Первое впечатление

      — Фрэнк, съешь хотя бы рыбные палочки! — на завтраке мама перед сыном, который уже минут десять размешивал сливки в кофе, поставила тарелку с рыбными в сухарях динозавриками. — Мы приехали на море, грех не есть рыбу. В ней легкоусваиваемый белок и жиры, необходимые для здоровья. Омега-3 помогает в укреплении иммунитета, йод, кальций, фосфор… Я читала…       Мама верещала про полезность рыбы, а Фрэнк в мыслях открыл список «Как назвать ребенка» на букву «Джи» и перебирал варианты.       «Джордж. Нет, Джордж ему не подходит. Грейсон? Слишком киношно. Прям так и представляешь, что байкер, подсевший к тебе в баре, точно будет Грейсон. Габриэль? О, да, это красиво и ему подходит. Слегка курносый нос с маленькой родинкой на кончике, тонкие губы… Гилберт? Гас? Гаррисон? Или что-то экзотическое, типа Галдор. Он расскажет что-то вроде «мои родители были фанатами Средиземья, я играл с силиконовыми эльфийскими ушами, которые оставались после сходок ролевиков, я вырос на Сильмариллионе и историю Толкина знаю лучше, чем США, а колыбельные мне пели на эльфийском…» и сексуально произнесет несколько слов, перевода которых Фрэнк не поймет, но значение точно дойдет до его сердца…»       — Витамина А в рыбе содержится больше, чем в мясе.       — А? — Фрэнк оторвался от мыслей и почти взбитого кофе.       Мама посмотрела на мечтательную мордочку сына, явно мыслями обитающего где-то за пределами ресторана, обреченно вздохнула и коротко кивнула на тарелку:       — Рыбу ешь.       В облачный день они с мамой отправились гулять пораньше. Фрэнк покосился на Motorcycle Beer, когда они проходили мимо. Днем там было потише, не так много людей. Знакомой банданы видно не было. Фрэнк схватился за край рукава рубашки, поддернул ее и потянул вниз таким же движением, как «Джи». Может, он просто был против неопрятности, как мама? А ощущалось это волнующе, потому что Фрэнк… ну… в таком возрасте, когда любое проявление внимания и доброты со стороны симпатичного… пусть даже парня — воспринимается с любовным подтекстом? Блин, он нарисовал тебя и сердечки подрисовал!       Или с эротическим подтекстом?       Эта мысль Фрэнка позабавила, испугала и удивила одновременно. Он не был адептом «только после свадьбы», но был сторонником «по любви».       — Кажется, нам сюда, — мама повернула за угол.       Районы, называемые «Старым городом» в приморских городках с историей, как правило, представляют собой ограниченное с моря крепостной стеной скопление каменных домиков, которые будто бы строили как придется — четких улиц здесь нет и даже на небольшом пятачке можно вполне себе заплутать.       Несмотря на то, что это исторический район, Старый город не являлся безжизненным музеем. Здесь, как и тогда, в те времена, когда он только был построен, жили люди. Они открыли лавки и кафе на первых этажах, на вторых и третьих (выше Фрэнк не заметил) располагались апартаменты, которые сдавались туристам или являлись квартирками местных. Фрэнк улыбнулся висящему на веревке, протянутой от одного окна к другому, белью. Конечно, сделал фото.       Здесь были улочки шириной ровно от кончиков пальцев одной руки до другой, если их широко распахнуть, тоннели, соединяющие улицы или дворы. Фрэнк, щурясь, оглядывал часы на невысокой по современным небоскребным меркам башне, круглые окна с цветными витражами на церкви, выбегал на площадку и смотрел вдаль, в море, с крепостной стены.       Прикасаться к кирпичам было волнительно — ты осознаешь, что им много-много лет, что здесь происходили разные события, и, наверное, не всегда такие плохие, какими богата средневековая история. Здесь могли встречаться люди, разыгрываться любовные драмы, кто-то тоже рисовал портрет того, в кого влюблен… Фрэнк прижал к себе блокнотик и вздохнул.       