Дай мне причину остаться

      Ночь была тяжёлой как для Осаму так и для Чуи, оба не могли уснуть, думая об одном и том же. Вернее, друг о друге и каждый в своём ключе.       Накахара тысячу раз проигрывал в голове ту самую сцену поцелуя, словно какой-то фильм, живот приятно сводило, стоило лишь вспомнить теплоту и нежность чужих губ на своих, но это длилось недолго, наступал страх, тревога за такие мысли. Он мотал головой, пытаясь выкинуть их. Его разрывает на части, чувства говорят одно, но разум совсем другое, от чего лежать в одном положении было проблематично, тело не слушалось, меняя одно положение на другое, что, вероятно, могло мешать спящим друзьям. Парень прикрыл глаза в надежде уснуть, но от этого становилось только хуже. Убегать от самого себя не получится, поэтому стоит покопать в этом чуть глубже. Он сделал глубокий вдох, появилось желание покурить. У Чуи была ужасная привычка, при любом волнении, тревоге, стрессе — брать в рот сигарету, может, это самовнушение, но от этого и правда становилось легче. Взяв из кармана пачку сигарет и зажигалку, он аккуратно, не создавая лишнего шума вышел на улицу. Пройдя чуть подальше за деревья, парень остановился, впуская в легкие едкий дым с никотином. Теперь можно сосредоточиться на своих мыслях. Глаза устремились в тёмное небо, где так завораживающе сверкало множество звёзд, луна была больше обычного, от чего светила ярче, воздух здесь такой свежий и прохладный, теперь он понимает людей, что живут вдали от городской среды. Когда-нибудь на старости лет он бы этого действительно хотел. Но сейчас не об этом. Вопрос с Дазаем всё ещё не решён. Парень потянулся за второй сигаретой, в пачке осталось всего три штуки, этого явно не хватит. И с каких пор его жизнь стала такой сложной? Наверное, с момента встречи с Дазаем? Может, с тех пор как поступил сюда? Неважно, сейчас это не имеет значения. Разум пытается уйти от разговора с самим собой, всячески перевести внимание. Тело слегка дрогнуло то ли от лёгкого холода, то ли от тревоги. Накахара начал с себя. Что он чувствует к Осаму? Первое что пришло в голову — влечение. Но в каком плане? Как к другу? Определённо нет. Это началось задолго до поцелуя. Парень понимал, что первым звоночком был взгляд, он слишком долго смотрел на него, даже не так… скорее любовался. Чуя находил второго очень привлекательным, как внешне, так и внутренне, поэтому тот не мог оторваться. Казалось, скоро Накахара сможет нарисовать портрет Осаму с закрытии глазами. Данный факт действительно пугал, он автоматически выкидывал подобного рода мысли, старался не задумываться об этом, ведь так легче.       Вторым звоночком была эмоциональная привязанность. Без Дазая всё казалось серым и унылым, с каждым днём, проведённым вместе, хотелось всё больше находиться вдвоём. Порой долго не получалось уснуть, мысли о друге, с которым он мог сейчас лежать рядом, угнетали. Они настолько часто засыпали вдвоём на том чердаке за бумагами, на кровати в комнате, что это казалось обыденностью. «С ним хорошо, а без него херово. И как я собрался ограничить с ним общение, если даже засыпаю без него с трудом?». Будь он девушкой, всё было бы намного проще. Они бы уже встречались. В голове возник сценарий их отношений, как они гуляют за ручку, целуются в кино, лежат в обнимку на кровати, как счастливы вдвоём без страха за свои жизни, без тайн друг от друга… Но это невозможно, он всё-таки парень, а парни его не интересуют. Хотя нет… кроме одного. Правда, это никак не меняет сути, они не могут быть вместе. Если убрать факт того, что Чуе страшно вступать в однополые отношения и предположим, что Накахара предложит встречаться, то как отреагируют родители? Окружающие? Вполне вероятно, родные его не поймут, осудят и возможно возненавидят. Отец будет зол, ведь его волнует мнение людей, статус в обществе, который определённо упадёт после такого заявления, как никак, он наследник компании отца. А мать расплачется… А Кея… она примет его таким… да, она точно всё поймёт.       Вдруг Накахара застыл, пришло осознание. С каких пор его волнует мнение отца? Да и компанию он никогда не хотел, это не его мечта, а чужая. Почему другие люди должны диктовать, как ему жить? Кого любить? Тем более, это хорошая возможность в очередной раз разочаровать отца.       Нет. Стоп. Дазай — не вещь, он тоже человек, его чувства важны, этого он не заслуживает. Основная причина, по которой Чуя признался бы — взаимные чувства, что спорно, ведь Осаму так и не сказал об этом, был лишь поцелуй, который случился на эмоциях. Нравится ли ему друг в любовном смысле? Или же это временное помешательство? Об этом стоит узнать прежде чем строить фантазии на будущее. Парень отправился обратно в комнату, пребывая в волнении от завтрашнего дня, о том, что предстоит тяжёлый разговор, исход которого решит всё.

