Сердце дракона

Вот тебе первый урок. Мы — не то, что на нас надето. И не то, что блестит. Мы — это дух, что живёт внутри нас.

      Каким бы Эймонд стал правителем, если бы не нашёл в себе смелости предстать перед собственным народом? Когда его распоряжение открыть ворота привели в исполнение, толпа готова была хлынуть вперёд, чтобы покинуть город. Золотые плащи, повинуясь приказу, оставались в стороне и не сводили взглядов с людей и затерявшегося среди них короля-регента, чтобы в любой момент броситься на защиту. Горожане двинулись вперёд, но остановились, когда человек, что стоял в воротах, откинул плащ, открывая своё лицо. На какое-то мгновение Эймонд перенёсся в прошлое — когда предстал точно так же перед самым грозным драконом Вестероса – обозлённая толпа не сильно отличалась от дракона.        — Вы можете уйти, ворота открыты, но для начала выслушайте меня. Вам было нелегко столько месяцев держаться в голоде и холоде, ваше желание покинуть Гавань абсолютно справедливо. Но смутные времена позади. Блокада пролива Глотка снята, и очень скоро наши склады снова наполнятся запасами продовольствия. Каждый из вас получит всё, что ему обещали и всё, что ему полагается. Мы заключили мир с принцессой Рейнирой, и больше не прольётся кровь человека или дракона.        «Драконы! Смотрите, драконы!» — раздались крики в толпе и люди друг за другом поднимали к нему глаза. Много лет Королевская Гавань не видела столько драконов. Эймонд узнал Сиракс и Караксеса, но с ними было ещё несколько молодых, должно быть, драконы Бейлы и Джейса. Его жена назвала бы их наверняка. Если в небе сейчас действительно её сестра со своим женихом, Рейна будет рада. Принцесса Рейнис прибыла в Красный Замок первой, а теперь и другие Таргариены с Драконьего Камня следовали за ней – это означало, что корабли Корлиса Велариона тоже уже совсем рядом, а скоро прибудут и представители великих Домов. И тогда случится то, чего он, Эймонд, так сильно хотел, — корона Завоевателя и Железный Трон с того момента будут принадлежать ему.        — Нет, я не готова смотреть на это. Мне нужно к сыну, — королева Алисента не была готова встретиться лицом к лицу со своей бывшей подругой и соперницей в борьбе за власть, и винить её не хотелось. В первый же вечер Эймонд защитил свою жену перед матерью и её семьей, но началась холодная война. Появление принцессы Рейнис, а затем и Рейниры с Деймоном Алисента восприняла как вторжение. Все мероприятия она игнорировала, проводя всё своё время у постели больного сына, и никто не смог бы упрекнуть её, но долго так продолжаться не могло. Когда вассалы прибудут в Гавань, на коронации нужно будет показать единство их семьи, а не новый раскол. Но пока что думать об этом не хотелось.        Рейна свободно покинула замок и миновала Драконье Логово, разрушенное Мелеис – его только планировали начать восстанавливать – чтобы вместе с Вхагар встретить долгожданных гостей. Не стоило принцессе выходить без сопровождения, но Рейна никогда не ощущала себя принцессой в полном смысле этого слова. Много лет она провела в свободолюбивом Пентосе, а потом на Драконьем Камне, жизнь там не подчинялась дворцовым правилам и сводам этикета.        «Здравствуй, драконья дочь», — Вхагар смотрела на неё не мигая, а в голове уже привычно зашелестел тихий голос на старом валирийском языке. Рейна прижалась к шершавой чешуе — тёплой и приятной — и взглянула на небо, где тёмные точки вырисовывались в силуэты: Караксес и её отец, рядом с ним Рейнира на Сиракс и ещё двое, в которых смутно узнавались Вермакс и Лунная Плясунья — Бейла не смогла злиться на неё долго.       