Ты пахнешь смертью

Проселочную дорогу размыло дождем, и ботинки, соскальзывая утопали в грязевой каше, превращались лишь в подобие нормальной обуви. Промокшие насквозь носки уже хлюпали, оставляя неизгладимое впечатление при каждом шаге. Андрюха морщился, но продолжал идти в сторону дома, вжимал голову в плечи, чувствуя, как дождь попадает за воротник. Он уже вымок до нитки, и это было лишь видимое спасение от еще большего дискомфорта. Вообще такая погода не могла испортить Андрюхе настроение, как и любая другая. Он был из тех, кто принимал природу в любом виде, как капризную женщину, и улыбчивую с теплыми лучами солнца, и грустную с дождливыми дорожками, стекающими по стеклу, и злую снежную вьюгу с лютыми морозами. Только вот сегодня этот дождь обломал ему все планы, и пришелся так некстати. Еще за неделю до того, узнав, что Аня Вознесенская вернулась из города к своему дедушке, и планирует этот год жить и учиться в поселке, Зайцев назначил ей свидание. Договорились встретиться сегодня вечером, за пару дней до начала учебного года, и просто погулять и пообщаться, как раньше, когда они были еще детьми, и он так неловко ухаживал за своей подругой, то притаскивая ей лягушку со словами "Смотри, какая здоровая! Хочешь потрогать?", то одаривая ее выкопанным корнем топинамбура и предлагая попробовать. Сейчас Андрей уже, наверное, понимал разницу, что нравится девчонкам, хотя с Аней никогда не угадаешь. Например, лягушка ей и правда показалась интересной, а вот топинамбур не оценила, сказала, что гадость, хуже сырой картошки. Дождь не был преградой. Раз мужик пообещал, что придет, то он и придет. Это золотое правило любого нормального мужчины, пусть и еще молодого. Так что Андрюха собрался, и под ворчание отца покинул дом, уносимый на крыльях вновь вспыхнувшей влюбленности к своей старой подруге. Но Аня не вышла. Повздыхала только под зонтом, даже не выходя за калитку, что не готова ноги мочить, и просила прийти, когда погода устаканится. Завтра, или послезавтра. "Ну, или увидимся в школе". Так Вознесенская обнадежила своего приунывшего друга, а потом пожала худыми плечиками, махнула хвостиком, и скрылась за дверью дедовского дома. Вернулся домой без тени той улыбки, с которой улетал. Слышал, как отец грохочет железной крышкой от чайника и наливает туда воды. Ну, хоть чаем отогреется, подумалось Андрею, и он снял ботинки, отлепив приставший желтоватый лист от подошвы. - Че, нагулялся? - голос отца не звучал сердито. Сегодня он в хорошем расположении духа, а значит, был шанс, что не станет бранить. - И чего тебе дома не сидится? Лишь бы шататься где-то. Ты к школе-то все собрал? Или опять в последний момент за тетрадями побежишь в магазин? Голос его сделался чуть строже, и не спроста батя так говорил. В прошлом году Андрюха и правда забыл купить новые тетрадки к школе, и вспомнил об этом только первого сентября, на линейке. Побежал в местный магазинчик, забрал оставшиеся три, остальными друг его, Семка, поделился. А потом денег за них не брал ни в какую, стыдно было до красных ушей. Бате он так и не сказал правду, что друг денег не взял, побоялся. Да и пропил бы их батя, посчитав их "лишними". Зайцев прошел в кухню, отвечая на вопрос, и скидывая куртку, никак не спасшую его от дождя: - Купил еще две недели назад, не помнишь что ли? - У-у-у, - посмотрел на промокшего сына отец, и почесал отросшую щетину на щеке. Та отзывалась шершавым звуком, будто кот лизал пенопласт. - Иди, в сухое оденься. Спорить смысла не было, так что Андрей умотал в свою комнату, где сбросил с себя мокрую одежду, взамен переоделся в спортивный костюм, в котором, собственно, постоянно и гонял по лету. Костюм был не новый, но самый любимый, с удобными карманами, в которых можно было спрятать маленькую вселенную. Брякнула смс-ка, и Андрей разблокировал экран телефона, чтобы посмотреть кто ему пишет. Сообщение от Ани: "Мне очень жаль, что не получилось погулять, правда". Это дарило какую-то надежду, что дождь не стал отличным оправданием, чтобы отказать Зайцеву. - Чего лыбишься? - заглянул в комнату отец, - Опять в своей игрушке ковыряешься? Лучше бы куртку себе на зиму купил новую. Ворчал он не просто так. Деньги, которые сынок заработал по лету, помогая соседям, Андрюха решил потратить на покупку телефона. Китайского и не сильно дорогого, но сенсорного, как у многих его друзей. Еще и с интернетом теперь. Хотя связь тут, конечно, ловила так себе, и приходилось подходить к окну, чтобы нормально переписываться. Но это лучше, чем дурацкая "звонилка", которую он таскал уже четыре года, завидуя друзьям, у каждого из которых был нормальный телефон. Ему и тот телефон отец нехотя покупал, отрывая от сердца свои шестьсот пятьдесят рублей, только потому, что сын заимел привычку шататься по деревне допоздна, и без