Сердце дракона

Любовь слепа и нас лишает глаз.

Не вижу я того, что вижу ясно.

Я видел красоту, но каждый раз

Понять не мог, что дурно, что прекрасно.

      Рейна танцевала с его братом, и вечер растратил те крохи хорошего настроения, что пытался собрать Эймонд. Он хотел показать своему окружению, в кого превратился бывший король, но бунтующая жена снова всё испортила. Её жест — танец с Эйгоном — был красивым, и от того на душе становилось всё более паршиво. Джейн Талли что-то болтала, но красивая мелодия её голоса не приносила успокоения, наоборот — раздражение росло всё сильнее. Он желал проучить Рейну, приглашая на танец Талли, а получилось так, что это жена наказала его.        «Отличный праздник, брат, веселись, а я вернусь к себе. Самочувствие не позволяет долго быть не ногах», — Эйгон даже похлопал по плечу, по-отечески, и, наверное, слышал, как скрипнули его зубы. Захотелось коснуться короны, чтобы убедиться, точно ли она ещё на его голове, но конечно Эймонд не стал этого делать. И тут же ощутил презрение к собственному малодушию.       Он покинул праздник под обеспокоенный оклик своего десницы, но не обернулся. На улице бросил короткое «лошадь» и тут же приказ был исполнен. Его конь нёсся быстро, но это было ничто по сравнению с полётом на драконе. Эймонд остановился перед Вхагар и спрыгнул на землю — её зелёные глаза, полные спокойствия, смотрели, не мигая. Наверное, она хотела ему что-то сказать, но он не Рейна, не мог её услышать. Сейчас Эймонд не мог услышать даже себя.        «Лети, куда хочешь», — прошептал он Вхагар, понимая, что покоя не будет ни за земле, ни в воздухе. Время как будто замерло, но впереди показались очертания Драконьего Камня. Дракон почувствовал то, что не осознавал его всадник, и летел прямо к острову.       «Надо же, сам Эймонд Первый решил скрасить нашу трапезу своим присутствием», — Деймон если и удивился, то виду не подал, держался как всегда невозмутимо, как будто визит Эймонда был обычным делом. Ужин проходил в непривычной атмосфере: дети Деймона и Рейниры делились впечатлениями о прошедшем дне, Джоффри интересовала Рейна и Эймонд внезапно обнаружил себя отвечающим на многочисленные расспросы мальчишки. Атмосфера теплоты и уюта, витавшая в воздухе, была ему незнакома. Это ведь и его семья тоже, впервые подобные мысли посетили Эймонда: его дядя, сестра, кузены. Он всегда видел в них врагов и соперников, но та глава истории их семьи закончилась и началась совсем другая.        — Что привело тебя на Драконий Камень? — за ужином никто не спрашивал Эймонда, только меняли тарелки с блюдами, да подливали вина, но после Деймон жестом пригласил следовать за ним и остановился на просторном балконе, откуда открывался красивый вид на пролив и на драконов, круживших в небе. — Рейна, в ней дело? — проницательности дяде было не занимать. Он не просто задал вопрос, понимая, что попадает в цель — это было приглашение к разговору. Эймонд молчал, медлил с ответом, вдруг ощутив себя балансирующим на краю пропасти. Последним, кто мог понять, что творится у него на душе, был отец, король Визерис.       — Я понимаю её всё меньше и меньше. Хотя о чём я, понимания у нас никогда не было. В тот день, когда Рейна возражала мне на Большом Совете, всё только началось. Иногда она смотрит на Железный Трон так, словно хочет занять его единолично.       — Вовсе нет, — Деймон издал короткий смешок. Портрет собственной дочери из уст Эймонда вовсе не удивил его. — Рейна боец и лидер, а ещё её отличительная черта — верность. Она дала тебе клятву и никогда не нарушит её. Моя дочь выбрала тебя, а ты её. Вспомни, за что?        Слова дяди крутились в голове, когда Эймонд пытался уснуть в старой комнате своей супруги. За что он выбрал её? Простого и логичного ответа не было. Он хотел её и получил, а вместе с ней и корону. В её глазах было столько свободы и любви к жизни, хотелось испить хотя бы жалкий глоток, узнать, что же это за вкус.        «Если ты хотел покорную жену, которая, кроме «да» и «нет» ничего сказать не может, стоило выбрать кого-то из дочерей Фреев!», — сказала Рейна однажды и была права. Эймонд мог выбрать кого угодно, но выбрал её — драконью дочь с огнём в крови, так похожую и совсем не походящую на него одновременно. Он хотел бы никогда не слышать слов Хелейны, пророчивших судьбу его жены. И хотел бы, чтобы Рейна сейчас оказалась рядом. Он наказывал её одиночеством и этим же хотел уберечь от возможной судьбы, но сам отчаянно скучал.

