Сердце дракона

Мир не позволяет девушкам выбрать, кем они хотят быть.

      Босые ноги Бейлы и Люцериса утопали в песке, когда они кружили в танце мечей, таком завораживающе опасном, а в небе над ними, то и дело опускаясь к водам пролива, Арракс и Лунная плясунья присматривали за своими наездниками. Шорох их крыльев, крики чаек, доносившиеся издалека, плеск волн и голоса её семьи — так звучала для Рейны Таргариен свобода. Дрифтмарк, окутанный тёмными водами, был её домом, наследием и местом, где можно было отбросить все маски, оставаясь самой собой. Рейна знала остров не хуже сестры, выросшей здесь под присмотром принцессы Рейнис, а любила ещё больше.        Прошло несколько месяцев с того момента, как они покинули Королевскую Гавань, получив желаемое: Люцериса признали наследником Дрифтмарка. И с тех пор ждали из Гавани плохих новостей, но ничего не происходило. Время будто замерло. Вороны, что летели от Драконьего Камня, несли спокойные вести: отец и Рейнира ждали ещё одного ребенка, и в этот раз девочку. Они были уверены в этом и выбрали имя – Висенья, в честь сестры первого короля династии Таргариенов.       Ничего не менялось вокруг, но что-то новое зародилось в самой Рейне. Раньше она могла веселиться день напролёт вместе с сестрой и Люком, а теперь вдруг старый замок Дрифтмарка стал для неё привлекательным. Даже Бейла, бесстрашная, всегда готовая устремиться на встречу приключениям, находила это место мрачным, но Рейна обретала там покой, которого так мало оставалось в её сердце. Время вокруг Дрифтмарка замерло, но чувство чего-то ужасного и неотвратимого не покидало её, и даже белый дракон больше не приходил во сне — его вытеснили зелёные глаза Вхагар.       Люк и Бейла могли продолжать свои дружеские потасовки на мечах до бесконечности, принцесса Рейнис оставалась в Красном Замке, а без неё никто не смел напоминать её внучке о поведении, не подобающем для леди. Рейна всегда уставала смотреть на них раньше, шла в Халл, или в Старый замок, или же просто гуляла по берегу. Так она поступила и в этот раз, но Люк вскоре нагнал на ступенях к Высокому Приливу, остановив лёгким касанием ладони. Бейла осталась одна внизу, у берега, и Рейна вдруг ощутила неловкость, но тут же обругала себя за глупые мысли. Это же Люк, её лучший друг, они ведь выросли вместе.       — Ты сама не своя в последнее время, – сжимая тонкие пальцы в своих, он вглядывался в её глаза, пытаясь найти ответы на свои вопросы, но непринужденный вид Рейны был как закрытая книга.        — Да нет, — аккуратно высвободив пальцы, Рейна ответила неопределенно, настолько, что сама не поняла бы собственные слова, и тут же добавила: — Наш дядя-король совсем плох, со дня на день прибудут плохие вести…        — Но пока ещё этого не случилось, — Люк нахмурился, следуя за обманчивым ходом её мыслей. — А потом мы станем лордом и леди Приливов, флот Морского Змея будет в наших руках. Что бы не произошло — мы справимся, — поддавшись порыву, Люк склонился к ней и, ощутив вкус его прохладных губ, Рейна не почувствовала абсолютно ничего. Люцерис истолковал её замешательство по-своему. — У нас много времени впереди. Мы привыкнем. Появятся наследники.       «Такие же светловососые, что никто не заметит подвоха», — внезапная мысль, пронзившая сознание, была столь абсурдной, дикой, что Рейне вдруг стало страшно от самой себя. Люк красиво говорил о том, каким будет их союз, но она слышала только одно: Дрифтмарк. Рейна отчаянно желала эту морскую крепость, почти так же, как собственного дракона, но ирония заключалась в том, что только Люк, объявленный королем наследником Дрифтмарка, мог воплотить её мечту в реальность. В Халле ходили слухи, тщательно оберегаемые, чтобы не дойти до принцессы Рейнис, о бастардах Корлиса Велариона и о прошении к королю, чтобы их признать. Женщина никогда бы не стала лордом Приливов, как не могла и занять Железный Трон. 

