It’s Just Two Weeks

      Шел третий день пребывания Исаги в доме Итоши. У них было всего четыре дня, чтобы по-настоящему плюнуть Саэ в лицо и сокрушить его одинокую, лишенную любви душу.       То что Рин увидел, как раздражен был старший Итоши прошлой ночью, когда Исаги спал у него на плече, подтолкнуло его к тому, чтобы рассмотреть физическую близость в их фиктивных отношениях.       Исаги ясно дал понять, что у него нет особых границ, когда дело касается физического контакта, он открыто говорил о своей тактильности, так что своеобразно дал Рину разрешение делать то, что он хочет. Итоши младший попытался проигнорировать чувство, которые вызвало данное разрешение.       Сокрушить своего брата было его главной целью в жизни, изначально это касалось только футбола, но недавно Рин решил, что хочет, чтобы это было во всех аспектах жизни. Он хотел прижать лицо Саэ к земле, пока тот не начнет хватать ртом воздух и умолять сохранить ему жизнь, тогда, может быть, он поймет, что значит, когда у одного человека отнимают все.       Он не спит уже несколько часов, футон не обеспечивает никакого комфорта. Мечтая лечь в постель, он садится за письменный стол в комнате и начинает читать. Уже почти 4 утра, Исаги скоро встанет и будет умолять о тренировке.       Рин думает о том, чтобы пойти сейчас в парк, сделать несколько дополнительных упражнений, немного подвигать своим телом, но сейчас он не возражает против нахождения в своей комнате. Его лампа включена на самой низкой яркости, он почти закончил книгу, а Йоичи спит в его постели. Его лицо вспыхивает, и он игнорирует трепет в груди.       Ладно, он заметил, что Исаги объективно очень хорошенький. Очень-очень хорошенький. Это ничего не значит. И не должно. Это просто еще один камень, который нужно пересечь. Более или менее. Это просто означает, что он хочет погубить его более чем одним способом, и это нормально.       — Рин? — Голос Исаги прерывает его жуткий взгляд, его голубые глаза распахиваются. — Рин, — он пытается снова. Утром его голос был таким грубым, таким хриплым, что Итоши почувствовал, как по спине пробежали мурашки.       — Я здесь, — отвечает Рин.       — Что ты… почему я…? — он все еще немного не в себе. Рин сдерживает ухмылку.       — Ты заснул на моей кровати, я спал на футоне. Который, кстати, ужасно отразился на моей спине. Если с ней что-нибудь случится, я, блять, убью тебя, — пригрозил Рин, Исаги только зевнул.       — Иди спать со мной.       Рин моргает.       Переспать с ним? Он этого хочет?       О.       Нет.       Он имеет в виду спать в постели. Спать рядом. Нет, не переспать. Это абсурд. Почему Исаги захотел бы переспать с ним? И почему он был разочарован?       — Мне не нужно приглашение спать в моей собственной постели, придурок. Я должен пнуть тебя на пол.       — Нужны объятия, слишком холодно, — захныкал Исаги, протягивая руки в подлокотник, — поторопись.       Теперь ему не нужно было слушать Исаги, и он, конечно, мог бы вышвырнуть его из кровати. Но было холодно, а обниматься — хорошая практика, поэтому Рин пересек комнату.       Он заколебался, когда подошел к кровати, глядя вниз на фигуру в своей постели, пытаясь решить, была ли это хорошая или плохая идея. Исаги был завернут в одеяло, как буррито, он выглядел нелепо. О чем Рин вообще думал.       — Пожалуйста.       Рин выдохнул и забрался внутрь. Исаги быстро подскочил к нему: обхватив руками шею Рина, уткнулся лицом в изгиб его шеи, вдыхая.       Застыв на месте, Рин позволил ему прикоснуться. Закрыв глаза, он вдохнул аромат волос парнишки. Это была ваниль, а может быть, малина? Пахло сладко. Прохладное дыхание обдувало его шею, руки вцепились в волосы. Рин чувствовал, как грудь Исаги вдыхает и выдыхает, прижимаясь к его собственной. Это было так ошеломляюще — звуки, чувства, когда кто-то был так близко к тебе, тяжело давил на грудь, крепко обнимал за шею. Это было уже слишком.       