Воспоминание: Школа Семи. Часть 2

      - В общем, всё началось ещё в сентябре… - собравшись с мыслями, начал свой рассказ блондин. – Мы с Есенией работали в паре для задания по литературе… ну, там по сказкам было. Мы договорились встретиться у меня, какое-то время действительно делали… Потом мои воспоминания обрываются, а проснулся я спустя целый день. С тех пор меня мучали ужасные ночные кошмары и… я периодически теряю сознание.       - Головные боли? – на секунду перестав записывать, спросила директриса. Никита утвердительно кивнул головой.

Да, дело действительно интересное… Неужели девушка попыталась что-то сделать с его воспоминаниями? Всё указывает именно на это…

      - Что вызвало у тебя подозрения? – спросила женщина, внимательно наблюдая за реакцией парня. – Проще говоря, почему ты задумался, что у тебя стёрли воспоминания?       Щитов на глазах побледнел. С чего бы начать свой рассказ на этот раз? Может, с Насти, которая и засняла то видео, где Есения приказала ему? Или же сразу переместиться к тому моменту, как это видео, обрезанное, конечно, распространилось по всему их классу? Ну, тогда действительно у него возникли вопросы, потому что сам он ничего такого не помнил.       - Всё же есть то, что она не стёрла, - внезапно сказал блондин. – Ещё один момент, когда она подчинила меня.       — Поцелуй меня… — её голос звучал возбуждённо, она давно этого хотела.       Никита сам не понял, но тело против его воли приблизилось к брюнетке. Щитов в панике оглянулся, он не понимал, почему резко потерял контроль над своим телом. И поэтому парень мог лишь молча паниковать, пока его губы прикоснулись к губам Охотниковой.       — Я не могу… — Есения оторвалась от поцелуя и нежно провела рукой по щеке блондина. — Я тебя не могу заставить меня полюбить…       Охотникова виновато опустила голову. Брюнетка поспешно решила скрыться в толпе, чтобы найти Андрея, но Никита резко схватил её за руку.       — Как ты это сделала? — как-то разгневано спросил Щитов. — Как ты заставила меня это сделать?       Есения в панике лишь высвободила свою руку и скрылась в толпе танцующих подростков.       - Видишь ли… В нашем теле не только биология отвечает за память, но и душа. По незнанию… она могла воздействовать своей магией именно на душу. В следствие чего… произошёл такой сбой, - встав со своего места, начала пояснять Марина Алексеевна. – Это исправимо. Есть ли ещё, кому она могла стереть память?       - Да… - как-то неуверенно протянул Никита, наблюдая за каждым движением директрисы. – Это Вика, возможно... Мы с ней говорили о том, что… у Есении могут быть такие способности. Она хотела поговорить с ней, но… я не знаю, удалось ли ей. А меня она будто вновь начала ненавидеть, поэтому вообще со мной не разговаривает.       - А точно ты не знаешь? – спросила женщина, за что получила отрицательный ответ. – Тогда пока поработаем с тобой… Сейчас пройди в лазарет, к Анфие Владимировне, и передай ей вот эту записку. Она проведёт тебя в свободную палату. А я пока вызову кого-нибудь ещё из учителей для помощи…       Строение школы за эти дни совсем не изменилось. Лазарет всё так же располагался на девятом этаже центрального крыла. Пользоваться телепортом для парня не было смысла, так как в данный момент находился на восьмом.       Анфия Владимировна была не только преподавателем по зельеварению и химии, но также и главным лекарем Школы Семи. Такую многозадачную функцию ей помогали выполнять феи, которые за это получали заветные записи в своих журналах.       За чем-то подобным и застал их Никита, когда открыл дверь в лазарет. Феи, да и сама женщина вместе с ними, перетаскивала аккуратно мешки с какими-то удобрениями в оранжерею, где и выращивались все лекарственные растения. Возникший вопрос о том, почему этот груз не перенесли просто с помощью магии, отпал самостоятельно, стоило только заметить на мешках знак. Нарисована была пыльца, зачёркнутая ярко-красной полоской. Щитов уже прекрасно знал, что это означало запрет на использование любой магии над предметом.       