каменная лягушка в кружке чая

Серое небо замедляет мир. Оно безмолвно, беззвучно, смирно и сонливо. Оно холодно и строго: загоняет в дома, велит спать. Серое небо говорит: «Не намечается веселья, остается только за порогом ждать». Но в конце декабря, оно заглядывает светом в окна, шепчет: «Перед Рождеством, можно, немного помечтать...» Резная снежинка кружит в воздухе, появляясь из холодного небесного полотна. Все ниже и ниже, мелькая пушистыми гранями, она оседает на слабо припорошенную снегом темную траву, аккурат между двух пар ботинков, что стоят друг напротив друга. Когтевранец протягивает руку с длинным рукавом мантии к краю мантии красного цвета. Дергает так же за рукав, покачивает из стороны в сторону, в глаза не смотрит. Все пытается с духом собраться. Чан продолжает статуей стоять, с улыбкой на губах наблюдая за таким уязвимым, милым и задумчивым парнем. И как он только смел устраивать ему гадости. ― Миноя... ― М...? ― Мы мерзнем... ― Мгм... ― Ты что-то хотел мне сказать? ― М... ― Ты что-то хотел ведь. Минхо вдыхает глубоко, будто собирается нырнуть. Надувается от этого так смешно и, по глазам видно - нервничает. ― Пойдем со мной. ― Да хоть в Запретный лес, искать колонию акромантулов. ― На Святочный бал. ― Оу... Обидно становится уже вот здесь. На возмущенный, но пока еще сдержанный взгляд Ли, Кристофер чешет затылок. ― Я вообще идти не собирался... Если только не зависнуть с парнями у стола с алкоголем... ― честно признается Бан. Ли тушуется. ― А- Ну... Тогда забей. ― когтевранец чувствует себя глупо, что вообще позвал. ― Нет, если ты- ― сказать Чану не дают. Слышать оправдания или поблажки это меньшее, чего Ли сейчас хочет, в противовес тому, чтобы утопиться (лицом в подушке, не думайте). ― Нет, я сказал, что все нормально. ― Но ты не сказал. ― Ты должен был почувствовать. ― язвит, защищается. Чан знает, что его когтевранец так старается скрыть свою неловкость и скрыться уже самому. И вовремя ловит его руку, чтоб не удрал. ― И я почувствовал. Но не то, что ты говоришь, а то, что пытаешься сейчас скрыть. ― Мне некомфортно. ― Я знаю. ― Пусти. ― дергает рукой. ― Нет. Я хочу, чтобы ты открылся мне. Не выпускай иголки. Минхо глубоко вздыхает, смотря на замерзающую зеленую траву под ногами и постепенно успокаивается. Ему дают на это время. ― Все правда нормально. Если ты не хочешь идти туда со мной, то я просто потусуюсь с-... ― /Я хочу с тобой туда, где нас никто не видит. / Ли поднимает удивленный взгляд, забыв дышать. Он чувствует поглаживание казанков на своей руке чужими теплыми пальцами, видит эту легкую улыбку с блеском темных глаз и тушуется, лишь приоткрыв рот для ответа. Но слова застревают в горле как большая клубничная жевательная резинка. Такой же оттенок клубничной сладости приобретают и кончики ушей. Глаза когтевранца тут же соскакивают вбок, вновь пялясь на траву. ― Перестань. ― мявкает. Крис тихо смеется, притягивая того к себе в объятия. ― Ннн... ― вредно пыхтит Минхо, напрягаясь всем телом, чтобы выбраться, но секунда и он обмякает, губы покусывая на чужом плече. ― Я танцевать не умею, Минхо. ― тихо признаются. ― Я знаю. ― так же тихо в ответ. ― Что? Ты знал и все равно меня пригласил?? ― Конечно. Я же хочу тебя обыграть и победить в танцах. ― и смотрит, зараза синяя, с видом обнаглевшего ребенка. ― Айщ... ― вздергивает подбородок гриффиндорец, смотря свысока на этого- такого милого засранца... ― Мхм. ― ему в ответ лыбятся довольно. ― Ты когда таким быть перестанешь? ― Никогда-никогда.

ヾ○ヾ○ヾ○ヾ

⁂ ︾ Большой зал.

Нейтральная территория торжественных мероприятий:

Если бы дуэт Феликса и Хенджина можно было бы назвать чем-то неодушевленным - это было бы игривое золотое солнце меж душистых изумрудных ветвей сосен Запретного Леса. Солнце не боится смеяться звонко, ластиться к холодным корням, обогревать их. Солнцу нравилось спать, оседая бабочками на ветвях-плечах изумрудных древ... Феликс смеется звонко. Он переливается колокольчиками, сыплется золотистыми блестками, пахнет ванилью и кедровыми орешками в меду. Хван его вдыхает. Вдыхает и не может поверить, что держит в руках странствующий огонек тепла... ― Перестань... Я хорошо танцую его в одиночку, но не с кем-то... ― тушуется высокий блондин, когда Ли вновь хихикает с их неуклюжих столкновений в танце. И будто бы нет вокруг них еще сотни пар магов, что кружат по Большому залу в праздных нарядах. ― Ты танцевал вальс в одиночку...?? ― мягко удивляется Феликс. ― Под...дождем...? На веранде... ― неужели эта бледная кожа на скулах краснеет. ― Вау... ― в этих искренних глазах плещется восхищение. Трепещущая, такая сладкая улыбка появляется на губах. ― Как же я в тебя влюблен... ― шепчет его солнце тихо. Хенджин, не сдерживая улыбки, крепко обнимает парня, забив на вальс, а после мягко целует в нос и щеку... ︾ ︾ ︾

𓅓︾ Коридор Хогвартса.

