Сердце дракона

Чудовища опасны, а короли нынче мрут как мухи.

      Появление дракона не могло остаться незамеченным, да и Эймонд не стал бы скрываться. Вхагар опустилась к подножию каменных ступеней, где их уже ждали двое: Джекейрис Таргариен и молодой человек рядом с ним, загорелый, крепкий и светловолосый — Аддам Веларион, отнявший у неё Дрифтмарк. Он держался насмешливо, дерзко. Обернулся назад и в то же мгновение Морской Дым опустился у воды неподалеку. От Рейны не укрылся взгляд Аддама, брошенный на дракона — всё было ясно без слов. Бастард деда сделал то, что она не смогла дважды, чудом оставшись жива. Не умей Рейна так искусно владеть эмоциями, расплакалась бы от обиды.       — Тебе хватает наглости являться сюда после случившегося с принцессой Рейнис? — Джейс сжал рукоять меча и смерил их взглядом, полным такой ярости, что Рейне стало не по себе. Рейнира смогла принять предстоящий союз, но её сын? Имя Люка не прозвучало вслух, но Джейс всегда будет помнить брата, особенно при виде того, кто оборвал его жизнь. А Бейла, как она отреагирует и что скажет завтра на совете? Сестра наверняка поддержит своего будущего супруга. Совсем недавно объединение их ветвей казалось Рейне таким реальным, но надежда развеялась как дым, стоило ступить на земли Дрифтмарка. Не каждую трещину можно склеить.        — То был честный бой, — в отличие от кузена, Эймонд оставался абсолютно спокоен и непоколебим. Обычно Рейна всегда отменно владела собой, но Эймонд превзошел её и в этом. — Бастард из Халла. Я смотрю, ты нашел компанию себе под стать, лорд Стронг, — он владел оружием слова так же хорошо, как и мечом — всё попадало точно в цель. Джейс побледнел, потом покраснел от гнева и рванул вперед, намереваясь заставить Таргариена пожалеть о своих словах.       — Рейна, — Корлис Веларион прервал не успевшую начаться перепалку. — Рейнис ждёт. Она хочет видеть вас обоих, — враждебность «Морского Змея» ощущалась так же сильно, как и ярость Джейса, но, в отличие от молодого принца, хозяин Дрифтмарка отлично владел собой. Он с куда большой охотой выкинул бы Эймонда Таргариента с острова, но Рейнис хотела видеть Эймонда, и только по одной лишь этой причине Корлис остановил конфликт. Однако старая вражда разгоралась вновь.        — Бабушка! — Рейна взволнованно ахнула: так странно было видеть храбрую принцессу, утопающую в мягких перинах.        — Я скоро буду в порядке, дорогая. Юному мальчишке не так просто выбить меня из седла, — принцесса Рейнис встретила Эймонда, приподняв в беззлобной усмешке уголки губ, как будто они столкнулись не в пылу сражения, а на дружеском поединке. — Ваше появление на острове вместе означает перемирие между Гаванью и Драконьим Камнем?        — Я хотел бы этого, тётушка. В надежде на скорый союз, я сделал предложение Рейне.        — И что же она ответила?       — О, твоя внучка сказала «Дракарис». Хвала богам, Вхагар слушает меня, а не её, — Рейнис рассмеялась по-девичьи звонко, должно быть, представив эту картину. Рейна тоже невольно улыбнулась, не сумев остаться в стороне. Разговор с «Почти королевой» прошёл куда легче, чем можно было представить, похоже, раскол семьи печалил Рейнис, куда больше, чем она показывала. Но и судьба внучки заботила ее. «Подумай хорошо, дорогая, — прозвучали её слова на прощание, — чего ты ты хочешь на самом деле». Когда-то Рейна ясно видела свои желания: она хотела Дрифтмарк и летать на драконе, но Дрифтмарк был отдан другому, а дракон у неё так и не появился.        Рейну не пугал сам факт политического брака. Жениться по любви — удел простолюдинов; тем, в чьих жилах текла королевская кровь, крайне редко удавалось это, а даже если и удавалось… Отец и Рейнира поженились по любви, но у обоих оказалось слишком много амбиций, когда началась борьба за Железный Трон. Нет, иллюзий выйти замуж по зову своего сердца у Рейны не было, но брак должен был стать для неё путем к свободе, на котором ей никто бы не помешал, а муж — умелым инструментом в её руках. Эймонд Таргариен — последний, кто подошёл бы в качестве мужа в таком союзе. Он глядел так, словно хотел забрать её душу. Когда Эймонд касался её, Рейну не оставляло ощущение, будто она больше себе не принадлежит. От такого, как он, стоило бы бежать без оглядки, а она шла прямо в раскрытую драконью пасть.

