Уйти или остаться

Утром Дикона разбудило сообщение от Вальхена, в котором друг поздравлял его с днем рождения. Ричард уныло поблагодарил в ответ и долго лежал в постели, бездумно пялясь в потолок и вспоминая вчерашний сумасшедший день. Сегодня Ричард взял выходной — не из-за своего дня рождения. Он не любил эту дату и никогда не праздновал ее. По сути, кроме Валентина и сестры никто о ней и не знал. Арно спрашивал давно и со временем позабыл число, начал поздравлять то раньше, то позже, пока Дикон умоляюще не попросил перестать это делать вообще. Дик не считал этот день праздником лет с десяти, когда родители устроили отвратительный скандал на его день рождения, разругавшись почти до драки. Ревущего Дикона утешали на кухне сестра и кухарка, а он решил, что эта дата никому не приносит радости и праздновать ее смысла нет. Два следующих года родители пытались еще отмечать этот праздник, но, поступив в Орстон, Ричард с облегчением избавился от привычки помнить о том, когда появился на свет. Сегодня он решил остаться дома, разбирая старый хлам и уйму книг, которыми были забиты полки в шкафу. Как бы он ни старался отвлечься хоть на что-нибудь — легче не становилось. Становилось хуже. Мир вокруг казался совершенно безрадостным, потому что теперь Дик боялся просто снова увидеть его. Устав изводить себя ненужными мыслями и спорами с самим собой, он поехал к Айрис. Сестра сегодня выглядела неплохо, расцеловала его, пожелала всяких приятностей и подарила открытку с изображением смешного кота с шариком. Она долго рассматривала его, пока он скупо делился впечатлениями о Надоре и замке, избегая, конечно, главного. Будь это другой день или будь сестре снова не до него из-за самочувствия, она бы ничего не заметила, но она поняла, что случилось что-то серьезное, и насела на него с былым рвением, буквально заставив все рассказать. - Ох, Дик, — пробормотала Айри, когда он смолк, и нежно взяла его за руку. - Только не говори, что я идиот и все такое прочее… - Не скажу, ты и сам это знаешь. Ричард вяло усмехнулся, грустно разглядывая сквозь стеклянную дверь палаты проходящих врачей и медсестер. - Знаешь, боязнь близости — это, в какой-то мере, закономерность, учитывая наше детство. Ричард озадаченно нахмурился. - У нас было хорошее детство. - Неплохое, но что вообще хорошего в бесконечных скандалах и пустом доме? Посмотри на нас: у нас с тобой и нормальных-то отношений ни с кем не было за все эти годы. - Это разве плохо? Просто мы еще… - Плохо, Дик, — с нажимом перебила Айрис, сжимая его руку. — Жизнь абсолютно непредсказуема. Ты живешь и вроде все о’кей, но завтра может случиться что-то непредсказуемое — ну, например, машина вдруг потеряет управление… Или ты станешь беспомощным, как котенок. Или повстречаешься вдруг с кумиром юности! - Прямо одного порядка вещи, — фыркнул Дик, чувствуя снова боль в груди. - Ты не слушаешь. Мир не меняется только потому, что ты строишь свои планы или опасаешься их строить в соответствии с собственным мировоззрением. Ты можешь мечтать о любви или любить — сейчас. Понимаешь? Нельзя откладывать жизнь. Нельзя бояться быть с кем-то, потому что тебя могут потом бросить. От того, что ты боишься, тебе не станет проще или менее больнее. Но ты скорее всего будешь жалеть о том, на что так и не решился, чем о том, что совершишь. - Айри… - Как думаешь, какова вероятность вообще встретить кого-то, кого ты интересуешь и кто одновременно интересен тебе? Это могут быть тысячи вариантов развития, а может — ни одного, потому что ты просто не даешь этому шанс сбыться. Жить надо сегодня, не завтра и не потом. Ричард взволнованно встал, прошёлся по палате. Сестра говорила слишком бесцеремонно, буквально била по больному, не щадя его глубоких убеждений и довольно прочных внутренних преград, выстроенных за последние месяцы. - Ты слишком… Ты переворачиваешь все с ног на голову! - Забыл, на кого я училась? — она слабо