Стоило ему показать записку от директрисы, как его тут же проводили в свободную палату и сказали подождать. Через короткий промежуток времени зашла Марина Алексеевна, Анфия Владимировна и Аграфена Валерьевна.       Последняя являлась классным руководителем Никиты, поэтому он даже не удивился её присутствию. Женщина оставалась верной себе: если остальные преподаватели носили удобную, но всё же официального стиля одежду, то она словно сбежала с бала. Пышное бальное платье изумрудного цвета, украшенное золотыми камнями, занимало достаточно много пространства, это ощущалось даже в довольно просторной школьной палате.       Всё, что требовалось от самого Никиты, так это лечь с закрытыми глазами. Он слышал, как возле него отрывали какие-то лепестки или же листья, как шёпотом говорили какие-то слова на местном языке. Что-то засверкало совсем близко, даже с закрытыми глазами парень будто видел свет.       Постепенно его мысли уходили куда-то вглубь его сознания, будто Щитов шёл всё дальше по туннелю. Его уже не касалось, что делали учителя. Моменты прошлого мелькали где-то, словно картины в галерее, которые проходил он мимо.              - Поцелуй меня…       Пронёсся голос одноклассницы, будто она была всё ещё жива и стояла совсем рядом. Никита ощутил лёгкое прикосновение к своему колену, а стоило ему моргнуть… он будто переместился в свою комнату, на поверхности. Здесь ничего не изменилось: напротив кровати у стены стоял рабочий стол, а на нём всё ещё включенный компьютер.       Перед ним же была Есения. Её тёмные волосы были собраны в косу, но всё равно несколько непослушных прядей выбивалось из причёски. Девушка сидела и смотрела карими глазами будто прямо в душу. На её лице читались смешенные эмоции: волнение, сомнение и… желание. Её рука всё ещё была на его колене.       - Возьми меня… - вновь подала голос Охотникова, приблизившись к парню и посмотрев ему прямо в глаза. Красный блеск.       Нет, он не хотел. Тело начинало двигаться против воли, сокращая между ними расстояние. Противно… Казалось, что его в буквальном смысле душили, хотя он сам задержал дыхание. Тошно… Ему хотелось закричать и убежать, потому что это всё пугало до чёртиков. Не хотел, не собирался…       В какой-то момент ему удалось освободиться от невидимых сетей, что и управляли его телом, и с силой оттолкнуть от себя девушку. Одновременно его окатило ощущение, будто на него вылили ведро холодной воды.       Приоткрыв вновь глаза, Никита осознал, что уже находится в лазарете волшебной школы. Картинка была ещё не чёткой, он только приходил в себя. Но, спустя некоторое время, он всё же проморгался и осмотрелся. На постели он сидел на корточках, под ним бельё всё скомкалось, будто он долго ворочался на ней. Сама же кровать, как и он вместе с ней, была окружена полупрозрачным барьером.       Учителя стояли в сторонке. Анфия Владимировна всё ещё держала в руках какие-то травы, при этом периодически поглядывая в сторону классного руководителя. Та с какой-то горечью смотрела на Никиту, природа которой явно была известна только ей.       - Щитовик… - подала голос директриса. – В нашем мире их уже не осталось, но, видимо, на поверхности… Кто же его обучать будет?       Щитов непонимающе смотрел на преподавателей. Сейчас он смутно соображал о чём конкретно идёт речь и почему он до сих пор будто в какой-то клетке.       Для Марины Алексеевны же всё было кристально чисто и даже не удивительно. Чтобы стабилизировать самочувствие парня, они работали непосредственно с душой, которая начала с некоторыми… перебоями работать после попытки воздействия на неё. Самое лучшее и действенное в такой ситуации – это усилить работу души. Так что не удивительно, что в результате способности парня открылись.       - Я… могу взяться за его обучение, - наконец, сказала Аграфена Валерьевна.       Она уже немного отошла от удивления, стояла уверенно с прямой спиной. Вот только в глубине её глаз читалась какая-то тоска. Да и в голове у Никиты никак не совмещался образ утончённой женщины с уроками по борьбе. Расправив свой веер, классная руководительница позволила себе прикрыть им лицо и закрыть глаза. Она закусила нижнюю губу с большим усилием, лишь бы не издать и звука.

