i bet on loosing dogs

      под глазами Уилла – мешки лилового цвета; он в основном молчит и становится слишком чутким к шуму; от головной боли не спасают даже таблетки.       Уилл почти не спит уже третьи сутки.       кошмары вернулись. терзают когтями разум и по́том липнут на бледную, с шрамами, кожу. Уилл так устал, но он с ними навечно связан. и сценарий каждую чёртову ночь – один и тот же.       снова алая кровь ручьём, на горле – разрез-ожерелье; нож в (не)дрогнувшей руке Уилла – ребяческая забава. он чувствует, как прорастают сквозь череп рога оленьи.       снова всё так, как должно быть:       Уилл Грэм убивает доктора Ганнибала.       Уилл просыпается, быстро, прерывисто дышит; сердце стучится в грудную клетку испуганной птицей. боже, бог, если ты есть и если ты меня слышишь, не дай такому с нами когда-либо случиться.       Уилл дрожит не от холода, но боится пошевелиться. то, что он почти плачет, его совсем не заботит. остаётся лишь тихо, тихо, тихо молиться:       – Ганнибал?.. – зовёт, и голос... голос его подводит.       Ганнибал же здесь, никуда не уйдёт, он (как бог) всегда, всегда рядом: что-то шепчет и гладит ласково влажные тёмные кудри. Уилл скулит:       – пожалуйста, спаси меня от моих кошмаров, – и побитым щенком ла́стится под родные руки.       Ганнибал его обнимает: футболка пахнет ванилью и едва уловимой сладкой кухонной пряностью. (ещё пару лет назад Уилл бы ни за что не поверил, что в человеке этом может быть столько нежности).       – Уилл, родной, я с тобой. тише, милый, тише, – он касается бережно его щёк, (убирая острые когти): – это только сон. мы в порядке.       Уилл закрывает глаза и дышит.       он в безопасности.       ведь его охраняет его подкроватный монстр.