улыбнулась, откинувшись на подушки. — А теперь иди, я устала. И хорошо подумай над тем, о чем я тут распиналась! Ричард скомкано попрощался, поцеловав ее в макушку, и отправился домой, по пути купив еды. Настроение опасно качалось, как маятник, — то накрывали с головой сомнения и паника, то обреченность и попытки убедить себя самого в правильности принятого решения. Можно было позвать Валентина, но совершенно не хотелось слушать его сухие, колкие рассуждения, главным из которых было бы: «А я предупреждал!» Ричард шатался по квартире, даже аппетит пропал, хотя нервы истончились донельзя. Почему нельзя просто поставить точку… ведь он поставил? К чему же тогда эти мысли, сомнения, терзания… сожаления? Чувство неправильности, ошибки не желало покидать его. Ричард лежал в спальне, поперек кровати, теребил на шее подаренный кулон и впервые в жизни думал о том, а не бросить ли все на хрен, уволиться со ставшей такой сложной работы, взять Айрис, наплевать на это долгое лечение, и уехать куда-нибудь… К морю? В пустыню? В горы?.. Какие же глупости полезли в голову. Представив, что больше никогда он уже не вернется в Олларию, не увидит Рокэ и не услышит этот совершенно-бесконечно-раздражающе насмешливый голос, обращающийся к нему… Никогда он этого не сделает. Да и сестра будет первой, кто даст ему по голове за такие идиотские мысли. Ричард снова подумал о сказанном ему сегодня днем — о том, что надо жить сейчас, и как бессмысленно строить планы. Как же она была права, но не она ли первая должна была понять это, учитывая, что с ней самой случилось? Потом подумал о ее словах про отношения… Обжегшись на Эстебане, он больше не желал связываться ни с кем вообще, а тем более с человеком, в которого был влюблен с детства… Что это, если не трусость и отсутствие иного опыта, кроме одного-единственного, неудачного? Ричард уныло рассматривал тени на потолке. Он жил последние несколько лет довольно скучно. Нельзя так думать о чужой болезни, но из-за вечных проблем с деньгами он привык к определенному распорядку, соглашался на любые задания Дорака, чтобы оплатить лечение, а из развлечений у него оставались разве что редкие встречи с друзьями. Он не позволял себе никаких интрижек на работе или мероприятиях, устраиваемых агентством — да ему вообще никто не был интересен, если уж быть откровенным до конца. И вдруг он столкнулся с соблазном в чистом виде и героем своих юношеских грез в одном лице… Так близко — только руку протяни… Впору было сразу потерять голову, но Дикон держался. Но если честно признавать собственные желания — до одури манило попробовать, рискнуть и получить то, что одно время хотел так сильно, что готов был за это отдать очень многое, если не все. Эта жажда, подавляемая в течении многих лет рутинной жизни, вдруг стала пробиваться сквозь всё более истончающиеся стены опасений и предубеждений… Все последние месяцы он ходил по краю, но в глубине души знал, что рано или поздно перед ним встанет выбор. Что самое плохое грозит ему, если он отважится рискнуть? Его бросят? Люди ведь как-то существуют, двигаются дальше, если отношения разваливаются… Или если их даже не успевают построить. Столько людей живут сегодняшним днем, а он не может решиться всего-навсего получить до сих пор желанного человека — какая разница на сколько? Дикон снова встал и начал бродить по комнатам. За окном спустилась ночь, а он чувствовал себя как в лихорадке, когда жар сменялся холодом, сомнения — надеждой, а страх — внезапной решительностью… Он ехал в такси по городу в состоянии глубокой отрешенности. Ричард и сам толком не осознавал, что делает, будто его вперед погнали инстинкты и еще не оформившееся решение, последствия которого он ещё не представлял в полной мере или не желал признавать. Времени было второй час ночи, все нормальные люди уже или спали, или развлекались — оставалось надеяться, что здесь и сейчас не было ничего нормального. Один