coffeine

Conan Gray — Movies Жизнь Лалисы Манобан повернулась на все сто восемьдесят градусов, как только она встретила Дженни Руби Джейн Ким. От легкого флирта до крепких объятий и горячих поцелуев. Их отношения развивались, казалось бы, со скоростью света, но Дженни было все мало и мало. А Лиса лишь ждала удобного момента, чтобы подарить ей все свое естество. Время летело так быстро, что никто из них не мог и глазом моргнуть, как был уже конец февраля, а Лалиса спешила на очередную смену в Икс-Академии. Ее собеседование было самым простым в ее жизни несмотря на то, что Дженни переживала больше нее и наводила паники просто так. Лиса справилась со всеми данными ей задачами на пять с плюсом, выслушивая похвалы от Дона и других именитых танцоров YG, пока Дженни гордо улыбалась в стороне. Весь февраль был тяжелым для Лалисы, учитывая, что работа в Икс-Академии стала отнимать больше времени, а смены в Лотосе уходили на второй план. Так она пропадала все чаще и чаще на обеих работах, из-за чего Ким была вся на нервах во всех смыслах: от нехватки младшей до банальной заботы, что та перерабатывает свои же часы, не думая, что ей, может, нужен отдых. Оттого рыжей не терпелось дожить до марта, чтобы украсть Манобан с работы и уехать в небольшой отпуск в Париж, совмещенный с работой Ким, конечно. Пока Лиса пропадала из радара подруг и самой Дженни, она не теряла времени зря и сама пыталась погрузиться в рабочий процесс подготовки к Неделе моды. Для начала Дженни пришлось терпеть все разговоры за спиной о том: «почему же она берет в Париж какую-то девушку?». Коллеги, работники и все кому попало, кто знал об этом, не упускали шанса спросить у нее, кто же эта ее «+1». Она никогда не любила говорить с кем попало о своей личной жизни и особенно никому не позволит обсуждать Лису за спиной. Ажиотаж со стороны незнакомцев часто смущал Лалису. Дженни не была какой-то суперзвездой, но она была известна в своих кругах, и слушать от своих учеников в Академии их мнение о Дженни Ким было не самым приятным. Но она молчала, не обращала внимание на это, принимая, что ее не-совсем-но-скоро-возможно-девушка достаточно известна. Лиса никогда не верила во всякие слухи, считала это самым бесполезным в мире оружием, способным подавить только слабого человека без собственного мнения. Часто люди в ее жизни пытались использовать это против нее или против ее близких, и она была рада, что ей хватило собственной силы и веры, чтобы не поддаваться этому давлению. Но что, если множественные слухи проходят по ее ушам, словно поезд, о той самой девушке, которой она интересуется? Манобан прекрасно могла игнорировать это все, оставляя где-то в голове напоминание расспросить Дженни, если нужно. Хотя в последнее время со всей работой, свалившейся ей на плечи, у нее не было и желания видеть кореянку. Это странное чувство, когда раньше она и дня не могла провести без ее компании, а сейчас ей хватало пары сообщений о том, как прошел день, и все. Дженни окружала ее даже будучи в километрах от нее, в своей шикарной квартире, пока она собирала чемодан для поездки в аэропорт. Ким вскоре должна была приехать за ней, и они бы уже ждали своего самолета в Париж, который первого марта доставил бы их в город любви. Но у Лалисы в голове и квартире бардак. Мысли не переставали следовать за ней по пятам, шепча, что Дженни всего лишь игрок, она всегда добивается своего и потом, рано или поздно, добьется и ее. А что дальше? Почему эти сомнения закрылись в темной комнате ее разума и то и дело пытаются вырваться? Лиса ненавидела слухи и старалась им не верить. Дженни ненавидела видеть Лису уставшей, стараясь верить, что она в порядке.

***

По странному стечению обстоятельств обе очень мало говорили во время всего перелета, но, как только бортпроводница объявила о подлете к городу, Лиса вскочила с плеча Дженни, устремляясь к окну. Глаза сверкали от радости, а руки предательски тряслись от волнения. Лалиса бросала взгляды полные трепета и тепла на сидящую рядом Дженни, что молча взяла ее за руку. Ямочки выступили на мягких щеках, и Лиса не могла удержаться, опуская губы к теплой коже. Это комфортное молчание не выбивало из колеи, не вызывало подозрений, а лишь давало Лалисе веру, что Дженни уже давно не такая, какой была. Когда девушки оказались в лучах теплого мартовского парижского солнца, усталость ударила с большей силой, еще и учитывая разницу со временем, по сравнению с Кореей. Дженни крепко держала руку Лисы в такси, которая не отлипала от окна, изучая все уходящие здания и достопримечательности. Они подъезжали к отелю Плаза Ателе, что был самым приближенным к знаменитой башне, отчего цены на апартаменты там взлетали до небес. Но это, конечно, не смущало Дженни, а лишь веселило от реакции Лалисы, что, видимо, сходила с ума от всех видов. — Только не говори мне, что мы будем две недели жить напротив башни… — с опаской сказала Лиса, когда такси парковалось возле отеля. Дженни промолчала, очаровательно