bar-t-t-tender

Учебный день идет по привычному расписанию, и в обеденный перерыв Энид подсаживается со своим подносом к Йоко и Дивине, которые при ее появлении замолкают на полуслове. Она оглядывает подруг, которые делают вид, будто бы ничего и не произошло: Йоко лениво потягивает кровь из пакетика, Дивина здоровается и спрашивает, как прошла пара нумерологии. — О чем вы говорили? — Энид отвечает вопросом на вопрос. В воздухе пахнет слухами и неведомыми ей замыслами. — Да так, — Дивина кусает свой сендвич с тунцом, скашивает глаза на Йоко. — Вы же знаете, что я с вас не слезу, пока не расколитесь, — Энид вонзает вилку в свой бифштекс. — С некотрых пор мы не уверены, что тебе можно рассказывать обо всем, — вступает в беседу Йоко. Когда Энид возмущенно вопрошает откуда такая перемена, вампирша продолжает, — Ты, говорят, теперь встречаешься с нормисом. Каково ему, кстати, в роли Беллы Свон? — заканчивает она с ехидной улыбкой, обнажающей клыки. Энид откидывается на стуле, складывая руки в защитном жесте на груди. Йоко может сколько угодно паясничать, но Энид видела четырехлетней давности фото на ее фейсбуке: юная вампирша сидит на кровати с гитарой, а позади на стене плакат «Сумерек», подросткового ромкома о любви изгоя и девушки-нормиса. Интернет, черт возьми, помнит все. — Говорите, — роняет она. — Я с фейкового аккаунта подписана на подружку Лукаса Уокера. У нее сегодня вечеринка в честь Хэллоуина. Мы хотим подпортить им праздник. Отомстить за Вороний бал, — Дивина, несмотря на слова Йоко, весьма охотно делится задуманным. — Каким образом?.. Впрочем, не хочу знать, — Энид вздыхает. — Слушайте, вам не кажется, что это бессмысленную вражду пора прекращать? Кто-то из наших сжег статую Пилигрима, они в ответ устроили нам «кровавый» душ. Вы испортите вечеринку, и что потом? Они перекроют нам дорогу до города, а мы отравим их запас воды? — Я же говорила, она будет против, — Йоко пожимает плечами и смотрит на Дивину, как будто Энид тут и вовсе нет. — Не проговоришься своему бариста? — спрашивает сирена. Получив хмурое обещание молчать, возвращается к своему обеду. Энид без аппетита съедает свой кусок мяса, пренебрегая овощами, и раздумывает, не наябедничать ли директрисе Уимс, чтобы предотвратить еще один виток противостояния между Невермором и Джерико, когда ей приходит сообщение от Тайлера. «Для информации: не знаю, прислушался ли отец к словам Уэнсдей, или это просто формальная процедура, но тело доктора Анвара отправили на аутопсию в Берлингтон. Через пару дней будут результаты». Энид находит соседку в библиотеке. Она проверяет теорию Тайлера, пытаясь отыскать случаи, когда шейпшифтеры могли обращаться не только в себе подобных, и снова ищет упоминание о монстре, что уже дважды встречала в лесу. — Это хорошо, — отзывается Уэнсдей на новости. — Наконец-то местное правосудие сделает хоть что-то полезное, — она ставит на полку объемный том и добавляет, — Я и Вещь собираемся сегодня вскрыть особняк Гейтсов. — Это еще зачем? — Энид с раздражением думает, что надо свериться с астрологическим прогнозом, слишком глупые идеи поселяются в головах ее друзей. Не иначе, Луна в Козероге. — Обследовать место жительства подозреваемой, — Уэнсдей взбирается по приставной лестнице и достает с верхних полок два толстых сборника периодики. — Вдруг найдем ниточку к монстру или подсказку, за кого Лорел Гейтс выдает себя сейчас. Юджин помог мне сделать запрос в администрацию Джерико о предоставлении информации о демографическом составе города и окрестностей. — Будешь проверять каждую женщину, достигшую возраста сорока лет? — скептически относится к этому заявлению Энид. — Если понадобится — да. Не хочешь помочь с этим? — черный ноготок постукивает по кипе старых бумаг. Несмотря на отрицательный ответ, Уэнсдей все-таки пододвигает к Энид один из альманахов, поясняет, на что стоит обратить внимание, бубня что-то о том, что иногда работа детектива — это кропотливый сбор информации, и оставляет ей фото монстра. Энид вздыхает, усаживается поудобнее, достает вязание — на этот раз красное — и Вещь, который оказывается тоже тут, какое-то время перелистывает ей страницы. Потом