Рин никогда не спал лучше.       / / /       Несколько часов спустя Рин проснулся, когда кто-то пошевелился рядом с ним. Потребовалось несколько минут, чтобы полностью проснуться, и он увидел, что Исаги смотрит на него нежным взглядом.       — Доброе утро, — у него всё ещё был тот хриплый голос, и его руки все еще были на его плечах, их ноги переплелись.       — Я никогда больше не буду спать на этом футоне, — заявляет Рин, и Исаги смеется, уткнувшись лицом в его рубашку. Отстраняясь через несколько мгновений, он ухмыляется.       — Теперь ты знаешь, что я чувствую, я не хотел быть грубым, но этот футон ужасен, — он снова рассмеялся. Рин моргнул, не понимая, почему он ничего не сказал раньше.       — Ты можешь спать здесь, я не могу допустить, чтобы мой соперник проиграл просто потому, что у него проблемы со спиной в позднем подростковом возрасте. — Хорошо, хорошо, спасибо, я действительно хорошо спал прошлой ночью. — он отвел взгляд, кончики его ушей порозовели. — Да, хорошо, тебе лучше быть готовым к тренировке этим утром, потому что я собираюсь надрать тебе задницу, чтобы привести себя в порядок. — Нет, если я получу твой зад первым. Остальная часть дня в значительной степени связана с футболом: они тренируются в течение нескольких часов, прежде чем отправиться домой и принять душ. Они оба согласились бездельничать в течение дня, и Рин неохотно согласился посмотреть две романтические комедии. И Исаги был настолько любезен, что выбрал футбольные, включая «Она — мужчина» и «Играй как Бэкхем», обе из которых были не такими мучительными, как он сначала подумал. Они заняли всю гостиную, завернувшись в еще одно одеяло. Рину стало жарко, и это был не самый холодный день в году, но Исаги дрожал. Нападающий поменьше ростом просунул руки под рубашку Итоши, утверждая, что это потому, что он похож на ‘грелку’. Положение было неудобным, поэтому они двигались, в конце концов остановившись на Рине, лежащем на спине. Повернув голову, он мог смотреть телевизор, в то время как Исаги практически лежал на нем, положив голову на его ключицы, удобно расположив руки на груди парня, все еще спрятанной под рубашкой, и его ноги были зажаты между ногами Рина. Тот же не знал, куда деть свои руки. Ему было неудобно, да и неловко просто держать их рядом. Он попытался вспомнить советы, которые давал Исаги: «поиграй с их волосами, приласкай их…’. Точно. Это было проще простого. Обхватив левой рукой талию Йоичи, правой рукой он начал играть с волосами Исаги. Он никогда раньше не играл с чьими-либо волосами и не был уверен, что именно это влечет за собой, но волосы Йоичи были мягкими. Его пальцы легко вплетаются в густые волосы цвета воронова крыла, пробегая от макушки ко лбу, прежде чем откинуть назад и спуститься к затылку; дрожь пробежала по спине Исаги. Рину понравилась такая реакция, он продолжил играть, его пальцы дразнили линию волос на затылке, и Исаги каждый раз вздрагивал. Как будто он знал, что Рину нравится такая реакция, его тело знало, как реагировать так, как нравится ему. Исаги был так хорош. Он лежал неподвижно и позволял прикасаться к нему, он был почти как маленький щенок. Рин чуть сильнее вцепился в Исаги. Было что-то настолько первобытное в том, что он чувствовал к Исаги: желание трахнуть или же убить. Он не мог решить и, честно говоря, не хотел. Ему нравилось иметь своего собственного маленького питомца, свою собственную маленькую игрушку. Если это и был бойфренд, то он никогда больше не хотел быть один. Они не двигались с этих позиций до конца второго фильма. Примерно во время обеда они поняли, насколько на самом деле