улыбаясь и расплачиваясь с таксистом. Она вышла из машины, обходя ее и открывая дверь для Лисы. Оказавшись снаружи, таксист помог девушкам достать свои вещи из просторного багажника, и вскоре они направились к главному входу в отель. Сдержанный серьезный интерьер, аккуратные элементы и приветливый персонал – все кричало о цене отеля. Но, пока Лалиса в очередной раз поражалась всему вокруг, Дженни вела диалог с администратором на своем ломаном французском. Их номер был не самым дорогим из возможных. На этот раз Дженни решила не смущать тайку, как тогда на ее родине, а выбрала нечто простое, но чертовски милое и, конечно же, с поразительным видом на Эйфелеву башню. В номере была всего одна спальня с большой кроватью кремового оттенка, большая просторная ванная комната с душевой кабиной для двоих и ванной, в которой точно больше места, чем нужно. Небольшая гостиная, совмещенная с такой же милой кухней. Все было выполнено в молочных и нежно зеленых тонах, которые придавали какое-то умиротворение и спокойствие. Лиса осматривалась добрых полчаса, пока Дженни разбирала их вещи. Младшая больше времени провела возле большого окна с белоснежными шторами, за которыми открывался фантастический вид. — Я сейчас заплачу, — Лиса шмыгнула носом, держась крепко за шторы. Солнце освещало всю спальню, тем самым купая в лучах черноволосую. Глаза Лалисы действительно были на мокром месте от всего происходящего с ней сейчас. Миллион разных чувств разливались в ее груди. Дженни выпустила смешок, подходя к девушке сзади. Рыжая опустила свои руки на тонкую талию, пристраиваясь плотнее и удобнее. Тепло разливалось внутри Дженни Ким. Она была чертовски рада тому, что Лалиса Манобан сейчас с ней, в этом сказочном городе, в ее объятиях. Ее собственные руки обвили другие с длинными тонкими элегантными пальцами, с таким же кольцом на правой руке. Какое-то время они стояли и наслаждались видом, позабыв об усталости после перелета. Дженни мягко поцеловала оголенное майкой плечо, вызывая мурашки на коже младшей. Так она бы хотела провести весь отпуск. Но работа была на хвосте, зазывая приступить к разработке нарядов. Мысли Ким пытались сфокусироваться на том, что происходило сейчас, но ответственность перед компанией все же перебивала все ее желание лежать в мягкой кровати в обнимку с Лисой. А что насчет самой Манобан? Ее голова разрывалась от всего, чего она наслушалась от людей, прочитала в интернете и оттого, как приятно ей было стоять здесь в руках Дженни Ким. Как же глупо было думать, что Дженни не такая, какой себя показывает ей. Она помотала головой. — Не знала, что ты знаешь французский, — сказала она, улыбаясь и слегка поворачивая голову, чтобы опустить поцелуй на мягкую щеку. Дженни поморщилась этой милой Лисе, лишь проводя носом по ее шее. — Я и не такое языком могу, — усмехнулась старшая. В ответ она получила шлепок по руке. — Скажи что-нибудь красивое, — попросила Лиса, — Только не очередной тупой подкат. Дженни задумалась. Красивое? Французский в принципе очень красивый язык. На нем даже маты будут красиво звучать. Но что же такого сказать Лисе? Столько слов боролись за то, что бы быть сказанными первыми, и она ненароком погрузилась куда-то глубоко, в самые тайные углы. Туда, куда она сама не хотела идти, потому что боялась. Оказавшись там, она лишь понимала всю серьезность ее положения, что сказанные слова могут лишь бросить ее в эту темную комнату ее разума и сердца. Если она скажет что-то не то, даже то, что Лиса не поймет из-за языкового барьера, могло бы просто сломать ее. Уничтожить, сжечь все мосты, что были возведены, протаранить все стены, открыть сердце, открыть себя. Дженни могла бы это сделать. Она бы хотела этого. И она знала, что именно для девушки в ее руках, что так трепетно ждала, что же она скажет, она бы сказала все, сделала бы все, обещала бы все. Она была благодарна ей за все, что она делала, за каждый взгляд, каждое сообщение и прикосновение. Дженни была лучшей версией себя, какой она не чувствовала себя очень и очень давно. Такой счастливой, свободной и открытой в своих чувствах она была лишь в далекой юности. И то, тогда это казалось чем-то глупым, бессмысленным, тем, что скоро закончится. А сейчас она верила в то, что это навсегда. Эти чувства, которые сидели в этой темной комнате вышли ей навстречу. Их руки были открыты, а улыбка широка, как у нее самой. Признание. Признание самой себе в том, что это навсегда, что она хочет, чтобы это было навсегда. Осталось лишь сделать шаг. — Je suis content que vous ayez fait ressortir des aspects de moi que j'avais oubliés, — прошептала Дженни, смотря глубоко в карие глаза, — Chaque jour je tombe de plus en plus amoureux de toi. [ради интриги попрошу не читать перевод этих слов] Лиса мило улыбнулась, поворачиваясь в руках. Она положила свои руки на плечи девушки. — И что это значит? Дженни замялась, думая. — Я скажу тебе, но позже. — Эй! Я хочу знать сейчас! — Потерпишь, милашка.