эти двое уходят готовиться к миссии, и Энид, сложив начатый для Тайлера шарф обратно в сумку, продолжает изыскания. Ее одиночество нарушает Аякс. Горгон подходит несмело, издалека махнув в качестве приветствия. Получив приглашающий жест, садится напротив и, после пары общих фраз, говорит: — Я хотел извиниться. За то, что не пришел тогда на свидание к оранжереям. В тот вечер я случайно посмотрел на себя в зеркало и окаменел. Это было так нелепо, так глупо. И мне было так стыдно признаться, что я предпочел просто избегать тебя. — Ой, — Энид вздыхает, не зная, как реагировать. — Я знаю, я опоздал, и у тебя уже есть парень, — Аякс улыбается немного смущенно, но очаровательно. Энид так нравилась эта улыбка в прошлом. — Я просто хотел объясниться. В следующий раз буду смелее. — Спасибо, что рассказал, — Энид и правда рада это слышать. Неловкая пауза затягивается, и, чтобы сменить тему, горгон пытается прочесть страницу, обращенную к нему вверх ногами. — Что ты ищешь? Энид с секунду сомневается, говорить ли, и тут же злится на себя из-за этого: это уже похоже на паранойю. Аякс точно не Лорел Гейтс и не пучеглазое чудовище. — Нечто, похожее вот на это, — она придвигает к нему фото монстра, сделанное за секунды до смерти старика-сквоттера. — О, — Аякс всматривается. — Хм. Я, кажется, видел… Нет, я точно видел его в дневнике Фолкнера. — Что это и как мне его найти? — Энид мгновенно хватает его за рукав, будто боится, что он сбежит, оставив ее в неведении. Азарт пробегается по ее венам, бодрит после часов нудной работы. Колеблется Петропулос недолго, выдает ей и тайну «Белладонны» и то, как попасть в секретную библиотеку, и то, что пользуются ей чаще всего не по назначению. По пути к памятнику По, за которым скрывается лестница в подземелье, Аякс рассказывает: — Многие считают, что дневник — мистификация, обман. Потому что изображенные на его страницах чудовища настолько редки, что их видели единицы. Но я верю, что все сказанное в нем — правда. Там есть изображение минотавра, и он ровно такой, каким описывала его моя бабуля. Она встретила это чудовище на Крите, когда была юной девушкой. Рассказывала об этом раз сто. Оказавшись у цели, Аякс и Энид тратят не меньше пятнадцати минут на то, чтобы узнать код. Он, как и пароль к библиотеке, зашифрован в загадке, что написана на плакате, прикрывающей сейф. «Была бы здесь Уэнсдей, управились бы в три раза быстрее», — думает Энид, когда дверца наконец открывается. Старая книга с желтыми, хрупкими страницами открывает им тайну монстра-убийцы. «Хайд», — слово жесткое и звонкое как удар кнута. Энид читает, и сердце ее заходится от восторга и ужаса: она угадала. У Хайдов могут быть хозяева. Люди, чью злую волю перевертыш вынужден исполнять. Энид несколько раз фотографирует разворот, посвященный Хайду, плюс каждый абзац текста отдельно. После этого они прячут книгу обратно в сейф, и выбираются наружу. В галерее и внутреннем дворе необыкновенно оживленно для этого времени суток. Толпы учеников, выгнанные из своих комнат и кружков по интересам, стекаются туда, где на верхней ступеньке лестницы стоит Уимс. Позади нее шериф Галпин, а впереди — Дивина, и еще несколько учеников. Энид позволяет себе выражение, которым обычно налево и направо раскидываются ее братья, если мамы нет рядом. — Добрый вечер, — по тону директрисы чувствуется, что он совсем не добрый. — Я благодарю академистов и педагогический состав за явку на внеочередное собрание школы. Сегодня вечером несколько учеников Невермора были застигнуты за нарушением общественного порядка в Джерико… Энид становится на цыпочки, пытаясь разглядеть, нет ли в компании возмутителей спокойствия Уэнсдей. Вдруг и Аддамс попалась на обратном пути из города. Но не видит знакомого лица. — … в связи с вышеизложенным, с сегодняшнего вечера и на неопределенный срок ученикам Невермора запрещено покидать территорию Академии. В толпе поднимается возмущенный гул, слышны даже отдельные выкрики из разряда «Мой отец узнает об этом!». Энид в курсе, что часть изгоев и так почти никогда не покидает замок, но важен сам факт ограничения их свободы. Она не думает, что это хорошее решение.