проголодались, поэтому Исаги согласися готовить. Мальчики пошли на кухню, и Исаги начала шарить вокруг и нашел немного оставшегося риса. — О, тебе нравится очазуке, верно? — спросил он. Рин на секунду остановился и нахмурился. — Как будто мы не жили вместе в Блю Локе. — Исаги закатил глаза, приступая к готовке риса и зеленого чая. — Вот почему ты такой равнодушный: слишком занят запоминанием любимых блюд каждого. — Я вряд ли думаю, что наблюдение за пищевыми привычками людей влияет на мой футбол. — Исаги закатил глаза и начал накладывать какие-то начинки, в том числе хлопья Бенито, он сделал паузу на мгновение. — Ты не против леща? Это мое любимое блюдо. — Да, лещ — это прекрасно, — согласился он, не желая показывать, что на самом деле это его любимое блюдо. — И это действительно влияет, поскольку единственное, что должно быть в твоей голове — футбол! — В жизни есть нечто большее, чем футбол, Рин. — горько усмехнулся Исаги. — Нет, это не так. Если бы у меня не было футбола, если бы я больше не мог играть в него, я бы предпочел умереть. Исаги так быстро обернулся, его глаза метались по лицу Рина, как будто он что-то искал: возможно признаки лжи или правды; но Рин никогда не говорил более правдивых слов, в его жизни не было смысла, кроме футбола. Он был всем для младшего Итоши. — Как дела, неудачники? — поздоровался Саэ, войдя в кухню. На нем была какая-то тренировочная одежда, и он был очень мокрым, пот капал с его волос и лба на лицо. — Черт возьми, где ты был? — Рин отошел в сторону, чтобы не подхватить болезнь, которой был Итоши Саэ. Старший из братьев полез в холодильник и достал бутылку воды. — Ты тупой или что, очевидно, тренировался, — огрызнулся Саэ, но голос изменился на слащавый, когда он обратился к Исаги. — И чем ты занимаешься, любимый? — Просто готовлю очазуке с лещом, хочешь немного? — Исаги вежливо предложил, Саэ же покачал головой. — Я в порядке, оставь это себе. Это твое любимое блюдо? — Саэ сделал глоток воды. — Ах, нет, это Рина. Саэ нахмурившись посмотрел на Рина, прежде чем снова взглянуть на Исаги. — Ты помнишь такие вещи? — Йоичи просто пожал плечами. — Я пошел вздремнуть, не шумите. Они съели закуску вместе в тишине, сидя на веранде на заднем дворе. Их мать позаботилась о том, чтобы у них был дом, в котором есть достаточно большой задний двор, чтобы пинать мяч. Он не был огромен, что было необычно, но этой площади было достаточно, чтобы мальчики тренировались после наступления темноты, когда им не разрешали возвращаться в парк, потому что было слишком поздно. Площадка была небольшой, примерно в метре от дома, но ее было достаточно, чтобы сидеть под навесом и наблюдать за двором. Было спокойно, но Рин думал о чем-то. — Какое твое любимое блюдо? Исаги выглядел удивленным вопросом и проглотил свой кусок, прежде чем ответить с усмешкой. — Не то, чтобы ты запомнил, но это концуба. — Десерт не может быть твоим любимым блюдом. — усмехнулся Итоши младший — Почему нет? Это еда, не так ли? — Исаги повернулся так, что оказался лицом к Рину, поставив миску себе на колени. — Это десерт! Это просто угощение, твоя любимая еда должна быть едой. — заявил Рин. Исаги рассмеялся. — Твое любимое блюдо — буквально очазуке, это в лучшем случае закуска. То же самое! — Исаги вскинул руки вверх. — Это совсем не одно и то же, ты понятия не имеешь… — ЗАТКНИСЬ НАХРЕН! — проревел голос с нижней площадки лестницы. Двое парней оглянулись и увидели взбешенного Саэ, крадущегося к ним. Они оба быстро встали. — Я слышу тебя со всего этажа, просто заткнись нахрен! Ты испортил мне сон! Блять. Пошел ты. Глаза Исаги расширились, а губы задрожали, он выглядел так, как будто собирался заплакать, но Рин знал его лучше. Он притянул парнишку к своей груди, так что его лицо уткнулось в