Сердце дракона

Такой она была женщиной, что её глаза проникали в моё сердце, губы, в мой ум. Даже один единственный взгляд я бы не променял ни на что на этом свете. Каждый раз, когда она произносила моё имя, я оказывался в Раю.

      Вхагар тяжело опустилась на землю неподалеку от Драконьего Логова, когда Королевскую Гавань окутывали сумерки, но сир Корбрей ждал королевскую чету, чтобы сопровождать в замок.       —  Есть кое-что, что вы должны знать, Ваша Светлость, — Корбрей не терял времени зря, сразу перешёл к делу. — Пока вас не было в Гавани, вдовствующая королева, принцесса Хелейна и принц Эйгон вышли к людям. В то же время в городе распространились слухи о проишествии с принцем у Грачиного Приюта, — рыцарь белых плащей не сумел подобрать нужных слов, но Рейна поняла его. Король тоже прекрасно понял.       — Вот как, хорошо, — лицо Эймонда не выражало ровным счетом ничего, губы сомкнулись в тонкую линию, а взгляд стал жёстче — он задумал ответный ход и ход этот королеве-матери не понравится. Рейне в какой-то момент показалось, что разлад Эймонда и Алисенты остался в прошлом, но теперь она понимала — то была лишь видимость.       Эйгон — «Король на сто дней» — появился в королевской столовой в сопровождении своей супруги-сестры Хелейны. Его тело скрывал от посторонних глаз просторный плащ, лицо золотая маска, немного походившая на ту, что когда-то носил его отец. Сложно было понять, что за эмоции обуревали его и Хелейну, когда они вдвоем снова заняли свои места за столом впервые после долгих месяцев. Рейна помнила те редкие минуты, когда Хелейна делилась с ней сокровенный, принцесса не была счастлива с мужем и его состояние в какой-то степени стало для неё облегчением, но теперь, как и полагается хорошей жене, шла рядом, готовая в любой момент протянуть руку.       — Рад видеть тебя снова с нами, брат, — Эймонд улыбался, но улыбка не коснулась его взгляда, а его мысли были надежно скрыты от окружающих. Рейна могла только предполагать, что чувствовал её король-супруг при виде Эйгона.       — Жаль, что я не смог попрощаться с тётушкой. Но может быть ты скрасишь мой досуг, побалуешь новостями?       — Есть одна новость, брат. Принцесса Хейра и её дракон скоро отправятся на Север. Она станет женой Кригана Старка.       — Нет! — кубок принцессы Хелейны выпал из рук и со стуком покатился по полу. — Я не отпущу мою дочь на север, ни за что! — никогда Хелейна не возражала брату, всегда смотрела на Эймонда с обожанием, Рейне даже казалось, что ее чувства выходят за рамки сестринских. Но если бы сейчас Хелейна вцепилась ногтями в его лицо, вряд ли кто-то бы удивился. После гибели сына, Хейра оставалась единственной отрадой для Хелейны — для всех в Красном Замке, её весёлый смех заставлял таять даже холодные стены. Представить маленькую госпожу среди снега и холода Хелейна не могла, да и Рейна тоже. Ещё на Драконьем Камне ей не верилось, что Эймонд примет такое решение, он колебался, но по возвращению в Красный Замок всё изменилось.       — Моя дочь не поедет в Винтерфелл, как и мой дракон, — Эйгон сорвал с лица маску и больше ничто не скрывало уродливую плоть, которую не пощадил огонь Вхагар. — Никогда этого не будет.       — И как же ты помешаешь этому? — Эймонд поднялся на ноги вслед за братом, пытливо ожидая ответа, но не дождался. — Всё уже решено. Старкам направлено наше предложение. Джейхейра и Солнечный Огонь скоро покинут Гавань, — король подвёл черту, давая понять, что разговор окончен и обсуждений больше не будет. — Наслаждайся завтраком, дорогая, — мимолетно коснувшись ладони Рейны, Эймонд покинул столовую. Завтракать уже никому не хотелось.       — Рейна, поговори с ним! — стоило королю покинуть столовую, как Хелейна бросилась к ней, готовая умолять. — Тебя он ещё может послушать, только ты можешь отговорить его, хотя бы попробуй!       Рейна молчала, ей нечего было сказать. Может, Хелейна не ошибалась, и у неё получилось бы. Вот только королева понимала, насколько верным было решение её супруга. Брачный союз между их Домами был необходимым. Сестра короля всё поняла по её лицу, — здесь поддержки она не отыщет, — отняла ладони от рук Рейны и отступила. От неё повеяло холодом, королева ощущала его почти физически. В какой-то момент они сблизились, но теперь снова непреодолимая пропасть разделяла их. 