из фотографов снова щелкнул его — он это делал постоянно, наверное, заведя на Дикона отдельное досье. Ричард прищурился от вспышки, распахивая дверь. Лифт, казалось, замедлился до неприличия. Дикон уткнулся лбом в створки и старался не смотреть в зеркальное отражение по сторонам — собственный вид вторые сутки вызвал только тошноту. В квартире было тихо и пусто. Если б не свет откуда-то из глубины, Дикон подумал бы, что здесь никого нет. Он помедлил в коридоре, потом скинул кроссовки и куртку, бросив ее на белоснежный диван в гостиной. Окна прикрывали светлые панели, но все равно здесь никого не было, кроме… Черный кот с бирюзовыми глазами так резко запрыгнул на спинку дивана, что Ричард испуганно отшатнулся, но потом слабо улыбнулся, протянув к нему руку. Тот понюхал его, посмотрел недоверчиво, прищурившись… Дик едва слышно хмыкнул. - Тебе бы синие глаза, и я бы решил, что он по вечерам превращается в кота, — доверительно шепнул он животному. Тот взглянул на него, как на ненормального, и спрыгнул с дивана. Гитарные струны резко прозвучали в ночной тишине, кто-то тихо выругался. Ричард обернулся в сторону жилого коридора, откуда падал теплый свет, и испуганно сглотнул. Потом заиграла душераздирающе грустная мелодия и он услышал голос Рокэ… Где-то среди старых дисков в его квартире лежал альбом — лет десять назад Алва записал несколько песен под гитару, старинные баллады и лирику. Ричард одно время заслушал его до дыр, пока засыпал в своей комнате в Орстоне в одиночестве. Но эта песня была ему незнакома. Рокэ пел на родном языке и Ричард, помедлив, двинулся к комнатам, стараясь не шуметь. Он очень любил его голос — прекрасный баритон ласкал слух интонациями лучше любого профессионального певца. Хотя Ричард был совершенно необъективен… Одна из дверей была открыта — не та, где не так давно ссорились Савиньяки и Вальхен, а, видимо, спальня хозяина дома. Комната была просторной, едва ли не больше всей квартиры Ричарда, в серебристо-синих тонах. Огромное окно во всю стену было зашторено наполовину, как окна в гостиной, но даже издалека Ричард разглядел огни тысяч домов Олларии. Пол застилал темно-серый мохнатый ковер, напоминавший шкуры, в одну из стен был встроен большой электрический камин, возле которого в светлом кресле полулежал Рокэ, пристроив гитару на себе и вытянув длинные ноги так, что босые ступни лежали на втором кресле. На полу стояли несколько бутылок из-под вина, и Ричард почувствовал укол глубочайшей вины. Гитара смолкла и Дикон, вздрогнув, поймал мрачный темный взгляд Алвы. - Надо запретить пускать наверх кого-либо в нерабочие часы, — холодно заметил он. Ричард несмело переступил порог комнаты и подошел ближе. - Что там опять случилось такого срочного? Надо что-то подписать? Кто-то умер? Или, напротив, воскрес? Неужели нашлась еще одна бывшая, решившая утопить меня своими откровениями? - Хотел вас увидеть, — тихо ответил Дикон, сцепив дрожащие руки за спиной. - Увидели? — язвительно уточнил Рокэ, его лицо исказила неприятная улыбка. — Когда будете уходить — прикройте дверь. - Я… - Что еще вы не сказали такого, ради чего стоило сюда явиться? — ядовито поинтересовался мужчина, убрав ноги со второго кресла и сев прямее. Он перехватил гитару одной рукой, второй нашарил бокал на полу и отпил вина. - Мне очень жаль… Ричард упал в кресло напротив и прикрыл лицо рукой, пытаясь справиться с эмоциями. Сердце разрывалось от волнения и страха, сожаления и надежды. - О чем вы жалеете? — лениво вопросил Рокэ, принявшись наигрывать что-то печальное. Кто-то вцепился когтями в его колени и Ричард, ойкнув, сквозь раздвинутые пальцы увидел кота, запрыгнувшего ему на ноги. - Предатель, — едва слышно процедил Алва, не прекращая играть. Дикон медленно опустил вторую руку на гладкую густую шерсть, и животное довольно перевернулось на спину, подставляя пузо. — Поздравляю, юноша, вам удалось очаровать и моего