Нейтральная территория:

За четверть часа до начала Святочного бала. . .

― Бан...Кристофер...Чан... ― голос, растягивающий слоги походит на манящий прохладный ветер. Чан, на его оклик, оборачивается. ― Как думаешь, как долго я тебя искала? По плиточному полу коридора мельтешат тени падающих снежинок. Их темное отражение похоже на сгустки темной магии, собирающиеся у ног одной конкретной персоны. Гулкий стук каблуков останавливается ровно перед лакированными ботинками факультета львов. ― Лучше бы и не нашла. ― с разочарованным вздохом поджимает губы Кристофер, смотря на девушку перед собой. Ее темные волосы, точь блестящая водная гладь, струятся по плечу, уложенные на одну сторону. Не более светлые глаза, мерцающие все теми же резными снежинками за окном, смотрят цепко и не отпускают. ― Лучше бы _мне не пришлось_ тебя искать. Ах, Кристофер, нам обязательно нужно пойти на бал вместе. ― темно-синее, почти фиолетовое платье шуршит сатиновыми складками вплотную к одеждам парня. Тонкие пальцы бережно поправляют его выбившийся из прически локон. ― Прости, я приглашен другим и с _радостью_ ответил ему согласием. ― Чан непреклонен и явно выказывает недовольство не только этим диалогом, но и встречей. Пусть и в такой день, он не станет быть любезен с той, что однажды разворошила душу. ― Я скучаю. По «нам». ― коротко и ясно она дает понять, насколько цепко ее образные коготки все еще вцепляются в мага. ― После расставания? ― гриффиндорец выдыхает досаду. В груди все еще что-то колышется, обжигая. Не чувства, нет. Просто перед ней была открыта душа и девица все еще знает туда дорогу. ― Поздновато. Ты нестабильна, Лиа. И думаю мне не стоит напоминать, как мы друг с другом обходились. Это было не лучшее зелье. ― Крис, ну неужели ты не понимаешь, какой пожар чувств и страсти ты, мой дорогой, разжег у меня в груди? И на грудь парня ложатся чужие руки, начиная сжимать мышцы сквозь черную рубашку с кружевными прозрачными вставками на ключицах. ― Так, с пожаром это к пожарным. У меня мало времени, много дел. Мне пора. Девичьи руки с себя скидывают. И это действие говорит больше тирады слов. Чан занят. Во всех смыслах. Это выводит, выворачивает наизнанку черное пламя несправедливости, что застилает вороные, беспросветные глаза Лии... Она всегда была той, кто идет до конца. ︾ ︾ ︾

𓆆 𓆃 ︾ Коридоры Когтеврана.

Территория факультета:

Белая рубашка мелькает по коридорам. Синие ковры глушат шаги. Дальняя музыка - зазывает на Бал. Но ведь не все прибудут вовремя, верно? Спираль времени у каждого движется по разному. ` И иногда время отдаляет людей, чтобы еще сильнее сблизить ` 𓆈 Минхо, на ходу, сосредоточенно застегивает широкое белое кружево рукава, как вдруг сердце его заходится неспокойно. Словно холодный ветер настигает его спину. Свечи в люстрах - вздрогнут пламенем тут же, словно испугавшись его догадки. Черные коготки с перламутрово-синим "кошачьим глазом" стрелой появляются в нападении, вот уже почти касаясь задней пряди волос. Когтевранец разворачивается, испуганно расширяя глаза, когда девушка с его факультета, но курсом старше, вдруг валится на него, не удержавшись на ногах. ― Минхо...! Минхо, это ты! ― Лиа выглядит напуганной, ее радужки с дрожью бегают по чужому лицу. ― Что...что такое? ― с усилиями он лепечет лишь это - сердце уже сжимается, чувствуя неладное. ― Там Чан, он- ― чуть ли не плачет Лия, сжимая его плечи. И в глазах когтевранца Ли Минхо словно рушится высотное здание. ...Ли уже не помнит, какими коридорами он сбивает ноги, но становится холоднее. Они отдаляются все дальше от сердца школы Хогвартс, пробегают куда-то вглубь, вдаль, все ниже... Пока за растерянным парнем не закрывается с каменным перекатом круглая дверь подземелья. ― Чан! ― какое-то время он все еще зовет гриффиндорца, но ноги сами его останавливают, стоит только носку ботинка цокнуть о ледяную воду... ― Чан-... ― Минхо сгибается пополам, одышка бумажными журавлями заполняет его легкие, прилипает к горлу, сушит язык. ― Чан...? Что за-... О нет... В подземельях влажно, пахнет сыростью и эхо дыхания разносится по туннелям, на которые из глубины слабого источника света оборачивается маленькая, по сравнению с мерзлыми камнями, фигура мага. Он только что совершил ошибку. ...А в девичьих руках, переливаясь лунным светом самого разгара Бала, блестела нить наивных юношеских волос... Она становится последним ингредиентом вспыхнувшего, зашипевшего зелья, что выпивают залпом, зная свою цель. ︾ ︾ ︾

⁂ ︾ Большой зал.