***

      - Так как это первое для вас занятие, начнём с вводной инструкции, - строгим взглядом оглядев парней перед собой, начал преподаватель по борьбе.       В обычное время Николай Анатольевич позволял себе обычную одежду: водолазки, рубашки, брюки… Но вот на занятия для мужской части учеников он приходил всегда в доспехах, на которых фиолетовыми линиями был вырисована морда волка прямо на уровне груди.       - Начну с того, что вам явно будет труднее, чем остальным. Они уже отзанимались у меня два месяца, а некоторые ещё с пелёнок владеют борьбой. Оружие можно использовать только в этом зале. И брать только с моего разрешения, - при этих словах мужчина выразительно посмотрел на светловолосого парня, который в руках крутил какой-то кинжал. – Если я замечу, что собираетесь навредить другому ученику, то тут же отправитесь в кабинет директора. А там уже насчёт вашего отчисления пусть думает она.       Леонид Огнёв, уже окончательно сдавшись под пристальным взглядом преподавателя, положил кинжал на место, на стол, который стоял перед ним и его одноклассниками. Он не понимал, что тут делал, ведь никаких способностей магических у него явно не было. В отличие от остальных.       Справа стоял Лёша. Он внимательно слушал вступительную лекцию, скрестив руки. Как уже всем было известно, его обучали борьбе, так как парень родился в семье магов, которые передавали свои знания следующим потомкам. Лёня слабо во всё это верил. Ну, это же Мечёв, он всегда был обычным парнем. Как-то в голове не укладывалось, что одноклассник на самом деле хорошо обученный солдат.       Чуть дальше стоял Андрей. Так как у его сестры была обнаружена любовная магия, то уж её брат точно был на что-то способен. Вот только сам брюнет не знал, да и не понимал, как это открыть в себе. Поэтому… пока просто плыл по течению.       С ними не было только Никиты, который находился по какому-то важному вопросу у Марины Алексеевны.       - Бывают занятия трёх типов: лекционные, обрабатывание на манекенах и работа в паре. И запомните… вам дарованы силы не для власти, не для того, чтобы пролилась чья-то кровь. А для того, чтобы защищать себя, других. Будьте благородны и справедливы, господа.       Лёша с уважением слегка поклонился. Он всегда в людях ставил на первое место их личностные качества. Николай Анатольевич заслуживал уважения к себе не просто потому что он являлся преподавателем. Это читалось в каждом его жесте, слове: честь и героизм. Стремление спасать и помогать другим, защищать. И здесь мужчина был для того, чтобы через обучение борьбе защитить юнцов от возможных атак.       - Сегодня у ребят практика в парах, - продолжил Николай Анатольевич, по кроткой улыбке которого было ясно, что жест от Мечёва он оценил. – Допустить вас пока не могу до такого, так что… сегодня будете вместо занятия помогать Анфие Владимировне. А вот следующее занятие у нас теория, так что чтобы обязательно были.       Лёня недовольно фыркнул. Ну и в чём был смысл им спускаться на первый этаж? Вот ради этой информации, чтобы потом переться на девятый? Нет, конечно, магические телепорты быстрые, но всё же до них ещё дойти, потом от них… В общем, всё равно заморочки какие-то. И то, ещё плюс и подразнили крутыми штуками боевыми, а потом: «Нельзя, идите в лазарет». Сплошное разочарование…       Проходя мимо раздевалок, Лёша внезапно остановился, принюхиваясь к еле уловимому даже для него запаху.       - Эй, ты чего? – спросил Огнёв, стоило ему заметить. – Не смей сбегать и на нас всю работы скидывать!       - И в мыслях не было, - слабо улыбнувшись, пробормотал Мечёв. Он ещё несколько секунд потоптался на месте, а затем отправился дальше.

Зачем кому-то из учеников валерьянка? В магическом мире она используется только для одного… Для ослабления котолака.