кота. Надеюсь, хотя бы его не пнете, покидая квартиру? Ричард прикусил губу, мучительно подбирая слова. Зря он пришел… Но как уйти, когда всем существом стремился сюда весь день? - Я не хотел вас обидеть, — наконец хрипло признался он, робко посмотрев на Рокэ, который не сводил с него сложного взгляда, неспешно перебирая струны тонкими пальцами. - Но все равно постарались. - Верно. Он замолчал, чувствуя вибрацию от мурлыканья животного под дрожащими пальцами и пытался подобрать хоть какие-то слова, чтобы постараться убедить… Объяснить?.. Попросить… Рокэ ладонью прижал струны и снова стало тихо. Он склонил голову набок, отчего его волосы темной волной скатились по плечу, задевая гриф гитары. - Если вы боитесь теперь потерять свое место… - Не боюсь я ничего потерять! — раздраженно вскинулся Дикон, отчего кот инстинктивно цапнул его за пальцы и спрыгнул на ковер. — Кроме… Кроме вас. - Я большей глупости в жизни своей не слышал, — зло бросил Алва, резким движением отставив гитару к камину. - Послушайте… - Нет, вы послушайте. Довольно. Давайте остановимся прямо сейчас. Я никогда никого не добивался в своей жизни с таким изумительно бесполезным упорством. Вы мне всю душу вымотали за эти месяцы. По-моему, этого достаточно, чтобы действительно перестать! Вы хотели рабочие отношения — вы их получите. Что тут еще обсуждать? - Но… Я не этого хочу! — порывисто воскликнул Дикон, в отчаянии пытаясь поймать ледяной темный взгляд. - Правда? А вчера убеждали, что именно этого. - Я сглупил… Нет, я испугался… Создатель, я не знаю, что сказать, чтобы объяснить! Но, пожалуйста, дай мне попытаться… — Ричард сам не заметил, как сполз с кресла на пол, подавшись ближе. — Я запутался. Я так… запутался! Я всего лишь хотел поработать с тобой, я не думал… Ладно, я думал! Но я вовсе не этого хотел!.. Мне сегодня напомнили о том, что люди не в силах менять то, что от них не зависит. И что лучше сделать и пожалеть, чем… И я не знаю, почему это так, блять, сложно! — Ричард потерянно покачал головой. Рокэ застыл в кресле и словно не желал даже взглянуть на него. — Я слишком много думал обо всем этом… Наверное, ты считаешь меня идиотом, раз я сам не представляю, что творю. Да я и сам не понимаю, почему все так случилось… Нет, погоди! Конечно понимаю! Ричард смолк, краснея, и потер воспаленные глаза, собираясь с духом. - Я не очень верю людям, — негромко признался он, и Рокэ, наконец, посмотрел на него нечитаемым взором. — Наше с тобой знакомство было ужасным… Первое знакомство! В моей жизни были странные отношения, когда ко мне относились как к полному дерьму, лишая остатков… Нет, это неважно. Просто хочу сказать, что я, наверное, не верю в особые привязанности. Да и в отношения тоже… Но, впрочем, ты меня и не обманывал, сразу сказал, что хочешь всего лишь приятно провести время, а я… Дикон нервно, резко хохотнул. Что-то взволнованное, тревожное и недоверчивое перемешалось во взгляде синих глазах. Алва теперь оглядывал его с ног до головы, но этого не замечал уже Ричард. - Я завидую немного, — судорожно выдал Дик, криво улыбаясь. — Я бы хотел относиться проще к сексу и мимолетным связям. Но, наверное, с тобой это невозможно в принципе. Нет, я не то… Дело во мне! Мне сложно относиться к тебе легко. Я сегодня столько об этом думал… И мне страшно… Потому и оттолкнул. И тебе, конечно, сейчас должно быть понятно уже совершенно точно, что с таким дураком, как я, связываться не стоило в принципе… У меня просто голова кругом! Это совершенно невыносимо, Создатель! Потому что, по правде говоря, ты… Ты — это единственное, чего я когда-либо хотел в этой жизни! Он смолк, тяжело дыша. Кажется, вот теперь он окончательно и бесповоротно испортил все своей истерикой. Осталось только дождаться, когда его вышвырнут вон или, например, вызовут ему бригаду из психиатрической лечебницы. Дикон издал болезненный смешок, потом, по-прежнему не поднимаясь с пола, резким