Нейтральная территория торжественных мероприятий:

Луны на синильном небе все еще не видно, но такой же яркий и холодный свет источает белая фигура, появившаяся на верхних ступенях лестницы, устланной плотным алым ковром. Будто бы выгравированная из мрамора мастером, любящим свое дело и свое драгоценное творение, она точеными чертами лица оглядывает начинку Большого зала, чтобы найти свою цель. Взгляд за нее цепляется не сразу - короткие крашенные темные ногти с перламутрово-синим "кошачьим глазом" до побеления кончиков пальцев сжимают перила лестницы. Цепких взглядов, направленных на прибывшего гостя, становится все больше. Ли Минхо медленно спускается с лестницы. ― ЛиЭм сегодня в новом амплуа? Превзошел сам себя. ― дружелюбно улыбается ему Хенджин, протягивая свободную, от напитка в стекле, руку для привычного им, легкого удара казанками сжатых ладоней, но...когтевранец проходит мимо, кидая лишь сухое: «Ага». Блондин тушуется, медленно убирая протянутую ему руку, когда ее касается лишь сквозняк, созданный удаляющейся фигурой. ― Что-то не так...? ― аккуратно интересуется подошедший Феликс без привычной желто-черной мантии, которому его парень протягивает стаканчик пунша. Хван не спешит отвечать, внимательно проследив взглядом за Ли Минхо, который явно кого-то ищет... ...Среди торжественной музыки и веселого гула голосов магов со всех факультетов школы Хогвартс, сложно было услышать чье-либо приближение. Кружевные рукава белой рубашки сплетаются в кольцо на ключицах Кристофера Бан Чана, точь змея. Вслед за тем раздается и знакомый голос на самое ухо. ― Чани...~ А я тебя везде ищу. ― улыбчивый Минхо склоняет голову на бок, встречаясь со слегка удивленным взглядом гриффиндорца, что поддерживает его предплечья, а сам после стреляет глазками в его друзей с того же львиного факультета весьма красноречиво давая понять, что те здесь сейчас не к месту. ― Минхо? ― Кристофер поворачивается прямо в его руках, что никак не хотят исчезать с плеч, забирая Чана себе в кольцо из рук. Он звучит взволнованно, но все же улыбается. ― Нет, это я тебя всюду обыскался. Ты почему не отвечал на звонок? Сынмин сказал, что видел тебя последний раз с полчаса назад, выходящим из комнаты. А после ты будто пропал. ― его большие и теплые ладони ложатся сначала на ребра, а потом мягко прокатываются ниже, на талию, там и согревая. Ли готов почти мурчать от этих ласк. Даже простые касания от этого мага вызывают небывалый восторг, заставляя бабочек прошлого приятно трепетать крыльями, щекоча живот. Опьяненному касаниями когтевранцу не нужны даже коктейли для того, чтобы тягуче прикусить губу, сверкая вороными глазами исключительно для Кристофера Бана с Гриффиндора. ― Там не ловит... ― уголок губы плывет в острой улыбке. ― «Там»...? ― В туалете, Чан, не забивай этим голову. ― торопливо отмахивается от надоевшей темы Минхо и льнет грудью к груди парня, чтобы быть еще хотя бы немного поближе. Ему мало. Праздная музыка отчетливо слышится скрипками, зазывающими на коронный вальс. ― Мы же потанцуем? Потанцуй со мной. Ты обязан со мной потанцевать, Чани. Нетерпеливый шепот когтевранца вызывает у Кристофера улыбку. Он не понимает, к чему такая спешка, но поддается рукам любимого, утягивающего его в плавные движения. В свете золотистых огней больших резных люстр, что огненной дрожью отражаются от стекол высоких окон, пара вальсирует по Большому залу. Они кружат в своем собственном танце, будучи единицей из десятка таких же магов вокруг, где каждый чувствует счастье... Не смотря на то, что не все соблюдали старые традиции Святочного Бала - маги уважали вальс и переговоры на время танца становились как можно тише. А со стихающей музыкой в обратном направлении росла и их громкость. Гул веселья вновь заполнял Большой зал до самых потолков, разносясь по длинным столам с закусками и напитками вместе со звоном фужерного стекла. Кристофер с Минхо обмениваются тлеющими в наслаждении моментом взглядами. Ли опускает блестящий взгляд на губы парня... Инстинктивно