***

      Над Королевской Гаванью сгущались тучи. Всё началось с появления Эйгона в септе, а потом случилось происшествие, всколыхнувшее народ — на рынок попало отравленное мясо, люди заболевали один за другим. Расследование не давало результаты, а корабли с продовольствием не могли зайти в Гавань из-за штормов, что не оставляли Черноводную почти неделю. Но был ещё третий фактор — некто, разжигавший ярость горожан изнутри. Выходец из Лиса, бродячий артист — повелитель огня — и его красивая спутница давали представления на берегу реки, а потом разжигали костёр и затевали разговоры, в которых ходили по краю. Можно было велить «Золотым плащам» схватить их, но это решение было бы поспешным. Королева Рейна и её верный рыцарь прятали свои лица под чёрными плащами, а своё положение под одеждами простолюдинов, и слушали Драгана из Лира — то было решение королевы, и Эймонду оно совсем не нравилось, но спорить он не стал, зёрна здравого смысла утаить было бы сложно.        Чёрные чернила на светлой бумаге в его уставших глазах расплывались, линии теряли свою направленность, а очертания букв сливались в одно. Эймонд отложил письмо и устало прикрыл ладонью лицо — смысл послания ускользал от него, а в мыслях так и осталось стоять изуродованное огнём лицо старшего брата. От Эйгона осталась одна лишь тень, но тень эта имела плоть и кровь, с ним нужно было быть осторожнее, на поддержку Хелейны тоже больше рассчитывать не стоило, но король не жалел о своём решении. Хейра и Старк — то будет хороший союз.       — Ты тоже пришла отговаривать меня? — заслышав тихий шелест шагов, Эймонд сразу узнал их — вдовствующая королева так давно не приходила к нему, проводя всё своё время со старшим сыном, но удивления не было — лишь толика раздражения, что кто-то потревожил его уединение.       — Нет. Свадьба Хейры и Старка — это действительно хорошее решение. — Алисента удивила дважды: своими словами и жестом — мягко накрыв его ладони своими, мать присела рядом. — Я здесь не из-за них. Тебя что-то тревожит в последнее время, ты сам не свой с тех пор, как вернулся с Драконьего Камня, Эймонд.        — Разве у меня мало поводов, чтобы тревожиться? — плавно убрав руки со стола, Эймонд разорвал телесный контакт. Мать смотрела внимательно, и даже с волнением, он уже и позабыл глубину её глаз — всё своё тепло долгие месяцы Алисента отдавала Эйгону. — Старки и их загадочные послания, Триархия, волнения в городе… разве этого мало?       — Но ведь дело не в этом, — Алисента произвела его на свет и этого уже не изменить, она его мать, и часть его всегда будет стремиться ей на встречу. Но вот какая? Хотелось бы думать, что малая.       — Слова Хелейны всегда сбываются? — он не думал об этом спрашивать, не хотел проявлять слабость и пускать её в свою душу, но тяжкий груз мрачных мыслей не давал покоя.       — Всё, что я слышала от неё, сбылось. А что не сбылось… проверять не хотелось. Что она тебе сказала? — Эймонд колебался. Открыться матери после всего, что между ними произошло, довериться ей… что будет потом? Всадит нож в спину или поддержит?        — Что Рейна умрёт от пламени Вхагар, как и её мать Лейна…       — Я знаю, как она умерла, — мягко перебила Алисента, уберегая его от необходимости произносить вслух свой страх. Она долго молчала, и Эймонд уже решил, что зря рассказал все. — У Лейны уже были девочки, когда это случилось. Но ты не захочешь проверять. Выход только один, она не должна забеременеть, а наследники… есть другие, та же Джейн Талли, она будет рада.       — Не нужно, — Эймонд прервал её, не желая дальше слушать. Слова матери взвились в его разуме злостью, но вовсе не на неё. Алисента сказала то, что должна была сказать. Она права, не было другого выбора: или отдаться в руки судьбе и ждать, что будет или же…       Рейна всегда возвращалась в замок, минуя Балериона. Были и другие тайные пути, но этот — самый короткий в её комнаты. А Эймонд наоборот давно не спускался в подземелье. Он не знал, что сделает, и что скажет ей — отчаяние и злость превратились в огненную смесь, а фиалковые глаза его жены всегда служили успокоением, но в этот раз умиротворения его терзаниям не принесли. Эймонд не должен был приходить к Рейне, не сегодня, но ноги сами несли его к жене.       — Я ведь просил не выходить тебя из замка тайно, в городе неспокойно, — Рейна смотрела на него внимательно, пытаясь понять, что кроется за резкими словами, и Эймонду вдруг привиделось, что её взгляд похож на то, как совсем недавно смотрела Алисента. — Тебе обязательно всё делать наперекор, обязательно надо показать, как сильно ты не зависишь от меня? — его слова не коснулись её.       Рейна опустила руки на его плечи, и доверие в её взгляде оказалось острее валирийского меча. Эймонд впился в её губы, и все мысли отошли на задний план. Все, кроме одной — он хотел её так сильно, что было больно дышать. Зажмуриться и представить свой мир без неё даже на миг было невозможно. Он растворялся во взгляде её красивых глаз — никогда ещё никто так не смотрел на него. Одним взмахом пушистых ресниц Рейна Таргариен, его жена и королева, умела обезоружить. Но любовь — это слабость, это самый отравляющий яд.       Эймонд толкнул её к стене, придерживая за бёдра. Грубо, повинуясь лавине эмоций, целовал открытые участки её тела, но Рейна не оттолкнула его, наоборот — её пальцы вплелись в его волосы, а губы искали его губы, и это ещё больше сводило с ума. Он ненавидел её многослойные платья. Завел её ногу на свое бедро и вошел в неё без прелюдий. Под тихие стоны он двигался в ней всё сильнее и резче, вжимая в каменную кладь стены, и весь мир померк, кроме её горячего тела.       На её спине, фарфоровой коже, остались грубые царапины. Рейна спала на животе, обнажённая и умиротворенная, в прочной уверенности, что любой шторм обойдет её, пока рядом супруг, но красноватые царапины отдавались кровоточащими ранами на его сердце. Ночь вступала в свои права, но мрачные мысли одолевали короля. Он совершил ошибку, приблизившись к ней. Поддался своим эгоистичным желаниям. Но теперь король принял решение — Рейна никогда не окажется перед Вхагар, как её мать. Даже если цена её жизни отсутствие наследников, он готов её заплатить.