Метаморф

      Я поборол слабость и через силу улыбнулся своему отражению в зеркале.       — Всё я в норме. Просто в таком виде во мне почти ничего не осталось от меня прежнего, — объяснил я начальнице.       — Я всё понимаю, — она погладила меня по голове и ещё раз пробежалась по мне взглядом.       — Ох, самое главное забыла, — спохватилась она и убежала в соседнюю комнату.       — На примерь, — она протянула мне туфли-лодочки на четырёхсантимеровом каблуке, — а то твои шанхайки совсем не вписываются в образ.       Я попытался всунуть в обувь ногу, но у меня ничего не получилось.       — Маленькие, — констатировал я очевидный факт.       — А какой у тебя размер? — она посмотрела на подошву, — тридцать девятый, ну для твоего роста нормально. Так надевай обратно своё убожество и представь, что у тебя на ногах такие же туфли.       Я послушно исполнил её поручение.       — А теперь попробуй пройдись, — скомандовала кураторша.       Сделав шаг, я почти сразу же потерял равновесие и, если бы не Ирина Степановна, мог позорно упасть. Но она вовремя подхватила меня под руку.       — Так, — многозначительно произнесла она, — этот каблук высоковат. Попробуй сделать на два см короче.       — А можно совсем без каблуков? — робко поинтересовался я.       — Нет. Будет по колхозному смотреться.       — Хаерче кэбэк?       — Не знаю ваших татарских фразеологизмов, но наверное.       Я убавил каблуки на два сантиметра и попробовал пройтись. Выходило лучше, по крайней мере я не падал. Но всё равно со стороны выглядело убого, о чём и не преминула сообщить начальница:       — Как корова на льду. Но ничего потренируемся, время ещё есть.       И мы тренировались. Минут через двадцать начало получаться более-менее сносно. Ирина Степановна подошла ко мне и поправила платье:       — Минусы короткого платья. Оно постепенно сползает вверх по бёдрам, так что не забывай поправлять. Да и ещё, аккуратнее садись в машину, не свети своими достоинствами. И когда сидишь — сдвигай колени.       Она посмотрела на часы.       — В принципе можно выдвигаться в лабораторию. Заодно по пути привыкнешь к каблукам.       Когда мы пришли в лабораторию, то увидели Таню, нервно вышагивающую из угла в угол.       — Ну наконец-то, — воскликнула она. И тут же её глаза расширились от удивления. — О Боже, Марина! Потрясающе выглядишь!       Я смущённо потупил глаза в пол, не зная, как реагировать на данный комплимент.       — Мы старались, — ответила за нас обоих Ирина Степановна.— Ты готова?       — Да, уже давно. Я вас заждалась, но ожидание стоило того. Не могу поверить — такая куколка получилась, — Таня не удержалась и погладила меня по щеке.       Я покраснел ещё больше.       — Хватит смущать нашу малышку, — Ирина Степановна потрепала меня по другой щеке.       — Она такая милая, когда смущается, — Таня заправила мне выбившуюся прядь волос за ухо.       — Да хватит уже вести себя со мной, как с комнатной собачонкой, вы мне ещё за ухом почешите! — моё смущение начало переходить в возмущение.       — А что можно? — потянулась к моему уху Татьяна.       — Аргх! — у меня не было слов одни эмоции.       — Когда она злится — она такая сексуальная! — Таня продолжала выводить меня из себя.       — Подожду в коридоре, не то я сейчас перейду в боевую форму и кого-то прибью! — я вышел в коридор, громко хлопнув дверью.       Обе дамы вышли за мной. Таня заперла дверь и возилась с пломбиратором, Ирина Степановна как ни в чём не бывало обняла меня за плечи.       — Прекращай уже дуться. Ты на самом деле милая и сексуальная, прими это как данность. Мы ничего плохого не имели ввиду, просто не могли удержаться от того, чтобы тебя потискать.       — Прости, если обидела, — обняла меня спереди, закончив с пломбиратором, Таня, — просто я растерялась, когда увидела тебя такую. Была приятно удивлена, вот меня и переклинило.       — И вы меня простите за мою вспышку гнева! Просто я ещё не привык, привыкла к тому, что со мной произошло и… и-и-и-и… — утешавшие меня женщины, всё произошедшее со мной, а также возможно действие женских гормонов сделали своё чёрное дело — плотину прорвало, и слёзы хлынули из меня потоком.       — Этто каттастрроффа, — прорычала начальница, отстранившись от меня, — Таня, я так понимаю в лабораторию уже не попасть?       — Да, я уже всё опломбировала. Не хотелось бы по новой возиться, — ответила девушка, доставая платок и вытирая мне слёзы.       — Аааа, я всё испортила, — по новой залился слезами я.       — Так, всё. Ничего действительно страшного не случилось, — Ирина Степановна обняла меня, успокаивая, — сейчас пойдём ко мне в кабинет, умоемся и наложим по новой макияж.       Меня успокоили, вытерли слёзы, и мы пошли в кабинет. Но в коридоре произошла встреча, которая совсем не входила в мои планы, учитывая моё нынешнее состояние. По пути нам попался Алексей.       — Марина? С тобой всё в порядке? Тебя кто-то обидел?       — Всё нормально, — я отвернулся, чтобы Лёша не видел моего лица. Мало того, что я выгляжу по-девчачьи, так ещё и зарёван как девчонка.       — Почему ты плакала? — не отставал Алексей.       — Ничего страшного — девушки иногда плачут, — ответила за меня кураторша, — иди уже, она потом тебе всё объяснит, если захочет.       Мы вошли в кабинет, захлопнув дверь прямо перед его любопытным носом.       Я подошёл к зеркалу — зрелище было душераздирающее: глаза красные, нос опух, вокруг глаз и на щеках размазанная тушь.       — Ну как, нравится? — спросила меня начальница.       Я вместо ответа помотал головой.       — Вот, это тебе урок на будущее. Я конечно понимаю — тебе сейчас трудно бороться с наплывом эмоций. Но и ты пойми — весь результат нашего с тобой часового труда пошёл насмарку. Поэтому привыкай контролировать свои чувства, — поучала меня наставница.       — Давай мы тебя умоем, причешем и будем заново наводить красоту, — продолжила она, — надеюсь в четыре руки получится быстрее.       Они отвели меня к раковине и тщательно смыли остатки косметики. Затем меня усадили на стул и принялись колдовать над моим лицом. Примерно на середине действа раздался телефонный звонок. Ирина Степановна взяла трубку.       — Валера, извини, у нас тут возникла одна проблема. Нет-нет, с ними всё в порядке. Мы уже её почти решили. Буквально пятнадцать-двадцать минут и мы будем готовы. Хорошо, я их провожу сразу на проходную.       Она обернулась к нам.       — Таня, звонил твой отец. Они с водителем ждут нас на стоянке, — и уже обращаясь ко мне, — видишь, какая ты важная птица. Обычно все ждут начальство, а тут наоборот начальник ждёт тебя, да ещё и переживает.       Увидев, что я опять начинаю волноваться, она поспешила погасить мои эмоции:       — Самоконтроль, успокойся. Мужчины должны ждать женщин.       Наконец последний штрих был нанесён, и женщины отошли, чтобы полюбоваться результатом.       — По моему получилось даже лучше чем было, — резюмировала Таня.       — А то, — довольно произнесла начальница, — всё-таки вдвоём работали. Ты нормально себя чувствуешь? — поинтересовалась она у меня.       — Да, — ответил я, довольный, что очередное испытание подошло к концу, — только в туалет охота.       — Ну иди, надеюсь ты не долго, — она взглянула на камень в кольце. Цвет его был зеленовато-жёлтый. — Ничего до Таниного дома доедешь. А там уже Тамара накормит тебя до отвала.       Я быстренько отлил накопившееся во мне напряжение, поправил платье и вышел из санузла.       «Вот блин, столько слёз выплакал, а писать всё равно хотелось», — подумалось мне.       Мы вышли в коридор, где нас дожидался взволнованный Алексей.       — Ого, потрясно выглядишь. А что с тобой было? — опять пристал он.       «Ещё один мастер комплиментов» — подумал я, но вместо этого сказал:       — Спасибо, да вот эти две… гражданки засмущали меня комплиментами и довели до слёз.       — Аа, эм, — только и смог выдавить из себя Лёша.       — Всё нормально, — успокоила его Ирина Степановна, — язвит, значит отошла.       — Окей, вы на стоянку? — спросил Алексей. И, услышав утвердительный ответ, добавил, — значит нам по пути.       Таким образом я шёл на стоянку в сопровождении своеобразного почётного эскорта. Впереди Ирина Степановна и Таня, посередине я, и замыкал шествие Лёша. Некоторое время мы двигались таким порядком, но потом до меня дошло. «А почему это Алексей идёт так медленно, учитывая, что мы на каблуках?»       Я резко повернулся и обнаружил, что Лёша сосредоточенно смотрит мне куда-то пониже спины.       — Эй, ты куда пялишься? — возмущённо крикнул на него я, — а ну-ка, догоняй и иди рядом, извращенец.       — Ты так аппетитно виляешь задницей, я просто не мог глаз оторвать, — начал оправдываться Алексей.       — Это наверное из-за каблуков, — начал было я, а потом опомнился, — давай-ка не заговаривай мне зубы, иди рядом!       Лёша догнал меня и галантно выставил локоть. Я только уничижительно посмотрел на него, не спеша хвататься за его грабли. Он пожал плечами и просто пошёл рядом.       Теперь его взгляд прыгал ниже спин, идущих впереди женщин. Я ткнул его локтем.       — Эй, тебе вообще всё равно на какие задницы смотреть?       — Предпочитаю женские.       — Вообще-то я парень!       — Сзади совсем не похож, — он смерил меня оценивающим взглядом, — сбоку и спереди тоже не особо. Да, ладно посмотри вперёд — это зрелище завораживает.       Я последовал его совету и понял, что он прав. Можно бесконечно делать четыре вещи: смотреть на огонь, текущую воду, как работают другие люди, а также на вихляющую пятую точку, идущей впереди тебя женщины.       К сожалению, наш разговор не остался неуслышанным и нас с Алексеем вытурили вперёд. А меня в наказание ещё и заставили-таки взять его под руку.       — Какая красивая пара, — сразу же раздался сзади язвительный комментарий Ирины Степановны.       — А давай их поженим, — предложила Таня.       Я, не оборачиваясь, показал средний палец. К счастью мы уже подошли к проходной, и моя минута позора закончилась, как и дурацкие комментарии.       На проходной нервно мерил шагами помещение крупный мужчина. Увидев нас он нервно воскликнул:       — Ну наконец-то! Я уж думал что не дождусь вас, — он окинул меня оценивающим взглядом, — а это значит наш новый метаморф? Симпатичная девушка.       Затем его взгляд переместился на Алексея:       — А этот что тут делает?       — Вообще-то я тут работаю, Валерий Вениаминович, — возмутился Лёша.       — Ну-ну, — он многозначительно посмотрел на наши скрещенные руки и добавил, — рабочий день закончился так, что можешь быть свободен.       — Алексей любезно согласился сыграть роль отца невесты и сопроводить Марину к алтарю, — сделала попытку пошутить Таня.       Её шутку никто, кроме Ирины Степановны, не оценил. Начальник и Лёша злобно на неё посмотрели. Я же выдернул наконец свою руку из Лёшиной и сказал:       — Алексею было просто по пути и он составил нам компанию. А это, — я изобразил нас, держащихся за руки, — просто дурацкая шутливая импровизация. Лёша, Ирина Степановна до свидания, увидимся завтра.       Я протянул руку Алексею, на что он схватил и обслюнявил её, чем добавил ещё больше сюра в ситуацию.       Мы подошли к машине. Таня села позади водителя. Мне же досталось место за Валерием Дмитриевичем. Я обернулся и увидел Лёшин заинтересованный взгляд. Плотно сжав ноги, я сел на сиденье, а потом не разжимая ног, закинул их в машину. По-моему в его взгляде скользнуло разочарование. Не зря я пару раз прижал себе яйца, когда мы тренировались с Ириной Степановной.       Мы проехали весь центр, поднялись в гору на Ометьево и остановились около двухэтажного коттеджа.       — Гриша, чтобы завтра в полвосьмого утра как штык был тут, строго сказал начальник водителю.       — Обижаете, Валерий Вениаминович, когда я опаздывал.       На пороге дома нас встречала миловидная женщина, в чертах лица которой угадывалось сходство с Таней.       — А я вас уже заждалась! — воскликнула она. — А где же Танин кавалер?       — Мама, познакомься это Марина, — представила меня Таня.       — Здрасьте, — только и смог вымолвить я, смущённый последней фразой Таниной мамы.       — Марина, это моя мама — Тамара Михайловна, — представила мать Татьяна.       — Ой, ну что вы деточки, зачем же так официально? — тут же поправила её мама, немного встревожено вглядываясь в меня, — можно просто тётя Тома. Ну что вы стоите на пороге? Проходите в дом.       Но от меня не укрылся её вопросительный взгляд, брошенный на Валерия Вениаминовича.       — Мы всё объясним, — раздалось сзади.       Зайдя в дом, я первым делом скинул ненавистные туфли и надел любезно предоставленные Тамарой Михайловной тапки. К тому же оказалось что я натёр мозоль.       — Ты что же на голую ногу туфли надела? — поинтересовалась у меня Танюша.       — Ты же вроде тоже без носков? — парировал я.       На что Таня сняла свои босоножки и под ними обнаружились прозрачные фиговины.       — Ничего, я тебе завтра дам следки. Вот ведь Ирина Степановна, сама ворчит, а о ребёнке не позаботилась, — возмутилась Татьяна, — надеюсь к завтрашнему дню отрегенерируешь, а если что лейкопластырем залепим.       Танина мама с удивлением наблюдала за нашим разговором.       — Ты что же никогда следки не носила? — спросила меня она.       — Нет, я и туфли то первый раз надел…ла, — ответил я, немного раздосадованный, что меня опять обозвали ребёнком.       — Марина пока ещё частично мальчик, — показала мне между ног Таня, — но у неё боевая форма женская и это постепенно перестраивает её организм.       — Бедная девочка, — тётя Тома, прижала меня к своей обширной груди (понятно в кого у Тани такие сиськи), — а родители знают? — она посмотрела мне в глаза.       — Нет, — я шмыгнул носом, — я и сама только позавчера узнала.       — Мама, прекрати! Она сейчас опять разревётся. Ты знаешь сколько мы её красили!       — Ты плакала? Зачем? И для чего вы её красили?       — Чтобы вам понравиться. А плакала я потому что… — я не мог придумать версию чтобы выглядело правдоподобно, и в то же время не подставить Таню и начальницу.       — Мы её немного перемацали, а ещё комплиментов наделали дурацких, — немного смущённо за меня добавила Таня.       — Вот ещё глупости какие! Я что королева, чтобы мне нравиться! Ребёнку и так плохо, а вы над ним издеваетесь. А ты поплачь, поплачь — легче станет.       — Я не ребёнок! — повторное обзывание за пять минут вывело меня из минорного состояния.       — Вы можете тут плакать, смеяться и кататься по полу, а я лично хочу жрать! — прервал наше словоблудие Валерий Вениаминович и пошёл в соседнюю комнату.       Я взглянул на кольцо, оно горело жёлтым цветом.       — Да, было бы неплохо подкрепиться, — смущённо поддержал начальника я.       — Ой, да что я за хозяйка такая дурная! Держу голодных гостей на пороге, — засуетилась Тамара Михайловна, — идите мойте руки и садитесь за стол.       Мы прошли в ванную комнату и начали мыть руки.       — Спасибо, что не сдала родителям, - проговорила Таня.       — Да не за что. Ты и сама неплохо справилась, — ответил я.       — Всё равно спасибо, — она коснулась моей руки, меня будто пробило током. Я обернулся к ней, а она быстро притянула меня к себе и засосала.       В ванную заглянула Тамара Михайловна и тут же закрыла дверь.       — Ну где там эти две клуши? — раздался из глубины дома зычный бас.       — Тише ты, не мешай молодым, — урезонил его женский голос.       — Давно хотела это сделать, как только увидела тебя в таком виде, но всё время что-то мешало, — сказала Таня, разорвав наш поцелуй.       — Ты же вроде по мальчикам? — кокетливо спросил я.       — Оказывается милые девочки с сюрпризом мне тоже нравятся, — парировала Таня и шлёпнула меня пониже спины, — ну всё пошли, а то папа там сейчас маму с голодухи сожрёт. Хотя подожди, — она убрала размазавшуюся вокруг моих губ помаду салфеткой и выкинула салфетку в ведро, — у меня всё нормально?       Я тоже привёл её лицо в порядок и мы под руку пошли в столовую.       — О, неужели мы вас увидим за столом, — не удержался от подколки Танин папа, — а я уж было подумал, что вы сразу в спальню убежите.       — Милый, прекрати, — погладила его по руке тётя Тома, — лучше поухаживай за дамами. А я пока им салатики положу. Мариша тебе какой?       Мы сели за стол на соседние стулья, напротив нас сидели родители Татьяны.       — Мама положи Марине Цезарь, — ответила за меня Таня и добавила, — он у мамы очень вкусно получается.       — У меня всё вкусно получается, — обиженно проворчала Тамара Михайловна, но Цезарь всё же положила.       Валерий Вениаминович же открыл шампанское и разливал его по фужерам.       — Ой мне не надо, — я протестующе замахал руками.       — Почему? — удивился начальник.       — Мне ещё восемнадцати нет, — сказал я первое, что пришло в голову.       — Глупости, от бокала шампанского ничего с тобой не случится, — сказала Танина мама.       — Мне Ирина Степановна запретила, — сознался я в главной причине.       — Ничего, я по званию выше, разрешаю, — безапелляционно заявил Танин папа, наливая мне шампанское в фужер.       — Ой, много не надо, — сказал я, когда жидкость дошла до половины.       В этот раз Валерий Вениаминович меня послушал.       — Ну давайте выпьем за здоровье молодых, — поднял тост начальник, после чего мы чокнулись фужерами и выпили.       Некоторое время мы ели в тишине, только Тамара Михайловна подкладывала мне тот или иной салатик на пробу.       — А сейчас моё коронное блюдо — солянка! — воскликнула тётя Тома — Кстати, тебе понравилась? Я же передавала с Таней.       Я сделал вид, что увлечён едой. Таня густо покраснела.       — Мама, я её нечаянно разбила.       — Это я виновата, — высказался я в защиту Татьяны, — я её нечаянно испугала, и она от неожиданности выронила банку.       — Чем же её напугала такая милая девочка?       — Ну, после вчерашнего инцидента она первоначально относилась ко мне с опаской, а я нежданчиком вошла в комнату.       — Что ещё за инцидент? — поинтересовалась Тамара Михайловна.       — Так всё! — Валерий Вениаминович стукнул кулаком по столу, — вчерашнее происшествие засекречено, поэтому рекомендую забыть всё что к нему относится и впредь его не упоминать!       — Да я почти ничего и не помню, — пробормотал я.       — Вот и замечательно, предлагаю под соляночку выпить немного водочки, — сказал Танин папа.       — Нет, водку я не буду, — сразу отказался я, — а то как бы ещё что-нибудь секретить не пришлось.       — Ну нет так нет. Мне больше достанется, — легко согласился начальник.       — Мариночка, а может немного вина? — поинтересовалась у меня тётя Тома — У нас тут по случаю есть бутылка Киндзмараули. Тем более нам женщинам красное вино полезно.       — Для чего полезно? — я с подозрением посмотрел на неё.       — Мама, хватит её заранее пугать! Со временем сама узнает, — Таня перебила маму, наливающую таки мне Киндзмараули в бокал для вина.       Валерий Вениаминович встал с рюмкой в руке для очередного тоста.       — Ну давайте выпьем за то, чтобы вы сегодня заделали нам здорового внука!       — Или внучку, — уточнила Тамара Михайловна.       — Или внучку, — согласился Танин папа.       Мы встали, сдвинули ёмкости с разнообразной алкоголесодержащей жидкостью, выпили, и я только было собрался приступить к солянке, как начальник поморщился и сказал.       — Что-то водка попалась горькая, прямо невозможно пить.       — Да и на душе как-то горько, — поддержала его тётя Тома.       — Горько! — воскликнул Валерий Вениаминович.       — Горько! — повторила Тамара Михайловна.       Я с недоумением посмотрел на них, а Таня всё поняла. Она заставила меня встать, развернула к себе и поцеловала в засос.       — Раз! Два! Три! Пять! Десять! Двадцать! — считал Танин папа.       Наконец мы разорвали поцелуй и, смущённые сели за стол есть суп. Валерий Вениаминович налил себе ещё водки.       — Не слишком ли ты частишь дорогой? — погладила его по руке Тамара Михайловна.       — Под такую закуску грех не выпить! — парировал начальник — К тому же что со мной будет с двух рюмок водки? Спать только лучше буду.       — А у меня были на тебя другие планы, — проворковала тётя Тома ему на ухо, прижавшись к нему обширной грудью.       — Эх, — крякнул Танин папа, — придётся обойтись полумерами, — налил полрюмки и выпил.       На Татьяну тоже напало игривое настроение. Она положила свободную руку мне на колено и активно продвигалась вверх. То ли от вина, то ли под действием серёжек, но благодаря Таниным действиям, я почувствовал прилив сил в нужном месте и с удвоенной силой принялся уплетать солянку, чтобы затем тоже дать волю рукам.       Валерий Вениаминович что-то почувствовал или просто заметил Танины поползновения. Поэтому он встал из-за стола и обратился к жене.       — Томочка, пошли на второй этаж. Дадим молодым побыть наедине, ну и сами займёмся чем-нибудь интересным.       — А как же убрать со стола?       — Ничего-ничего, — начальник потащил за руку к лестнице, — я думаю им надо будет восстановить силы, так что они совершат не один набег на салаты и остальное.       — Да, я вспомнила Ирочка мне говорила, что Марине надо усиленно питаться. Она такая худенькая.       — Я за два дня набрала три кило, — я попытался сказать слово в свою защиту.       — Ещё немного не повредит, — ответил мне тетя Тома с середины лестницы, — тем более килограммы откладываются у тебя в правильных местах.       Дальше я уже не мог ничего ответить, потому что Танюша развернула меня к себе и впилась поцелуем в мои губы. А её руки пытались у меня на спине справиться с молнией.