облизываются свои. Пальцы с темными ноготками тянут к себе за черный воротник и... ― Эй, Минхо! Ты только посмотри, что у меня теперь есть! Он такой огромный и- ― подбежавший Чонин с Пуффендуя, искрящийся радостью, тут же вздрагивает, точь пламя свечи, от обратной реакции того, от кого он ожидал получить сплошную поддержку. ― Мерзкий! Он мерзкий! Гадость! Какой он противный! Убери от меня это! Ты чем вообще думал, притаскивая на бал такое?! На шум налетают десятки взглядов магов. Минхо становится эпицентром хаоса и никто не понимает, в чем же могло быть дело. Ян, отшагивающий назад с расширенными в неверии глазами, не может вымолвить ни слова. Он ближе к себе подносит руки, словно готовясь прятать подаренную ему драгоценность. Палочник(?- насекомое из отряда «приведеньевых») на раскрытых ладонях подростка медленно шевелит конечностями, перебираясь на изумрудную рубашку, почти сливаясь с ее цветом. ― Ты это специально, да?! Ты специально мне все сорвал?! Зачем вообще полез! ― у когтевранца краснеют от злости уши. Он шипяще выдыхает воздух через нос, сжимая кулаки с цветными ногтями и хмурится, словно готовясь запустить молнию в мага младшего факультета. Чонин не понимает, почему его дружелюбный, названный "старший брат" Минхо так себя ведет. Ведь он всегда был рад подержать новых насекомых пуффендуйца, приносил ему жуков с заднего двора школы или они вместе собирали полные банки божьих коровок после дождя. А что же изменилось теперь...? Плеваться ядом Ли больше не дает Чан, оттягивая взбушевавшегося на шаг назад от сжавшегося подростка. ― Минхо...? ― Бан привлекает к себе внимание, слабо сжав когтевранца за предплечья. ― Это... ― он пристально вглядывается в его глаза, начиная сомневаться. ― ...ты...? Что-то не так. Он же с самого начала чувствовал - _что-то не так_. Сердце и душа на появление Ли Минхо отзывались неспокойно и совсем не потому, что то было столь долгожданным. Нет. Было что-то еще. Настораживающее в его энергетике, заставляющее чему-то невидимому, но осязаемому расползаться от лопаток по позвоночнику. Липко и тепло. Покалывающе. Шестым чувством. У Минхо тут же гаснет до тлеющих углей весь запал. Он птицей трепыхается теперь от Кристофера, но сзади неожиданно появляется тот, с кем Ли не удосужился даже поздороваться, как с другом. ― Я тоже заметил, что что-то не так. Минхо, ты _никогда не срывался на Чонина_, какие бы выходки он не чудил. Что происходит? Что с _нашим_ Минхо. ― Хван Хенджин холодной, неприступной башней замирает позади него, сунув тонкие пальцы в карманы брюк. Кристофер цепко хватает Ли за запястье. Сердце когтевранца пропускает удар, стоит ему встретиться глазами с темными недрами души мага через его всепоглощающие зрачки. Чан прищуривает взгляд, но по ощущениям - сжимает его грудную клетку в тиски. На грудь и виски словно что-то давит, вызывая легкое головокружение. И тут она чувствует, что теряет контроль. Словно чья-то мощная лапа с острыми, но пока еще спрятанными когтями открывает серебряную клетку в ее груди, заставляя птицу истинного обличья, заставляя ее саму, явиться во внешний мир, явиться наружу, показавшись всем. Представ пред всеми. И мощная лапа - это лапа мага львиного факультета. Чан, даже не воспользовавшись палочкой и не произнеся ни слова на латыни, творит с ее душой и магией что-то невероятное, непосильное сознанию и контролю. Что-то, чему она не может сопротивляться. Ее глаза отражают яркий испуг. Бан понимает, что это глаза не принадлежащие Минхо. ` И все тайное становится явным ` 𓆈 Пространство вокруг Минхо вдруг подергивается полупрозрачной дымкой, фигура в белом меняется и пред магами, на месте Ли Минхо, вдруг предстает девушка. Шелестит ее темно-синее платье, когда Чхве Лиа, сжав руки в кулаки, пойманно оборачивается по сторонам. И красноречивые в шокированном безмолвии взгляды учеников школы Хогвартс, направленные на нее, совсем не добавляют спокойствия, вызывая новую вспышку волнения. Лиа выглядит слегка напуганной и пристыженной, но