Тем же вечером корабль флота Веларионов во главе с грозой морей Корлисом «Морским Змеем» доставил в столицу ценную ношу. Корвин Корбрей сопровождал наследие драконов, верный своему слову.        «Как я могу служить вам, миледи?» — спросил Корвин Рейну, и у неё был лишь один ответ. Корбрей присягнул на верность королю. Уже никто не добавлял приставку «регент», всё было очевидно.        Путь из своей спальни через тайный проход стал уже привычным делом. Когда Рейна не могла уснуть, она спускалась в подземелье, иногда оставалась там, разглядывая «Чёрный Ужас», иногда выбиралась к Вхагар. Рейна помнила, как отец пел Караксесу, и тоже пела. Ей хотелось снова очутиться в седле, сказать Вхагар «лети» и увидеть, как огромный мир становится крошечным, но что-то останавливало.        Привычно остановившись перед Балерионом, Рейна пыталась представить, каким огромным он был, сколько разрушительной силы в себе нёс — даже Вхагар показалась бы не такой уж большой рядом с Чёрным Ужасом. А ещё Рейне отчаянно хотелось хоть немного ответов. Таргариены верили, что только тот, в ком есть драконья кровь, сможет покорить дракона. Она не смогла, у неё даже не вылупился свой собственный дракон, но она слышала голос Вхагар, чувствовала её, как свою. Но Вхагар принадлежала не ей, и об этом Рейна тоже никогда не забывала.       — Ты ночуешь в мягкой кровати или в холодных объятиях Чёрного Ужаса? Мне стоит к нему ревновать? — Эймонд поднялся на ноги у каменной стены и бросил ей холщовый плащ, который Рейна едва успела поймать.       Днём они отлично вжились в свои роли супругов, которые поддерживали друг друга во всех делах, были друг с другом любезны и обходительны, но когда Гавань накрывали сумерки, всё менялось. Рейна следовала за Эймондом по тёмным улицам, никто не узнавал их и не нужно было никого и ничего изображать. В этот раз они попали на торговую площадь в самый разгар спектакля: высмеивая своих королей, народ иногда зрел в самую суть. В спектакле её прозвали «Таргариен без дракона», карикатурно изображая спасительницей на самой обычной метле, женившей на себе принца и прогнавшей двух несостоявшихся королев. Стоило бы разозлиться, но Рейна пила вино и смеялась, и даже горячий шёпот Эймонда не смутил.        — Мне велить казнить их всех? — супруг склонился к её лицу, почти задевая мочку уха нарочно, играя в свою игру, но вместо того, чтобы отстраниться, как она делала всегда, Рейна только рассмеялась. Спектакль закончился, толпа стала расходиться, и они тоже ушли прочь.        — Я говорил вечером с твоим отцом. Думаю, Деймон ждёт, что я назначу его десницей. Что думаешь об этом? — от веселья Эймонда не осталось и следа, такого поворота в разговоре Рейна не ожидала. И уж точно не могла подумать, что Эймонда заинтересуют её мысли.        — Уверена, что ждёт, — Рейна задумалась, не торопилась с ответом, подбирая слова. — Но я бы поступила иначе, про всей моей любви и уважении к отцу, иногда амбиции застилают его глаза. К тому же ты итак сможешь обратиться к нему за советом, если захочешь.        Эймонд знал, кого хочет видеть своим десницей, но ответ Рейны стал неожиданностью, он ждал иного — что попросит за отца, а она поступила совершенно наоборот. Честно поделилась своими мыслями. Его жена была не только красива, но и умна, и ей не нужен был флот Морского Змея, даже дракон не нужен был, чтобы быть собой. Только она этого пока что не осознавала.       — Вернёмся в замок, уже поздно, — Рейна подпустила его ближе, а потом опомнилась и заторопилась прервать прогулку, но Эймонд не готов был с этим соглашаться. Поймав за руку, он потянул её на себя, и Рейна упала в его объятия, потеряв равновесие и тут же оказавшись в ловушке. Уперевшись руками в его торс, хотела отпрянуть, но Эймонд не позволил ей этого сделать. Смотреть на её жалкие попытки бегства порядком надоедало. Их браку не хватало одной важной детали и он начинал терять терпение. Рейна сдалась. Ладони скользнули к его затылку, приоткрытые губы встретили его, она дрожала, теснее прижимаясь к его телу. Эймонд длил и длил поцелуй, пока не лишился способности дышать, но стоило взять передышку и иллюзия развеялась. Рейна опомнилась и поспешила отпрянуть.        — В чем дело, Рейна? — Эймонд не спешил отпускать её. Приятное тепло и тонкий аромат её тела дурманили, кружили голову, хотелось продлить эти ощущения, не отпускать её как можно дольше. А ещё хотелось понять, что творилось в хорошенькой голове его жены. Понять разъярённую толпу или дракона оказалось куда проще.       — Я не могу, — обронила она, словно превозмогая себя.       От иронии момента захотелось рассмеяться. Столько женщин в Гавани хотели бы оказаться на её месте хотя бы на одну ночь. Рейна заключила с ним союз перед законом и Семерыми, но смотрела так, словно он хотел её съесть.       — Нам придётся, — Эймонд взял в руку её ладонь и провёл пальцем по тонкому шраму, точно такой же недавно зажил у него самого. Боги приняли клятвы.        — Сейчас ещё рано думать о наследниках, — можно было поклясться, она хотела отдёрнуть руку. После сложного дня — одного из многих — лёгкий в своём настроении вечер был так необходим, но теперь потерял всё своё очарование.        Обратно в замок шли молча. Рейна, погружённая в свои мысли, не замечала его взглядов. Привычно остановилась у Балериона, засмотревшись, и в какой-то момент Эймонд даже позавидовал ему, он не возражал бы против такого же взгляда. А ещё он предпочёл бы, чтобы жена так и оставалась в его спальне, но, соблюдая старые, никому ненужные традиции, она скрылась в бывших покоях Рейниры, и вечер окончательно был испорчен.        Эймонд сразу заметил чужое присутствие, вернувшись к себе, но не торопился разоблачать незваного гостя. Плеснул в бокал вина, мыслями то и дело возвращаясь к короткому разговору на площади — Рейна пыталась очертить вокруг себя границы, но разве такие существовали для Эймонда Таргариена?       — Не нужно, Хелейна, — лёгкие шаги сестры зашуршали в тишине, а потом он ощутил прикосновения к спине её хрупких ладоней. — Иди к своему мужу.        — Эймонд? — голос сестры дрожал от волнения, но его это не тронуло, только повторил жёстче свою просьбу, тогда Хелейна отстранилась, в светлых глазах загорелась обида. — Зря ты на ней женился. Думаете, что вы остановили раскол нашего дома, но вы его только отсрочили. Она умрёт в огне твоего дракона, как и её мать.       — Вхагар никогда не тронет её, — обернувшись, он наконец взглянул на сестру и Хелейна испуганно отпрянула. — Твои пророчества больше не сбываются, сестра, — она сама пришла в его спальню, но теперь, когда Эймонд приближался к ней, невольно отступала назад — слишком хорошо Хелейна знала это выражение тихой ярости на его лице. Но ничего не произошло. Только зазвучал жёсткий голос, от которого захотелось скрыться, спрятаться в объятиях матери. — Ты станешь ей подругой, сделаешь её жизнь в Красном Замке лучше, и не дашь её в обиду никому, даже, особенно, нашей матери.       Едва ли «принцесса без дракона» нуждалась в её защите, скорее наоборот. Рейна Таргариен держала спину прямо, а голову гордо поднятой, как валирийская королева. Подружиться с ней — последнее, чего хотела бы Хелейна, но Эймонд не просил, приказывал, а ослушаться брата она бы не смогла.