***

Время было их врагом, когда наступил следующий день, и Дженни нужно было идти на работу. — Можно я пойду с тобой? — умоляла Лиса прошлым вечером. А сама еле проснулась рано утром, когда Дженни уже бегала по номеру в поисках своих бумаг и скетчбука. Это был ответственный момент, который, возможно, даст ей зеленый свет в мир дизайна модных нарядов. Этот маленький толчок, который даст ей возможность показать себя и свою работу. Она была благодарна своей начальнице, которая дала разрешение на разработку ее собственного наряда и наряда для Лалисы. Об этом, кстати, та пока не знала. Дженни хотелось, что бы она не знала пока, кто будет дизайнером их нарядов, чтобы получить честное мнение. Конечно, Лиса всегда была честна с ней, но эта была глупая привычка Ким. Неделя моды проходит в парке Тюильри. Многие бренды уже проводят свои показы, когда как Chanel будет под самый конец — седьмого марта. Потому у Дженни мало времени на подготовку, благо она будет заниматься этим не одна, а со своей командой не только из Кореи, но и из других стран. Она не была фанаткой всяких боссов компании или модных шишек, которые лишь делают вид, что что-то понимают в моде, но ей было приятно работать с такими же трудолюбивыми и активными людьми ее уровня и пониже, которым удалось оказаться в Париже. В прошлом году на Неделе моды ей удалось познакомиться с разными дизайнерами, моделями и портными, что присутствовали тогда. И сейчас она ехала в такси с Лисой в надежде, что эти знакомые будут там. Как странно. Дженни Ким размякла. Оказавшись около парка Тюильри, таксист остановил машину как раз возле будущего рабочего офиса Дженни на ближайшие пять дней. Во время Недели моды многие модные дома и бренды арендуют помещения рядом с местом проведения показов, чтобы было удобнее готовить моделей и их наряды. Выйдя из машины, Дженни взяла Лису за руку, ведя ко входу и не давая той осмотреться по сторонам. — Мне нужно будет поработать, не знаю сколько, но ты можешь побыть со мной, если интересно, — сказала старшая, ведя девушку за собой сквозь толпы людей, — Но скажу сразу, это не так интересно, и ты можешь потом прогуляться без меня. Лиса лишь кивнула, пока Ким вела ее по узким коридорам к крылу, принадлежащему Chanel. Модели, визажисты, модельеры, портные бегали вокруг, как по углям, что-то крича или высказывая, кто-то делал мерки, кто-то что-то рисовал, Лиса не особо понимала. — Сейчас мы придем на снятие мерок. Все, что тебе нужно будет делать — молчать, если тебе будет некомфортно, — говорила Дженни, останавливаясь за поворот к двери с большой надписью «CHANEL», — Скорее всего, там будет моя главная начальница, я с ней более-менее общаюсь, и тебе не нужно с ней говорить, просто сразу пойдешь на мерку. А потом, я тебя не заставляю. — Джен, я поняла, не переживай. Лишнего болтать и делать не буду, — улыбнулась Лиса, мягко проводя по ее руке, — Но мне все же интересно увидеть в деле. Может, я немного посмотрю. — Хорошо-хорошо, — протараторила старшая, проводя по волосам, тем самым успокаивая нервы. — Кто твоя начальница? Дженни удивленно вскинула бровь. — Ты реально не знаешь? — Я не сильно слежу за модой, ты ж знаешь. Она выдохнула, усмехаясь. — Вирджини Виар, — сказала Дженни, — она заняла место Карла Лагерфельда после его смерти, и теперь она креативный директор и главный дизайнер. — Серьезная тётя. Дженни посмеялась. — Еще какая, — она выдохнула, — Но она хорошо относится к азиатскому подразделению Chanel, так как там очень много потенциальных клиентов и амбассадоров. Так что я с ней в хороших отношениях. — Это хорошо, — Лиса кивнула на дверь, — Я готова. Ким крепче взяла ее за руку. Как только они вошли в большое просторное помещение, на обеих обрушились яркий свет, громкие обсуждения и уставшие люди. Белые стены, огромные окна, закрытые плотными шторами от любопытных глаз. Люди бегали из разных концов комнаты в другие, многие были явно на стрессе, когда женщина уже серьезного возраста что-то грозно говорила всем. — Дженни Ким! Сеульский Chanel! — кто-то подошел к девушкам сзади. Дженни обернулась, замечая знакомое, но не слишком приятное лицо. Оливия Райт [имя выдумано] была довольно хорошей руководительницей некоторых бутиков в Лос-Анджелесе. Она была достаточно высокой, с черными волосами и яркими зелеными глазами. Ее внешность когда-то давно смогла обмануть и саму Дженни Ким. Их интрижка должна была остаться в прошлом, если бы Оливия не начала заливать свою чушь про чувства ей в сообщения. Она была не глупой девушкой, но совершенно не понимала, что тогда Ким получила от нее все, что хотела, а ее дело было просто забыть. Особенно сейчас. — Оливия… — сквозь зубы выдавила Дженни, стараясь максимально приветливо улыбнуться. Это было сложно, но она не хотела, что бы ее прошлое выливалось таким образом на Лалису, что лишь крепко сжимала ее руку, почувствовав дискомфорт в словах своей