Голливудская история

Глава 3 1935 год. Африка. Африканская жара словно испытывала съемочную группу на прочность. Работать можно было лишь рано утром или вечером, аппаратура то и дело выходила из строя из-за высоких температур, режиссер тоже выходил, но уже из себя, ругаясь на статистов в огромный рупор. Для основных звезд картины выделили белоснежные шатры, чтобы спасти актеров от многочасового нахождения в тесных душных помещениях. Джеймс Гибсон сидел именно в таком шатре, раскачиваясь на стуле, заучивая реплики для сцены, в которую в последний момент внесли изменения. Лопасти небольшого вентилятора, дарившие хоть какую-то прохладу, перестали крутиться, и он со стоном опустил на лицо влажное полотенце, понимая, что и от этой роскоши придется скоро отказаться из-за грима. - Джеймс! Журналисты из Vanity fair уже приехали! Гибсон быстро отложил полотенце, вновь принял невозмутимый вид и пригладил волосы. Его первая самостоятельная обложка Vanity fair! Журнал собирался сделать репортаж о съемках и взять интервью. Хорошо, что переодеваться не придется – серые брюки и белая рубашка, рукава которой элегантно закатаны, что, по словам художника по костюмам, выгодно подчеркивало бицепсы. Именно таким в Голливуде представляли наряд бесстрашного проводника сквозь африканские джунгли. - Мистер Гибсон! Сэр! Журналистов было двое - мужчина и женщина, следом семенил фотограф со штативом. - Приятно познакомиться. Добро пожаловать в мою скромную обитель…по крайней мере на следующие два с половиной месяца. Джеймс Гибсон твердо помнил наставления, данные ему еще на заре карьеры главой киностудии Уильямом Голдбергом – «Сынок, никогда не ссорься с прессой. Репутация зарабатывается годами, а теряется лишь одним росчерком пера. Поэтому, флиртуй с ними, но не заискивай. И упаси тебя боже спать с журналистками!». - Мистер Гибсон, как вы стали актером? – задал вопрос юноша, истово потевший в традиционном костюме-тройке. - Многие мечтают о Фабрике грез с самого детства, однако, я не и их числа. Учился в престижном университете и собирался стать архитектором. А вот мой сосед по квартире был театральным режиссером, помогал ему во время репетиций, подавал реплики… он и посоветовал поступить на актерские курсы. Совет оказался дельным, не считаете? – Гибсон подмигнул журналистке, отчего та хихикнула. - Родители вами, наверное, очень гордятся? - Что вы, первые несколько лет меня и к Рождеству домой не звали! Я родом из Филадельфии, отец держит строительный магазин. Не для того посылали единственного сына в Принстон, чтобы он бросил перспективную профессию ради актерства. - А что родители говорят сейчас? - Спасибо за новый дом, Джимми. Журналист продолжал интервью, быстро записывая ответы в блокнот. - Ведь вы входите в тройку ведущих актеров киностудии – Гейбл, Грант и Гибсон! - Занятно, что в тройке вы поставили меня на последнее место. - То есть… - репортер осекся. - Это же шутка, расслабьтесь. Польщен находиться в подобной компании. Мы все дружим. Журналисты выдохнули. Джеймс Гибсон стал звездой первой величины всего год назад, но уже успел прочно закрепиться на Голливудском Олимпе. Дебютировав на театральной сцене, он довольно быстро начал активно сниматься в кино, преимущественно на второплановых ролях. Все изменила драма «Неравный брак», в которой, по словам критиков, Джеймс затмил ведущих исполнителей, и заработал свою первую номинацию на Оскар. С тех самых пор были только главные роли и в кинотеатры люди уже ходили «на Джеймса Гибсона». - Вы начинали в жанре комедии, потом продолжили в драме, а сейчас снимаетесь в приключенческом фильме. Чего ждать дальше, мюзикла? – с надеждой спрашивает журналистка. - О, нет, давайте оставим это Фреду Астеру. Но я хочу пробовать себя в разных жанрах, просто всему свое время. - Почему вы решили сняться в фильме «Пламенный закат», мистер Гибсон? – продолжает выпытывать журналист. «Потому что Эррол Флинн отказался» По крайней мере, такой ответ был бы честным. Просто Джеймс еще не в том статусе, чтобы сказать нет, когда глава киностудии говорит «Ты должен сняться в этом фильме, Джимми». Вместе этого Гибсон ответил так, как советовала пиар-служба: - Я давно хотел поучаствовать в проекте Говарда Дэвиса. Поэтому, приложу все усилия, чтобы воплотить в жизнь эту увлекательную историю. В палатку заглядывает ассистент. - Мистер Гибсон, вас