые мысли по типу маньяка, так ещё и кошмарный сон подливал масло в огонь, но все же интерес был сильнее. Может Кира хочет извиниться за сегодняшнее? Или хотя бы объяснить, что на неё нашло, ведь Андрющенко по сути ничего и не делала. Или только она так думает? Множество вопросов и так мало ответов.       Индиго замечает девушку, стоящую к ней спиной и слегка кашляет, чтобы привлечь к своей персоне внимание. Похоже на то, что её не услышали. Лиза старается ступать как обычно, чтобы не напугать человека, и, не доходя около метра, останавливается и хочет позвать, но этого делать не приходится. Медведева медленно поворачивается сама и Андрющенко чувствует, как от той разит алкоголем. Причем стоят они на улице. Блять. —Привет, кисуль, — весело улыбается, держа руки в карманах своих джинс, наклоняет голову вбок, показав свой интерес, – как твои дела? —Нормально, — сухо кидает Индиго, ожидая от малознакомого пьяного человека что угодно. — О чем ты хотела со мной поговорить? —И даже не спросишь, как у меня дела? — нарочно делает обиженный вид, но смягчает мимику. — Так дело не пойдёт, Лиза. —Я с бухими людьми долго не разговариваю, — резко выдаёт Андрющенко, не желая продолжать диалог с таким человеком.       Улыбка исчезает с лица Медведевой, но через несколько мгновений снова возвращается, а вместе с ней что-то странное в глазах. Затишье перед бурей. —Да вот всё спросить у тебя хотела, Индиго. Ты вообще ничего не боишься? — Кира кривит губы в ухмылке, машинально дергая одной бровью, словно сомнение показывает. — А если ебало набью?       Андрющенко окончательно это достаёт. Она, невыспавшаяся, с грозной чёрной тучей над головой пришла сюда не для того, чтобы чужой интерес испытывать. Все это ещё можно было стерпеть, если бы в чужой крови не циркулировала отрава. Раз у Медведевой руки чешутся, то у Андрющенко язык. –Я девушек не бью, но глядя на тебя, я вряд ли нарушу свои принципы.       В лице напротив сразу ухмылка спадает, а глаза чёрный омут злости застилает. Лизе не страшно: не самый ужасный монстр у неё на пути. Вопрос лишь в том, сколько боли он готов нанести? По действиям Медведевой можно сказать, что та была готова совершить свою фатальную ошибку. Татуированная быстрыми шагами приближается к жертве, крепко хватая руками за предплечье и футболку, тащит в сторону края пятиэтажки. Лиза понимает, что сейчас будет. Не понимает лишь то, почему не сопротивляется. Может знает, что не умрёт? Кира же пускает её прямо перед краем, держа лишь за ворот футболки. Смотрит выжидающе, яд в себе скапливает. Индиго видит, как от злости у той вены вздуваются и капельки пота образуются. Вниз не смотрит. Сколько она выпила? Прилично. —Давай, убей меня, — Индиго ей прямо в душу через глаза смотрит, жаром обжигается, не даёт себе зелёного света, ждёт, пока та свою бдительность потеряет, манипулирует, — Закончи мою и свою никчёмную жизнь. —Не веди себя блять так, словно тебе похуй абсолютно на всё, — буквально выплевывает эти слова. —А тебе то что? — Лиза предательски медленно растягивает слова, будто потешается над глупым человеком.       Кира застывает в момент. И правда, а ей то что? Ебаную гордость задели, как много нам надо для убийства. Такими темпами человечество просто будет обречено с такими индивидами. Медведева не подумала, что захочет на пьяную голову приползти к объекту…точно не обожания. Блять, да она даже не знает, для чего все эти издевательства над человеком. Неужели её так сильно задели все те мелочи, которые сделала Андрющенко? А может они и не мелочи вовсе, а что-то реально нехорошее? По крайней мере, ничего хорошего она не замечает. Не замечает также сильные руки, которые под чужим замешательством меняют роли доминанта в этой ситуации. Понимает, что происходит лишь тогда, когда холодное тело нависает над горячим, тяжело дыша. Кажется, Кира заигралась и вдобавок совсем перестала думать о чем-либо. —Переночевать не пустишь? — единственное, что смогла придумать Медведева, лёжа на холодном полу, в попытке разглядеть лицо Индиго получше. Всё же в первую встречу она не ошиблась: у Лизы милое личико, правда, иногда до жути пугающее. Всё же алкоголь решает здесь большую роль. —Ты ебнулась? — со всем недоумением задает весьма логичный вопрос Андрющенко. —Понял, кисуль.       Индиго резко встаёт и быстрым темпом удаляется с крыши, не оборачиваясь, чтобы ненароком не взглянуть на это пьяное хамло. С неё хватит этого дерьма. Медведева же медленно собирает себя с пола, проводив взглядом Андрющенко, понимает, что переборщила. Не нужно было рисковать таким. Черт. План «А» — провален. План «Б» — хуй знает.       На самом деле, Кира не планировала ехать сюда именно сегодня. Не в таком состоянии. Может быть, она бы и вовсе перестала доставать Лизу, забив на неё через неделю, но надо же было Медведевой сегодня перебрать на работе в баре. В нетрезвом состоянии так и хочется приключений в не самое лучшее место. Этим не самым лучшим местом был адрес, который дала Вилка. Кира лёгкой головой думала повеселиться, даже готова была простить «мелкие» обиды и попросить небольшое прощение за утро. Но один только вид Индиго навеял раздражение, а её язык довёл до белого каления.       Слышится тихий звук зажигалки, спустя несколько мгновений — небольшой выдох.       Сигаретный дым.