подруги. — Давно не виделись! Как твои дела? Познакомишь со своей спутницей? — девушка выглядела совершенно спокойно, но что-то в ее словах звучало как издёвка. Дженни видела таких, как она, насквозь. Многие такие пытались вызвать в Ким какие-то чувства, даже банальную жалость за разбитое сердце, но она могла лишь добавить контакт в черный список и не жалела ни капли. Это, может, и бессердечно, может, грубо, но имея отношения на одну ночь, все эти девушки и парни должны были понимать, что это никогда ничего не значило. Образ жизни, который сейчас казался рыжей каким-то противным и грустным временем, снова напоминал о себе при виде Оливии перед собой. Она не любила видеться с бывшими, так сказать, но что уж вышло. — Да уж, — промычала она, — Лиса, прошу, можешь пройти к той девушке, — она указала на портниху, что снимала мерки с одной из моделей, — Это Елена, скажи ей, что ты от меня, а я позже подойду. Лиса вопросительно посмотрела на девушку, что могла взорваться сейчас от любой неверной или неудобной фразы в свою сторону. Это заставило тайку лишь кивнуть и пройти куда ей сказали. — Что тебе надо, Лив? — спросила Дженни сразу, как Лалиса отошла подальше. — Давно ты так меня не называла, — Оливия усмехнулась, — Это твоя новая игрушка? — Не смей так о ней говорить. Это не твое собачье дело. — Что ж ты такая злая, а? Я пытаюсь нормально вести с тобой диалог, а ты… — Я не хочу вести с тобой диалог, — Дженни скрестила руки на груди. Черноволосая перед ней закатила глаза и издевательски улыбнулась. — Хорошо, если ты так хочешь, — протянула она, — Кстати, ты стала еще горячее. И ушла. Дженни смогла выдохнуть. Еще чуть-чуть, и она бы не выдержала эту сучку. Последнее, что она хотела бы, это что бы какая-то идиотка лезла в ее отношения с Лалисой. Ее прошлое — в прошлом, как говорится. Что было тогда — хороший опыт, который теперь казался лишь грустным и отчаянным временем. Дженни думала, что все, что она делала тогда было лишь из-за ее жажды другого тела, жажды хорошо провести время и восполнить свои нужды. Но сейчас она знала точно, что тогда она была лишь несчастна и одинока в окружении этих людей, с которыми спала. Все, чего ей хотелось, — теплых объятий, нежных слов, принятия ее такой, какая она есть, быть любимой и любить в ответ. Черт, да кем она была до Лалисы? Той, что разбивает сердца направо и налево, не думая, игнорируя звонки и сообщения, смеясь с каждого букета, присланного ей под дверь от Кая. Это просто смешно. Все люди в ее жизни, что пытались быть с ней, видели лишь фасад, и никто не пытался заглянуть за него. Лиса подложила под ее стены С-4, взорвав все к чертям. И теперь Дженни была той, кто боялся, что Лалиса не чувствует того же. Это странно, да? Было очевидно еще с первой их встречи, что между ними есть эта искра, Лиса уже тогда расставила все по полкам, признавшись в своей симпатии к ней. Но эти сомнения никак не могли отстать от нее и дать спокойно жить. Казалось, что не хватало какого-то официального подтверждения. Слов. Трех слов. Глупо. Да? Даже в ситуации, когда ты точно знаешь, что человек хочет тебя, любит тебя, ты чувствуешь это, но без этих глупых слов, которых Дженни боялась как огня, все было будто не совсем так. Проблема была в том, что их отношения никогда не были официальными, ни у кого из них нет обязанностей друг перед другом. Они не девушки друг другу, они просто что-то. Между ними есть что-то, что молит о том, чтобы это заметили наконец-то. Дженни хочет, чтобы Лалиса была ее, была только для нее. И она, наверно, впервые в жизни, была готова отдать всю себя для этой девушки. Принадлежать. Ким помотала головой, закрывая свои мысли куда-то далеко, концентрируясь на работе. Она медленно подходила к главарю этой богадельни. Вирджини Виар была женщиной приятной, но строгой по отношению к работе, как и должны быть все лидеры. Но по какой-то причине она была очень лояльна к Дженни. Увидев девушку, Виар мягко улыбнулась, зазывая ее рукой. — Ну что, Дженни Ким? Хоть кто-то тут со своими идеями, которые не разочаровывают! — женщина почти кричала это на все помещение, вызывая извинения со всех сторон и жалкие взгляды. — Миссис Виар, — Дженни слегка поклонилась по привычке. — Перестань, — она махнула рукой, — Ты привела новую модель? Дженни взглянула, куда смотрела Вирджини, заметив Лалису, которая разговаривала с работниками, что снимали с нее мерки. Лиса выглядела взволновано, но и достаточно уверенно для своего положения. От слов Виар она вправду задумалась, что тайка могла бы быть даже моделью с такой внешностью и ростом. Идеальные пропорции, идеальное лицо, идеальная во всем, черт возьми. Сами портные, казалось бы, с такой осторожностью замеряли ширину ее плеч, боясь задеть или сделать что-то не то. Вероятнее всего, что авторитет Дженни Ким распространялся и до них. — Нет, что вы, — посмеялась Ким, — Это моя спутница на Неделю моды — Лалиса Манобан. Я говорила о ней вам в моем письме с эскизами. — Ах, да! Буду честна, с каждым показом твои эскизы мне нравятся все больше и больше. В прошлом году ты немного переборщила, но эти эскизы очень хорошие. Тогда я сразу отправила их в обработку. — О, Боже… — выдохнула Дженни, стараясь сдержанно улыбнуться, — Вы меня перехвалите. — Я редко кого-то хвалю, сама знаешь, поэтому не говори никому, мне нужно быть злобной, — Вирджини усмехнулась, — В любом случае, думаю, для корейского подразделения будет отличная реклама, если ты и твоя Лалиса пройдетесь по дорожке перед показом. И, возможно, я укажу тебя как дизайнера. — Вы просто не представляете, как я польщена вашим признанием, Миссис Виар. — Так бы сделал Карл, — грустно сказала она, — Ты бы ему точно понравилась. Дженни не знала, что и сказать. — Ступай, у тебя еще уйма работы. Она выразительно поклонилась, улыбаясь. Самое приятное для любого человека — быть признанным. Когда кто-то замечает, что ты стараешься, что ты работаешь в поте лица, как ты отдаешь всю свою душу в это дело. Дженни Ким – не исключение. Она боролась за это, она жаждала этого. Быть признанной дизайнером на самой Неделе моды в Париже! Да это же просто нереально. А сейчас Ким старалась держать себя в руках, чтобы не расцеловать Лалису от радости. Поэтому она следовала к девушке, что вела разговор с Еленой об образе для показа. — Поверить не могу, это так интересно! — восхищалась Лиса, когда Дженни подошла. — Да все не так сложно, правда, — говорила с выраженным акцентом Елена, поправляя свою черную блузку. — О чем болтаете? — ворвалась Ким. Она подошла сзади Лалисы, позже оказываясь сбоку, кладя руку той на талию. — Об увлекательной работе модельеров Chanel, — сказала Лиса, закидывая свою руку на плечи старшей. — Вот оно что, — протянула Дженни, ярко улыбаясь. — Что-то ты сильно радостная с момента, как я отошла. Что это было, кстати? — Ничего, не думай об этом. Я позже расскажу тебе. Лиса вскинула бровь. — Это уже второе, что ты мне не хочешь говорить сразу, Ким. — Всему свое время, — она пожала плечами. — Дженни, готова? — прервала их беседу Елена, держа в руках мерную ленту. Ким кивнула, давая Елене заниматься своим делом. Спустя минут десять все замеры были отмечены на заготовках их нарядов. Комбинезон Дженни нужно было немного ушить, добавить деталей и поправить брюки, а у Лисы нужно было изменить вырез и ширину плеч и шорт. Всем этим Дженни решила заняться сама. Поблагодарив Елену, она взяла все в свои руки. Она всегда любила сама заниматься своими образами от начала до конца, но из-за работы ей пришлось прибегнуть в начале к помощи компании и самой Виар, что и дала указ начать разработку. Но что-то в этом измерении длины рукава, правке ножницами и аккуратными штрихами мела было какой-то медитацией для Ким. Позволив Лисе «потусить» в студии, девушка не мешала Дженни, сидя сзади нее на мягком диване, то и дело общаясь с моделями или работниками. Смотреть за внимательной кореянкой было удовольствием. То, как она грозным голосом давала указания для работников принести ткань или какие-то инструменты, о названии которых Лиса и не думала, было даже горячо. Дженни Ким, сконцентрированная на своем любимом деле, это чертовски горячо. Лалиса была поражена ею полностью. Дженни внимательно проверяла все сделанные стяжки и замеры, чтобы все было идеально, ведь она делает это не только для себя, но и для Лалисы. Это была ответственность, которую она не могла испортить своей гордостью или ленью. Все должно было быть идеально. — Ты не устала тут сидеть? — спросила Дженни, подошедшую Лалису. Она стояла возле манекена, на котором был наряд для Лисы, еще раз проверяя все и делая какие-то правки. — Нет, я в порядке, — заверила Лиса, — Это мой? — Да, а это мой, — указала Дженни на свой комбинезон. — Это настолько красиво, что у меня даже слов нет. Ты можешь повысить этого дизайнера? — посмеялась тайка. — Не думаю, что я смогу повысить саму себя. Лалиса резко развернула Дженни за плечи. Та стояла перед ней с широкими глазами, держа в руках ножницы. — Так это ты их придумала?! Когда ты успела? — Лиса трясла ее за плечи. — Лили! У меня ножницы в руках! — Ой, прости-прости. — Ничего, — выдохнула Дженни, — Я начала думать об этом еще месяцев пять назад, тогда и придумала. — Ты шутишь? Пять месяцев? И ты молчала? — Лиса чуть ли не кричала. Время было уже ближе к вечеру, и люди потихоньку уходили по делам, но некоторые трудоголики продолжали торчать в студии. — Ну… да? — неуверенно сказала Ким, — Я не люблю распространяться о своей работе, чтобы получать честное мнение. Извини, это привычка. — Я понимаю, — ответила девушка, — Я тоже, когда рисунки на макиато рисую, не говорю кто это. Дженни посмеялась. — К слову, Виар сказала, что объявит меня официально дизайнером наших нарядов, и мы даже пройдем по дорожке. — Да ты издеваешься со своими сюрпризами!