движением пододвинулся ближе к Алве, чтобы прислониться плечом к его колену, но всё ещё опасался поднять взгляд выше. Рокэ вздохнул, потом, помедлив, скользнул тонкими пальцами в спутанную копну русых отросших волос и странно улыбнулся. - Обычно это я веду себя неадекватно в романтическом плане, — насмешливо заметил он, любуясь золотистыми бликами от света камина на растрепанных локонах. — Но сегодня ты меня превзошел. - Прости, — глухо произнес Дикон, наслаждаясь теплом чужой руки в волосах и этой нехитрой лаской. — Я правда не хотел тебя обидеть. - Я понял, что не хотел. А чего ты вообще хочешь? - Хочу… — Дикон сглотнул и немного развернулся к нему, подняв умопомрачительные, сейчас блестящие глаза. — Я хочу попробовать. - Что ты хочешь попробовать? — едва слышно уточнил Рокэ, теперь удерживая его подбородок, не давая отвернуться или спрятать лицо. - Хочу попробовать… — Ричард снова покраснел, но решительно вскинул голову. — Тебя! Я хочу тебя! И даже если это только один раз, и вообще… Я готов! - Потрясающе, — с тихим вздохом отозвался Рокэ, рассматривая его так пристально, что Дикон невольно поерзал. — Звучит так соблазнительно, что я даже растерялся. - Смеешься надо мной? — догадливо хмыкнул Дикон, взволнованно сминая ткань брюк на его колене своей рукой. - Не могу удержаться, — признался Алва и его пронзительный взгляд смягчился, заставляя Ричарда судорожно перевести дыхание. Молчание, опустившееся между ними, и будоражило, и пугало. - Ты уже не хочешь? — разочарованно уточнил юноша, пытливо уставившись в совершенное лицо, сейчас казавшееся отрешенным. - Почему ты передумал? — Рокэ плотно сжал губы, в ответ разглядывая расстроенного юношу. - Я же все объяснил… — угрюмо пробормотал Дикон, опуская глаза. - Хорошо, если я уловил хотя бы половину из того, что ты называешь объяснением, — поддразнил его актер, невесомо скользнув костяшками пальцев по овалу его лица. Ричард неуверенно пожал плечами, потом выдохнул с грустью: - Я представил, как буду жить дальше… И… Ты… Ты правда станешь только работой… И мне не понравилось… Я хочу рискнуть! Пока еще не поздно… Алва хмыкнул, ласково обведя большим пальцем дрожащие губы по контуру. - Понятия не имею, как ты умудряешься так перевернуть все каждый раз… Он притянул второй рукой юношу к себе вплотную и сжал между своими коленями, не давая отстраниться. Это напомнило обоим их недавний поцелуй в первые дни совместной работы. Ричард послушно изогнулся в его руках, перестав скрывать эмоции, и его глаза просто оглушали смешением самых противоречивых чувств. - Меня ты тоже пугаешь, Дикон, — прошептал вдруг Рокэ, стиснув его талию руками. — Ты столько всего ждешь… - Я ничего не жду, — мгновенно возразил тот, чуть хмурясь. — Даже не думай об этом! Я же сказал… Я все решил!.. Если я тебе нужен — тогда я твой, даже если это кончится завтра… - Мой, — эхом повторил Рокэ, осторожно пробуя его губы своими. Ричард вздрогнул в его руках и Алва нежно прошелся кончиком языка по краю рта, легко целуя — неспешно и словно вопрошающе. Дик тихо выдохнул и робко коснулся его шеи, прижимаясь теснее. Пальцы Рокэ легко огладили спину, губы стали смелее, делая поцелуй слаще и глубже. Он чувствовал эхо бешенного стука сердца Окделла в груди и успокаивающим жестом скользнул рукой к его затылку, едва прикасаясь к коже подушечками пальцев. Юноша расслабился в объятиях, поддаваясь прикосновениям и губам, нежно целующим горячий рот. Не без удовольствия Рокэ снова запустил руки в непослушные, вечно растрепанные локоны, пропуская пряди сквозь пальцы и слегка оттягивая их в сторону. Это так понравилось Дикону, что он едва не замурчал от наслаждения, прерывая поцелуй. Рокэ мимолетно улыбнулся, скользнул языком по шее, выцеловывая тонкие вены, выделяющиеся на бледной северной коже. Дик в приятном забытьи прильнул к его плечу виском, наматывая черные пряди на пальцы. Алва поднялся губами выше, обвел