Ледяной цветок

Куай Лянь перевернулся на бок, рассматривая спящее лицо брата. Еще рано до подъема. Но Куай Лянь знает, что Би Хань скоро проснется и начнет работать. А пока. Эти драгоценные мгновения будут потрачены на созидание. Глаза скользили по расслабленному лицу грандмастера. Обвели контур приоткрытых губ, ласкали подбородок и скулы. Куай Лянь не смог удержаться от соблазна. Приблизился к лицу брата, накрыв теплыми губами его прохладные губы. Би Хань нахмурился и медленно открыл глаза. Скорпион завел руку тому за спину. Обнял Саб-Зиро, притянув брата к себе. Голова Би Ханя вжалась в его грудь, согревая через рубашку своим дыханием. Грандмастер обнял Скорпиона в ответ. — Поспи еще. — Прошептал Куай Лянь. — Нет. — Пусть он и отказал, но не торопился покидать объятия. Куай Лянь неторопливо гладил его по распущенным волосам, используя запрещенный прием усыпления. Скорпион почувствовал, как тело брата вновь начало расслабляться, отдаваясь во власть сна. Рука Би Ханя, покоящаяся на бедре Куай Ляня, дрогнула. Грандмастер задремал. А Скорпион продолжил гладить его, даря редкую для них обоих ласку. Сам не заметил, как закрыл глаза и погрузился в сон. Его разбудил скрип постели. Куай Лянь отнял голову от подушки, рассматривая в зарождающемся рассвете фигуру брата. Би Хань одевался, стоя перед зеркалом. И заметил, что брат проснулся. — Ты усыпил меня на пару часов. — Всегда пожалуйста, брат, — Скорпион откинул одеяло, почесав лицо. — Я верю в твои силы, но с таким графиком ты себя совсем загонишь. Би Хань хмыкнул и подошел к кровати, встав перед с братом. Вытянул руку, обвив его шею. Куай Лянь поднялся с постели. Прижался к брату, сцепив руки в крепкий замок на его пояснице. Воин уложил голову на плечо грандмастера. Би Хань прошелся ладонью по его длинным волосам, цепляясь пальцами за нерасчесанные пряди. Братья молчали. — Ладно. — Выдохнул Куай Лянь, первым разорвав эти объятия. Би Хань его не держал. Братья разошлись в разные стороны. Би Хань направился в рабочий кабинет, а Куай Лянь решил размяться перед завтраком на тренировочном поле. Сегодня он будет учить рекрутов новым приемам. Грандмастер на завтраке не появился. Как и Сарина. Куай Лянь спросил об этом старейшин, и старики сказали, что Би Хань уехал по рабочим делам. Никто не знает, на какое время. Порой Саб-Зиро отсутствовал и по несколько дней. Тогда делами клана занимался Куай Лянь. Но не теперь. Советников у брата только прибавилось. Скорпион, пусть и пытался вникнуть в дела клана, все равно не успевал за бесчисленным потоком новостей и информации о сделках. Мужчина оставил это гиблое дело, решив посвятить себя тренировкам рекрутов. Это у него хорошо получается. Еще один вечер в тишине и одиночестве. Куай Лянь нервно поглядывал на дверь комнаты, ожидая, что к нему заглянет Томаш. Но Смоук уже давно не был его гостем, пропадая то на миссиях, то бегая на свидания по выходным. Злиться толку нет. Только вот пустота в сердце не становится от этого меньше. По вечерам Куай Лянь писал письма Лю Кану, но не отправлял их, периодически дописывая листы. Нечего особо писать, когда в клане ничего странного не происходит. Ну, кроме создания киборгов. Тихо выдохнув, Скорпион убрал письма под пол. Второй татами от окна — его тайник. Там, кроме писем Богу Огня больше ничего нет. Поднявшись с подушки, Куай Лянь ощутимо потянулся, разминая одеревенелые мышцы. Убрал со стола чернила, приведя все в порядок. До чуткого слуха дошел какой-то посторонний звук. Куай Лянь повернул голову в сторону двери, и в эту же секунду в нее постучали. Три раза. — Брат? Не занят? — Видят Старшие Боги, Куай Лянь был рад услышать родной голос. Томаш приоткрыл дверь, заглянув в комнату. — Прости. Я отвлек тебя? Скорпион сделал вид, что читал за столом. Даже сам толком не посмотрел, какую книгу схватил с полки. Мужчина повернулся к брату, покачав