***

Париж был идеальным городом для легких прогулок перед серьезным вечером. Дженни и Лиса провели эти пять дней, вечно шастаясь за ручки, раздражая людей своим безмолвным счастьем. Они побывали на показах других брендов, обшарили весь Лувр и попробовали почти все национальные блюда. Мамы Лисы и Дженни получали ежедневные фото их обеих напротив каждой достопримечательности. За это спокойное время Лалиса снова вернулась в свое русло, осознав, что она действительно слишком много времени проводила за работой. И она безмерно благодарна Дженни, совершенно не зная, как ее благодарить. Сегодня вечером им предстоит пройти ковровую дорожку под именем дизайнера и модели. Хоть и статус модели не был дан Лалисе напрямую, но Дженни верила, что она ее модель, и она готова разрабатывать для нее образы хоть каждый день. После показа их ожидало афтерпати, на котором будут почти все бренды и участники. Этого Лиса боялась больше всего. За эти пять дней вместе они с Дженни, казалось, сблизились еще больше, но одно не выходило из ее головы. Почему она была так раздражена той девушкой в студии в первый день? И кто она вообще? Лиса не из ревнивых, особенно по сравнению с Дженни Ким, и она прекрасно понимала, что, возможно, эта девушка – ее бывшая. Но то, что она так и не рассказала ей, очень напрягало. Банально и глупо было бояться того, что Дженни не чувствует того же к ней, даже спустя все это время. Глупо. И что? Да, это глупо. Да, это была ее неуверенность не только в Дженни, но и в себе самой. Но все, чего она хотела — это принадлежать ей. И чтобы Дженни была только для нее. Лиса не считала, что ее сомнения это что-то плохое, особенно потому, что они все еще не в отношениях. Это, по правде, раздражало Манобан не на шутку. Конечно, она могла бы давно сама сделать шаг, намекнуть, признаться, но она знала, как Ким относится к отношениям, как это когда-то ранило ее, и как она проживала жизнь. Ей нужно было время, Лиса уверена в этом. Но сколько ей уже ждать? Она по глупости была готова пойти под венец с ней еще в первые минуты знакомства. Лиса дала ей всю себя, ожидая, когда же Дженни посмелеет. Ей не нужно было громких слов, ярких признаний. Лишь три слова. Просто три слова, и она не отпустит ее никогда. Лиса готова была поклясться. Время уже кричало о том, что ей и Дженни пора выходить на дорожку. Волнение. Страх. Неуверенность. В себе? В Дженни? Да почему же ты думаешь об этом? Лиса не знала. Она сжимала руку Дженни, оглядывая ее глазами с ног до головы. Она была очень талантлива. Придумала эти наряды хрен знает когда. Пригласила в Париж — город мечты. Дала возможность увидеть моду изнутри. Она давала ей столько материального, что Лиса уже терялась в этом всем. Но она ждала, когда же Дженни подарит ей все духовное. Она дарила ей заботу, дарила понимание и поддержку. И все это было почти любовью. Оставалось совсем чуть-чуть, и их жизни были бы переплетены навеки. Может, со стороны они и выглядели сейчас как пара, что шла по этой дорожке, пока фотографы ослепляли их вспышками. Но никто не знал, что это не так. Их все еще ничего не связывает. Лишь несказанная любовь. Это было так странно для Лалисы видеть всех этих людей, что смотрели на них, что-то крича, обсуждая. Они тоже думают, что они вместе? Хотелось бы. Лиса устала ждать. Она нервно сидела на показе, то и дело скидывая с себя махровую шубу. Дженни мило общалась со знакомым модельером слева от нее, пока Лиса пыталась сконцентрироваться на показе, на всех этих нарядах из натянутого восхищения. Но как же она устала. Устала ждать. Ей нужно действовать. Если Дженни сегодня же не укажет на слона в их комнате, что так и кричит о том, что им пора бы уже быть вместе, она сделает это сама. А Дженни терпела в голове навязчивые мысли сделать тоже самое.

***

Афтерпати было наполнено алкоголем и громкой музыкой. — Тебе принести выпить? — перекрикивала музыку Дженни, танцуя с Лисой. Младшая лишь кивнула, следя за каждым движением Ким, которая мягко двигалась в такт музыке. — Я выйду на балкон подышать, хорошо? Дженни кивнула в ответ, опуская губы быстро на щеку девушки. Лиса смущенно улыбнулась. Ей нужен был воздух. Срочно. Дженни Ким выглядела просто нереально в этом наряде, и Лиса не могла спустить с нее глаз. Трудно было поверить, что сегодня кто-то из них сделает этот долгожданный шаг. А когда еще? Обе выглядят горячее всех, они в Париже, в дорогом закрытом клубе с кучей пьяных богачей и шишек модной индустрии. Этот балкон идеальное место. Лалиса сделала глубокий вдох, опуская взгляд на башню вдали. Она была такой красивой, но такой одинокой. Почти, как Дженни до Лисы. Такое сентиментальное, но правдивое сравнение. Услышав, как открылась дверь стеклянной двери, Лиса вздрогнула, ожидая за спиной одну горячую кореянку. Но устремив взгляд на черные, а не рыжие волосы, она вопросительно хмыкнула, вскидывая бровь. — Чем могу помочь? — уважительно спросила Лалиса. — Ах, да я просто подышать вышла, — сказала девушка, становясь рядом с тайкой. — Извини, но я тут кое-кого жду. — Дженни, да? — усмехнулась девушка. Лалиса вопросительно взглянула на нее. — Не волнуйся, она вряд ли придет. Твоя Дженни не меняется. Уже побежала за новой юбкой. Что? — Дорогуша, если ты думаешь, что такая, как Ким, может поменяться, то ты ошибаешься. Посмотри сама, — она кивнула в сторону прозрачной двери. Лиса сглотнула, нервно поворачиваясь в сторону двери. Нет. Она не могла. Глаза Лисы бегали от фигуры возле бара до другой, что