Они с мамой попали на маленькую площадь с фонтаном посередине. Линда проковыляла к одной из свободных скамеек.        — Фрэнки, мы проходили аптеку, сгоняй купи пластырь, — попросила она, морщась и расстегивая босоножку. — Только не те глупые с пингвинами, которые ты обычно покупаешь. Попроси такой, который хорошо держится. Давай подержу блокнот.       — Нет! — пискнул Фрэнк, прижал его сильнее и бросился в переулок. Ну, кажется, аптека точно была там. Заветного зеленого креста видно не было. Так, направо. Точно-точно — он помнил этот маленький перешеек между мощеными улочками.       — Потерялся, принцесса?       Фрэнк поднял взгляд. В конце этого узкого прохода стоял «Джи». Бандану он повязал на шею и сегодня был без жилетки — в футболке с надписью «Star Wars». Сердечко Фрэнка забилось. Он вдохнул носом и выдохнул, стараясь дышать ровно, чтобы успокоиться. Но сейчас в любом случае придется пройти мимо… И что сделал этот трясущийся котенок? То, что сам от себя не ожидал: опустил глаза, кокетливо проговорил «Я не принцесса» и глупо улыбнулся. Причем это «Я не принцесса» означало вовсе не «прекрати меня так называть», а «называй меня так, а я буду показательно дуться, ведь на самом деле мне очень нравится, как это звучит из твоих уст». Что это за врожденный флирт? Ужас какой! Наверное, выглядит сейчас по-тупому!       Фрэнк поправил голос, убрал улыбку и прижался к одной из стен, чтобы продвинуться дальше и попытаться не задеть «Джи». Но, естественно, не вышло — пришлось хорошенько прижаться к нему, протискиваясь отсюда на более широкую улицу. А тот и не думал отойти.       — Правда? — произнес парень в бандане. — А я хотел тебя спасать по-геройски из лабиринта.       — Да я не заблудился, — сказал Фрэнк и, заметив краем глаза зеленый огонек, двинулся туда.       В аптеке работал кондиционер и Фрэнк был рад охладиться. Причем вовсе не от жары на улице. Небольшая очередь как раз давала возможность постоять и остыть.       Чтобы потом, купив пластырь маме и себе (не то чтобы Фрэнку надо было, но ведь с медвежатами!), выскочить из аптеки и снова наткнуться на «Джи».       — Провожу? — улыбнулся парень. — Здесь легко заблудиться. Плутать по двум улицам кругами — легко.       — Я помню, как идти, — сказал Фрэнк, которому на самом деле хотелось, чтобы парень продолжал идти следом.       — Ты не оттуда вышел, — сказал «Джи», когда Фрэнк сделал шаг в, как ему показалось, тот самый переулок. — Тебе в тот, что правей.       — Черт, — прошептал Фрэнк и непроизвольно улыбнулся. Может, надо было сказать что-то про его рисунок? Типа — мне очень понравилось, а к чему там сердечки? Но он молча прошел туда, куда ему указали.       Мамы у фонтана не оказалось, но Фрэнк увидел ее силуэт в одной из лавок со всякой всячиной для туристов: здесь были и сувениры, и пляжная одежда, и сумки, и украшения. Фрэнк нырнул туда.       — Я купил пластырь, — сообщил он маме.       — А я увидела на витрине и… — она потянулась к висящим сумкам, — смотри какая. Можешь носить свой блокнотик, а то однажды забудешь где-нибудь.       Фрэнк спиной почувствовал, что за ним в сувенирную лавку зашел тот парень. А он стоит и разглядывает небольшую, на широком ремне через плечо, сумку с нарисованным гусем. И мама тут же подлила в огонь… только вот масло ли, непонятно:       — Фрэнки, посмотри еще себе плавки, гляди, какой принт классный.       Захотелось провалиться. Тем более принт на плавках был довольно детским, что ли. Нет, Фрэнк такой любил — разные прикольные бананы, силуэты серферов, вот даже черепушки, которые он хотел. Но точно не сейчас.       — Мне не надо, — поморщился Фрэнк в надежде увести маму. — Ты ж пятку стерла, кажется…       — И сумку не надо? Такая хорошая.       Но «Джи», кажется, решил его то ли еще больше смутить, то ли поддержать.       — А какие размеры есть у таких? — и указал продавцу на плавки с принтом в гамбургеры. Это отсылка что ли, к Motorcycle Beer? Фрэнку захотелось застонать. Как он попал в такую ситуацию? — Сумка, кстати, отпад.       — О, правда? — мама посмотрела на «Джи». — Смотри, Фрэнк, всем нравится. Возьмем?       — Угу, — Фрэнку оставалось только кивать и краснеть.       — Плавки ты себе выбрал?       — Да не надо мне! — прошипел Фрэнк.       — Точно?       — Точно.       Он покосился на «Джи», который покупал себе эти чертовы гамбургерные трусы. Рассчитался, взял протянутый пакет, а потом чуть наклонился и еле слышно прошептал:       — До встречи, Фрэнки.       Он знает его имя. Он теперь знает его имя! А еще он сказал «До встречи». И эта фраза сделала весь вечер Фрэнка Айеро. Да, при реальной встрече он очень терялся, начинал глупить, а в мечтах при этом смело садился на заднее сиденье байка, обнимал «Джи» и ехал под лунным светом в Старый город, а потом целовался всю ночь на крепостной стене под шум волн.       Вжух! Смятый комок бумаги влетел в окно прямо на кровать, заставив Фрэнка нервно подпрыгнуть. Ветром занесло или… за окном раздался свист. Фрэнк поднялся с кровати и маленькими шажочками по стенке приблизился к окну и украдкой выглянул. Однако его заметили.       — Принцесса, выходи гулять!       Фрэнк покосился на часы на тумбочке — почти полночь, мама, наверное, уже спала, судя по тому, что телевизор в ее комнате больше не буруздел. Сказать бы «Да я сплю уже, может, в другой раз»… и Фрэнк был полностью уверен, что этот парень в этот «другой раз» и явится. И что случится, если Фрэнк выйдет к нему и поговорит немного? Никуда дальше он не пойдет, а «Джи» звал его с полянки с лежаками под окнами номера. И к тому же очень хотелось.       Чтобы подтвердить намерения не уходить дальше лежака под окном, Фрэнк надел гостиничные тапочки и прямо в пижамных штанах и футболке отправился на улицу. Что тоже было тем еще квестом, потому что выход из семейного номера лежал через мамину часть.       Как можно тише он, в этих бумажных тапках, потеющими ладонями открыл дверь, очень медленно прокрался мимо спящей матери в небольшой коридор. И даже порадовался, что в этих номерах давали ключи, а не карты, а то от писка мама точно могла бы проснуться.       Вроде прошло гладко. Если «Джи» вообще все еще его ждет. По ощущениям, Фрэнк добирался к выходу минут тридцать, потеряв литр пота от страха.       Фрэнк отыскал путь во дворик и нерешительно вышел на мягкий газон. Здесь было темновато, лишь немного доходил свет от уличного фонаря за забором да из номеров неспящих на первом этаже.       — Привет, — сказал «Джи» и ласково улыбнулся.       — Привет, — ответил Фрэнк и не смог не улыбнуться в ответ.       Парень сидел на одном из лежаков, Фрэнк сел напротив. Он не знал, о чем говорить, поэтому молчал и разглядывал пространство вокруг, чтобы быть типа чем-то занятым.       — Меня зовут Джерард, — представился теперь уже не незнакомец.       — А я…       — Фрэнки, я помню. Из Пасадены.       Фрэнк захихикал и приставил руку ко лбу.       — Слушай, я совсем не оттуда.       — Но ты там хотя бы бывал?       — Вообще ни разу.       Джерард рассмеялся.       — Забавный ты.       Фрэнк лишь пожал плечами. Это «забавный» не звучало как «глупый», скорее как «интересный».       Вечер был теплым, лишь изредка ветерок трепал волосы и проходился по плечам. Фрэнк обхватил себя руками. Джерард снял с себя жилетку, поднялся и накинул Фрэнку на плечи. Быть ошарашенным — это не то, что Фрэнк сейчас чувствовал, это больше. Совсем не дружеский жест, это… Джерард сел рядом, и теперь Фрэнк ощущал его плечо.       — Заметил, что ты постоянно носишь с собой блокнот, да и мама тебе сумку для него покупала, — сказал Джерард. — Ты тоже рисуешь?       — Я пишу стихи, иногда, и вообще они такие себе, — скривился Фрэнк.       — Почитаешь что-нибудь?       Фрэнк задумался. Оправдаться, что он не помнит, а блокнот в номере? Нет, он почитает. Только вот переберет в памяти то, что ему нравится больше всего и, на его взгляд, звучит лучше.       — Ладно, — произнес Фрэнк. — Только они не такие уж хорошие и… сейчас, вспомню что-нибудь получше. Ммм… вот такой:       Дождь капает по лужам,       На улице темно.       Я никому не нужен,       Наверно, суждено.       Стучится тихо ветер,       В глухую ночь маня.       И, как никто на свете,       Ты смотришь на меня.       — Но, по-моему, я тут напутал вообще… — начал оправдываться Фрэнк за свое творчество. — То «никому не нужен», то «ты смотришь». Короче, ладно, ерунда, — он махнул рукой.       — Вовсе нет, — покачал головой Джерард. — Сначала лирический герой думает, что ему суждено быть в одиночестве, а потом встречает кого-то, кого принес ветер.       Фрэнк повернул голову в сторону Джерарда и оказался к нему очень близко. Вряд ли он задумывался о таком, когда писал в порыве это стихотворение. Но Джерард видел в нем свой смысл. И видел что-то во Фрэнке, иначе не произошло бы того, что случилось через мгновение. Позже Фрэнк заснуть не сможет и будет ворочаться в постели, переживая этот момент.       Как Джерард наклонился к нему, прикрывая глаза.       Как их носы соприкоснулись.       Как его кажущаяся горячей ладонь провела по щеке и легла на шею.       Как его губы нежно обхватили губы Фрэнка.       Фрэнк же в тот момент просто вытаращился. Он видел перед собой закрытые глаза, длинные ресницы. Он весь напрягся и сжался. Губы Джерада были такими теплыми, мягкими и приятными. Он действовал так осторожно и аккуратно. И Фрэнк смог отпустить себя и расслабиться. Боже, его первый поцелуй — и с умелым парнем, который знал, как сделать так, чтобы партнер поплыл.       Джерард слегка надавил на него, не прекращая поцелуя, чтобы уложить Фрэнка на лежак, а самому устроиться сверху. С их ногами произошла какая-то путаница, гостиничные тапки слетели, но кого это волновало? Уж точно не готового провалиться в обморок Фрэнка. Причем не от стыда, а от нежности и деликатности, которую ему дарили. Джерард целовал его губы, время от времени прерываясь, чтобы оставить поцелуи на щеках и вернуться обратно. Он гладил его по плечам, трогал грудь, живот, но не заходил дальше и под футболку не забирался. Поцелуй из простого романтического тоже не трансформировался в нечто более страстное. И это было… хорошо. Фрэнку казалось, что он дрейфует на волнах на этом лежаке — ему кружило голову, а звук волн долетал с пляжа. И когда Джерард отстранился, он был разочарован тому, что все закончилось.       — Я вернусь за жилеткой, принцесса, — сказал Джерард, легонько ударил пальцем по кончику носа Фрэнка и исчез в темноте.       Добравшись до своего номера, жилетку Фрэнк спрятал в чемодан, надеясь, что завтра маме не захочется забросить туда купленные сувениры (пусть в свой кидает вообще-то!), а потом с размаху бросился в подушки на кровати. Думать не хотелось. Да и мысли не приходили. Только воспоминания и фантазии.