все еще старается держаться. Ровно до тех пор, пока Бан, от злости, сильнее не стискивает ее руку, теряя чувство меры пропорционально тому, как в его груди извергается вулкан и закипает лава. ― Ай, Чан! М-мне больно...! Постепенно начинают отмирать все и в их головы пробирается рой вопросов, назойливо укалывающих виски, как бьющиеся мотыльки о зажженную и накалившуюся лампу. ― Ты использовала заклинание, чтобы обмануть нас...? ― у самого младшего первее всех срывается волнующая истина с языка. В глазах Яна мечется беспокойство. ― Это все Кристофер! ― апеллирует к магам когтевранка, защищая свою сторону. ― Что? ― недоверительно вопрошает Хван. Один его прищур способен позволить ощутить сдавливающее кольцо из белой змеи на своей шее, отдающее холодом. Чонин покусывает губы, даже и не замечая, как у него неконтролируемо трепещет в груди сердце, но чувствует себя немного спокойнее, когда ладонь Сынмина неожиданно, но так вовремя ложится ему на лопатки и пуффендуец вздыхает. ― Если бы он- Да если бы ты просто- Почему ты мне отказал?! Я так...хотела с тобой на этот бал... ― голос девушки дрожит и под конец потухает от горечи разочарования. Она опускает мокрый взгляд, смотря на свои красивые лакированные туфли, подготовленные специально для этого бала, значимого для всей школы Хогвартс. Большой зал раскрывает немые глаза. Все впираются вниманием в Чана и Лию на развернувшейся сцене ее актерской игры. И совсем не постановочной мести за то, что Кристофер посмел выбрать другого. Парень вздыхает, прикрывая глаза для самоконтроля. Иначе зелье в его груди просто выкипит, залив черной кислотой все вокруг. ― Лиа. _Сейчас же_ скажи мне, _где Минхо_. Иначе я за себя не ручаюсь. Мы мирно разойдемся, просто скажи, где он сейчас. ― он просит ровно, но бушующие эмоции требуют повысить тон, дать фальстарт скандальным и имеющим последствия действиям. Бан до скрипа своих львиных зубов желает устроить этой волшебнице, с анти-моральным кодексом защиты собственного достоинства, полный разбор полетов. Да такой, чтобы она метел боялась даже при уборке школьных классов. Но он держится. Расставляет приоритеты. Девушка сглатывает, нервно бегая глазами по напряженному лицу напротив. Ее промедление накаляет обстановку. У Криса - уже сжимаются кулаки. Что-то в его сознании шепчет, слоняется в дальних глубинах зрачков дементорами, хочет высосать душу из этой девчушки. Он не прощает. За Минхо - он не простит. ― Охуеть. ― раздается звонкий и крепкий голос позади. Чанбин влетает в Большой зал, хватаясь за косяк одной из распахнутых дверей, чтобы не свалиться от бега на пределе своих возможностей. ― Там кого-то в подземелье заперли... Что? ― недоумевает парень, почему все смотрят на него с таким ужасом, словно там их собственная мать. ― Минхо... ― сердце-драно шепчет Феликс, смотря на Чана, как и все остальные. ― К-...?! ― в осадок выпадает и Со. Он подрывается с места вместе с Кристофером, бросившим ему металлическое, трехмерное, пробивающееся под ребра ледяными сквозняками: «Показывай где». Громкий топот двух пар гриффиндорских ботинок отдаляется, погружая Большой зал в тишину, что несмело разбавляется прежней праздной музыкой. Она теперь звучит комканно и неуместно тягуче, словно воспроизводя смятый нотный лист, который усиленно пытаются вернуть в прежний вид. Слепота медленно накрывает гостей Святочного бала. Словно попавшие под чары заклинания забвения, юные ученики и зрелые маги мерно воссоздают картину легкости и заинтересованности в вечере, как это было до появления Лии, решившей сыграть с судьбой злую шутку. Но это - роль судьбы. И судьба такого не прощает. Хван и Сынмин вырастают мраморными стражниками, никуда не отпуская Лию, предупреждая нечестную колдунью о грядущих разборках. Феликс спешно, все еще с искрами волнения, но ответственно и серьезно говорит, что пойдет найдет преподавателя, который мог бы вмешаться в судебный процесс над случившимся. Ян Чонин, с того же факультета Пуффендуй, поджав губы бежит за ним. ︾ ︾ ︾