головой. — Ничего. Все в порядке, — бросив книгу в сторону, он с интересом посмотрел Смоука. — Что-то случилось? — Да я просто хотел поболтать с тобой, — Томаш закрыл за собой дверь, вытащив из-за спины небольшую бутылочку рисового вина. — Знаю-знаю, — он заметил, как посуровел взгляд Скорпиона, и поспешил добавить: — Но есть повод. Не хотел пить в одиночестве. Куай Лянь медленно кивнул, пригласив брата за стол. Томаш вытащил из-за пазухи две фарфоровые рюмки и поставил их рядом с бутылкой. Все его движения точны и быстры. Он откупорил алкоголь, разлив спиртное по рюмкам. Двумя руками предложил порцию брату. Куай Лянь принял его предложение. Грея свою рюмку в пальцах, мужчина дождался, когда Смоук наполнит свою. Они вместе выпили, чуть скривив лица. Если Би Хань узнает, чем они тут занимаются… — Так, — кашлянув в кулак, Куай Лянь повторно сглотнул. Жжет горло. — Что за повод? Томаш аж светился изнутри. Его глаза сияли ярче любых светильников, а губы растянулись в легкой блаженной улыбке. На бледной коже щек проступил румянец. Куай Лянь наяву представил, как слизывает языком этот нежный цвет, как целует теплые губы, чуть прикусывая горячий язык. Сморгнув наваждение, мужчина налил им повторную порцию. Смоук собрался с мыслями, рассказав брату. — Я сделал Лизе предложение. Рука, держащая бутылку, дрогнула. И часть вина неаккуратной лужей разлилась по столу. Куай Лянь охнул, поставив бутылку на место. Но никто из них двоих не двинулся с места, чтобы убрать беспорядок. Томаш прямо смотрел на Куай Ляня, а Скорпион не хотел смотреть на Смоука. В груди стало совсем тяжело. — И что она сказала? — Прошептал Куай Лянь, прикрыв веки. — Она дала свое согласие, — Томаш вытянул руку, коснувшись чужого напряженного плеча. Скорпион дернулся, но не ушел от прикосновения. — Ты первый, кому я это рассказываю, брат. Брат. Да. Все верно. Такими событиями нужно делиться с семьей. С близкими людьми. Брат. Правильно. И только это слово отныне должно их связывать. Не больше. Куай Лянь открыл глаза, повернув голову к Томашу. Поднял руку, коснувшись пальцами его щеки. И Томаш прильнул к раскрытой теплой ладони, ластясь к ней как котенок. Почему ты причиняешь мне столько боли? Неужели я вытерпел недостаточно? Почему ты рассказываешь мне подобное с улыбкой на лице? Да что с тобой не так? Зачем я вообще открыл тебе сердце? Скажи мне! — Поздравляю, Томаш. — Прохрипел Куай Лянь, очертив пальцами его профиль. — Спасибо, Куай Лянь. — Неожиданно Томаш прикоснулся губами к его ладони, оставив на коже легкий поцелуй. Но для Скорпиона это прикосновение показалось самой обжигающей вещью в мире. Он не отдавал себе отчета. Секунда — и Томаш оказался прижат к полу. Не успел Смоук открыть рот, чтобы вновь ранить словами сердце, как Куай Лянь впился губами в его теплые губы, перекрывая ход звукам. Целовал яростно, жадно, ревностно. Томаш широко открыл глаза, в неверии смотря на брата. Этот поцелуй приносил лишь саднящую губы боль. В нем нет и толики нежности. Смоук начал сопротивляться. — Куай… — Томаш замычал в рот, подняв над его головой руку. Но Смоук не может ударить Скорпиона. Старшие Боги, только не его! — …Лянь! Скорпион разорвал этот поцелуй, жадно глотнув воздуха. Легкие горят, как и губы. В голове шумно. И от чего его так унесло? Одна чарка вина или факт того, что Томаш создал новые отношения? Темные глаза опустились на раскрасневшегося брата. Только вот глаза Томаша горят отнюдь не желанием. Нет. — Не смотри на меня так, — голос вновь охрип. Он даже не будет пытаться прочистить горло. — Не смотри так обвиняющее. — Я хотел разделить свою радость с тобой. — Томаш отполз от Куай Ляня, зажав ладонью рот. Со стороны может показаться, что его тошнит. А может, и тошнит. Куай Лянь сел на колени, низко опустив голову. Уставился в пол, понимая свою ошибку. Боже, какой же он идиот! — Прости, — Скорпион сжал кулаки. — Я