ткань. — Теперь посмотри, что ты наделал: ты заставил Исаги плакать. Саэ только мог видеть, как дрожит тело Исаги, прижимающегося к груди Рина. — О черт, прости, любимый, я не… — Я думаю, ты сделал достаточно, почему бы тебе не прогуляться, пусть Исаги успокоится. — Да-да, хорошо. — Саэ согласился и вышел через боковую калитку заднего двора. Несколько мгновений спустя Йоичи отстранился и смеялся так громко и сильно, что Рин все еще боялся, что старший услышит. — Я… я никогда не слышал, — Исаги засмеялся пуще прежнего, — кого-то настолько злого. — Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, но только громче рассмеялся — Ты испортил мне сон! — Он издевался, прежде чем рассмеяться еще больше. Рин ничего не мог с собой поделать и тоже начал смеяться. Это было смешно: Саэ был смешон, заливистый смех Исаги был забавен, его собственный смех был таковым; он не мог остановиться, не тогда, когда Исаги все еще цеплялся за него. Исаги взглянул вверх, и смех стих, Рин последовал за ним и посмотрел вниз на нападающего. Исаги наблюдал за происходящим теплым взглядом и легкой улыбкой на лице. — Мне нужно поработать над своими шутками, — объявил он. — Ты так прелестно выглядишь, когда смеешься. /// Несмотря на почти идеальный день, всему хорошему приходит конец. Исаги был в постели Рина. Он чувствовал себя немного нехорошо, поэтому ушел пораньше; Чихару, которая весь день была на работе, вернулась домой и направилась прямо в свою комнату. Она работала в больнице за двоих, поэтому была вымотана. Итак, остались двое братьев Итоши Они смотрели вместе телевизор. Матч между Японией и Францией. Эти двое не разговаривали, просто молча наблюдали за игрой. Япония проиграла, а Франция получила очко. — Вот почему я бы никогда не стал играть за Японию. — объясняет Саэ. — Все совершают ошибки, Франция могла бы сделать то же самое. — Рин закатил глаза. — Да, но они этого не сделали, в том-то и дело. Япония постоянно совершает ошибки. Они ужасны, и они никогда не выиграют Чемпионат мира! — Тогда почему ты здесь? Играть за игроков младше 20 лет, если они такие плохие. Иди нахуй в Европу, чтобы, наконец, твое большое гребаное эго куда-нибудь поместилось. — огрызнулся Рин. Когда-то давно они говорили о том, как вместе играли бы за сборную Японии, выигрывая чемпионат мира. — Отвали. Не разыгрывай патриотическую комедию, тебе насрать, за кого ты играешь, пока тебя считают лучшим, если у меня большое эго, то какого хрена, по-твоему, у тебя есть? — усмехнулся Саэ. — Я, по крайней мере, реалист. (?) — Черт. Ты знаешь, как велик мир? Если у меня нет шансов стать лучшим нападающим в мире, то ты даже близко к этому не подойдешь. Просто сдайся сейчас, ты можешь считаться номером один в Блю Локе, но в реальном мире ты одноразовый. Рин стиснул зубы. — Ну, может быть, в жизни есть нечто большее, чем футбол. — Он попытался повторить слова Исаги. — Ты не веришь в это, твой маленький «бойфренд» — это тот, кто убеждает тебя, что в тебе есть нечто большее, но я говорю тебе сейчас. Ты ничто без футбола, но даже с ним ты в лучшем случае вялый. — Слова Саэ были полны яда. Рин сглотнул. — Возможно, но у меня есть время. Я буду совершенствоваться и стану лучшим, я приведу Японию к победе на чемпионате мира, и я буду праздновать со своей командой и моим парнем, в то время как ты — ты будешь совсем один, потому что у тебя не только нет парня, или друзей, или товарищей по команде, которые действительно могут стоять рядом, у тебя больше нет брата. Рин прошествовал к кровати с комом в горле. Его глаза сухи. Единственное, что приносило ему утешение, пока он лежал без сна, были руки Исаги на его шее. /// — Доброе утро, готов к тренировке? — Раздался голос Исаги, Рин покачал головой. — Позже, нужно еще поспать. — Он что-то