☉☍ ︾ Туалетная комната плаксы Миртл.

Запретная территория:

Изнуренный Хан Джисон, темной головой с уже испортившейся укладкой, подпирает кафельную стену в заброшенном туалете. Растекшись по полу у раковин и вытянув ноги в лакированных туфлях, он мерно стучит металлической мыльницей по трубам, ведущим глубоко вниз, под пол и в подземелье. Редкие и короткие стуки имеют свою определенную силу и, самое главное - частоту. С разницей в равномерное течение секунд происходит негромкий, но звонкий удар. Джисон стучит так, чтобы его послание дошло до того, кто гораздо глубже во тьме. Джисон стучит так, чтобы Минхо его слышал и понимал, что он не один. Что его не бросили. Вбежавшего Кристофера шарахается даже сам Хан, хорошо его знающий. Потому что такого смертоносного взгляда он не видел никогда. Но сила черного огня, полыхающего в его львиной груди, заставляет и пламя надежды у остальных разгореться все сильней. ― Где он. Где Минхо. ― Бан дышит шумно, грозно выдыхает через нос, но на друзей старается не срываться: наоборот, их нужно поблагодарить за то, что они нашли Минхо и не бросили его одного, не смотря на то, что остаточные искры вражды между гриффиндорцами и когтевранцем все еще временами вспыхивали, мелькая в атмосфере, что становилась более напряженной, стоило только им пересечься. ― Внизу. ― собранно объясняет Джисон, хоть по нему и читается усталость. Конечно, просидеть в туалете на полу, стуча по умывальникам не так захватывающе, как проводить важный праздник вместе с едой и музыкой в Большом Зале. ― Но мы не знаем, как туда попасть. И Хану приходится рассказать все с самого начала. Как пришел он в заброшенный женский туалет, принадлежащий плаксе Миртл, потому что так же там живет Джихе - одна из учениц гриффиндора, что стала здесь призраком. Джисон пришел отдать ей пиво, мол, пиво же "испорченное веками", наверное поэтому призраки могут его пить. Не-такая-уж-плакса-Джихе сказала, что сегодня день Юбилея Смерти, поэтому она может пить и есть, некоторую, почти призрачную, еду. И вот тут-то она и пожаловалась Джисону на страаашный стук из подземелий... Внимательно дослушав, Чан хмуро смотрит куда-то за плечо рассказчика. Там переминается с ноги на ногу Джихе, сияющая прозрачно-синим. У нее большие очки в тонкой золотистой оправе прямоугольной формы, русо-клубничные волосы, напоминающие карамель под солнцем, просвечивающие натуральным цветом чуть четче из-за праздника смерти, когда она может почувствовать себя хоть немного живее. И даже призраком она красива. Отчасти Чан понимает Джисона. Но сейчас он полностью сосредоточен на том, чтобы вернуть дорогое сердцу. Джихе ежится под взглядом Кристофера, ощущая давление. Неужели призракам еще есть, чего бояться? ― Открой проход. ― в голосе Бана сквозит грубость. ― Что...? ― тушуется девушка. ― Открой проход, Джихе. Ты ведь знаешь его? Язык змей. Видишь эти краны? Ты же знаешь, что здесь произошло много лет назад! Знаешь эту систему, ты живешь здесь! Открывай. Джихе, я прошу тебя, открой чертов проход. ― Чан в своем отчаянии похож на раненного зверя. Он нападает словесно, но его взгляд скулит, стоит только немного ослабить хватку. ― Н-но я не знаю...! ― защищается девушка, встревоженно подлетая, кружа возле умывальников и все перебирая волосы, стараясь успокоить себя этим действием. ― Я правда не знаю. Не меня же убил змей! Его знает...только Миртл... ― почти плачет девушка. Хан смотрит на нее с сожалением, вызывая в девичьем, уже неживом, сердце, новые грустные эмоции. ― А ее очень сложно найти... Миртл часто теперь гуляет по подземельям, после того, как Василиск был побежден. Она наверное тоже там внизу на празднике... Уже веселится с профессорами и магами войны, а я к ней не успела! ― скапливаются в ее глазах призрачные слезинки. Молчащий все это время Чанбин, пытающийся переварить происходящее и придумать хоть что-нибудь, внимательно рассматривает умывальники, как вдруг отшатывается в изумлении. ― А это еще что?! ― негромко вскрикивает он, уже кладя руку на волшебную палочку в своем кармане, чтобы достать ту для самозащиты. Из слива раковины, сиянием синей магии прорастают цветы ликориса. Распускаются цветы смерти. Чан внимательно разглядывает потоки магии, складывающиеся в лепестки. Кто-то пользуется волшебной палочкой по ту сторону и это выглядит так знакомо... ― Все хорошо! ― вдруг убеждает всех Джихе, кажется, обрадовавшись. Ее голос звучит с облегчением, которого пока не разделяют другие. ― Это приветствие от призраков. Мы...не можем вот так пользоваться былой магией, как вы... Но у нас тоже есть свои секретики. ― вдруг тихо хихикает она. ― Призракам из подземелья сейчас помогает какой-то маг. ― Минхо... ― выдыхает Кристофер так, словно нашел свой глоток кислорода. Чанбин, плотно поджав губы, сжимает плечо друга в поддержке. Чан... Этот шепот... Чан... Чан. Чан... Чан, я здесь... Чан... Чан... Чан, услышишь... Здесь... Здесь, еще... Ближе... Чан... Чан. Чан... Голос словно дурманит, тянет ближе, желает, чтобы на его зов ответили. Гриффиндорец делает шаг ближе к светящимся цветам ликориса, достает волшебную палочку из кармана брюк и она тут же вспыхивает, активированная хозяином. Красное сияние бабочкой подбирается к цветам и два потока разной магии вдруг превращаются в ленты, минуя образы. Синее сияние сплетается воедино с красным. Что-то происходит, это ощущается. Энергии резонируют, создавая новое. Фиолетовый цветок жизни вдруг раскрывается огромным бутоном с тяжелыми листьями. Точь росинки, с края его лепестков тяжело падают потоки магии, заставляя те покачнуться в облегчении, а "росинки" рассыпаются на миллионы маленьких частиц, искря в воздухе волшебной пыльцой. Шепот, такой знакомый шепот меняется. Это уже не Минхо. Это не слова - звуки, которые не выходит разобрать. Какая-то околесица. Это... Язык змей. Речь незнакомая, она