Голливудская история

1935 год. Где-то в южной Африке. - Какая же ты доверчивая, Мэрилин! – прорычал Хьюз, меряя шагами персидский ковер в ее гостиной. Именно он настоял на том, чтобы главным звездам фильма достались лучшие номера в самом приличном отеле города. Таким образом, мисс Форбс была размещена в люксе из четырех отдельных комнат: спальни с кроватью, над которой шатром возвышался полупрозрачный шатер из тюля; довольно просторной в белых тонах ванной; небольшой гардеробной, где легко поместились все ее наряды и вещи для съемок; а также гостиной с гарнитуром мебели на резных ножках. - Замолчи, пожалуйста, Гарри, - произнесла актриса, прикрыв глаза, потому что от непрерывного мельтешения миллиардера разболелась голова. По правде, Мэрилин очень хотелось выгнать его за дверь, чтобы остаться одной и тем самым избавиться от нотаций человека, едва ли тянувшего на святую невинность. – Можно подумать, твои поступки всегда самые праведные. В околокинематографических кругах о Генри Хьюзе ходило множества слухов и сплетен разной степени сомнительности. С чем-то мисс Форбс могла поспорить, потому как находила фантазии нелепыми и смехотворными, но не с закрепившейся за ним репутацией отъявленного ловеласа. В браке по расчету он с первого дня не хранил верность супруге и даже не пытался скрывать своих увлечений: дарил пассиям украшения от Тиффани, появлялся вместе с ними в ресторанах и на светских мероприятиях, отдыхал на каком-нибудь фешенебельном курорте Лазурного берега. Все это превратилось бы в реальность Мэрилин, скажи она настойчивому миллиардеру «да» по наивности или из жадности до денег и других благ. Однако отказавшаяся от довольно прямолинейного предложения Гарри, назвав его непристойным, и игнорируя последовавшие за тем ухаживания, девушка считала себя достаточно мудрой и даже хитрой, ведь в каком-то смысле сподвигла миллиардера раскошелиться на съемки фильма. Только вот сейчас выходило наоборот, она все равно оказалась глупышкой, поддавшейся очарованию и магнетизму Джеймса Гибсона. - Я никогда не лгал! – оскорбился всерьез задетый ее замечанием Хьюз. – Ты знаешь, насколько безнадежно я влюблен, но не могу жениться. Мэрилин слегка кивнула головой, ничего не сказав в ответ. Сейчас Гарри настаивал на чувствах к ней, три месяца назад встречался с другой подающей надежды актрисой, а еще за четыре месяца до этого выступил крестным малыша, которого усыновила одна известная кинодива и по совместительству его давняя подруга. Усыновила или может быть родила от связи вне брака с мужчиной, который не мог признать отцовство? Нет, вопроса этого мисс Форбс никогда не задавала вслух, но четко уяснила, что симпатии Генри Хьюза являлась чем-то непостоянным и переменчивым, как ветер, что попросту не стоили даже ее внимания. Миллиардер говорил девушке о своих пылких чувствах, но, по ее мнению, на самом деле не имел ни малейшего представления о том, что такое влюбленность и любовь. Он был коллекционером, а Мэрилин – не доставшимся трофеем. С другой стороны мисс Форбс тоже мало что знала о влюбленности и любви. Девушка не отличалась особой трепетностью и чувствительностью, не романтизировала слова и действия окружающих мужчин, скорее соотнося их выгодой. Так роман двух известных актеров подогревал интерес к их общему проекту в прокате, а незаметной звездочке связь со светилом первой величины сулила продвижением в Голливуде. Однако непревзойденному мэтру киноиндустрии Джеймсу Гибсону и его карьере юная старлетка не давала ничего, даже мимолетного ощущения охоты. Ведь из уважения к таланту мужчины Мэрилин не допускала в общении с ним вольностей и кокетства, стараясь поддерживать исключительно профессиональные отношения. Только вот это оказалось не просто сложно, а практически невозможно. Джеймс Гибсон мог быть злым и колючим, каким предстал поначалу, игнорируя присутствие девушки, или