очень близко жалась к ней. Было ярко видно, как девушка, с которой стоит Дженни, жарко целовала ее. Руки Дженни было не видно из-за ракурса, но тем не менее, картина была четкой для глаз Лалисы, что начали слезиться. Девушка прижимала рыжую к стойке бара, а сердце тайки прижималось к грудной клетке. Это бред. Мне показалось. Это не правда. Лиса резко отвернулась, не успевая увидеть конец. Ее руки крепко сжимали ограждение балкона, а зрение ухудшалось. Предательство? Боль? Ненависть? Ничего из того, что Лалиса должна была чувствовать, она не ощущала. Пустота. Потеря. Возможно. Что-то обрывается в ней, что-то должно быть сшито снова вместе. Чьи нитки это будут? Дженни не могла просто так взять и поцеловать другую. Да знает она, что они не в отношениях! Но, мать твою, как же больно. Это глупо. Это ничего не значит. А то, что было между ними, что-то значит? Голова Лалисы сходила с ума. Головокружение. — Вот, видишь? Она всех так кидает. Ей не суждено любить, — сказала Оливия. Лиса опустила голову, давая слезам падать на бетонный пол. — Не могла бы ты съебать отсюда по-хорошему? — процедила Лиса, не поднимая глаз. Оливия лишь посмеялась, оставляя бедную девушку в своих мыслях. Это несправедливо. Это нечестно. А по отношению к кому? К Лисе, чье сердце на волоске от того, что бы быть окончательно разбитым? Или к Дженни, которая даже не подозревает об этом? Может ли человек, как Дженни, измениться? Она говорила ей еще давно, что она не предназначена для отношений, но тогда что это было последние пару месяцев? Лиса готова была поклясться даже без официального подтверждения, что то, что есть и было между ними, всегда являлось чем-то большим. Каждое прикосновение, каждое объятие, поцелуй, желания, слова. Глупые слова. Лиса доверила ей всю себя. А Дженни? Дженни мчалась на балкон в панике, крутя в голове все слова Оливии о слезах Лалисы. Натуральная паника. Страх. Что делать? Как объяснить это той, которую ты жаждешь больше жизни? Как успеть сказать, что это ошибка и все так? — Лиса? — выдохнула Дженни, закрывая за собой дверь. — Уходи. Она не поднимала взгляд. А руки Ким тряслись с безумной частотой. Ощущение, что сейчас может решиться все. Что если сейчас Лиса не даст Дженни объясниться, то все будет потеряно. — Позволь мне объяснить… — Что объяснить?! — выкрикнула Лиса, поворачиваясь лицом, — Твою ж мать, Дженни. Как, просто как ты могла это допустить?! Большие карие глаза полные слез смотрели на нее. Дженни никогда не видела Лису такой и не хотела бы видеть такой никогда. Никогда больше. — Лили, это не то, что ты… — Не то, что подумала? Дженни, я вполне четко увидела губы этой девки на твоих! — Послушай, я не… — Нет! Ты послушай! — Лиса сделала глубокий вдох, — Я верила. Верила, что ты та, что наконец-то подаришь мне самое желаемое. И я так боялась ошибиться, Дженни, — она вытерла тыльной стороной руки слезы, — Ты подарила мне все мои мечты, ты почти подарила мне любовь, как в кино. А я так хотела этого, черт возьми. Эту проклятую романтику, эти твои объятия, поцелуи в конце концов! Так почему же ты пошла туда и взяла эту девку, а не меня?! — Лиса — — Я знаю, что ты сейчас скажешь, что ой это все не так, мы не целовались, ты все придумала! И выставишь меня дурой, как всех своих бывших?! Ты даже не представляешь, как я устала слушать от людей то, какая ты плохая, и как ты не меняешься ни для кого, — она обессиленно опустила руки, — Как только я пришла в Академию я то и дело слышу: «Дженни то, Дженни сё. О! Это ее новая игрушка!». Как же заебало это меня! — Лили, прошу — — Эта еще шалава Оливия приперлась, блять, — злая Лиса видимо матерится больше обычного, — Но, если бы я и не видела это своими глазами, мне было бы тяжело жить в этой лжи. Я просто хотела тебя для себя, Дженни Ким, а сейчас ты просто на волоске, чтобы меня потерять. — ЭТО БЫЛА НЕ Я! — выкрикнула Дженни, с силой закрывая глаза и выдыхая грозно носом. — Что? — Лиса оперлась спиной об ограждение. — Это. Была. Не. Я, — проговорила четче Дженни, — Я убью эту тварь Оливию. В глазах Лисы были вопросы. — Лиса, я не была в баре, я отходила сначала в туалет, ты можешь спросить у охранника, я проходила мимо него. — Я ничего не понимаю. Дженни выдохнула. — Оливия – моя злобная бывшая, которая хочет мне жизнь подпортить. Тогда в студии я ей сказала не лезть, но, видимо, это ее не остановило, вот она и решила поднасрать нам сейчас. — Сука… Я сейчас просто так на тебя орала? — Нет, что ты. Я теперь хотя бы понимаю, что с тобой было, и как ты себя чувствовала. Мне жаль, что так все вышло сегодня. — Нет-нет! Это мне жаль, Дженни, прости меня за эту тупую истерику. Дженни собралась с мыслями, подходя к девушке перед ней вплотную. Она обхватила ее горячее от слез лицо обеими ладонями, мягко поглаживая. — Ты такая глупая, раз уж думала, что я настолько раскрепощённая. — Мне очень жаль, Джен — — Слушай, — Ким провела большим пальцем по ее скуле, — мне никто, кроме тебя, не нужен с момента, как мы встретились, клянусь. — Нет, я просто идиотка… — Лиса, — Дженни прервала ее, поднимая ее заплаканные глаза на уровень своих, — Это мне жаль, что я посеяла в тебе сомнения. Мне стоило быть более откровенной и не бежать от тебя, а я лишь боялась. — Чего ты боялась? — тихо прошептала Лиса, кладя свои руки на талию девушки. — Что ты испортишь созданный мной наряд слезами, — улыбнулась она. — Боже! — тайка мягко шлепнула ее бедру, — Ты невыносима. — Какая есть, — она пожала плечами, — Пойдем в отель?