телефона его домой было не загнать. - Ничего, - убрал телефон в карман спортивок Андрей, получил наказ от отца повесить сушиться одежду, и идти пить чай. Чай они пили молча, болтать отец не любитель, разве что, когда примет на грудь, да и то тогда чаще воспитывать начинал, вспоминая, что с сыном надо быть строже. Не самые приятные беседы, особенно если слышишь одни и те же упреки по сто раз. К ночи дождь стих. Отец уснул под телевизор, из которого снова вещали какой-то несвязный бред. Однажды Андрей с борзого настроения ляпнул, что у бати скоро мозги в кашу превратятся, если он и дальше будет смотреть, что там показывают, схлопотал ремня, и больше рот на эту тему не открывал. Доказывать свою позицию и правда лучше, когда уже не будешь зависеть от родителя, который тебя "кормит, поит, одевает, крышу над головой дает", выражаясь языком отца. Осталось всего какой-то годик подождать. А потом он поступит в колледж в городе, съедет в общагу, и сможет свободно высказывать свое мнение. Не только о том, что по телевизору хрень всякую показывают, но и о многом другом. Мечтая о своих планах уехать отсюда, Андрюха снова вернулся мыслями к Ане. Почему она вернулась именно сейчас? Надо будет у нее спросить, как выдастся возможность поболтать. На этом побежала скаковой лошадкой следующая мысль: а почему бы не спросить сейчас? Лично? Высунул нос из своей комнаты, прислушался, как осторожный зверек, улавливая только бормотание из телека и тихий храп. На цыпочках прошел в сени, где снова нацепил свои ботинки. "Забыл отмыть!" - подумалось с досадой, теперь комья грязи присохли, и каждый шаг был некомфортный, словно не своими ногами идешь, а на копытцах передвигаешься. Набросил все еще влажную куртку, и выскочил из дома. До дома Ани идти не близко, сначала до конца своей улицы, потом направо, и до конца другой улицы, а там налево. И снова до конца. Маршрут уже заученный, можно с закрытыми глазами дойти, правда в такую слякоть лучше внимательно под ноги поглядывать. Грязь чавкала под ногами. Где-то вдалеке проснулась собака, и неуверенно подвывала, не решаясь полноценно залаять. Поднявшийся ветерок смахивал с листьев деревьев капли, обдавая проходящего под ними Андрея сыростью. Окна в домах были темными, нормальные люди уже спали. Местами, конечно, проблескивал свет - холодный, синеватый, - телевизоры, наверное. Шавка со двора Егеревых, заметив движение у ворот, залилась звонким раздражающим лаем. Из-за нее и другие поселковые псы подали свои голоса. Не хватало еще соседей перебудить своими ночными прогулками. "Спасибо" они точно не скажут. И даже когда Зайцев уже скрылся за поворотом, егеревская псина еще долго материла его вслед, словно ей от этого станет легче на душе. Вот он, дом Вознесенских. Окна Ани, ожидаемо, темны, как и у многих. Спит, наверное. Появились сомнения, стоит ли ее будить. Так ли важно все то, что Андрей хотел ей сказать или спросить или подождет до утра? Стоял в своих раздумьях, нерешительно поглядывал в окна, когда услышал, будто слева кто-то окликнул его: - Андрей? - это был голос Ани, он готов был поклясться. Обернулся туда, и никого не увидел сначала. Лишь мельком, показался темный силуэт у кустов смородины. - Ань? Ты че там делаешь? - шепотом неуверенно спросил Зайцев, не ожидая, что его подруга в ночи будет по кустам шастать. - Тебя жду, дурачок, - ответили ему, как-будто даже посмеялись. - А, ну вот я пришел, - глупо заулыбался Зайцев, и тут услышал щелчок шпингалета, и звук открывающейся оконной рамы. Теперь голова Ани высунулась уже из окна: - Кто там? - спросила она. Андрей замер. Обернулся еще раз к кустам смородины, но никого там и близко не стояло. Кусты, как кусты. - Это я, Андрюха, - растерянно подал он голос, все еще не понимая, что только что произошло. - А ты как так быстро?.. - Ты чего, шальной? Ты время видел?! - зашептала Аня, не понятно, сердито это было или просто удивленно. - Так я это... - совсем сконфузился Зайцев, почесал шею и брякнул: - Дождь же кончился, я думал, может ты выйдешь. - Дурак совсем? - нет, все-таки она немного сердилась, - Я сплю уже! - Ты ж сказала, что ждешь... - споткнувшись на половине своих слов, Андрей так и не договорил. Аня его не совсем поняла, но даже спрашивать не стала о чем он, - Слушай, а ты чего решила тут учиться? В городе же лучше? - вспомнил Андрюха. - Время половина первого, а ты пришел спросить, почему я сюда приехала? - ... ну да. - Домой иди, завтра расскажу, - почти обрадовала Аня друга, но чуть строже добавила, - если дождя не будет. - Да не будет, - шепнул в ответ Зайцев, и, махнув ей на прощание, ушел восвояси. Проходя мимо куста смородины, задержался, разглядывая его, будто мог распознать кто же там тогда прятался, если не Аня. Но у дома, и за кустами никого не оказалось. Словно и не было никого.