***

      Дазай лежал в кровати, прикрыв уши подушкой, дабы заглушить шум от разговоров Достоевского с ещё одним раздражающим соседом — Николаем Гоголем. Это довольно шумный человек, который любит задавать вопросы и, не дожидаясь ответа, сам на них отвечать. Он кажется слегка сумасшедшим, его движения всегда резкие. Глаза у Гоголя подведены карандашом, что делает его ещё более странным, чем он есть. Волосы длинные, белоснежные словно снег, всегда заплетены в косичку. Фёдор и Николай, судя по их общению, довольно близки и говорили они о каких-то таблетках, не то что бы Осаму подслушивал, просто невозможно было не услышать, их диалог мешал уснуть, что жутко раздражало. Состояние парня не из лучших — боль во всём теле после Мори, на душе — погано, его захлестнула грусть, апатия, сейчас он ощущал себя одиноким, хотя находился в комнате, полной людей. Перед глазами возникало лицо Чуи после поцелуя, в этот момент стало стыдно за свои действия, парень едва слышно прошептал «ненавижу себя» и сильнее сжал подушку. Как он сможет смотреть в его глаза после своих действий? Как он будет разговаривать? Должно быть, Накахара больше не захочет знать его. Почему-то Дазай вспомнил о той девушке, о которой говорили друзья, она призналась ему в чувствах, должно быть, они скоро начнут встречаться. Осаму скрючился от переизбытка эмоций, хотелось кричать. В такие моменты он наносит себе раны, но сейчас этого сделать невозможно, вокруг надоедливые соседи, поэтому, недолго думая, он впился своими ногтями в ладони, сжал кулаки, стало немного лучше. Как ему сейчас поступить? Как искупить свою вину перед другом? Как перестать чувствовать? Раньше всё было намного проще, а сейчас его словно разрывает. Высокий не выдержал давления и резко встал с кровати, он выбежал на улицу — это кажется единственным правильным решением, которое можно предпринять в таком состоянии. Присутствующие в комнате замолчали и наблюдали за уходящей в спешке фигурой, один из соседей, что лежал на кровати и казалось мирно спал, наблюдал за ним, словно ожидал такого поворота событий.       Это был низкий парень, худощавый с тёмными волосами средней длины, глаза его имеют зелёный оттенок и необычную узкую форму. Дазай не знал его, познакомиться так и не успел, ведь зайдя в комнату после беседы за костром, он уже лежал на своём месте, отвернутый к стенке.       Снаружи стало легче дышать, это утешало, на миг он забыл о проблеме. Парень был в футболке и шортах, несмотря на то, что практически всё тело покрыто бинтами, пробирала дрожь от холода. Возвращаться из-за маленькой неприятности он не собирался, поэтому прошёл чуть дальше от временного жилья и сел на бревно. Осаму сделал глубокий вдох и выдох. Эти действия всегда помогали успокоиться в тяжёлые моменты. Дазай полностью погрузился в себя. Ему определённо нравится Чуя далеко не как друг, но осознание, что это не взаимно делало больно. Парню не хочется обрывать с ним общение, если его желанию не сбыться, то хотелось бы оставить всё как было до роковой ошибки. По началу будет тяжело хоронить все чувства, дальше определённо станет легче и он сможет поверить в то, что относится к Накахаре как к другу, не более, главное перестроиться. В данный момент это займёт немного времени, было бы сложнее, если бы всё зашло слишком далеко, возможно и к лучшему, что именно сейчас судьба дала ему пощечины. Как ему вернуть те прежние отношения и загладить вину? Пока что не ясно, но начинать необходимо с разговора, а дальше уже станет понятнее.       Внезапно послышался шорох за спиной, от чего стало безумно страшно, душа ушла в пятки. Дазай пересилил чувство тревоги и медленно повернул корпус с головой на шум и тут же успокоился, когда увидел знакомого ему человека. Это был его третий сосед — Ранпо Эдогава, с которым пообщаться ему так и не удалось. — Ты же Дазай Осаму, верно? — парень подошёл ближе и остановился напротив соседа по комнате. — Да. Ранпо, ты чего-то хотел? — Осаму решил не медлить и уточнить насущный вопрос. Сейчас хотелось побыть одному, и чем скорее он разберётся, тем скорее это осуществится. — Значит, представляться нужды нет, — он вздохнул. — Ну слава богу, формальности можно опустить, — Эдогава присел рядом. — Во-первых, почему ты так резко выбежал? — данный вопрос застал врасплох собеседника, он замешкался, смотря прямо в чужие глаза, которые сверлили его, словно пытались уследить за каждой эмоцией. — Жутко два соседа раздражают, — Дазай решил не скрывать своей неприязни к Достоевскому и Гоголю. — Тут я с тобой соглашусь. Наверное, думать мешают? — собеседник достал из кармана конфету и тут же закинул в рот. Второй удивился догадливости Ранпо. — Как ты это понял? — он решил не упускать шанса разгадать его. — Это же очевидно, если