пробормотал, прежде чем заснуть. Рин проснулся немного позже, ему было холоднее, чем обычно. Он открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели один. Нахмурившись, он огляделся: Исаги нигде не было видно. Прежде чем он успел запаниковать, дверь распахнулась, и вошел Исаги, полностью одетый для этого дня, держа в руках две кофейные чашки и коричневый бумажный пакет. — Доброе утро, соня, я только что забежал в местное кафе. Твоя мама рассказывала мне об этом, она помогла тебе заказать кофе и то, что ты обычно берешь, и я должен был догадаться, что ты длинный черный. — Исаги сел на кровать, положив пакет и кофе на прикроватный столик, чтобы устроиться поудобнее, однако Рин прервал его. Младший схватил Исаги и притянул его к себе на колени, прежде чем уткнуться лицом ему в грудь и глубоко вздохнуть. — Черт, не бросай меня, пока я сплю, Исаги. Разбуди меня в следующий раз. Исаги положил свои холодные руки по обе стороны от лица Рина и повернул его голову так, чтобы они смотрели друг на друга. Итоши смотрел вверх. — Ладно, извини, детка, — он говорил так легко. — Ты знаешь, нам действительно нужно поработать над тем, как ты меня называешь. — Что ты имеешь в виду? — Рин нахмурился, положив руки по обе стороны от бедер Исаги. — Ты все еще называешь меня Исаги, это странно. Ты можешь называть меня Йоичи, или использовать уменьшительно-ласкательную форму имени, или что-то в этом роде. — парнишка попытался объяснить. — Ты хочешь, чтобы я назвал тебя прозвищем? Милое ласкательное имя для моего питомца? — Рин говорил холодно. — Ч-что? — Исаги заикался, внезапно сильно покраснев лицом и тем, что он мог видеть на своей шее и груди. Его глаза потемнели, он быстро моргал, пытаясь осмыслить сказанное. — Просто кое о чем я думал, ты как мой собственный маленький питомец. Глаза Исаги на мгновение обшарили его лицо, метаясь в панике, его дыхание немного участилось, его кожа стала еще более горячей. Он издал стон, его голова откинулась назад, так что Рин получил идеальный обзор его шеи. — Ты понятия не имеешь, что ты делаешь со мной, не так ли? — Ты не хочешь, чтобы тебя называли домашним животным? — спросил Рин, наморщив нос. Исаги продолжал наблюдать, его темные глаза медленно изучали лицо младшего мальчика, как будто он не мог понять, как будто это была головоломка, которую ему нужно было собрать воедино. Исаги вздохнул, слезая с его колен. — Давай поедим. /// Небо было пурпурным, когда солнце садилось в парке. Сегодня они тренировались днем, в течение нескольких часов. Как бы Рин не хотел этого признавать, Исаги был сильным партнером, они хорошо тренировались вместе. Соперничество между ними создает напряженность для решения задач. Это отличалось от тренировок с братом, и он не мог сказать, кто из них ему больше нравится. Возможно, тренировка со старшим братом. Несмотря на то, что Исаги и он хорошо работали вместе, ему все еще не хватало некоторых навыков, которыми Саэ обладал с детства. Нельзя было сравнивать этих двоих по их футбольным навыкам. Рину нравилось тренироваться с Саэ, действительно нравилось. Он смотрел на старшего так, как будто он был богом или кем-то в этом роде. Но тренировка с Йоичи была другой. У Исаги был голод, драйв, который был освежающим. Он старался изо всех сил, даже после того, как терпел неудачу, ещё раз и ещё. У него было свое видение, цели, и он придерживался их. Он тоже был веселым, шутил и смеялся, играл в глупые игры. Вот так Рин оказался сидящим на траве с бутылкой воды в руке, в то время как Исаги стоял перед ним, корча гримасы и имитируя акцент, пытаясь притвориться кем-то из Блю Лока. Рин наблюдал за происходящим с удивлением, но не слишком бурно отреагировал, что подтолкнуло Исаги выступить более хорошо. — Хорошо, дай мне