сорвался. Тишина в комнате нервировала. Пусть Томаш накричит на него. Пусть разок хорошенько ударит, чтобы мозги встали на место! Сделай это! Но вместо удара, которого он так желал, его голову обвили теплые руки. А лоб уперся в крепкую грудь. Куай Лянь с такой силой вцепился в спину брата, словно он его последняя надежда. Томаш лишь крепче обнял его в ответ, стоя перед ним на коленях. — Я не оставлю тебя, Куай Лянь. Я всегда буду рядом. В любой момент. Только позови. Прости, что разбиваю тебе сердце. Прости, что я посмел полюбить другого человека. — Нет! — Вскрикнул Куай Лянь, до хруста швов дернув его за рубаху. — Не говори подобного! — Он затряс в руках ошеломленного брата, рыча от ярости. — Это ты поступаешь правильно! Не я! — Куай Лянь, слишком громко… — Но Скорпион не слышал его, выливая из пустоты свою боль. — Больше никогда не смей говорить мне, что сожалеешь! Твою мать, поклянись мне! — Клянусь! Клянусь! Только понизь голос! Они оба затихли. Куай Лянь тяжело дышал через рот, словно пробежал марафон. Он оттолкнул Томаша в сторону, поднявшись на ноги. Мужчина подошел к окну, открыв ставни. Высунулся наружу, чтобы подышать. Разлитое рисовое вино уже начало испаряться. И в комнате повис удушающий аромат алкоголя. — В твой первый день в клане, — голос Куай Ляня утих, стал сухим и надтреснутым, — мы с братом хорошенько тебя отлупили. Тебе было девять. — Куай Лянь. — Томаш поднялся на ноги, все еще не двигаясь с места. — Я помню, как проходил мимо твоей комнаты, — Скорпион медленно обернулся на бледного брата, — и слышал твои всхлипы. Тебе было страшно. Больно и одиноко. Тогда я подумал, — воин поднял глаза к потолку, скользя взглядом по дереву, — что ты заслужил боль. — Это все в прошлом. — Но ты не сломался, — Куай Лянь вернул внимание на Смоука. — Пытался снова и снова. Би Хань крепко избивал тебя, стоило ему услышать, как ты называешь его братом. — Он до сих пор не смерился. — А я стоял и молчал. Наблюдал за твоими мучениями, считая чужим. — Но теперь это не так. — Томаш, — Куай Лянь отошел от окна. — Если Би Хань тебя отпустит, в этом я почему-то не сомневаюсь, никогда не оборачивайся назад. Создай свою семью. — Я не брошу тебя! — Томаш в два шага оказался подле брата, схватив его за руку. — Посмотри на меня. — Потребовал мужчина. Они встретились глазами. И в темном океане Смоук смог различить чужую боль. Мужчина рвано выдохнул, вновь заключив Куай Ляня в объятия. Прижался губами к его макушке, поглаживая напряженную спину. Оба понимают, что для них это конец. Рубикон пройден. И пути назад больше нет. — Я люблю тебя, — прошептал Томаш, сдерживая рвущиеся наружу эмоции. — И всегда буду. — Спасибо тебе, — Куай Лянь отстранился от брата, всматриваясь в его зеркало души. Оно покрылось рябью. — Последний раз. Не хочу, чтобы ты запомнил боль. Он наклонил голову набок, коснувшись губами теплых губ Томаша. И Смоук открыл рот, впуская в себя горячий язык Скорпиона. Они прижались друг другу, остервенело целуясь и обжигаясь от нависшего над ними запрета. В последний раз. Ночь все спрячет. Куай Лянь оторвался от губ Томаша. Сделал шаг назад, скользя взглядом по его крепкой фигуре. Он не станет лезть ему в душу. Больше это не его дело. — Иди, — кивком головы он указал на дверь. — Я приберу беспорядок. Томаш хотел ему что-то сказать. Но не стал будоражить остывший воздух. Молча покинул чужую комнату, тихо прикрыв за собой дверь. Куай Лянь подошел к столу. Взял бутылку за горлышко. И как бы ему не хотелось разбить ее о стену, мужчина воздержался от подобных действий. Вышел из комнаты и дошел до туалета, куда и вылил остатки алкоголя. А бутылку выкинул в урну. Вернулся к себе и убрал стол. Потушил свет, скрывшись в спальне. На удивление, он очень быстро уснул. И воспаленный разум не терзали угрызения совести и анализ собственных ошибок. Все. Отпустил. Ты свободен, Томаш.