присмотреться к твоему поведению, всё станет понятно. Тебя что-то тревожит и скорее всего это Накахара Чуя, — Эдогава пожал плечами и достал вторую конфету, тут же протянув высокому. Дазай замер, у него пропал дар речи, отрицать было бессмысленно, а признаться не хватало смелости, единственное, что оставалось — это признать своё поражение. — Не удивляйся ты так, — раздался смешок. — Я просто наблюдательный. — Я бы не хотел об этом говорить, — Осаму опустил голову. — Очевидно, ты пошёл за мной не для этого. Что тебе нужно? — Я с недавних пор расследую одно дело, — парень стал серьёзнее. — Дело? Ты детектив, что ли? — почему-то второго это позабавило. — Можно и так сказать. Мори Огай — твой отец, не так ли?       Время для Дазая остановилось, глаза расширились, а зрачки стали уже, рот машинально приоткрылся, по телу снова прошёл холодок, ведя за собой табун мурашек. Почему-то стало безумно страшно. — Что? Откуда ты… — он не смог продолжить, в горле застрял ком. — Я поступил сюда по делу о пропаже людей десятилетней давности и, как сам ты уже понял, все дороги ведут к Мори. Наблюдая за ним, я заметил, что ты частенько к нему заходишь в кабинет. А порыться в некоторых бумагах не составило сложности. Я уж подумал, ты тоже замешан в этих экспериментах над людьми, но со временем понял, что это не так. Вы с Чуей пытаетесь вывести его на чистую воду. Не так ли? — Ранпо говорил спокойно и непринуждённо, словно это сущий пустяк. — Это так, — он поднял свой взгляд на второго. — Почему ты всё это рассказываешь мне? — Осаму Дазай, я хочу предложить работать с нами. Твой изворотливый ум, умения и близость с Мори отличный ключ к победе нам ним. Всё не так просто, я готов поделиться с тобой информацией взамен на твою помощь. — Откуда мне знать, что это не ловушка? — парень не мог просто взять и довериться, ему нужны доказательства. — Ты слышал когда-нибудь о вооружённом дедуктивном агентстве? — Допустим.       Дазай был наслышан о них, это люди, работающие в тени, никто никогда не видел их, но тем не менее, они каким-то образом помогают полиции Екогамы в расследованиях особо сложных случаях. С чем успешно справляются. — Я один из них. И в этой школе много наших людей работают под прикрытием. Этим делом занялась полиция, но дабы не привлечь к себе внимание, они наняли нас. Или ты думал, вы одни такие умные, что заметили здесь не ладное? — последовал очередной смешок. — Я готов тебя познакомить со всеми из наших и ввести в курс дела, взамен на твою помощь.       Высокий задумался. С одной стороны это неплохая возможность сделать большой шаг в продвижении дела и сэкономить кучу времени, а с другой — слишком уж всё просто и внезапно, в реальной жизни такого не бывает, он же не в кино попал. Хотя и людей со способностями до недавнего времени не существовало. — Я согласен, — парень выпрямился. — Только с одним условием. — И каким же? — Не вмешивайте сюда Чую. Не хочу подвергать его опасности. — По рукам, — Ранпо протянул руку собеседнику в знак заключения сделки, Дазай, недолго думая, крепко пожал её. Они пристально смотрели друг на друга, обоих захватывало дух, с этого момента всё будет по-другому.

***

      Наступил новый день, ученики собрались в столовой для завтрака. Казалось, ничего не поменялось, друзья как и в школе — встречались, разделяя утреннюю трапезу, правда, еда здесь была не из лучших или же Дазаю с Чуей совсем не хотелось есть. Они выглядели довольно подавлено и на лицах обоих читалась усталость от недостатка сна. Парни старались вести себя как обычно, даже выдавливали смех, который казался довольно искренним, за разговорами становилось легче, но друг с другом они только обмолвились добрым утром, на большее не хватало смелости.       Сегодня соревнования на команды. Игра была похожа на ту, в которую все играли в детстве. Учеников было всего шестьдесят четыре, делились они по восемь человек, тем самым объединиться должны две комнаты. Как и ожидалось, сформировалась команда в которой состояли: Чуя, Дазай, Ацуши, Акутагава, Достоевский, Гоголь, Рампо, Танизаки. У каждой группы был свой флаг, который необходимо было спрятать в лесу, где и проводилась данная игра. Суть заключалась в перехвате флага другой команды и присвоении его себе, но также необходимо спрятать свой в незаметном месте и охранять от захватчиков. Победит та группа, что соберёт флаги всех команд. Для удобства всем выдали рации и одноразовую одежду, ведь для того, чтобы устранить противника нужно дотронуться до него и оставить на одежде след краски.       