секунду. — Он повернулся и порылся в своей сумке, немного пошаркал вокруг. Затем он вылил немного воды себе на голову и начал играть со своими волосами. Рин внимательно наблюдал, как Исаги обернулся. — Привет, мои неограненные алмазы. — сказал парнишка. Его волосы были прижаты ко лбу, на нем были солнцезащитные очки, из которых он явно вытащил линзы, и он позировал в самой эгоистичной позе, на которую был способен. Итоши не смог сдержать фырканья, сорвавшегося с его губ. Он быстро прикрыл рот, но Исаги услышал и захихикал. Солнцезащитные очки упали с его головы, когда он рухнул вперед, чтобы рассмеяться. Рин не мог не присоединиться к нему. — Заткнись, не смей никому говорить всякую чушь. — Он угрожал между смехом; Исаги засмеялся, но прижал правую руку к груди. — Я не могу давать таких обещаний. — Рин закатил глаза и сделал глоток воды. Йоичи с благоговением наблюдала за происходящим, прежде чем быстро отвести взгляд. — Давай, выкладывай. — младший знал его слишком хорошо. Исаги покраснел и повернулся обратно к младшему брату Итоши. — Я… эм, просто ты действительно красивый. Как глупо, это очень расстраивает. — признался парнишка. Рин издал смешок. — Ты сказал это так, как будто не считаешь себя красивым. — Рин закатил глаза, но поймал взгляд Исаги и нахмурился. — Ты шутишь, ты не считаешь себя красивым? — Дело не в том, что я считаю себя уродливым или что-то в этом роде, просто я средний. Рин не моргая уставился на него, не веря своим глазам. — Ты знаешь, что у тебя примерно половина Блю Лока, если не больше, обернута вокруг твоего мизинца. Они все практически пускают слюни во время игр, наблюдая за тобой, независимо от того, что ты делаешь — они смотрят, это так раздражает. — А ты знаешь? — Исаги тихо спросил. — Наблюдаешь за мной? — В этот момент он выглядел уязвимым, как будто этот ответ мог повлиять на него. — Нужно следить за конкурентами. — Рин отвечает небрежно. Йоичи обхватил руками ноги и положил подбородок на колено. — На тебя трудно не смотреть, — признается Исаги. — Я иногда не могу отвести от тебя глаз. Иногда я хочу… — он делает паузу и меняет предложение, — но к тебе трудно подойти, поэтому я никогда не могу с тобой поговорить. Рин усмехнулся. — По крайней мере, большую часть времени я один, тебя же постоянно кто-то окружает, например твои фанаты. Каждый раз, когда я хочу поговорить с тобой, мне приходится добавлять себя в какой-нибудь список ожидания. — Он закатил глаза. Парнишка мягко улыбнулся про себя. — Хорошо, я обещаю, что всегда буду доступен, чтобы поговорить с тобой в Блю Локе, если ты пообещаешь, что не будешь игнорировать меня, если я попытаюсь поговорить с тобой. — Да, хорошо. — Рин соглашается, только для того, чтобы он мог постоянно приближаться к своему сопернику без помех. Исаги протянул свой розовый палец. — Мы не в средней школе, — Исаги продолжал протягивать свой палец. Вздыхая, Рин соединил их мизинцы вместе. — обещаю. Саэ готовил ужин, когда они вернулись: Чихару попросила его приготовить для всех. Он возился на кухне, когда вернулись мальчики. Саэ слишком долго смотрел на потную фигуру Исаги, и эта первобытная, собственническая сторона дала о себе знать. Он подошел к Исаги сзади и положил руки на бедра. — Йоичи. — заговорил он, Исаги замер. — Детка, — добавил младший Итоши. Парнишка оглянулся через плечо, его лицо покраснело. Рину понравилась его реакция. — Я схожу в душ, хорошо? — кивнул Исаги. Теперь, он вспомнил свой разговор с Йоичи об отношениях. ‘Играй с волосами, обнимайся… и целуйся’. Исаги сказал, что целовал своих парней перед семьей, но он точно не хочет делать это перед Саэ, во всяком случае, пока. Он попытался вспомнить, где еще, по словам Исаги, они могли целоваться. О, это верно. Сначала он поцеловал его в макушку, затем