невероятно простыми и милым, словно давний друг рассказывая забавные истории. Он вызывал у блондинки непозволительно много эмоций, целый спектр от злости, когда специально портил дубли, до восторга, вызванного полетом на биплане; от восхищения мастерством понимания роли и воплощения ее перед зрителями до легкого головокружения из-за поцелуя еще более жаркого, чем сама Африка. Находясь рядом с Гибсоном уже множество дней, изображая на камеру зарождающуюся симпатию, перерастающую в любовь, мисс Форбс упустила тот момент, когда увлеклась своим партнером по фильму. Она могла бы влюбиться в него. Поэтому собственная наивность отдавала ужасной горечью неизвестного экзотического яда всякий раз, когда блондинка вспоминала строки продемонстрированного Хьюзом письма. Они вполне четко объясняли мотивы актера. - Прости, я погорячился, - заметив безучастность светловолосой дивы, Гарри сменил тактику, плюхнулся в кресло слева от девушки и заботливо заключил в объятия своих ладоней ее руки, сцепленные на коленях в замок. – Не переживай. Завтра последний день съемок, а на премьере, если позволишь, я буду рядом и не позволю ему навредить тебе. - Спасибо, Гарри, - тихо ответила девушка, потерявшаяся в своих расстроенных чувствах настолько, что не заметила торжествующего блеска в глазах миллиардера. Она даже забыла добавить ажурную формулировку, в которую обычно вплетала адресованное ему определение «друг». – Мне нужно отдохнуть пару часов перед ночными сценами. Порой довольно понятливый Хьюз не стал докучать своим обществом, запомнив, как сказывалась на ней напряженные длительные съемки в ночное время. Когда за ним закрылась дверь, актриса наконец-то осталась одна, как того и хотела. Она несколько раз повернула ключ в замке на случай, если кто-то из помощниц бесцеремонно вломится к ней в номер с какой-нибудь несущественной ерундой, и отправилась в спальню к застеленной белым хлопком кровати. Однако, даже под балдахином с легким развивающимся тюлем, сон никак не шел. Мисс Мэрилин Форбс мало знала о влюбленности и любви, но одно могла сказать точно. Она не ощущала бы так остро обиду и разочарование, если б на месте Гибсона в той ситуации автором письма и вообще тем еще мерзавцем оказался Гарри Хьюз. Миллиардер не задевал никаких струн ее души, а вот Джеймс одну из них определенно надорвал. Ночь действительно оказалась сложной, утомительной для мисс Форбс не физически, а в моральном плане. Будучи активно задействованной в относительно небольшом количестве сцен на празднике в африканской деревне, несколько дублей она вместе с местными жительницами напевала странные и совершенно непонятные песни, танцевала вокруг большого костра, а после принимала из рук шаманки племени подарок – довольно объемные и тяжелые нити ярких бус. Выходило своего рода прощание с удивительной и прекрасной Африкой, а также с Джеймсом Гибсоном. На площадке Мэрилин старалась ничем не выдать осведомленности и вести себя как ни в чем не бывало. Исполнительница главной роли звонко смеялась и восторгалась декорациями деревни, за чашкой холодного чая разговаривая с «милым Говардом» и другими представителями съемочной группы, или репетировала танец с местными женщинами, приподнимая длинную белую юбку и кружась возле костра под звуки барабанов. Намеренно находясь среди людей, актриса тем самым исключала возможность беседы с мистером Гибсоном. Но, отправившись к служившей гримерной дальней хижине, чтобы принести посеребренное зеркальце в подарок темнокожему мальчишке с опахалом, мисс Форбс в прямом смысле попала в руки своего партнера. Хорошо, что девушке удалось отговорить Гарри от присутствия на ночных съемках, потому что, имея привычку таскаться за ней, миллиардер мог застать Мэрилин совсем не по сценарию целующейся с Джеймсом Гибсоном. Блондинка очень хотела объяснить свое поведение крайней степенью растерянности и смятением