Ребята уже забрели в лес и даже спустя некоторое время выбрали место для флага. Посреди леса стоял большой камень, под ним находилось пространство, куда и можно спрятать заветную вещь. — Осталось решить, кто из нас будет охранять, кто на разведке, а кто в нападении, — Ранпо задумался. — Флаг будут охранять Ацуши и Акутагава, они плохи в беге, да и в целом ужасная физическая подготовка, Ранпо и Танизаки в разведке, так как не заметны, я с Гоголем в нападении. Эти голубки тоже в нападении, — Фёдор указал на Осаму и Накахару. — Как ты нас назвал?! — Чуя моментально вспылил. Все вокруг напряглись. — Голубки. У тебя со слухом плохо? — Достоевский решил окончательно вывести на эмоции, ему это нравилось. Нравилось, когда люди не контролируют себя, на их фоне он кажется умнее, да и неплохая возможность выбесить и Осаму. — Это шутка такая?! — Накахара пытался сдерживаться. — Похоже, что я шучу? Вы же вылитая влюблённая пара, вам только таблички не хватает, — Гоголь и Достоевский захохотали. — Ну всё… — рыжий моментально наклонился вперёд для удара, но вдруг кто-то схватил его сзади, не позволяя двинуться. Парень обернулся и увидел Дазая, который изо всех сил напрягся и тянул его назад. — Чуя, не позволяй этим придуркам манипулировать тобой, они только и ждут этого, — говорить высокому было тяжело из-за напряжения во всём теле. — Отпусти меня, Дазай! Я не позволю так обращаться с собой! — рыжий приложил больше сил, от чего второго поволокло чуть вперёд. — Осаму, ты же говорил мне обратное. Или забыл уже? — появилась ехидная ухмылка, Фёдору невероятно нравилось данное зрелище. — Что?! — Накахара притих и остановил свои попытки, второй, что держал его, резко отпустил хватку и замер. Чуя развернулся к лицу друга, что стоял как вкопанный. — О чём он? — Я не знаю… Такого не было… — он задумался, пытаясь вспомнить этот момент. Во взгляде рыжего он прочитал чувство предательства, что ещё больше заставляло переживать. — Не удивительно. Таблетки, что ты принимаешь, наверное, все мозги проели, — Достоевский выпрямился ещё больше. — Помогают не казаться большем психом, что ты есть? Или ты их глотаешь, чтобы было веселее жить и облегчить своё никчемное существование?       Осаму покосился и сделал шаг назад, словно пытаясь убежать, казалось, что все пялятся, он почувствовал себя отвергнутым. Сказать что-то мешал шок, секунды казались вечностью, мир вокруг замер. Тысячи мыслей кружили в его голове. От «Откуда он знает?» до «Почему все так на меня смотрят? Они ему верят?». Он пытался хоть что-то произнести, сказать всё как есть, но их выражения лиц… они мешали.       Внезапно парень почувствовал чьё-то прикосновение к своему плечу. Опустив взгляд, он заметил Чую, хоть друг и молчал, но весь его вид говорил о том, что всё в порядке, он на его стороне, стало значительно спокойнее. Через секунду, коснувшись его второго плеча, Ацуши встал рядом, немного выходя вперёд и сверля взглядом обидчика. — Что ты несёшь, отброс?! — Акутагава схватил Достоевского за ворот. — Ты ничего не знаешь! Поэтому не неси чушь! Хочешь поговорить о таблетках? Что ж, расскажи нам, как ты любишь ими побаловаться. Ищешь наркомана? Посмотри в зеркало! — свободный кулак тут же устремился к лицу Фёдора. — Прекратите! — раздался громкий голос Ранпо, Акутагава остановился, его рука нависла на едва стоявшем на ногах однокласснике. — Хватит! Мы теряем время на ненужные разногласия. Вы издаёте много шума, от этого соперникам не составит труда найти нас. Драться будете как только мы закончим игру.       Рюноске долго стоял не двигаясь, решая, как поступить, поддаться эмоциям или всё же послушать голову. Громко вздохнув и издав звуки раздражения, он резко опустил Фёдора, делая толчок назад, тот слегка пошатнулся, пытаясь удерживать равновесие на ногах. Слова Акутагавы никак не задели, он получил то, чего хотел, ехидная улыбка непроизвольно появилась на его нетронутом лице, что у некоторых из присутствующих вызвало новую волну раздражения, в какой-то момент они пожалели, что тот не получил по заслугам. — Когда-нибудь ты доиграешься, — уходя в глубь леса, сдерживаясь из последних сил произнёс рыжий. — Дазай, ты идёшь? Нам флаг искать надо, если ты не забыл, — фраза была сказана с ноткой раздражения, но высокого даже такое обращение к себе безумно радовало, так что уголки его губ непроизвольно поднялись, а глаза слегка намокли. Он прошёл за ним в лес, размышляя о том, как благодарен, что у него есть такие друзья, о которых можно лишь мечтать. Казалось бы, как такая банальная вещь как поддержка, которую некоторые воспринимают как должное, может вызвать теплоту в его душе и заставить испытывать такой спектр положительных эмоций.       Природа в этих местах была удивительна. Деревья безумно высокие, словно из другого мира, рядом растут кустарники, трава довольно небольшая, «пушистая» и зеленее той, которая растёт в городе, что более удивительно — здесь есть небольшие дорожки, протоптанные когда-то людьми, это ненароком успокаивало, давало понять, что не такой уж этот лес и безлюдный и отрезанный от мира, как те раньше думали.       