***

      Комендантский час конечно комендантский, но никто не отменял физиологию организма. Так и решил Лёня, когда устал ворочаться в своей постели в надежде на сон. Не убьют же его за то, что просто захотел в туалет. В половине, которая принадлежала Лёше, всё ещё горел свет. Огнёв даже не задумывался о том, что его сосед мог делать в такой час. В такой ситуации все мысли были лишь заняты одним конкретным местом и желанием вернуться в сон, но никак чужая жизнь.       Открыв дверь в коридор, парень ожидал столкнуться с кромешной тьмой… какого его было удивление, когда перед ним предстал свет слабой лампы, стоящей на полу. А рядом, устало размяв свою шею, стояла фея с бледно-зелёными волосами, собранными в два низеньких хвостика. Из-за небольшой длины они забавно торчали в разные стороны. Девушка критичным взглядом осматривала стену перед собой, уперев руки в бока.       - Ты что тут делаешь? – спросил Лёня, явно позабыв, что хотел отправиться в туалет тайно.       Услышав его вопрос, Женевьева слегка вздрогнула и обернулась к нему. Правая щека была испачкана чем-то чёрным, напоминающим какое-то желе.       - Оу, я… тут кое-что убираю, - протянула фея и подарила парню свою улыбку. К слову, очень милую и искреннюю, такой обычно улыбаются счастливые дети, когда им дали то, чего они больше всего хотели.       Отчуждённому и довольно грубому Огнёву, который всегда старался казаться крутым, было странно и поразительно наблюдать такое. Он был не так уж и долго в этом Подземелье, где были свои правила, но уже знал некоторые правила. Например, роль фей в Школе Семи. До восемнадцатилетия у всех фей были одинаковые крылья: маленькие, но достаточно сильные для полётов. К совершеннолетию наступает момент выдачи новых крыльев: в зависимости от статуса, рода деятельности. А статус зависит от количества добрых дел, которые на протяжении восемнадцати лет сделала фея, поэтому с ними всегда рядом порхал журнал для записей.       Если остальные феи подходили к этому вопросу серьёзно, работали справедливо и честно, стараясь для лучшей будущей жизни… Женевьева была странным экспонатом. Забывала журнал, бралась за дела даже без запроса о помощи. В общем, странное создание для Лёни, который всю свою жизнь действовал ради социального статуса.       Вот и сейчас парень уже хотел пройти мимо, в уборную, как и собирался… Пока краем глаза, при тусклом свете лампы, не заметил тоненькую кровавую дорожку, идущую от локтя девушки дальше вниз по руке и на юбочку сарафана.       Заметив сосредоточенный взгляд от Лёни, Женевьева в первую секунду даже не поняла на что он так уставился. Но когда сама перевела взгляд, то тут же осознала и слабо улыбнулась.       - Эй, вообще-то, выглядит серьёзно, - пробубнил Огнёв, заметив это.       Как сын врача, он относился к любым царапинам серьёзно. Да и к здоровью в целом. Прошмыгнув назад в комнату, взяв аптечку, парень быстро вернулся в коридор. Движения его были довольно грубыми, резкими, будто перед ним провинившейся ребёнок, который сделал какую-то глупость, а он суровый родитель, который не знал пощады.       Когда в его ладони лежала рука девушки… теперь Лёня видел, что пострадал явно не только локоть. По всей руке, в совершенно разных местах, были разбросаны царапины и шрамы. Где-то уже успела образоваться короста, а где-то кровь ещё шла совсем потихоньку.       - Это какое тебе дело дали, что ты так убиваешься? – недовольно спросил Огнёв, копаясь в своей аптечке, чтобы найти чем обработать.       Вместо ответа ему молчали, что явно не понравилось Лёне. Он уже озлобленно поднял взгляд на фею… А она стояла перед ним со слабым румянцем на щеках, отводя взгляд в сторону и свободной рукой сжимая края юбки, крылья же сложились, спрятавшись за спиной.       - Никто не давал мне поручения… Я просто подумала, что вам с Лёшей будет не приятно увидеть эту надпись, вот и… - наконец, пробормотала Женевьева, так и не посмотрев на парня.       Вот такая простота. Нет, эта фея выбивалась из картины мира Огнёва полностью. Ему и оставалось, что глупо уставиться на неё, не находя слов. Мир был злым, он давно это усвоил. Все лгут ради своей выгоды. Чисто своей, даже родные никого не волнуют. Всё делается лишь ради статуса. Но прямо сейчас перед ним стояла фея, которая вопреки всему делала наоборот.       Никто её не просил убирать эту надпись на стене, которую кто-то успел нарисовать волшебной краской. Тем более, она была адресована по сути чужакам, с другого мира. А если копнуть ещё глубже, то потомкам людей, которые убивали волшебных созданий. Женевьеву ничего из этого не останавливало.       - Тебе бы руки поберечь… - обматывая бинт, Огнёв считал это лучшим решением при таком количестве царапин, пробубнил парень. – Мы с Лёшкой сами уберём это, нас же касается…       «Чужакам здесь не место»… А Лёня уже, кажется, привык к такому. В первые школьные дни внимание от ребят из другого мира было отвлечено: любовная лихорадка, после которой все приходили в себя. Потом же… уже более детально обратили внимание на новичков.       Откладывать до утра Огнёв не стал. Всё равно не спал, да и, судя по свету, Лёша тоже. Вот только какого было его удивление, когда, открыв дверь в комнату соседа… он его не нашёл. Возле кровати на полу располагалась целая гора книжек на разную тему. Тут и история, и магические сборники обучения… Среди всего этого на полу валялась кружка, из которой на ковёр пролился чай.       - Вот свинтус… - недовольно пробормотал Лёня, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь. Он в служанки к Мечёву не нанимался, пусть тот сам убирает, когда явится.