***

      Корлис Веларион разбудил спящего дракона. Рейна слушала его пламенную речь, полную праведного гнева и ярости, замерев в затишье перед бурей. Один только факт присутствия Эймонда на совете оскорблял лорда Приливов, а выслушав Деймона, он совсем потерял терпение. Джейс, с присущей ему эмоциональностью Стронгов, с трудом сдерживался. Позицию матери он воспринял как предательство и, наверное, если бы не Корлис, набросился бы на Эймонда прямо здесь и сейчас. Но ни Корлис, ни бастард сестры Эймонда не волновали, его внимание принадлежало только Рейне, молча выслушавшей каждое слово своего деда, и ни один мускул на её лице не дрогнул при этом. Замечала ли её семья то, что видел он? Рейна мечтала покорить на драконе воздух, но ей куда больше шла другая стихия. Спокойная как штиль, она готова была устроить настоящую бурю.       — Я никогда не поддержу подобное, никогда не присягну Эймонду Таргариену, — самый настоящий шторм разразился в чертогах Драконьего Камня. — Вам придётся иметь дело со всей мощью моего флота…             — Сир Корлис, дедушка, — Рейна вышла вперед, на её лице играла улыбка. Кто-то может и обманулся бы, но не Эймонд. Не только Корлис Веларион был здесь штормом. — Я понимаю твой гнев, но мне тоже есть что сказать. Ты обидел меня, дедушка. Обещав Дрифтмарк мне, отдал его Аддаму, а теперь я слушаю твои угрозы. Не стоит. Никогда не стоит угрожать тому, за чьей спиной самый грозный из драконов. Сколько времени понадобится Вхагар, чтобы сжечь флот, которым ты так гордишься? — вопрос был риторический, а голос Рейны, звеневший холодом, превратился в сплошной лёд.       В зале повисла гробовая тишина — от милой девочки никто не ожидал столь дерзких речей. Разве что Деймон, уголки его губ приподнялись в улыбке, и Эймонд, поймав взгляд дяди, мимолетно улыбнулся ему.       — Дедушка Корлис, — Рейна продолжила гораздо теплее, точно уловив баланс беседы — когда стоило заканчивать с угрозами и примирительно смягчиться. — Не нужно ссор, мы ведь здесь собрались для того, чтобы уберечь дом Таргариенов от раскола. Я прошу твоей поддержки. В честь памяти моей матери — твоей любимой дочери Лейны. Мы обсуждаем союз, но не только политический. Эймонд предложил мне выйти за него — я согласна. Я прошу тебя, дедушка, не только о союзе — поддержи моего будущего супруга в его притязаниях на трон.        Одна стихия успокоилась, но её тут же сменила другая. Джекейрис Веларион покинул совет, обвинив Рейниру в предательстве памяти Люцериса, и Бейла устремилась за ним, но прежде чем уйти, обернулась к Рейне:       — Ты посягаешь на многое, но не замечаешь простых вещей. Дрифтмарк мог быть твоим только в одном случае — пока Люк оставался его наследником. Дедушка Корлис не отдал бы остров тебе. Он предлагал мне эту честь, но я предпочла иной путь. Ты слишком наивна, моя дорогая сестра.       — Спасибо за урок, Бейла, я его запомню, — в какой-то момент Эймонду показалось, что Рейна не выдержит, но она не дрогнула, провожая сестру взглядом, только побледнела. Прямая, как струна, она походила на мачту во время шторма — как бы стихия не пыталась согнуть её, держалась, не ломаясь.        После ухода Джейса и Бейлы совет превратился в хаос, в хоре голосов едва ли удавалось бы что-то различить, но Эймонд и не пытался. Рейна отошла к окну, переключая внимание на водные просторы, чтобы хоть немного отвлечься, и он остановился рядом.       — Идея улететь в Эссос больше не кажется мне такой плохой, — мимолетная улыбка осветила её изящное лицо и быстро погасла. — Что ждет нас в Королевской Гавани? Почему ты собираешь сторонников? Ведь там твоя мать. Только не говори мне про единство нашего дома, я хочу знать правду.       Спокойная водная гладь так контрастировала с обстановкой внутри замка и этим притягивала взгляд. Эймонд облокотился на каменный подоконник; всматриваясь в даль, он медлил с ответом. Зря Бейла назвала сестру наивной — вопросы из её уст звучали очень правильные.       — Моя мать крепко держится за трон. Она была регентом перед смертью отца, и стала им снова. У неё поддержка Отто Хайтауэра, моего деда, и десницы с его армией. Но Алисента не понимает одну вещь. Железный Трон не может принадлежать Стронгу или Хайтауэру — только Таргариену, способному его взять и удержать. В Красном Замке будет ещё хуже.       — Разве может быть хуже? — Рейна обернулась на спорящих, и Эймонд вместе с ней.       — Они выпустят пар, а потом начнут договариваться. Лорды совета прислушиваются к Рейнире, Рейнира — к Деймону, а он сделает всё ради тебя. В Гавани всё иначе: интриги, тайные союзы, крысы, что снуют и заглядывают во все щели.        — Что будет, если Эйгону станет лучше, достаточно лучше, чтобы вернуться на Железный Трон? — неожиданный вопрос Рейны на самом деле был глубже, чем казался. Всматриваясь в его лицо, она пыталась понять больше, чем могут дать лишь слова. Эймонд взял её тонкие пальцы в свои ладони — от него не укрылась, как вздрогнула Рейна, словно обжёгшись, и едва не отпрянула, но сдержала порыв. — Ничего не изменится, я пойду до конца. В ночь после похорон твоей матери я пришел к Вхагар, будучи уверенным, что она испепелит меня, поставил на кон свою жизнь, и получил дракона. Глаз — очень маленькая цена. У нас обоих уже нет пути назад, моя дорогая невеста. В этой игре престолов можно только победить или погибнуть.        — Ты… — Рейна не нашлась, что ответить. Говорят, что страх не осязаем, но Эймонд вдыхал её страх вместе с ароматом цветов.        — Кто? Монстр, чудовище… Вхагар?       — Ты скорее напоминаешь мне Чёрный Ужас.