ждут на площадке. - Последний вопрос – журналист спохватывается - Что вы можете сказать о Мэрилин Форбс? А что можно сказать о том, кого практически не знаешь? Главную роль в «Африканских страстях» (именно такое первоначальное название носила картина) должна была сыграть звезда первой величины - Кэтрин Хэпберн. Собственно, именно поэтому Джеймс с легкостью отозвался на предложение киностудии. Они даже успели встретиться на первой читке сценария, а уже перед самым отъездом съемочной группы в Африку, выяснилось, что Кэтрин выбывает из проекта, и ее заменит практически дебютантка Мэрилин Форбс. Все объяснили наложением графиков, но в группе перешептывались, что кое-кто потянул за нужные ниточки. - Уверен, мы с мисс Форбс отлично сработаемся. - Вот так, мистер Гибсон! Посмотрите сюда, мистер Гибсон! Джеймс стоял, прислонившись к капоту автомобиля и скрестив руки на груди, пока фотограф суетился, стараясь поймать удачный кадр. Поскольку Vanity fair делал репортаж, они уже посетили несколько локаций, чтобы сделать живописные фотографии и даже засняли режиссера и оператора за работой. Оставалось самое важное - снимок для обложки. Гибсона должны были запечатлеть на фоне саванны. Пока фотограф выставлял штатив, журналистка о чем-то щебетала с Мэрилин Форбс. Хотя, о чем им разговаривать, если номер должен быть целиком посвящен Джеймсу? Актер подошел к столику, где располагались перекусы для съемочной группы, и отхлебнул воды из фляги. - Джеймс Гибсон! Джеймс уже привык, когда его имя произносят с придыханием или даже восторгом, но на этот раз в голосе без труда читалось недовольство. Голос принадлежал коренастому мужчине, которого он, к сожалению, знал. - Мистер Хьюз – таким же недовольным голосом ответил Гибсон, копируя манеру соперника. Гарри Хьюз – один из самых известных американских магнатов, который очень интересовался кино, а точнее актрисами, чем моложе, тем лучше. Самый известный роман у Хьюза был с Ритой Хейворт, но похоже, последняя уже получила отставку. И ее место заняла ангелоподобная худенькая девушка со светлыми кудряшками. - Надеюсь, все недоразумения между нами остались в прошлом. Конфликт случился три года назад во время съемок комедии, где у Гибсона была роль второго плана. Он так понравился режиссеру, что тот уже пообещал главную роль в своем новом проекте. А еще там была Маргарет Салливан - милая девчушка, которая должна была появиться на экране впервые, сыграв в большом эпизоде. Умные и дальновидные девушки никогда не отказывали Гарри Хьюзу, но Маргарет была невинной и наивной простушкой, которая неизвестно как оказалась тогда на площадке. И Джеймс Гибсон оказался не в том месте и не в то время, когда вечером услышал крики девушки в гримерке во время ночных павильонных съемок и своим появлением помешал Хьюзу осуществить задуманное. Более того, учинил скандал и доложил обо всем продюсерам и режиссеру. Впрочем, историю тут же замяли. Рыдающая Маргарет растворилась в безликой толпе голливудских статисток, отказавшись давать какие-либо комментарии. Крайним в ситуации сделался Гибсон, будущую главную роль он потерял, и больше года вынужден был прозябать даже не на втором, а третьем плане, в надежде на новый счастливый случай. - Разумеется. Все забыто. – Джеймс даже не попытался придать своим словам какую-то искренность. Он вернулся на площадку, позволив подправить грим, чтобы потом позировать на фоне дикой природы, изображая воплощенную мужественность. Гарри Хьюз все-таки успел сделать очередную подлость во время своего кратковременного африканского визита. Редактору Vanity fair вдруг показалось отличной идеей снять для обложки не одного Джеймса Гибсона, а в компании Мэрилин Форбс. - Чуть ближе, пожалуйста! – командовал фотограф - и сделайте лица порадостнее, я не вижу страсти! Джеймсу и Мэрилин пришлось встать друг к другу практически вплотную. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь – шепнул девушке Джеймс, проследив за хмурым взглядом Хьюза. - Я всегда знаю, что делаю, мистер Гибсон – нараспев ответила та. - Еще кадр, возможно, пойдет на постер! Тогда Джеймс обнял Мэрилин за талию и резко притянул к себе, несколько грубее, чем следовало. Если Мэрилин и возмутилась подобному поведению, то вида не подала, очаровательно улыбнувшись на камеру, позволяя фотографу запечатлеть себя в наиболее выигрышных ракурсах.