Изредка встречаются разнообразные цветы: например, ромашки, но чаще можно заметить мох и грибы, которые растут на земле и стволах деревьев. Небо сегодня было ясное, от чего солнце светило ярче обычного, озаряя своим теплом. Запах был превосходный, местами травяной, а как только дует небольшой ветерок — цветочный. Здесь довольно тихо, но иногда слышно чирикание птиц, что пролетают мимо или сидят на ветках. Прошло примерно минут пятнадцать с начала пути, но никого из соперников заметить так и не удалось, да и обстановка была напряжённой, друзья не обмолвились ни словом. С каждой минутой становилось всё сложнее начать разговор. — Спасибо, что не отвернулся от меня тогда… — Дазай пересилил чувство неловкости и страха, понимая, что иначе разговора не выйдет. — Ты про таблетки имеешь ввиду? — Чуя едва сдерживался, чтобы не завалить второго вопросами. — Ага, — парень кивнул. — Знаешь, я чувствую, что должен объясниться перед тобой, — ему было сложно, но сделать это было необходимо, ради разрешения вопроса. — Если ты не готов об этом говорить… — Накахара догадывался, что второму тяжело говорить о себе, что можно было понять на прошлом опыте. Но в то же время, до безумия хотелось услышать малейшую крупицу информации, что могла бы пролить свет на происходящее и узнать о нём больше, ведь если подумать, он даже не знает его настоящего. — Нет, я скажу, — Осаму настоял на своём, сейчас самое подходящее время для этого. — Я не пил никакие таблетки, — Чуя насторожился, он вглядывался в лицо друга, пытаясь уловить хоть какие-то эмоции. — В смысле, пил раньше, но с этим покончено. Их мне прописал Мори от депрессии, это антидепрессанты.       Накахару словно ударило током, он совсем забыл о словах Мори про таблетки. Парню часто приходили мысли о моральном состоянии Дазая, но в последнее время тот казался не таким удручённым и нелюдимым как раньше, поэтому казалось, что он в норме и ему лучше, сейчас же его слова в очередной раз напомнили, что друг не простой человек, у него есть свои проблемы и переживания, от которых не так просто избавиться и он, чёрт возьми, не в порядке. Чую одолело чувство вины. — Ты в порядке сейчас? Почему перестал их принимать? — от волнения голос рыжего задрожал, парень сильно переживал за него. — Всё в норме, — Осаму опустил голову и потёр затылок, он слегка покраснел, сам не понимая от чего, всё перемешалось. — Хорошо, — Накахара вздохнул с облегчением, ему стало спокойнее. — Но почему Достоевский подумал что ты их пьёшь? — друг решил не отмалчиваться, если уж он решил рассказать, то пусть говорит всё. — Я не знаю, — Дазай задумчиво поднял голову наверх, наблюдая за пушистыми облаками, что так плавно двигались вперёд. — Скорее всего рылся в моей сумке, когда меня не было в комнате, — Осаму выдвинул свою теорию, что была, по его мнению, наиболее вероятной, но на этом он останавливаться не собирался, парень решил «выложить карты на стол», без каких-либо умалчиваний. — По идее, антидепрессанты я должен пить курсом, но они не помогают, от них становится только хуже. Заметив это, я отказался от лечения самостоятельно, ношу с собой на всякий случай. Смываю по таблетке в день, чтобы знать, когда за новой порцией приходить, дабы Мори ничего не заподозрил, — парень говорил быстро, хотелось поскорее отвязаться от неприятной темы и покончить с этим. — Понятно… А ты уверен, что они тебе не нужны? — рыжий волновался, и данная информация лишь заставила больше переживать. — Я имею ввиду, может тебе другие таблетки просто подобрать надо? К другому доктору обратиться? Не доверяю я всё-таки Мори… — Чуя, мне гораздо лучше. На самом деле, я и не помню, когда было настолько хорошо как сейчас, — говорил высокий непринужденно, машинально он поднял голову наверх, сделав глубокий вдох, губы расплылись в едва заметной улыбке. Ему было спокойно рядом с Накахарой.       Второй не сводил взгляд с Дазая, наблюдая за каждым его действием. — Если ты так говоришь, то я тебе верю… — Чуя не сомневался в словах собеседника, он чувствовал, что сказанное было искренним. — А ещё насчёт слов Достоевского, что якобы мы… — Осаму слегка опешил. — Ну, это… — Встречаемся? — Накахара продолжил фразу. Он старался не показывать, что эта тема была довольно неловкой и для него. — Ага… Я не говорил ему ничего такого. В комнате он начал разговор о тебе, о слухах про нас и я просто не стал отрицать и перевёл тему на него. Видимо, поэтому Фёдор подумал что мы вместе. Прости меня, если создал какие-то проблемы, — в этот момент собеседник посмотрел в глаза, полные сожаления и вины и почувствовал всю боль на себе. Он не