ими ухо и застыл, коснувшись подбородком чужого лба, вдыхая идущий от спутанной челки тот самый аромат понравившихся юношеского парфюма, который теперь ассоциировался только с Ричардом. - Пойдем-ка в кровать. - Ты… — Дикон вскинулся и потер встревоженные глаза, потом улыбнулся. — Хорошо. - Спать, юноша. Алва встал и, взяв за руку, потянул Ричарда к большой постели, на которую тот осторожно сел, словно боялся, что та сейчас проглотит его целиком. - Надо бы что-нибудь найти тебе для сна… — Рокэ задумчиво оглядел его, склонив голову набок. - Не надо, — Ричард подался вперед и уткнулся лбом в его живот. Алва настойчиво отстранил его, укладывая на подушки. - Вопреки твоему устоявшемуся мнению обо мне, я вовсе не жажду каждую минуту накинуться на тебя, как сексуальный маньяк, — вкрадчиво заметил мужчина, взъерошив еще больше так и манящие прикоснуться русые волосы. — Этот день казался бесконечным еще вчера, и нам обоим стоит поспать хотя бы немного. Ричард ничего не ответил, молча наблюдая, как Рокэ отошел погасить камин. Только сейчас он понял, что Алва одет в подобие пижамы или домашнего костюма — атласные черные свободные штаны и такая же темная футболка шли ему не меньше, чем все его пиджаки, узкие брюки и стильные рубашки. Он прилег рядом, накрывая их покрывалом из какого-то очень мягкого материала. Ричард повернулся на бок и посмотрел на блестящие в темноте глаза. - Спи, Дикон, — прошептал Рокэ, и Ричард послушался, позволяя себе расслабиться и поверить, что все-таки все еще может быть хорошо. * Рокэ проснулся от слабого мяуканья вдали, как и каждый день — кот жаждал есть, и от кошачьих воплей прямо в ухо спасала только муштра — удалось приучить животное не лезть с утра в спальню, а выть в глубине квартиры, дожидаясь, пока хозяин встанет и поманит едой. Он поморщился от ослепляющего света из окна, даже прикрытого наполовину панелями, и воспоминания прошлого вечера внезапно нахлынули бурным потоком. Он скользнул жадным взглядом по чужим длинным пальцам, находившимся в опасной близости от своего лица, и только теперь понял, что спал на животе, перекинув руку через теплое тело невыносимого мальчишки, изводившего его все последние дни с сумасшедшим упорством. Сейчас юноша спал и был прекрасен, как Абвений, — если верить гравюрам, изображавшим их весьма лестно. Лицо Дика было таким спокойным во сне, отсутствовал даже малейший намек на хмурость, длинные ресницы подрагивали на щеках, Рокэ снова мог различить бледные, едва заметные веснушки на тонком прямом носу. Ричард выглядел ещё моложе, невыносимые русые волосы рассыпались по подушке, скрывая часть лба и розовеющие уши. А настолько полюбившиеся Рокэ пухлые губы были трогательно приоткрыты. Он вчера, конечно, солгал, что не похож на маньяка, — рядом с этим юношей любая выдержка давала трещину удивительно быстро… Но вечером хотелось дождаться утра и взглянуть, не устроит ли юноша вновь истерику, резво умчавшись со всей возможной скоростью, едва осознав, что наговорил накануне… Рокэ осторожно убрал руку с чужого живота и тихо перевернулся на спину, стараясь не разбудить Дикона. Он потер лицо, отгоняя остатки сна, и задумчиво повернул голову, снова любуясь своим спящим гостем. Почему Дик стал так нужен? Чем умудрился зацепить его, пресыщенного сверх всякой меры самыми разными любовниками и любовницами, познавшего все возможные грани удовольствий, развлечений и увлечений? Что он нашел в этом молодом хмуром строптивце, который с каждым разом все глубже проникал куда-то под кожу, как болезнь, захватывая все мысли и желания? Рокэ никак не мог отыскать ответ, только все больше увязал в этих странных отношениях, когда его в ответ то хотели до смущения и дрожи, то отталкивали с неожиданно больно задевающими словами. Судя по сбивчивому объяснению, если его можно было так назвать, Ричард сам ни кошки не понимал в своем влечении, боялся Леворукий знает чего… Интересно, что