***

      - То есть… - пробормотала Вика, сонно зевнув перед этим. – Он просто возник в твоей комнате и теперь не отлипает от тебя…       Громова скептически осмотрела картину перед собой. На диване белого цвета сидела её подруга: Настя. Девушка уже переоделась в пижаму ярко-оранжевого цвета, а волосы собрала в косу. Лишь одна прядка волос оставалась на свободе и скрывала за собой правую часть лица. На коленях девушки… пристроился Лёша и теперь мило посапывал, будто это не он несколько минут назад затискал в своих объятиях русоволосую, с её же слов.       - Он вёл себя… будто настоящий кот, - пробормотала Часовая, при этом рукой проведя по волосам шатена. Парень от этого тихо замурлыкал. Девушка впервые видела настолько явные кошачьи повадки у своего друга котолака.       - Похоже на действие валерьянки, - спокойно сказала Грация.       В отличие от Вики, она смотрела на ситуацию… с любопытством. Не каждый день удавалось наблюдать за таким на практике. К тому же, Мечёв не был чистокровным котолаком, это явно облегчало. Насколько принцесса знала, у чистокровных поведение от валерьянки было ещё хуже: агрессивность, с которой они могли разорвать любого, кто на их пути. Лёша же вёл себя… как уставший, мечтающий лишь об одном: ласке и тепле своего хозяина.       - И как нам ему помочь? – с беспокойством спросила Настя. Она сразу вспомнила, как в школе, ещё на поверхности, Мечёв ей говорил о том, что валерьянку ему никак нельзя. Если это было опасно для него…       - О, ничего! Через некоторое время пройдёт, он же не чистокровный, - поспешно заверила её Грация.       Несмотря на озорную улыбку, девушка в следующую секунду зевнула. Всё же она крепко спала, когда Часовая написала просьбу о помощи в их общей беседе.       - Как вовремя мне показали функцию зарисовки… - с коварной улыбкой протянула Громова, пряча за спиной свой свиток.       Ну конечно же, главный шиппер этой парочки не мог упустить такой момент. Тем более, как это и было свойственно ей, нужно найти что-то положительное и приятное в этой ситуации. А то, что её разбудили ночью, к приятному явно не относится.       Казалось бы, их встреча подошла к логическому завершению, пора бы возвращаться и лечь спать. Тем более, всё же комендантский час не просто так введён… Девочки оглянулись на хозяйку комнаты, которая всё ещё сидела на диване и не собиралась идти в кровать.       - Ты чего не идёшь спать? – спросила Грация, а затем поймала хитрый взгляд Вики. – Аааа… Ты не переживай так за него, ничего страшного не случилось. Завтра будет как огурчик!       - Я… я не могу его разбудить, он слишком милый… - пробормотала Настя и вновь почесала спящему парню за ушком.       Он действительно ей напоминал домашнего кота, поэтому… ну как она могла его спугнуть, когда он сам пристроил свою голову ей на колени? Да и… сможет ли она ещё когда-нибудь увидеть его такого расслабленного и спокойного? Только сейчас Часовая заметила, как на самом деле Лёша комок нервов, который всегда находился под напряжением.