злился, совсем нет, и не считал его виноватым в чём-либо вообще. — Не переживай по этому поводу, — Накахара чувствовал, что сейчас самое время затронуть волнующую их обоих тему, обстановка была благоприятной для этого, но от одной мысли о нём ноги тут же становились ватными. — Дазай, я хотел бы с тобой поговорить о нас… — Чуя остановился, за ним застыл и второй, сердца обоих бешено стучали, готовясь выпрыгнуть наружу, пульс участился, казалось, воздуха для полного вдоха и выдоха катастрофически не хватало. — Давай присядем, — Осаму подошёл к огромному стволу дерева, что практически лежало на земле. — Я понял, о чём будет разговор, — рыжий проследовал за ним и сел рядом. Высокий переживал настолько, что в глазах потихоньку темнело, всё казалось нереальным, в голове возник голос: «Неужели он попросит прекратить общение и это будет наш последний разговор,». От этой мысли стало только хуже, он беспорядочно перебирал пальцами, а ладони моментально вспотели. — Почему ты поцеловал меня? — парень не стал ходить вокруг да около и спросил прямо, по его выражению лица стало понятно, что он был серьёзен в своих намерениях поставить точку в этой ситуации. От внезапного вопроса второй замешкался, скрыть удивления никак не получалось. — Я это… ну… Был слегка взволнован, не знаю, что на меня нашло, я не хотел… — частично это было правдой, за исключением последней части. Врать в очередной раз не хотелось, но в тоже время он уверен, что если признается, их общению настанет конец. — Понятно… — почему-то его огорчили произнесённые слова, из-за чего признаваться самому себе не хотелось. — Я тебе нравлюсь? — он едва выдавил из себя вопрос, который витал со вчерашнего вечера. Стало страшно. Страшно быть отвергнутым? — Что? — он заметно занервничал, сначала и вовсе завис, а позже стал уж слишком активен, что не свойственно для него, нога тут же двигала то вверх, то вниз, слегка подрагивая, пальцы быстрее перебирали друг друга. — Как друг? — Осаму надеялся, что не так понял собеседника. Парень не ожидал такого откровенного вопроса. — Как парень, — он сглотнул навивший ком в горле, пробирал пот. — Дазай, только не ври, я прошу тебя, хоть сейчас скажи мне правду, какой бы она ни была. — Я… Я не понимаю… — голова опустилась вниз, он зажмурился. Сейчас от его слов зависит буквально всё, он ощущает эмоциональное давление, от которого так тревожно, что хочется убежать. С одной стороны, лгать было бы ужасно, очередную ложь парень будет не в силах произнести, не в этот раз, хочется сказать как есть, признаться в своих чувствах и освободиться от груза, что давно навис над душой; а с другой стороны, скажи правду — он потеряет его, потеряет частичку себя, больше не будет лёгкого общения, не увидит лучезарной улыбки, что адресована лично ему, теперь его возненавидят и будут сторониться. — Да, ты мне нравишься не как друг. Я не хотел, чтобы тот поцелуй был против твоей воли, я себя ненавижу за тот проступок, я хотел, чтобы ты сам этого желал, в тот момент… не важно. Чуя, я не хочу терять и тебя, ты мне дорог, я дорожу каждым мигом, проведённым с тобой и пойму если, не захочешь меня видеть и вообще будешь ненавидеть, но чёрт возьми, я больше не могу притворяться, — парень говорил на одном дыхании, хотелось выговориться. Решение сказать как есть пришло спонтанно. Он замолк, осознание сказанного пришло быстро, парень зажмурился, ожидая вердикта.       Собеседник молчал, от чего становилось тревожнее. Накахара боролся с самим собой, он хотел ответить, но не мог, рот приоткрылся, но ни единого звука из него так и получалось издать. В глубине души парень знал о чувствах Дазая и это не сказать, что ошарашило, вопрос остаётся в том, как ему поступить, что он сам чувствует. Хотя нет, он уже давно знает, что сказать.       Рыжий осторожно и плавно дотронулся кончиками пальцев до подбородка друга, тем самым приподняв его голову, глаза второго резко распахнулись в недоумении. — Ты мне тоже нравишься, — уголки губ медленно приподнялись, а глаза слегка прищурились. Это казалось сложнее, чем есть на самом деле. Накахара почувствовал облегчение. Дазай продолжал смотреть на человека напротив, на секунду показалось он спит, это всё нереально. Такого ответа он уж точно не ожидал. Тем не менее в искренности второго он не сомневался. — Подожди, — Осаму откинулся слегка назад и выставил руки вперёд, мозг отказывался воспринимать полученную информацию. — Я не понимаю… — Тут вроде всё понятно… — Чуя плавным и лёгким движением перехватил ладони второго, их пальцы переплелись, руки опустились. — Может, так до тебя дойдёт…       Он медленно приблизился к лицу Дазая, так, что ощущалось горячее дыхание на коже его губ. Высокий застыл, от шока перехватило дыхание. Через пару секунд парень почувствовал на своих устах нежные и мягкие губы Чуи, они слегка влажные, весьма гладкие. Накахара прижал сначала нижнюю губу, а затем скользящим и плавным движением перешёл на верхнюю. Бабочки в животе Осаму норовили выбраться, не в силах больше сдерживаться парень перехватил инициативу на себя. Движения стали грубее и напористее, уже свободные руки высокого прижали парня поближе к телу, правая зарылась в рыжих локонах, слегка сжимая их, а левая осталась на узкой талии, будто бы боялась отпустить. Дыхание обоих стало глубже, интенсивнее и громче. Останавливаться никто не хотел. Чуя отдался моменту настолько, что голова слегка закружилась, а ноги начали подрагивать.       