пробирается в сознание Кристофера, давя на голову изнутри. Он не понимает языка и речь призраков - путанная, словно на разных словестностях говоримая. Гриффиндорец ощущает давление в висках, перерастающее в боль, жмурится, пытаясь прийти в себя. Тут Джихе кладет свои призрачно-голубоватые ладони ему на уши. ― Так ты будешь лучше нас слышать... Ты сможешь их понимать. И постепенно привыкая, ощущая все больший контроль над собственным разумом, Бан начинает разбирать повторяющиеся слова. Он ощущает, как эта речь оседает на его языке, тяжелит его, словно пытаясь стать высказанной. Ведомый этим ощущением, маг произносит их вслух. Неспешная, тихая и шипящая речь на языке змей отражается от кафельных поверхностей, гудит в трубах, оседает тяжелым воздухом из-за силы волшебника. Кристофер вдруг выглядит для друзей таким незнакомым. Джисона чуть не придавливает перемещающимися умывальниками - его вовремя с пола оттягивает Чанбин, прижав к себе и точно с таким же недоверием наблюдая за происходящим. Джихе только хихикает, не ощущая той опасности, что могут кожей чувствовать живые, у которых прихватило сердца. Словно огромная монета, переплетенная образами змей, металлический проход гудит о камень, открываясь. Глубокий тоннель из глубин воет холодом. У Кристофера хватает сил только на то, чтобы кротко хлебнуть воздуха. ― Минхо! ― вскрикивает он во тьму, уверенно хватаясь за край прохода и готовясь ринуться внутрь. ― Стой на месте! ― глухо разносится оттуда снизу голосом Минхо. Всё ближе слышится гул множества голосов, что заставляет напрячься учеников школы Хогвартс. Призраки вдруг шумно вылетают к магам, вместе с карабкающимся вверх по скользкому ходу Ли. Бывшие профессора и уважаемые люди школы Хогвартс, по велению судьбы ставшие призраками, бескасательно похлопывают его то по плечу, то по лопаткам, то трепля по волосам совсем невидимо. Пока ещё никто из живых не может отойти от произошедшего. ― Этот мальчиш совсеем глубоко забрел. ― начинает один из старых профессоров, пока другие доброжелательно, с теплом, не свойственным подземелью, пересмеиваются. ― И как он только прошел через логово водяных пауков!! Если только они сами его не вели... ― но предположение перебивается гулом и отрицанием от женской части персон, что не хотела принимать такой...многолапый расклад. ― И ведь дошел же, добрался до нас. Попал прямо на празднество! ― Видимо-невидимо шел на наш синий свет черных свечей! ― Да, да, ведь точно на синее пламя шел. Я вижу - у него в груди такое же. Минхо, от этого "виденья", кажется, перетрясывает. ― Ну, бывай мальчон. У тебя сердце храброе - помни это, когда будешь впредь бояться. Его свет... ― в грудь когтевранца тычут вековалым пальцем, что случайно проходит немного сквозь. Ученый седовласый призрак тут же смехо-извиняется. ― Его свет - любую тьму разожжет. Таким же шумным тайфуном призраки покидают место, возвращаясь в тоннель. Джихе тоже прощается с ребятами, особенно задерживаясь на Джисоне говорящим в извинении взглядом. Гриффиндорец понимающе кивает, губы в улыбке растягивая так широко и искренне, так мягко, что Чанбин ненароком начинает елозить хмуро-подозрева ющим взглядом меж этими двумя. Девушка-призрак следует за старшими, исчезает во тьме и задвигаются за ними раковины, скрывая тайну. На бал Ли возвращаться не намерен - по его состоянию это понимает каждый. Минхо тяжело сопит носом, поджав губы, сглатывает нервно и выглядит как взъерошенный котёнок, зашуганный бесконечным движением на шумной маггловской улице. Ему бы забиться в угол. Пока что в него прячутся только глаза. Джисон озадаченно переглядывается с Чаном, не осмеливаясь издать и звука. В ответ его медленно провожают глазами на выход - лидер дал понять, что сейчас стоит сделать. Здравомыслящий, но тоже отходящий от шока, Чанбин за рукав утаскивает Хана за собой, тихо прикрывая дверь... ...Тишина оставляет гриффиндорца и когтевранца один на один. Сейчас они не лед и пламя, сейчас - они инь и ян, ведь Минхо сидит на коленях Кристофера в белой рубашке, впротивостояние его черной, так же обрамленной кружевом, только в виде высокого воротника и широких рукавов. ― Перестань сдерживаться. Горло заболит. ― тихо шепчет Бан, поглаживая Ли по голове, как ручного, пока тот подбородком покоится на его плече. Когтевранец слишком долго молчал и дышал подозрительно растянутыми вдохами, задерживая дыхание. Чан не видел его лица, но понимал, в чем дело. И после этих слов Минхо давится рыданиями у него на груди, чтобы спрятать лицо... Ли громкий, когда дело касается споров. Когда дело касается шуток, обсуждению тем, злорадствованию и требованию торжества справедливости. Всегда громкий, когда это про упорство, про силу, про смелость. Но он безмолвен, когда знает, что слаб. Скрывает тщательно, моргает - чаще, или не моргает вовсе, чтобы капли правды не потекли по самодовольным щекам. Чану, может быть, и нечего сказать. Он не был заперт в подземелье в важный для него праздник, не мерз от давления обледеневших каменных стен, не прислушивался к звукам, не обходил стаи пауков и не боялся услышать нечто, что еще быть может там скрываться. Подземелья школы Хогвартс слишком огромны для того, чтобы более не иметь тайн. Чану, быть может, нечего сказать, потому что через все это, слепо ища выход, проходил не он, а Ли. Это когтевранец продрог до костей, намочил края брюк, наверняка оледенев ногами. Это когтевранец набрел на целое празднество призраков, видя этих персон - в первый раз. И все же, даже если сказать ему нечего - все еще есть, что сделать. Поэтому Кристофер дает магу проплакаться, обнимает поперек талии, прижимает за затылок к себе. Гриффиндорец согревает его теплом своего тела, почти не шевелится и молчит ровно столько, сколько нужно, пока страх его птицы весь не выйдет слезами, как оттаявшие льдинки, дробящие сердце и душу. ︾ ︾ ︾