***

Иногда, чтобы понять, насколько ты дорожишь человеком, недостаточно одной романтики и приятных моментов. Как говорят, «друг познается в беде», так и можно сказать, что «любовь познается в ссоре». Даже такой глупой, по самой простой причине — ревности — можно вызвать бурю в человеке. В Дженни пылали огни, когда она смотрела на слезы Лалисы. Ее желание растерзать Оливию прямо на месте было остановлено уставшей девушкой в ее руках, и немного самообладания. Она прекрасно понимала, что на любое говно не стоит отвечать тем же говном. Куча та еще получается. Оттого Дженни приняла решение спокойно пройти мимо всех людей на афтерпати, не обращая внимания на вопросительный взгляд Оливии Райт, сидящей у бара. Не стоит давать таким людям ни минуты славы, никакого признания их существования. Дженни давно была выше этого, выше глупого конфликта. И лишь потому, что Лалиса Манобан была настолько нереальной для нее. Любая злость, обида, ненависть, желание мести пропадали сразу, как только эта малышка тихим голосом просила отвезти ее домой. Дженни готова была пойти на все, лишь бы Лиса была в порядке. И если та говорит, что устала и им пора домой, значит так тому и быть. Удивительно, правда? Одно утро, один кофе, и все, жизнь больше не будет прежней. Дженни Ким никогда не хотела ни на кого полагаться, всегда все делала сама. Но единственное, что она могла доверить, — свое сердце, которое теперь во власти одной неземной тайки. Вечер выдался сложным для них обеих. Подытожив, все очень даже хорошо, несмотря на концовку. Дженни получила какое-никакое признание со стороны Вирджини Виар, была объявлена как дизайнер, смогла удачно пройти свою очередную ковровую дорожку под руку с той, которую сейчас заводила в номер отеля, чувствуя, как тепло разливается по телу и движется прямо к центру между ее ног. У них есть еще целых семь дней перед отлетом в Корею, и Дженни хотела бы подарить Лисе самый лучший отдых. Наверно, ей стоит придумать план действий. Первый пункт — пригласить Лалису на официальное свидание. Это уже не может ждать, особенно пока они в Париже. Это просто идеальное место для первого свидания, лучшего не найти. Главное не перестараться, стоит потерпеть с ужином на Эйфелевой башне к концу их отпуска как красивый финал. Второй — все же сделать этот проклятый шаг. Рассказать все, о чем Дженни думала за последние несколько месяцев. Это невыносимо. Сколько можно ждать? Третий пункт (по возможности) — предложить Лалисе официально стать ее девушкой. Здесь объяснять не нужно. Простой план, которому можно было бы следовать, если бы Мисс Спонтанность Манобан не набросилась на нее с поцелуями, как только дверь в их номер закрылась. — Я хочу извиниться за сомнения в тебе, Дженни, — томно прошептала в губы Лиса. Ноги Дженни подкосились. — И за то, что я явно испорчу твою работу, — с этими словами она грубо одернула ремень Chanel на талии Ким, утягивая ее к спальне. Ремень разлетелся, бляшка улетела куда-то, рука Лалисы притянула ее за талию максимально близко. Голова идет кругом. Лиса была резкой, жесткой даже, немного грубой, Дженни могла чувствовать некий остаток злости на ее пухлых губах. Все это перемешивалось в голове с чувством тепла и заботы, что дарила девушка на ней. Лалиса уже расстегнула комбинезон Дженни на спине, оголяя ключицы полностью. Под белым комбинезоном был легкий белый лиф, плотно облегающий грудь. На секунду Дженни показалось, что она увидела яркий огонь в глазах над ней, что сканировали все ее тело сверху вниз. Взгляд обжигал, открывал тайные желания показать себя полностью. Ноги Дженни были грубо разведены, верх комбинезона полз вниз, руки сжимали ее собственные над головой. В какой-то момент, когда ее бдительность была затуманена очередным поцелуем в губы, она почувствовала прохладу на своих запястьях. Подняв максимально взгляд, Дженни заметила, как руки Лисы связывали ее собственные широкой белой лентой Chanel, что была сзади ее комбинезона, и которую, по всей видимости, тайка оторвала. Дженни задрожала, откровенно выдыхая весь воздух из легких. — Лили, что ты делаешь? — еле смогла выговорить она. Глаза бегали по картине перед ней. Лиса развязала свой верх, давая комбинезону пошло спасть с ее острых плеч, оголяя грудь в черном плотном лифе и отчетливые узоры ее пресса. Дженни почувствовала тягу прикоснуться к ней, но ее руки завязаны, и очень даже крепко, несмотря на ленту. Что за чертова пытка? — Извиняюсь, — горячо сказала Лиса, наклоняясь ближе к ней, кладя все свое тело на нее. Ноги Дженни хотели бы оказаться сейчас на этой тонкой талии, притягивая ближе. Было одно «но». — Лиса, тебе не нужно ничего не делать. Ты и так устала, да и я тоже. К тому же, ты помнишь, о чем мы говорили, касательно секса. Дженни обламывала саму себя. Конечно, она хотела бы этого. Хоть сейчас, хоть когда. Но после сегодняшнего она действительно хотела лишь обнять девушку рядом и уснуть с ней в руках. Это так глупо, так омерзительно мило, что Дженни вообще такое в голову приходит. — Ты права, — закивала Лиса, отползая от Дженни, — Но мы продолжим чуть-чуть позже. Звучит как обещание. Старшая присела на кровати, подавая свои руки для Лисы. — Как ты такой узел завязала? — поинтересовалась Джен. — У меня был БДСМ опыт, — Лиса пожала плечами. Дженни подавилась воздухом. — Что?! Лиса лишь залилась ярким смехом, лихом развязывая руки Ким. — Это было лишь связывание, не волнуйся, — объяснила она. — Легче не стало. Но мы точно продолжим с этим потом, — Ким поправила свой комбинезон, — Давай завтра сходим на свидание?