Дазаю этого не хватало, хотелось большего, хотелось прижаться еще ближе, хотелось прикоснуться по закрытым участкам кожи, пройтись кончиками пальцев по его телу. От такого давольно долгого и страстного поцелуя стало жарко, но останавливаться не хотелось.       Накахара скользнул пальцами под футболку второго, на миг почувствовал слегка не прикрытый участка пресса, мышцы высокого заметно напряглись и он в ту же секунду отпрянул назад, грубо разорвав поцелуй. Чуя не успел понять, что произошло, но стоило лишь взглянуть в испуганные, широко распахнутые глаза Осаму, всё прояснилось. — Прости… Мне не стоило дотрагиваться. Это получилось случайно, — рыжий заметно занервничал, его движения рук казались хаотичными и беспорядочными. — Не переживай, — парень моментально поменялся в лице. — Я просто не привык, что… — он резко замолк и тут же продолжил. — Не бери в голову, мне просто нужно будет время, что бы я смог позволить… — снова молчание, до него резко дошло, что уж слишком он торопит события, ведь не факт, что такое снова повторится, этот поцелуй мог ничего и не значить. — Чуя, почему ты поцеловал меня?       Вопрос застал второго врасплох, на секунду показалось, что парень и сам не знал, но он тут же взял себя в руки. — Мне просто захотелось, — произнеся вслух, рыжий понял, что звучало это как что-то незначительное, поэтому решил добавить. — Я тебе уже сказал, что ты мне нравишься.       Осаму ответ порадовал, он успокаивал и внушал доверие, можно было спокойно выдохнуть. Но на этом вопросы не закончились, необходимо расставить все точки в их отношениях. — Кто мы друг другу? — голос звучал решительно, как и его намерения разобраться. — А кем ты хочешь чтобы мы были? — парень боялся давить или скорее получить отказ, поэтому перевёл стрелки. — Ловко же ты уходишь, — раздался хохот, его улыбка сверкала как никогда. — Я хочу услышать ответ, Накахара Чуя, — Осаму встал с места и навис над парнем, его взгляд поменялся на более серьёзный, такой Дазай пугал, он казался совсем другим, более тёмным. — Я хочу попробовать отношения… с тобой… — он заметно покраснел, со своим стеснением парень ничего не мог сделать. Да и это чувство его раздражало, хотелось ударить самого себя за такую слабину.       Собеседник заметно повеселел, он счастлив как никогда. Неужели это ему не снится? Это реально? Всё не может быть настолько хорошо, только не с ним. Высокий ушёл в себя, мысли так и летали вокруг, не давая прийти в себя, и лишь только прохладный ветер, приятно обдувающий кожу, дал опомниться. — Я тоже этого хочу, — Дазай присел на колени напротив, так что их лица оказались на одном уровне. Он нежно поцеловал теперь уже своего парня. — Только есть одна вещь, о которой я хочу попросить, — собеседник вопросительно склонил голову. — Я бы хотел оставить наши отношения в тайне от других. — Я с тобой солидарен. С этим не будет проблем, — Чуя кивнул. У обоих были свои мотивы. Дазай был бы не против публичности, если бы не один фактор. Точнее не фактор, а человек. Мори довольно жесткий и непредсказуемый человек, от которого можно ожидать всё что угодно, тут и гадать не надо, что он отнюдь не будет рад. Чтобы обезопасить Накахару он готов молчать и притворяться сколько угодно.       Чуя же был не готов к открытости своей ориентации, он боялся осуждений, косых взглядов, реакции родных. О чём можно говорить, если он понял себя лишь вчера, так быстро с этим свыкнуться явно не выйдет, а тем более рассказать всем. Это делать стоит постепенно. Они были рады, что в этом мнении сошлись, во избежание проблем.       Игра уже подошла к концу, как и ожидалось, команда ребят быстро одержала победу. Правда, не обошлось без стычек с Гоголем и Достоевским, которые упрямо тянули одеяло на себя. Что-то в них напрягало Дазая, помимо их раздражительности, но что именно, он понять не мог. Зачастую парень замечал косые взгляды Фёдора и Николая к своей персоне, они наблюдали за каждым действием, что ещё больше настораживало.       