перед такой настойчивостью, но не могла, ведь в подобной ситуации всегда без труда остужала пыл Хьюза, оставаясь непреклонной и недоступной. Однако сейчас перед ней стоял совсем ругой мужчина, близость которого кружила голову и манила поддаться искушению. Вот только исходя из письма, очевидно написанного не рукой Гарри, этот страстный порыв Гибсона был ненастоящим, просто попыткой припомнить прошлое, ситуацию с Хьюзом и той девчонкой-дебютанткой, имя которой напрочь вылетело из головы Мэрилин. Все сходилось в довольно очевидную и логичную историю, где юная мисс Форбс выступала в качестве инструмента для мести виртуозного актера. Он становился бравым пилотом Финном среди декораций перед включенными камерами, а после того, как свет гас, исполнял другую роль, не имеющую ничего общего с настоящими эмоциями. Влюблялся ли когда-нибудь Джеймс Гибсон? Любил ли? - Форбс! Гибсон! На площадку срочно! Усиленный посредством рупора голос режиссера привел в чувства актрису, вероятно совершившую самый уму непостижимый и легкомысленный поступок за всю жизнь. Пусть Генри Хьюз остался в городе, где наверняка видел десятый по счету сладкий сон, но вокруг сновала тьма причастного к созданию кинокартины народу. Любой из них мог стать свидетелем пикантной сцены, развернувшейся под пальмовым навесом веткой хижины, и разболтать кому-нибудь, приукрасив события для повышения градуса интимности. А если бы сплетню подхватили злые языки без костей, превратив в неуправляемый и безжалостный лесной пожар, то Мэрилин грозила б масштабная катастрофа. - Нам… нас…, - прерывисто, тяжело дыша и путаясь в словах, залепетала девушка и отскочила от Джеймса так быстро, будто обожглась. По крайней мере, именно так ей казалось, потому что лицо пылало и заливалось румянцем, яркость которого к счастью приглушала ночь. – Нас зовут на площадку. Мэрилин следовало отчитать Гибсона за наглость так же, как поступала с Хьюзом всякий раз, пока не научила уважать ее личное пространство. К слову миллиардеру доставалось за куда более невинные поползновения, чем та дерзость, что позволил себе заслуженный мэтр кинематографа. Однако подскочившее вверх и затрепыхавшееся в груди сердце не давало девушке звучать четко, подчеркнуто холодно и равнодушно. Мисс Форбс отчетливо слышала дрожь в каждом оброненном звуке, что ей абсолютно не нравилось. - Не сейчас, - за несколько хаотичных вдохов и выдохов восстановив дыхание, произнесла актриса и, глядя в глаза мужчине, медленно покачала головой из стороны в сторону. – Позже. Всю ночь в африканской деревне, состоящей из обмазанных глиной и накрытых листьями хижин, велись съемки. Грозно гремели барабаны, которым вторили песнопения на неизвестном, несколько грубоватом для слуха мисс Форбс, языке. Местные танцевали вокруг костра, пригоршнями бросали какой-то порошок в огонь, от чего тот начинал искрить, и с разбегу прыгали сквозь языки пламени. Режиссер снимал все детали празднования, заставляя исполнителей главных ролей принимать участие в этом непонятном действе, примерять наистраннейшего вида побрякушки и, в общем-то, веселиться насколько позволяли экзотические условия. Празднество закончилось лишь к рассвету, а вместе с ним и съемки фильма. Однако Говард, вместо того чтобы отпустить причастных к творческому процессу людей отдыхать, собрал всех возле себя, чтобы произнести заключительную речь. За ней последовало шампанское, неизвестно откуда вообще взявшееся посреди саванны. Однако гадать долго не пришлось, к окончанию работы над проектом его привез Генри Хьюз, прихватив за собой лед. Он добавил прелести охлажденному напитку, кубиками плавая в хрустальном бокале, который Мэрилин не очень изящно, но с огромным удовольствием обняла обеими руками. - Так значит, я вам нравлюсь, Джеймс, - достаточно успокоившись, чтобы продолжить общение с актером, мисс Форбс нашла его, наблюдающим за