Рождения чёрной смерти

      

***

Ноябрь. Полночь. Парк. Небольшая карусель, ярко красного света, стоит среди густых крон деревьев. Огоньки на ней ярко светятся, освещая всю улицу. На этой улице фонарей не было, и вообще сам район не такой уж и приветливый. Много пьяниц разгуливает по вечерам, множество баров открывается именно в это время.        Слышать шум, гам и крики людей уже привычно, куда более странно, видеть эту улицу абсолютно безлюдной ещё и довольно тихой, в столь поздние время. Недавно пошли слухи, про массовые убийства именно в этой части города. Местные детективы уже расследует дело, а полиция ищет убийцу во всю, правда, у них это получается, весьма паршиво.        Но ему всё равно. Да да, вам не послышалось, ему нет никакого дела до убийцы в его районе, которой может его убить в любой момент. На беленьких конях, с позолоченными подковами, и бархатными сидениями, которые кружились по кругу, сидел парень, на вид не более 20 лет. Одет он был ну совсем не по погоде, белое и совсем тонкое пальто, лёгкие туфли, серый шарф и черные перчатки. Под пальто одна рубашка да штаны. Если присмотреться, лицо выглядит уж больно бледным на фоне смоляных волос.        Пока он продолжает сидеть и думать о смысле жизни, карусель громко скрипит, с учётом того,какая везде непривычная тишина,медленно продолжая крутиться.       

***

       Из раздумий парня вырвал чужой голос. – Что же ты делаешь здесь, в столь опасное время и поздний час, приятель? – это был грубый мужской голос.        Повернувшись, он заметил мужчину, отметив для себя, что тому наверняка около 25 лет. Выглядел он весьма опрятно. Одет был довольно простенько: белая рубашка, серый жилет, короткие брюки и высокие сапоги. Лицо худое с выпирающими скулами, небольшая борода и каштановые волосы. На макушке красуется черная шляпа        Ничего примечательного, так выглядит каждый второй человек, среднего достатка, в Петербурге. В руках у этого человека была сигарета. Если это будет тот самый убийца, то пусть убивает, только быстро и безболезненно, ведь парню не очень нравится терпеть боль.        – Я Владимир Ленский – доброжелательно протянул руку мужчина.        Парень не понял, к чему тут приветствие, но не ответить было бы весьма глупо, более того это бестактно – Николай Верховенский –парень протянул руку в ответ.        – Что ж, Никола, что ты здесь делаешь?        – Если не ошибаюсь, мы не переходили на личности? - немного грубо ответил парень.        – Прошу прощения, но не соизволишь ли ты, всё таки ответить на мой вопрос?        – Не понимаю, к чему эти вопросы. Какое отношение я имею к Вам?        – Ты прав. Абсолютно никакого. Мне просто стало интересно, что же делает здесь молодой парень, в полночь, в самом опасном районе города? Тут разгуливает весьма опасный преступник, точнее быть, убийца. Не боишься ли ты, что твоя столь, замечательная жизнь, может закончиться прямо здесь и сейчас?        Николая очень сильно раздражает поведение этого сударя, мало того, что они не знакомые люди, он позволяет себе обращаться к парню на "ты", так ещё и задаёт вопросы, которые касаются жизни Николая. – Нет. Не боюсь. Единственное, что меня беспокоит, это то, что со мной разговаривает абсолютно неизвестный мне человек, задавая столь непривычные вопросы. Насчёт замечательной жизни, Вы ошиблись, и весьма сильно. Если, я не отвечу на вопрос, Вы ведь не уйдёте, так ведь? Мужчина молчал около минуты, после всё же подал голос.        – О да, ты вновь прав. Не отстану.        Всё же, Николай сдался, пусть этот сударь обращается к нему на ты.        – Весьма сильно ошибся про твою жизнь? Хм. Никола, что же произошло такого, что твоя жизнь не прекрасна? Разве может произойти , что-то столь серьёзное у парня не старше 20 лет? Или же это депрессия, о нет, постой, может проблемы в семье? Ну же.        Это уже вышло за рамки дозволенного, как он смеет задевать тему семьи и его жизни, задавая вопросы, догадываясь о его возможных проблемах и в то же время их обесценивать. Кто он такой, чтобы позволять себе такое! У Николая лопнуло терпение.        – Что ж, дорогой Ленский, я попрошу Вас, прекратить лезть в мою личную жизнь, в моё прошлое и настоящее, прекратить задавать неуместные вопросы, тем самым выводить меня из себя! – парень сорвался на крик, который раздался эхом в ночной тишине.        Несколько птиц взвились в воздух, улететь как можно дальше от источника звука. Где-то недалеко перегорел фонарь и с громким треском разбилось стекло.       