переместился, чтобы еще раз поцеловать в висок, затем он поцеловал челюсть Исаги, прежде чем поцеловать его шею, прямо под ухом. Это то, о чем он говорил, верно? Тогда почему Исаги застыл на месте? Он поднял глаза и увидел, что Саэ явно удивленный наблюдает за ними, подняв брови. — Детка, ты в порядке? — Рин попробовал снова, его голос был мягче, он был в ужасе от того, что на самом деле сделал совершенно неправильную вещь. Парнишка повернулся, быстро наклонился и поцеловал его в щеку, прежде чем покинуть комнату. Рин мгновение смотрел ему вслед, прежде чем оглянуться на Саэ, который все еще смотрел, открыв рот. — Вы на самом деле встречаетесь? — спросил он. Рин закатил глаза. — Это то, о чем мы говорили тебе, придурок, — Рин повернулся, чтобы выйти из комнаты, — и что бы ни было на сковороде, оно горит. — О, черт. Пока Рин вытирался, он думал о том, что он сделал неверно. Он целовал точно в те места, которые указал Йоичи, называл его по имени и даже милым прозвищем. Людям нравится «детка», верно? Это общеизвестно? По крайней мере, так сказал Google. Это тяжело. Он жесткий. Исаги было невозможно угодить. В комнате, проведя пальцами по волосам, парнишка указал на вошедшего Итоши. — Ладно, ты не можешь этого делать! — Исаги расхаживал по комнате. — Ты не можешь войти туда и называть меня деткой, а потом поцеловать меня вот так! — Это был ненастоящий поцелуй, так почему это имеет значение? Ты сказал, что тебя это устраивает. Ты сказал мне, куда тебя поцеловать. — Рин попытался объяснить свое замешательство. Исаги этого не понимал. — Т-ты не можешь так целовать меня в шею после того, как ты назвал меня деткой, после того, как ты назвал меня своим питомцем. Блять, Рин. — Я не понимаю, в чем здесь проблема? Помоги мне понять. Тебе это нравится, верно? — Рин сделал шаг вперед. — Да. — ответил Исаги. Рин сделал еще один шаг. — Тебе нравится, когда я называю тебя Йоичи, — кивок. — когда я называю тебя деткой, — кивок — когда я обнимаю тебя за бедра, — кивок — когда я целую тебя в шею. — еще один кивок. — Тогда в чем проблема, ты мой: мой парень, мой питомец, мой. Если тебе это нравится, почему, черт возьми, я не могу делать с тобой все, что мне заблагорассудится. Исаги издал разочарованный рык. — Видишь, вот что я имею в виду! Не говори и не делай этого дерьма, если не собираешься доводить дело до конца. Воздух был высосан из комнаты. Вызов. Одна секунда. Растянувшаяся секунда, которая ощущалась как что-то между часом и вечностью, их не волновала и не считалась. Рин не осмеливался дышать, опасаясь, что одно его дыхание разрушит напряжение, возникшее в комнате. Было так жарко, что между ними нарастал жар. Итоши не моргал, он не хотел пропустить ни секунды голода, который присутствовал в глазах Исаги. Тишина, пока два парня смотрели друг на друга с другого конца комнаты. Рин не уверен, кто двинулся первым; все, что у него было, так это то, что он чувствовал, как тело Исаги прижимается к нему, поддерживаемое только стеной позади. Его руки крепко прижались к бедрам Исаги, вдавливая их еще глубже в стену, требуя, чтобы он оставался там. Их губы встретились. Уста Исаги были горячими и отчаянными, когда он прижимался к его собственным, язык Йоичи был мягким, когда он прижимался к его зубам. Его руки бегали вверх и вниз по груди Рина; он сжимал кулаки, а рубашка была смята. Темп, в котором они двигались, был бешеным, как будто они боялись, что это остановится. Если бы они не прижимались так близко, это закончилось бы, но Итоши не собирался останавливаться. Не тогда, когда Исаги стал умолять его. Йоичи стонал ему в рот, в его голосе сквозила такая нужда. Черт, Рин был очень возбужден. Он просунул ногу между бедер Исаги, чтобы помочь ему подняться, возможно, это было правильное