***

      Ему казалось, что он вновь вернулся в прошлое. Тепло чьих-то рук не обжигало, а приятно согревало, хоть и просто лежали у него на макушке. Не хотелось открывать глаза, потому что… знал, что стоит это сделать, как прекрасная иллюзия исчезнет. Так было всегда, он привык к этому, но… в последнее время будто это чувство усилилось.       Это напоминало обычную рану. Ты можешь со временем привыкнуть к боли от неё, даже уже перестать её замечать… но стоит вновь получить похожу, боль будет такой же сильной, как в самом начале. Он всё это прекрасно понимал и осознавал… Как и осознавал, что иллюзиями жить нельзя.       Приоткрыв глаза… Лёша явно увидел стены не своей комнаты. К тому же… тепло другого тела не исчезло, а осталось с ним. По спине пробежали мурашки, в голове моментально промелькнули разные сценарии того, что произошло. И они не были радужными: либо его похитили, либо похитили с кем-то… и так далее в таком духе.       Из-за того, что он резко вскочил и выпрямился, Настя тоже проснулась. Она так и не ушла в свою комнату, оставшись в гостиной части. Протерев глаза, Часовая вопросительно посмотрела на парня, который… был в полнейшей растерянности. Да, почему-то такой вариант событий он не предвидел.       - Тебе лучше? – осевшим голосом спросила девушка, это явное последствие сна.       - Да… кажется, всё же подсыпали мне валерьянку… - пробормотал устало Лёша и, прислонившись своей спиной к спинке дивана, запрокинул голову и уставился в потолок. – Так и думал, когда учуял её запах в раздевалках…       - Но не учуял в том, куда подсыпали? – не скрывая улыбки, с сарказмом спросила Часовая.       - Эй, у нас у всех все наши чувства не работают на все сто процентов всё время. Я устал, хотел расслабиться, чаю выпить… я… совсем невнимательным стал… - к самому концу предложения голос Мечёва становился всё тише и… тяжелее.

I, I, I, I've been trying to fix my pride

But that shit's broken, that shit's broken

      Если начал он со своей обычной манеры, звонкой, быстрой… то к концу вся его усталость ощущалась физически. И парень явно не хотел озвучивать причину своей усталости. Последнее время его голова была наполнена сплошными размышлениями, при этом ответы и разрешения своих внутренних конфликтов… найти всё никак не мог.       Стоило ему осознать, что сильно привязался к Насте, что даже сейчас, рядом с ней, мог позволить себе всё это говорить… в первую очередь вызвало у него защитную реакцию отрицания привязанностей в целом. Под раздачу попал и лучший друг Лёша, остальные одноклассники… С этим помог ему справится школьный психолог, и то, Мечёв к нему попал только из-за настырности одного местного приведения.

Lie (lie, lie), lie, l-lie and try to hide

But now you know it

      Теперь же… ситуация перед ним выставилась совершенно в другом свете. Настя была для него большим, чем Никита и все остальные взятые. И… Лёша осознавал это. Осознавал и то, каким словом это назвать, но… не мог. Нельзя. Вопрос не в том, что он отрицает. Как раз наоборот, осознаёт и именно… это его пугает и отталкивает. Так нельзя, не должно было произойти.       - Знаешь, почему я так себя веду? – спросил парень, даже не посмотрев на неё, ведь вопрос был риторическим. – Слиться с толпой… Все эти шуточки, игра в дурочка… Всё лишь бы слиться и… забыться…       Ему хотелось выговориться рядом с ней. Удивительно, он справлялся сам столько лет, но… вот на что способны чувства с человеком.

That I'm at an all time

      - Я устал быть один… - продолжил Лёша. – Я просто жил всё время так и… сейчас будто всё перевернулось с ног на голову… будто весь мой мир состоит только из лжи, иллюзий…       - Нам всем так приходится… - подала голос Настя.

Low, low, low, low, low, low

Low, low, low, low, low, low

      Шатен перевёл взгляд на неё. Девушка смотрела куда-то в пол перед собой уставшим и грустным взглядом.       - Кто-то из нас надевает маску крутого парня… кто-то шута… ну а кому-то приходится играть роль идеальной принцессы… - продолжила Часовая. – Наверное, поэтому люди ищут тех, с кем могут быть без этих масок.       Её голос был тихим и пропитанным… тоской. Она прекрасно понимала о чём ей хотел сказать шатен. Чувствовала тоже самое.

Low, low, low, low, low, low

Low, low, low, low, low, low

      Эти слова отозвались у него в груди такой острой болью, что ему захотелось заныть. В точку, прямо в самую цель… Даже не подозревая этого, она добивала его. И он не мог перестать их сравнивать. Эти голубые глаза, которые сейчас будто светились при темноте комнаты. Эта слабая ободряющая улыбка… Всё напоминала ему её, а Лёше казалось, что он просто сходил медленно с ума.

Lie, l-lie, I try to hide,

But now you know it

      Возможно зря он позволил себе излить тут душу. Позже явно об этом пожалеет, потому что… эта рана будет кровоточить, требуя ещё. Мечёву захочется так сидеть наедине с Настей каждый день, будто она являлась его лекарством. Но так нельзя. Это несправедливо в первую очередь по отношению к самой девушке. Она… заслуживала другого. Найти своё счастье, а не… строить всё на чужом, старом.

That I'm at an all time...