День прошёл незаметно, всё шло как обычно, правда, за исключением одного факта. Голову парней занимали лишь изменившиеся отношения между ними. Рыжий переживал за неловкость, которая, возможно, будет первое время. Если раньше Чуя встречался с девушками, то сейчас отношения с парнем, всё кардинально меняется, он не знает, как себя вести. Стороной не обошло и тему с сексуальной жизнью, это всё пугало, но жалеть он не собирался, чувства к высокому есть и отнюдь не маленькие, остальное не имеет значения, к тому же, во время поцелуя он возбудился, что значило, что с этим проблем не будет.       Для Дазая же в общем отношения — это что-то неизведанное, он ни с кем никогда не встречался, понимание об этом есть, но смутное, лишь благодаря ряду просмотренных фильмов о романтике. — Вы оба какие-то загадочные сегодня, — Ацуши обратился к несвойственно тихим друзьям. Они компанией ужинали в столовой. — Мы? — Чуя изогнул бровь, его поразила такая наблюдательность от друга. — Да, — Акутагава пристально смотрел, поворачивая свой взгляд то на Дазая, то на Накахару. — Что произошло? Вы поругались? — Нет, — Осаму сидел как ни в чём не бывало. — Просто дело в том что, сегодня у меня нет сил шутить над Чиби, — второго удивила его невозмутимость, он даже бровью не повёл, в какой-то мере парня даже напугала столь хорошая техника лжи. Это навеивало мысль о том, а не врёт ли он ему так же, как и остальным? — Чуя, ты ему ничего не ответишь? — Ацуши изумлено наклонился вперёд. — А что мне ответить? — парень поместил еду в рот, дабы не ляпнуть лишнего. — Прежний ты уже бы рвал и метал за такое прозвище с уст Дазая. Значит, тут явно что-то неладное, — Рюноске потёр подбородок. — Ребят, вы делаете из мухи слона, — высокий перебирал рис в своей тарелки. — Мы вымотались за эту игру, всё-таки весь лес обошли. — Возможно, ты и прав… — Накаджима обречённо вздохнул. — Но имейте ввиду, если вдруг вы окончательно разругаетесь, я сильно расстроюсь, — парень опустил голову. — Ведь за всё время, проведённое вместе, вы оба, стали мне дороги.       Ацуши сильно привязался к ним — он понимал, что если эти двое окончательно перестанут общаться, дружбе придёт конец, а выбирать между ними совсем не хотелось. Конечно, если такое произойдёт, он не перестанет общаться ни с тем, ни с другим. Таким уж был Накаджима. В детстве друзей у него не было, мальчик, будучи в детском доме, ни с кем не мог завести элементарный разговор, казалось, мир был враждебен, как и люди в нём, но после поступления в эту школу он встретил Осаму, который с первой их встречи смог наладить контакт, затем появился и Акутагава, а сейчас — Чуя. Поэтому Ацуши так дорожит своими друзьями и сделает всё, чтобы защитить их. — Я обещаю, что мы всегда будем вместе, чтобы ни случилось, — Накахара поднял взгляд на друга и улыбнулся. — Я тоже обещаю, — Дазай никогда не давал обещаний, но сейчас до безумия этого хотелось. — И я, — Рюноске поддержал ребят. — Спасибо вам, — Накаджима не смог сдержать радости на своём лице.       Расследование за время пребывания в лагере приостановилось, что дало возможность передохнуть и какой-то, хоть и маленький, период не переживать по этому поводу. Три дня на природе пролетели незаметно, это был невероятный опыт для каждого, появилось больше вопросов касаемо тайны заведения, возникли новые знакомства — как плохие, так и хорошие.       Чуя безумно благодарен лагерю, ведь именно здесь он понял себя чуть лучше, здесь они с Дазаем признались друг другу и стали намного ближе. Это место стало отправной точкой, началом их совместного пути. Правда, побыть вдвоём в последний день так и не вышло, но тем не менее неловкость постепенно уходила, они снова общались как раньше, по крайней мере при друзьях. Их взгляды ненароком пересекались, при любой возможности они не упускали шанса прикоснуться к друг другу, будь то лёгкое касание тыльной стороны ладони, кончиков пальцев или же пряди волос. Они до безумия тянулись к друг другу, с нетерпением ожидая, когда снова смогут сидеть на чердаке, засыпать вместе на потрёпанном матраце, говорить допоздна, ощущать сладкий вкус чужих губ. Всё это лишь создавало большее притяжение: ожидание будущего, общий секрет, цель. Дазай избегал Мори, а он в свою очередь явно был этим недоволен, хоть лицо его не выдавало, но парень это знал, чувствовал по взгляду, что сверлил его спину, когда тот не смотрел в его сторону. Это было трудно, учитывая, что мужчина — их сопровождающий и всегда находится в непосредственном контакте с учениками, поэтому Осаму выбрал тактику — быть в окружении людей. Высокий хотел поскорее разобраться с ним и жить спокойной жизнью, где не будет тирана. Скоро он получит информацию от Ранпо и остальных сотрудников детективного агентства, что прольёт свет на новые факты, и быть может, они окажутся роковыми для Мори.