действие, потому что Исаги заскулил еще сильнее. У Рина не было большого опыта, он просто последовал своим первобытным инстинктам, и его руки двинулись вверх по телу Исаги; добравшись до задней части шеи, его пальцы вцепились в волосы. Голова Исаги с глухим стуком откинулась к стене, у Итоши же не хватило порядочности, чтобы проверить его, потому что, черт возьми, его шея была выставлена напоказ и приковывала внимание. Губы Рина в считанные секунды оказались на шее Исаги, оставляя за собой грубые поцелуи и укусы. Он двигался по бледной коже под ухом, ключицей, под челюстью, он посасывал кадык Исаги. Он не уверен почему, но Исаги процветал. Он извивался под ним, прижимаясь бедрами к бедру Рина, отчаянно желая движения против его члена, постанывая так непристойно, что Итоши боялся, что он никогда не сможет сделать это ни с кем другим. Рин отстранился, наконец-то впервые переводя дыхание. Исаги поднял потемневшие глаза, Рин впервые понял, что это было вожделение. Его щеки порозовели, цвет распространялся на шею, на которой было несколько небольших синяков. Рин надеялся, что они останутся навсегда. Грудь Исаги тяжело вздымалась. Он пытался отдышаться, что выходило с трудом. Он выглядел таким чертовски красивым. Было слишком жарко, им нужно было раздеться, чтобы сократить расстояние между их телами. Рин почти сорвал с Исаги рубашку. Теперь его бледная кожа была выставлена напоказ, как холст, ожидающий рисунка губ Итоши. Он хотел кончить на живот. Нет лица. Нет в его рот. Ему придется спросить Исаги, чего бы он хотел. Губы Итоши легко нашел сосок Исаги, посасывая и вылизывая правый, в то время как его пальцы растирали левый между большим и указательным пальцами. — Еще, мне нужно… — начал было Исаги, но оборвал себя со стоном. — Рин, пожалуйста. В его голосе звучало такое отчаяние, что у Рина задрожали ноги. — Такой нуждающийся, — Рин не заметил, как сказал это вслух, гордясь тем, что его голос прозвучал так же ровно, как и хотелось, но он чувствовал, что его кожа горит, и он вот-вот взорвется. — Посмотри на себя, все для меня. — П-пожалуйста, мне нужно… — Исаги снова предпринял попытку попросить, прижимаясь к бедру Итоши; его пальцы все еще сжимали его рубашку. Руки Рина скользнули вниз по телу Йоичи, так что теперь они сжимали его задницу. Используя свои руки, он помогал Исаги двигаться. — Скажи мне, что тебе нужно, Йоичи, — прошептал Рин. — Я дам тебе все, что тебе нужно, просто скажи мне. — Голова Исаги упала на плечо другого парня. — Т-ты. Ты нужен мне. Пожалуйста, Рин. — в его глазах стояли слезы, а член Рина зашевелился (я хз честно……). Кажется, он собирался кончить не прикасаясь к себе. Черт. Исаги выглядел беспомощным и таким хорошеньким. Рин никогда больше не поглотит его. — Эй, придурок, время ужинать. — донесся из-за двери голос Саэ. Рин застыл. Что ж, ничто так не выводит его из настроения быстрее, чем голос собственного брата. — Одну минутку. — крикнул он в ответ. Младший Итоши оглянулся на Исаги, который выглядел так, словно действительно мог бы заплакать. — Мне так жаль, детка, я не хочу торопиться, но Саэ нетерпелив, так что он придет, я знаю, что он придет, и мне придется убить его, если он увидит тебя таким. — Рин выбежал. — Я могу быстро помочь тебе закончить. — Я… все в порядке, я тоже не хочу спешить. Ты можешь дать мне знать. — Исаги улыбнулся. Рин высвободил свое бедро из промежутка между ног Йоичи. Парнишка едва мог стоять сам, поскольку его ноги дрожали. Он медленно съехал на пол. — Черт, — пробормотал он в основном самому себе, — как я должен сидеть напротив тебя за обеденным столом? — Риторический вопрос. — Как я должен заниматься чем-то еще, зная, что именно так звучит твой голос, когда ты умоляешь меня трахнуть тебя. — Эй, черт возьми, ужин!