там за больные отношения были у этого маленького ызарга, что он настолько потерялся в собственных желаниях? Почему боялся банальной близости? Дик повернулся во сне на бок, пушистые волосы мазнули Рокэ по щеке, отчего по венам пробежал разгорающийся огонь. Нет-нет-нет, вначале он полюбуется на это юное лицо с сумрачными невинными глазами, прежде чем снова безрассудно поддаваться похоти и соблазну. Алва осторожно выпутался из одеяла и выскользнул из постели, отправившись кормить уже охрипшего кота, мяукавшего где-то в глубине коридора. Ричард проснулся от запаха чего-то вкусного и недоумённо огляделся. В первые минуты даже не сразу сообразил, где он, а, вспомнив, со стоном накинул на лицо одеяло, судорожно пытаясь прийти в себя. Нет, сегодня он ни о чем не жалел: Дик прислушался к себе — и в этот раз решение, принятое в горячке ночью, казалось действительно вернейшим из верных… И таким желанным. Просто охватило ужасное волнение — вдруг наутро Алва окажется не таким, как вчера? Вдруг уже решил, что связываться с таким непостоянным, истеричным и взбалмошным юношей — это верх идиотизма? Нелепость, как он уже это все называл… Ричард покусал губы, но все же вылез из-под душного одеяла и сел на постели. Серая футболка вся помялась во время сна, джинсы за ночь передавили живот — он представил себе, как выглядит, и стало ужасно неловко. Дикон выбрался из кровати и пугливо выглянул в коридор. Интересно, где здесь ванная комната? Обычно должна быть рядом со спальней, но… Ему повезло, и он попал как раз туда, куда стремился. Приведение себя хоть в какой-то нормальный вид заняло времени прилично, хотя не помешало бы так же принять душ, сменить одежду, но с этим придется подождать до дома… Ричард вышел из ванной и робко отправился дальше — в этой части квартиры он еще не бывал. Коридор привел его в большую кухню в серебристо-серых тонах. Рокэ, стянув волосы в некое подобие пучка и хвоста одновременно, колдовал у плиты и, судя по запаху, готовил шадди. Он накинул поверх вчерашней футболки не то пижамную куртку, не то халат с широкими рукавами и выглядел довольно экзотично, но ему как-то удивительно шло все. - Привет, — тихо бросил Дик, и хозяин дома оглянулся, смерив его быстрым взглядом, от которого внутри у юноши все замерло. - Привет, — лениво бросил он, убавив огонь. — Как спалось? - Нормально… наверное… — растерянно отозвался юноша, обходя кухонный стол. Он, помедлив, уселся на один из металлических высоких стульев и заметил на столе блюда с выпечкой, фруктами и сэндвичами. Рокэ аккуратно поставил перед ним изящную чашку с дымящимся шадди, и Ричард на секунду завис от вида знакомых тонких пальцев без колец, а потом вскинул светлые глаза на внимательно изучающего его хозяина дома. - Сливки, сахар? - Да, пожалуй. Мужчина достал все упомянутое, подал ложку, и Ричард добавил всего «на глаз», снова пытаясь поймать взгляд актера. - Ты вроде любишь круассаны, — нейтрально произнес тот, кивнув в сторону еды. Сам он садиться не стал, облокотившись локтями на довольно высокий стол и пододвинув к себе вторую чашку, из которой, похоже, уже начал пить свою порцию. — Но на всякий случай Хуан захватил еще что-то на свой вкус. Ричард обхватил чашку обеими руками, сделал глоток. Да, это, вероятно, был лучший шадди, который ему доводилось пробовать в этой жизни. Он взглянул на Рокэ и снова уловил напряжение в пристальном взгляде синих больших глаз. - Почему ты так на меня смотришь? — глухо поинтересовался он, нервно кусая губы. - Жду, когда ты придумаешь причину, чтобы быстрее уйти. Ричард вздрогнул, взволнованно оглядев его невозмутимое лицо. «Получи, Окделл, тебе уже никто не верит». Рокэ покрутил свою чашку, склонив голову набок знакомым жестом. Молчание между ними хоть и не было неприятным и тяжелым, как уже случалось, но ожидание действительно будто висело в воздухе. Дикон медленно отставил шадди, потом встал, и Рокэ прищурился, вызывая волну мурашек по коже. Ричард неуверенно огляделся, потом обошел стол и стремительно обвил руками мужчину со спины, уткнувшись носом в его напрягшиеся лопатки. - Я не передумаю, — решительно сообщил он куда-то в теплоту черного шелка, вдыхая аромат Рокэ — отголоски парфюма, что-то сандаловое и очень мужское. Некоторые пряди черных, как уголь, волос падали на шею, выбившись из его своеобразной прически, и Ричарду нравилось, как гладкие пряди щекочут нос и губы. Плечи актера немного расслабились, и он хмыкнул. А потом как-то умудрился извернуться в его руках, и Ричард оказался с ним лицом к лицу, взволнованно вглядываясь в потемневшие глаза. - Даже не представляю, что творится в твоей лохматой голове, — задумчиво заметил Рокэ, проведя костяшками пальцев по его лицу нежным жестом. - Ну… я сам иногда понимаю это с опозданием, — застенчиво пробормотал Ричард, слабо улыбнувшись тому, как его прижали теснее к себе. - Да-а, — вкрадчиво протянул Алва, блеснув глазами. — Похоже все будет предельно сложно даже в самом простом… - Я… нет, на самом деле я простой и даже скучный… И вообще… Рокэ коснулся его лица теплыми ладонями и заткнул юношу самым действенным способом из возможных, целуя сразу решительно и страстно. Ричард подался ближе, несмело пристроив собственные руки на поясе мужчины, поглаживая впалый живот большими пальцами сквозь ткань майки, отчего Рокэ со стоном вторгся в его рот глубже языком, и Дикон почувствовал знакомое и в то же время будоражащее неведомое головокружение. Одна только мысль… Только одно еще удерживало от того, чтобы полностью потерять голову… И он немного отстранился, с неохотой разрывая поцелуй. - А… который час? — выдохнул он в ответ на острый горячий взгляд Рокэ. — Мне нужно… - Никуда тебе не нужно, — властно отозвался тот, ощутимо прикусив его подбородок, отчего юноша вздрогнул. — Я предупрежу Дорака, что ты со мной на весь день. - Но… — Ричард умудрился снова увернуться от горячих губ, пытаясь образумить актера. — Но мне все равно надо съездить домой! Рокэ медленно отстранился, удерживая строптивого Окделла в руках. - Зачем? — вежливо осведомился он, приподняв брови. - Переодеться… И вообще… - «И вообще» будешь делать тут, — отрезал Алва, наконец, отпустив его. — Прими душ, если хочешь, я дам тебе одежду, но не отпущу тебя домой! - Но… почему? — нахмурился Дикон, не понимая такого упрямства. - Потому что не желаю, чтоб ты покинул страну, пока я буду думать, что ты переодеваешься в своей квартире, — насмешливо бросил Рокэ, облокотившись о стол одной рукой. - Это просто… — Дикон вспыхнул от возмущения, даже не зная, что на это можно возразить. - Да? - Ты не можешь сделать меня своим пленником! - Правда? — низким, провокационным тоном уточнил Рокэ, и Ричард покраснел, нервно подергав себя за пряди волос, не зная, что еще добавить. Рокэ изучающе глядел на него откровенным, тлеющим взглядом, и хотелось, конечно, послать все к ебаным кошкам, но упрямство и вбитые с детства понятия о чести и личном пространстве слабо протестовали где-то внутри. — Я хочу… чтобы ты остался. Сегодня. Здесь. Со мной. Ричард тонко вздохнул, чувствуя, что не может на него злиться по такому идиотскому поводу, тем более, когда он произносит что-то вот настолько чувственное. Он шагнул ближе к Рокэ, и тот выпрямился, снова прижимая его к себе. - Хорошо. Но я… правда хочу помыться… И поесть! - Ты можешь делать, что хочешь, — мягко согласился тот, пройдясь невесомым жестом по его груди другой рукой. - А ты можешь в следующий раз просто попросить, — мрачно заметил Дикон, и Рокэ улыбнулся как-то непривычно, словно более открыто, чем Ричарду доводилось видеть за все то время, когда он следил за его жизнью и карьерой в фотографиях, видео, фильмах и уже реальном времени. Он невольно завис от этой улыбки, чувствуя острейший укол в самое сердце. - Что ж, давай поедим, — шепнули ему на ухо, разворачивая к столу.