***

      Ветер бил в лицо, а мир вокруг вращался с такой скоростью, что кружилась голова. Картинки вокруг менялись: тёмные воды Черноводной, золотистый песок, старые замковые стены, а потом всё пространство заполнил громкий звук – полный отчаяния рёв дракона.        Рейна подскочила в кровати, не сразу осознав, где находится граница сна и реальности. Рёв Вхагар. Она точно узнала его. Он всё ещё звучал в голове, как будто бы она слышала всё на самом деле. Рейна никак не могла отделаться от странного ощущения – желание оказаться на улице, бежать навстречу неосязаемой цели, которое становилось всё сильнее. Так выглядел драконий зов. Только вот он не существовал, всего лишь старая легенда. Драконы не могли говорить с людьми, даже с теми, в ком текла драконья кровь.       — Что ты делаешь? — Бейла тоже проснулась, разбуженная неаккуратными действиями сестры: Рейна наспех накинула плащ и поспешно застёгивала пуговицы.       — Прогуляться хочу.       — Но ещё так рано. Рейна?        — Раз у меня нет своего дракона, я теперь и выйти на улицу не могу, когда вздумается? — резкие слова сорвались с её губ против воли. Рейна не хотела обижать сестру, не хотела быть резкой, но в неё словно вселился кто-то другой.        Первые рассветные лучи коснулись берега, когда Рейна спешила к Старому замку. Всё происходящее с ней выглядело настоящим безумием ровно до того, как остатки широкого крыльца не накрыла огромная тень. Вхагар опустилась на землю и всё вокруг задрожало на миг. Дракониха не мерещилась Рейне, зрение не подводило, она не сошла с ума, а сон оказался настоящим зовом. Эймонд Таргариен быстрым шагом приближался к ней и остановился совсем рядом, с силой сжав её плечи, словно пытаясь обрести опору.       — Он умер, Рейна, отца больше нет. Мать короновала Эйгона. Она хотела скрыть всё от нашей сестры и заперла принцессу Рейнис в её покоях, но тётушка сбежала и сейчас она на пути к Драконьему Камню. Вот и всё, всё закончилось.       Вглядываясь в зелень единственного глаза Эймонда — как она раньше не замечала этот цвет, точь-в-точь как у Вхагар — Рейна блуждала во мраке лабиринта его чувств. Боль от потери отца. Отчаяние. Страх. Рейна сомкнула объятия на его спине, прижимаясь так близко и тесно, словно хотела стать с ним одним целым — единственное, что она могла сделать. Столько лет она искала ответ, желая понять, почему Вхагар выбрала Эймонда, а не её. Теперь ответ буквально лежал у неё в ладонях: Вхагар выбрала того, кто нуждался в ней больше. — Отец постоянно говорил, что я похож на Деймона и на Рейниру, а я злился, не хотел никаких сравнений, ни с кем. Но он был единственным, кто меня замечал, — усмешка исказила его лицо, но тут же исчезла, когда Рейна коснулась его, повторяя семейные черты, что были ей так хорошо знакомы.       — Король говорил, что в тебе гораздо больше от Таргариенов, чем от Хайтауэров. По твоим венам бежит драконья кровь.       Алисента в молчаливом противостоянии Рейнире облачалась в цвет её родного дома — маяк Высокой башни в Староместе, всегда горевший зелёным, когда Хайтауэры собирали воинов. Эйгон бывало вторил ей, но только не Эймонд. Младший сын короля никогда не забывал свою кровь.       — Какое это имеет значение, когда наш привычный мир оказался в шаге от падения в пропасть? Помнишь, ты сказала, что хочешь улететь? Так давай. Улетим к Вольным землям, там ведь столько всего… Там никто не сможет нас отыскать.       — Эймонд… — на мгновение Рейне представилось, как они летят на Вхагар над Вольными Городами, свободные от своих имён. Но только на одно мгновение. — Мы не можем так поступить. Ты нужен своей матери и сестре, а я должна быть здесь, в Дрифтмарке.       — Нужен своей матери, чтобы помогать держать в узде братца-пьяницу, которого сделала королем нелепая случайность! — смех, полный злости, резанул воздух. Эймонд разомкнул объятия, отступив, и сразу стало холодно. Порывы прохладного ветра трепали полы её плаща, пробираясь под одежду, а рядом беспокойно вела себя Вхагар. — Я предлагаю тебе быть вместе, а ты говоришь мне о Дрифтмарке?       — Быть вместе, как кто? — Кем они были друг для друга? Рейна не знала ответ на этот вопрос, не нашла бы подходящего слова. Не друзья, не любовники — кузены двух враждующих ветвей одной великой семьи.        — Ты ждёшь от меня пламенных речей? Так их не будет. Любовь — это яд, который отравляет изнутри и делает слабым. Запомни это, моя дорогая леди Приливов. Ты получишь свой Дрифтмарк, а я получу корону, — снова приблизившись к Рейне, Эймонд коснулся её губ своими, и этот мягкий жест так сильно контрастировал с яростью в его голосе. Он целовал её неторопливо, почти нежно, и время замерло, огромный мир исчез, оставляя только их двоих.        — Как ты собираешься сделать это? — Рейна немного отпрянула, прижавшись лбом ко взмокшему лбу Эймонда. — Твои слова — это безумие. Есть Рейнира, твой брат…       — Увидим, — он коснулся ладонью её губ, заставляя замолчать, не желая больше говорить о политике и своей семье, и Рейна вдруг поняла, что делал Эймонд — он с ней прощался. Теперь только Семерым было ведомо, увидятся ли они вновь и кем станут в следующую встречу.        — Тебе пора, пока Вхагар никто не заметил, — Высокий Прилив еще спал, но рисковать было нельзя. Дракон, улетающий с острова, был слишком заметен.       Рейна подошла к Вхагар и та замерла, позволяя коснуться себя: целый шторм эмоций потек к ней от дракона, как вода, переливаемая из одного сосуда в другой. Взгляд зелёных глаз изменился, посветлел, обретая успокоение. Дракон и его наездник стремительно взмыли в небо и вскоре превратились в тёмное пятно, уменьшавшееся, пока совсем не исчезло. Рейна вглядывалась в чистый цвет неба, хотя ничего уже не видела, отыскивая в себе силы, чтобы вернуться в замок, но не могла заставить себя пошевелиться, словно окаменела.        — Рейна! — Бейла появилась среди руин, ошеломлённая увиденным, в её глазах, удивительного фиалкового оттенка, точно таких же, как у Рейны, поселился настоящий ужас. — Это же… это… — шок был столь велик, что Бейла не могла произнести вслух его имя, но Рейна не дала ей продолжить. Наверное, впервые в жизни, она оборвала сестру:        — Наш дядя-король мертв. Алисента короновала Эйгона. Нужно вернуться на Драконий Камень.