𓆆 𓆃 ︾ Одна из спален Когтеврана.

Комната Ли Минхо:

Они вместе возвращаются в комнату Минхо. ― Я так...хотел с тобой на этот бал... ― вновь льются горячие слезы по щекам когтевранца. ― Ты слишком много придаешь значения красивым событиям, да? ― мягко фыркает Чан, щелкая его по красному носу, на что получает обиженный толчок в грудь. ― Ты самый красивый, Минхо. Ли поднимает глаза с лопнувшим капилляром в одном из них. Крис оглаживает скулу около него. ― К черту бал. Если ты сейчас туда не хочешь, то и мне он не нужен. Я с тобой. Это уже кружит мне голову. Минхо все молчит, взгляд опускает, носом шмыгая и сглатывая. ― Так хотел обойти меня в танцах...? Чан не знает, как подступиться, не знает, что же сделать, чтобы его драгоценный смог расслабиться и отпустить то, что произошло. Снять важность, которой для Бана не существует, потому что самое важное сейчас перед ним - стоит, надувшись, сопит носом, смешно им свистя. Дышит, живет. Великая ценность. ― Хотел всем показать, что ты мой. И гриффиндорец тушуется. Странная смесь чувств внутри подсказывает ему, что это наслаждение - быть чьим-то. И чтобы этот "кто-то" признавал его своим. ― И обойти тебя в танцах. ― язвительная ухмылочка, хитрый блеск темных глаз...его Минхо вернулся. Ли замирает, когда его целуют под глаз и смягчается, обвивая родную теплую талию руками, поглаживая по спине. ― Потанцуем? ― невинно вопрошает Минхо. Кажется, Чану этого все же не избежать. ― Потанцуй со мной. ― звучит уже как приказ и как же Криса от этого непостоянного парня ведет. ― Так сложно было продержаться милым хотя бы десять секундочек, да? ― с теплом язвит в ответ гриффиндорец, на что его тут же с вредностью дергают на себя, сплетая ладони. Тела начинают медленно плыть в танце неумелого вальса в маленьком расстоянии ковра между двумя кроватями. Минхо свободную руку кладет ему на талию, но когда то же пытается сделать Чан - его шлепают кошачьей лапой. ― Так не по правилам. ― У нас с тобой все не по правилам. 1:1 Чан пальцы юрко под пояс брюк запускает и дергает на себя, чтобы еще ближе, улыбается хищно, губы облизывая. ― Так и будешь танцевать, держа меня за ширинку? ― выгибает бровь Минхо, но улыбки сдержать не может. ― Могу вычесть первое и возвести в квадрат второе. ― Умники. ― закатывает глаза Ли. ― Мне жаль, что мы не попали на бал, Минхо. ― становится серьезным Чан, все же перекладывая руку на талию и поглаживая теплый бок. ― Ты этого хотел, а из-за меня не случилось. Ли случайно наступает своими белыми носками на чужие черные (у них даже носки под цвет рубашек), вновь начиная немного нервничать на этот счет. ― Но я не хочу, чтобы ты запомнил этот день как что-то ужасное, не хочу, чтобы каменной башней у тебя на сердце лежали разочарования и огорчения. Такие же горькие, как лавровый лист, попавшийся в каше в Большом зале. Его парень морщится, вспоминая ужасный вкус на языке. ― Фу, не напоминай... Кто вообще готовит ячневую кашу с лавровым листом?? ― О...и морковной пережаркой... ― со знанием дела досадно отзывается Бан. ― Крис. ― со вздохом отчаянно взывает Минхо. ― Если ты так любишь волшебство - вот такое, маггловское. Волшебство момента или как ты там его зовешь. Если для тебя это действительно так важно и важно, чтобы этот день остался особенным - я готов сделать все, что ты хочешь. Давай сделаем его таким для тебя. _Для тебя_. Минхо размазанно влюблен. Он кладет щеку на плечо своего парня, вздыхая, забивает на танец, обвивая теплое туловище двумя руками и просто мягко покачивается из стороны в сторону. Бан начинает мягко напевать знакомую мелодию Хогвартса и чувствует, как плечи когтевранца расслабляются и стихает дыхание. Волшебник факультета львов, достав палочку, вырисовывает синеватым свечением птицу - орла, символ факультета его дорогого. И рисунок, ожив, взмывает к потолку сумрачной комнаты, освещая ее магией. Он движет крыльями, безмолвно раскрывая клюв. Очень смешной клюв. Минхо мягко хихикает. Тепло так, мило, обезоруживающе, _искренне_ и _незащищенно_. И жмется плотнее, потираясь щекой о плечо, ощущая поцелуй в макушку. Ли тоже достает палочку из кармана брюк, свечением красным рисуя морду льва с роскошной гривой, неумело нарисованной. И картинка точно так же взмывает ввысь, языком облизывая орла. Птица садится на голову короля зверей, складывая крылья, чтобы прикрыть глаза и заснуть, как и лев, умиротворенно зевнувший широкой пастью на последок. Рассыпаются рисунки цветной красно-синей пыльцой, походя на светлячков. Одна из таких искринок падает на нос гриффиндорца и Ли слизывает ее, довольно смотря во все глаза. Чан недовольно морщится, тут же вытираясь рукавом рубашки. ︾ ︾ ︾ Ночью возвращается Сынмин с горячим алкогольным глинтвейном, пузатую банку с которым вносит в комнату с помощью магии левитации. Завидев парней на соседней кровати, Ким сначала удивляется, а потом морщится: Минхо, запрокинув голову назад на подушки, сопит с открытым ртом, а "этот гриффиндорец" - Чан, похрапывающий на его груди, пускает добротное озеро слюней туда же. Сосед-когтевранец подавляет рвотный позыв, шурша постелью. Они с Минхо сталкиваются взглядами в тот момент, когда полу-проснувшийся Ли вытирает слюну с подбородка своего парня, после обтирая руку об одеяло, а Сынмин с идеальной стопкой сложенным одеялом и подушкой уходит из комнаты, небрежно закрывая за собой дверь в возмущении. Но его левитирующий глинтвейн вылететь так быстро следом не успевает, замирая перед захлопнувшейся преградой, что тут же медленно приоткрывается с той стороны, чтобы греющий напиток смог последовать за хозяином, покинув спальное пространство.