Удача девы Не

      Джижу открывает глаза, всматриваясь в полумрак комнаты. Тихо спускается с кровати, ступая крадучись босиком по тростниковым циновкам, что покрывали пол в большой гостевой комнате. Дёргает пальцем, заставляя выпорхнуть саблю из ножен и лечь в её руку.       «Кто-то крадётся по ступеням», — хмурится дева, подступая к закрытым на засов дверям. — «Совсем рядом».       Была глубокая ночь. Последняя свеча затухла несколько часов назад, когда Молодой господин отправился на ночную тренировку на сопку, ведомый шёпотом своей сабли, оружия передоющегося из поколения в поколения главной ветви Клана Цинхэ Не.       И теперь кто-то пытался забраться в их комнаты, когда все уже спали.       Джижу слышит, как стукнулись друг о друга оконные створки и утомлённое дыхание Не Хуайсана, прокравшееся в комнату вместе с ночной прохладой. Юноша подбирается ближе, сжимая предупреждающе пальцами её плечо. Дева чувствует, как он напряжён.       Шаги лёгкие, словно детские. Ни одна дощечка не скрипнула под тяжестью веса неизвестного.       Сабля Молодого господина поднимается в воздух, замирая, ведомая приказу, напротив двери.       Джижу замирает, переставая дышать. Натянутая, как стрела дева готова броситься на чужака, распоров тому брюхо, но неизвестный сбегает, стоило сабле Не Хуайсана пронзить дверь.       — Ищейки брата, — морщится юноша, вставая с колен.       — Как прошла тренировка? — Джижу встаёт следом.       — Довольно плодотворно, — улыбается ей Не Хуайсан, доставая из широкого рукава именные таблички, выданные адептам клана Не ранее, являющиеся пропусками в Облачные Глубины. — Они все равно нас оставят, как мы только пересекем границу.       Джижу ожидала, что Молодой господин выкинет что-то подобное, не придав значения его вероломному походу на кухню постоялого двора.       — Что ты им подсыпал?       — А это так важно?       — Нет, — честно отвечает Джижу.       Дева убирает саблю обратно в ножны, поставив клинок у стены. А затем спешит к Молодому господину, чтобы помочь ему снять с себя одежды и умыться оставшейся водой из бочки.       Спина Не Хуайсана была исполосована шрамами от дисциплинарного кнута, как и плечи с руками. Напоминание о Главе Цинхэ Не оставленное им в наказание за проявление слабости. К ней.       — Твои глаза снова печальны, А-Жу, — обращается к ней Не Хуайсан, ласково приподнимая пальцами ее за подбородок. — Что такое?       — Твои шрамы.       — А что с ними? — хмурится юноша. — Разве у тебя не такие же на руках и ладонях? А-дзцей всковырнул старые раны, не так ли? Он довольно много болтает.       Джижу проводит пальцами по одному из загрубевших шрамов на его руке, вызывая табун приятных мурашек по всему телу.       — Нам лучше лечь спать, — Не Хуайсан отпускает её, поворачиваясь лицом к бочке. Зачерпывает ладонями воду, умывая лицо и шею.       Джижу поддается порыву, обнимая юношу со спины, прижимаясь лбом к его разгоряченной коже. Целует каждый шрам сухими губами, желая так избавиться от них. Но шрамы останутся. Как и горькие воспоминания.       Ещё давно, когда её только привели в цитадель клана, Джижу нашла болезненно худую кошку, без левой лапы. Больную и облезлую. Недоверчивую и дикую. Такую же, как и сама Джижу.       Не Хуайсан тянет деву за собой, укладывая на кровать. Целует её сбитые костяшки пальцев, заставляя деву краснеть от смущения. Терпеливо дожидается, когда та заснёт и уходит проверять запертые двери в комнатах. Спускается на первый этаж. Обходит кухню и хозяйские комнаты. Заглядывает на конюшню. И только потом возвращается обратно, не доставая свою саблю из двери.       Джижу просыпается первой, привычно вздрагивая всем телом перед рассветом. Лежит долго, бездумно глядя в потолок и прижимаясь к разгоряченному от сна телу Не Хуайсана. Его обрезанные до плеч волосы разметались по подушке.       «Так спокойно», — удивлённо думает про себя Джижу, не слыша голодного лая собак с псарни, что находилась рядом с военными казармами.       Чувствует, как рядом завозился Молодой господин, закидывая на неё ногу и зарывшись лицом в её волосы. Ощущая лёгкий, совсем незаметный поцелуй в шею.       — Спорим, — шепчет хрипло Не Хуайсан, — что они сбегут раньше?       Джижу усмехается про себя, но соглашается на спор.       Адепты покинули их ночью, через два дня, когда они остановились переждать непогоду в одной из каменных сторожевых башен. Башня была давно заброшенной и являлась больше ориентиром и памятником былым временам. До границы двух провинций им оставалось идти ещё около дня.       Юноши дождались, когда дождь прекратится, затушив костёр. Подождали для верности ещё около часа и встав на свои сабли, взмыли в воздух.       Джижу скучающе наблюдала за маленькими фигурками, тонущих в ночном небе, как листы бумаги в мутной воде. Думает, что смогла бы скинуть несколько адептов, пронзив их тела стрелами и подняв панику в их строе. А затем, используя технику «множества стрел», добить остальных. Но они почему-то не взяли с собой Бадзцея.       Дева разводит костер на потухшем пепелище, подкидывая собранных ею же сухих веток и бумажку с огненным заклинанием. Достаёт один из мешочков Цянькунь, что перевязан синей лентой. Ставит котелок на огонь, наливая из бурдюка в него воду. Берёт немного риса и специи, готовя кашу, которой должно было хватить им на троих вместо полноценного завтрака.       Бадзцей просыпается резко, принюхавшись. Потирает глаза удивлённо, думая, что до сих пор прибывает во сне. «Ведь дева Не не умеет готовить», — убеждает юноша сам себя, покачав головой.       — Почему они оставили тебя? — спрашивает его насмешливо Не Хуайсан, глядя на усеенное звёздами небо.       — Что? — не понимает Не Бадзцей. — а где все?       — Кто их знает, — улыбается Молодой господин. — Так ведь, А-Жу?       Джижу согласно кивает, помешивая в котелке получившуюся жидкую кашу.       — А откуда у вас еда? Мы же вчера всё съели, — задаётся вопросом юный адепт, подсаживаясь ближе к огню.       — Ткань загорится, — предупреждает его Джижу хмуро. — Лучше сходи за водой.       — Хорошо, — Бадзцей встаёт с трудом, чувствуя, как задервенело его тело из-за сна на холодном и неудобном камне.       Юноша подхватывает пустой бурдюк и маленький чайничек, стоящий рядом с девой Не. Зачем-то кланяется и быстрым шагом, выбегает из башни.       — Доберёмся до города, что на границе и возьмём лошадей. Я хочу увидеть их лица, когда они заметят пропажу именных табличек-пропусков.       Джижу кивает. У них будет несколько дней форы.       Адепты не смогут преодолеть весь путь используя только сабли. Полет съедает прорву духовных сил, а на восстановление нужно время. А когда юноши заметят пропажу табличек, им придётся возвращаться обратно уже пешком, пробираясь через густой лес. Ведь, мало ли где и когда мог выпасть пропуск. Никто и не подумает на Не Хуайсана, а вот на неё…       Дева обречённо вздыхает и мотает головой, как старая уставшая собака. «И попадёт же ей», — уныло думает Джижу, пробуя на соль получившеюся кашу. Достаёт из другого зачарованного мешочка три глубокие глиняные миски, протирая их краем рукава. Накладывает кашу в одну из них и встаёт на ноги, чтобы отдать её Молодому господину, сидящему на каменной лестнице у окна.       — Спасибо, А-Жу, — искренне благодарит её Не Хуайсан, беря миску пальцами.       Джижу хочет вернуться обратно, к костру, но Молодой господин просит её остаться рядом. Не Хуайсан ставит миску на каменный подоконник. Тонкий дымок сразу же устремляется вверх, заворачиваясь белыми кольцами.       — Я выйграл наш спор.       Деве приходится наклониться, чтобы поцеловать Молодого господина в правый уголок губы. Вот только, они тогда так и не придумали, какой именно выигрыш получает победитель.