восходом. Поравнявшись с Гибсоном, девушка посмотрела на его профиль, кажущийся безмятежным, задумчивым, словно все мысли устремились куда-то к горизонту, расчерченному багровыми полосами. Все это делало его невероятно привлекательным. – Вы влюблены в меня? - По-моему это очевидно, Мэрилин, - ответил он и повернул голову, переведя взгляд на блондинку. Луч поднимающегося солнца нежно заскользил по загорелой щеке Гибсона и потянулся вниз, заиграв бликами в стекле бокала, на треть заполненного шампанским. – Я влюблен в вас. Эту фразу из уст самого мистера Гибсона без всякого преувеличения мечтала услышать каждая женщина Соединенных Штатов. А может и не только, ведь его популярность воистину не знала границ. Еще задолго до личной встречи на вычитке сценария в голливудской студии мисс Форбс, затаив дыхание, смотрела фильмы с участием Джеймса Гибсона, восторгаясь его игрой и внешними данными. Мужчина определенно был во вкусе Мэрилин, оттого теперь девушка ощущала одновременно сладость и горечь. - Как это прекрасно, - с трепетом произнесла актриса, понимая, что они находились в идеальном моменте сейчас, посреди саванны, которую поднимающееся за световой день безжалостное солнце пыталось выжечь дотла. Также собиралась поступить и Мэрилин по отношению к Гибсону. – Знаете, Джеймс, я с самого детства чувствовала, что карьера актрисы – мое. Одни это замечали, а другие, как мистер Хьюз, не верили в то, что мне по силам любая роль, - блондинка отпила глоток шампанского из бокала и кокетливо усмехнулась, но взгляд оставался холодным и циничным. Она придумала эту историю, чтобы нанести прицельный удар по самолюбию, и наслаждалась ответом, который возвращала обидчику. – Поэтому мы с ним заключили пари, согласно которому до конца съемок мне требовалось вскружить голову вам, профессионалу актерского мастерства. - Мэрилин! А я уж было потерял главную звезду, - раздался совсем рядом голос Гарри, направляющегося к актерам. – Здесь все сворачивается, я собираюсь в отель и могу подвезти. - Буду признательна, мистер Хьюз, - отозвалась девушка, улыбнулась шире и шагнула к миллиардеру, будто бы утратив всякий интерес к Гибсону, но, впрочем, позволяя наблюдать за сценой, разыгрываемой ради него. – Скажите же, как на ваш взгляд я справилась со своей ролью и могу ли рассчитывать на серьезную картину, как «Наследница»? - Блестяще, я бы даже сказал просто невероятно, - Хьюз не упустил возможности отвесить комплимент мисс Форбс, стараясь таким образом угодить юной красавице. – Главная роль твоя. - Мы ведем радиорепортаж с голливудской премьеры нового приключенческого фильма "Пламенный закат". Сегодня вечером перед кинотеатром собралась толпа народа, все хотят посмотреть на знаменитостей. Только что мы видели, как мимо прошествовал режиссер Говард Дэвис, но, думаю, что не погрешу мимо истины, если скажу, что поклонники с нетерпением ждут появления главных актеров! А вот чей-то автомобиль затормозил у ковровой дорожки. Это многообещающая дебютантка - Мэрилин Форбс. Говорят, после премьеры этого фильма она прочно войдет в сонм голливудских звезд. Критики на допремьерных показах в унисон поют ей дифирамбы! Ах, посмотрите, как элегантна мисс Форбс, как мило она приветствует поклонников. Актрису сопровождает известный бизнесмен Генри Хьюз, более чем достойная компания, согласитесь? Прошу прощения, дорогие слушатели, женские визги перекрывают мой голос. Как вы понимаете, к кинотеатру подъехала последняя машина, и то были возгласы поклонниц Джеймса Гибсона. Голливудский плейбой выходит из автомобиля, на нем превосходный смокинг, приветствует собравшихся, но подождите...кажется, с ним в машине находится кто-то еще. Кому это мистер Гибсон помогает выбраться из авто? Так и есть. Дорогие слушатели, сообщаю, что это актриса Джинджер Роджерс! Кажется, сегодня вечером Фред Астер точно не дождется свою партнершу по танцам...".