***

      Корвин сообщил, что её супруга нет не только в замке, но и в Королевской Гавани: «Вхагар видели летевшей над Черноводной, Ваша Светлость»; и Рейна понятия не имела, что ей думать. Оставалось только гадать, куда мог направиться король. Она злилась на него, но всё равно скучала, а за это злилась уже на себя. Королеве было над чем подумать, но помешали два спорящих голоса. Рейна сразу узнала их и поспешила вмешаться.       — Пожалуйста, не уходите, я не могу больше быть с ним, я здесь задыхаюсь! — принцесса едва не умоляла мейстера на коленях, но заметила приближение Рейны и мгновенно переменилась, в её голосе и взгляде проступила жёсткость. — Это ваша задача, вы не можете взять и уйти.       — Меня ждут люди, госпожа, которые тоже нуждаются в помощи. По ночам королева Алисента всегда оставалась с принцем…       — Что у вас случилось? — Рейна вмешалась, как только поравнялась с ними. — Вас слышно на весь замок.       — Принцу Эйгону стало хуже, он переутомился, но я не могу остаться.       — Я тоже не могу, — Хелейна отбросила на пол полотенце, которое сжимала в руках. — Я задыхаюсь, когда нахожусь рядом с ним, — её слова звучали финальной точкой и бросив их, принцесса устремилась прочь так быстро, словно боялась, что уйти ей не дадут.        — Идите, мейстер ..имя?.. — Рейна вошла в комнату Эйгона, который наверняка слышал спор, и погрузилась в мрачную атмосферу — в помещении царил полумрак и витал запах целебных трав.       — Будете развлекать меня вместо сбежавшей жены? — без своей маски, лежащим в постели с полотенцем на лбу, принц Эйгон не выглядел таким сильным, но и слабым его назвать Рейна не смогла бы. Мешал цепкий, пронзительный взгляд, что блуждал по её силуэту. — Слишком много ступеней, — его губы дернулись в усмешке, — переусердствовал.        — Если выпьете немного макового молока, то сможете поспать и всё пройдет, — Рейна на мгновение растерялась, отчасти не понимая, что толкнуло её прийти сюда, но заметила железный тазик с водой на тумбочке у кровати и поспешила смочить полотенце. Она чувствовала себя странно и неловко, особенно под прицелом светлых глаз, что следили за каждым жестом, но не хотелось показывать своё замешательство.        — Маковое молоко затуманит разум, я не хочу. Раз уж вы здесь… — Эйгон помедлил, словно раздумывал, стоит ли продолжать, но всё же озвучил свою просьбу. — Может, почитаете вслух? Это поможет отвлечься от боли.        Книга нашлась рядом с кроватью, но совсем не та, что ожидала Рейна. Хелейна или Алисента — наверняка кто-то из них — читали сонеты одного из творцов Валирии. Отыскав закладку, засохший цветок, Рейна продолжила. Она читала сонет за сонетом в тусклом свете свечи, и вскоре забыла, что у неё есть слушатель — Эйгон не отвлекал и никак не выдавал своё присутствие, даже как будто бы перестал дышать, и вскоре Рейна решила, что он уснул. Отложив книгу, она взяла полотенце и коснулась лба принца, чтобы проверить, отступил ли жар. Но королева ошиблась — Эйгон открыл глаза и перехватил её взгляд, а его пальцы поймали её собственные в ловушку. Этого жеста не должно было быть, как и его взгляда.       — Вам лучше? — спросила Рейна невпопад.       —  Меня совсем не удивляет, что Хелейна ушла. Она продержалась даже долго. Этот брак навязали нам обоим. А хотите, открою секрет? — Рейна не была уверена, что хочет. Серые глаза принца потемнели и стали похожи на небо перед грозой. — Глядя на наших детей, на дочь, я иногда думаю, чья же она? — Эйгон не позволил отпрянуть, всё ещё удерживая её руку. — Ведь моя сестра всегда смотрела с обожанием на другого брата. Добро пожаловать в нашу семью, моя дорогая королева, — слова в тихом голосе Эйгона резали воздух ударами хлыста, а её титул прозвучал почти как оскорбление. Рейна вырвала руку и направилась прочь, но Эйгон смог остановить её. — Сегодня, должно быть, чудесная ночь, моё одиночество скрашено столь прелестным созданием. «Любовь слепа и нас лишает глаз. Не вижу я того, что вижу ясно. Я видел красоту, но каждый раз понять не мог, что дурно, что прекрасно», — он цитировал наизусть строки, которые Рейна только что читала, и она поняла, кому же на самом деле принадлежит книга. — В благодарность я поделюсь с вами ещё одним секретом, моя леди. Драган из Лиса, он вам никого не напоминает?       — Нет, кого он должен мне напомнить? — поворот в разговоре оказался столь резким, но мысли Рейны быстро следовали за тем, кто их вёл, и отбросив лишнее, она сосредоточилась на важном, но ответа не было.       — Белые волосы. Светлые глаза. Покоритель огня. Вы правда не видите?        — Это невозможно! — предположение звучало полным абсурдом, но Эйгон говорил так уверенно — он вовсе не считал свои слова предположением.       — Как только мне станет лучше, я тебе докажу.       — Оба ваших предложения не имеют ничего общего с реальностью, — голос Рейны звучал ровно, но холод в нём невозможно было не ощутить. — Вижу, вам уже лучше, попробуйте поспать.       Рейна закрыла дверь за своей спиной, и толстая замковая стена тепепь отделяла её от Эйгона, но успокоения это не принесло. В столь поздний час пора было идти к себе, но она знала, что уснуть не сможет, поэтому спустилась в подземелья по привычному маршруту к огромному Чёрному Ужасу, в котором не раз находила молчаливую поддержку, но не в этот — слишком поздно Рейна поняла, что этой ночью она не первая, кто захотел взглянуть на легендарного дракона.       — Он прекрасен и ужасен, — Хелейна не обернулась, но кажется узнала Рейну по шагам. — Считаешь меня слабой, малодушной? Ведь жена должна быть подле мужа — «и в горе, и в радости», но я не хочу. Когда я сижу у его постели, кажется, что проходят годы… Я не хотела его, не хотела эту корону, но кто меня спрашивал.       — Меня тоже не спрашивали. Эймонд и мой отец решили всё сами, не ожидая моего согласия. Я могла покориться судьбе или воспротивиться.       — Не думай, что мы похожи, Рейна, — Хелейна остановилась перед ней. Светлые глаза, точно такие же как у Эймонда, смотрели так пристально, проникая в самую душу. — Я помню, как ты появилась в Красном Замке, вместе с Рейнирой, Деймоном и вашей семьёй. Эймонд смотрел на тебя так, словно хотел украсть и спрятать от всего мира — только для себя. Эйгон тоже смотрел, хотел понять, что так заинтересовало его брата. Ты появилась и наша жизнь обратилась в пепел.       — Мой союз с твоим братом уберёг наш дом от раскола.        — Но он разрушил мою семью.