***

       – А Вы...! - хотел было продолжить парень, но его рот накрыли ладонью его, столь навязчивого собеседника.        – Чш.. – приставив палец к своим губам, поговорили тот.        – Сударь, что происходит? – уже менее громким голосом, но с нотками возмущения, спросил юноша.        Тот молчал, и молчание длилось около минуты. После чего, мужчина, всё таки решил ответить.        – Туман – протянув руку он указал на улицу, что затянулась густым туманом, но не совсем обычным. Он был красный. Будто бы цвет крови, всех тех жертв, что умерли в этом районе.        Юношу бросило в холод, пот стекал небольшими каплями. Да, смысла жизни он не видел, но и умирать ему не хотелось. Теперь же, он почувствовал тот страх, который был ,так долго, ему недоступен.        – Никола, давай-ка уйдём отсюда как можно скорее. В твоём случае я бы согласился, ведь иной вариант и его исход, могут оказаться весьма печальными – на этот раз, Ленский говорил весьма серьёзно. Николай не думал, что этот человек, может вести себя прилично, ведь на первый взгляд, он выглядел, как совершенно невоспитанный человек.        Верховенский лишь кивнул, ведь слова мужчины имели, некий смысл. Ленский отпустил паренька и обернулся, убедившись что никто за ними не следит, они удалялись из этого жуткого места       

***

       – Кхм, раз уж, на то пошло, то позвольте спросить, куда мы сейчас направляемся? – поинтересовался Николай, ведь он идёт неизвестно куда с абсолютно не знакомым ему человеком.        – О, Николай, неужто, ты совсем не понимаешь? – съязвил Ленский.        – Сударь, я попрошу не отходить от темы и ответить на мой вопрос! – парня снова всё больше и больше начал раздражать этот разговор.        – Домой ко мне, Никола, ко мне.        Верховенский прибывал в небольшом шоке, и хотел уже возразить, но осознание во время к нему вернулась. Сейчас поздно, его дом находится не в самом благополучном районе и идти обратно домой - полное безрассудство, когда в округе расхаживает серийный убийца.        – И не возражаешь? – с ухмылкой промолвил старший        – Пошлите уже – недовольно ответил Николай.        Оставшийся путь они шли в молчании.       

***

       – И скоро нам идти? Извините за наглость, но меня и в правду клонит в сон – пробурчал парень.        – Нет, совсем скоро. Осталось повернуть за вооон тот угол, и мы будем на месте! – видимо этот мужчина совсем не устал и был довольно рад сегодняшней компанией.        И впрямь, вдруг ему одиноко? Хотя, с его манерой общения это вряд ли, но нельзя исключать этот факт. Надо будет как-нибудь поговорить с ним, расспросить его, узнать больше информации. Может, в коем то веке, они смогут найти общий язык?        Из мыслей Николая выдернул толчок, а точнее столкновение. Пришлось остановиться и взглянуть на человека из-за которого оно произошло.        Повернувшись, Верховенский заметил мужчину, чуть выше него, в глаза бросились длинные белые волосы, что являлось довольно редким явлением в Петербурге. Предположив, что молодой человек иностранец, Николай вернул взгляд на его образ. На нём был одет серый плащ, свободного кроя, с небольшим чёрным бантиком. Далее, взгляд опустился на руки, что были одеты в чёрные перчатки, на которых красовался весьма дорогой камень - рубин. В этих же руках он держал трость, знак величия, которой обычно пользуются аристократы. Обычные чёрные брюки, половина которых закрыта длинными, и не менее дорогими, сапогами. На мужчине красовался головной убор, а именно чёрный цилиндр, что закрывал половину лица, оставляя коварную улыбку, что не ускользнуло от внимания Ленского.        Загадочная персона быстро скрылась, оставляя двоим мужчинам время для раздумий.        От столь яркой и не менее запоминающейся встречи оба мужчины предпочли идти в молчании, впредь до самого дома.