Джиперс Криперс

* * * Разбудил шерифа вернувшийся Берт. — Всё, сбегал я в Понивилль, разбудил библиотечного дракона в три ночи и заставил почту отправить Правительнице. — Библиотечного?! — Ну да, он там вроде как директор библиотеки, даже живёт в ней! — Ученицу Селестии видел? Или она спала? — Она с подругами куда-то в Ванхувер увеялась, будет нескоро. Мне это библиотекарь по ходу рассказал, я ж его сразу после отправки спать-то не отпустил, полчаса вопросами всякими отвлекал! Теперь я отомщён! Ну — давай денежки, я вторую половину честно отработал! Скут машинально протянул заранее отложенные денежки и тупо уставился в хвост удаляющегося посланца. Хлопнула дверь. Всё пошло не по плану. Кроме разве что самого послания к Селестии. Но её ученица не увидела ни свитка, ни малозаметного для незнающих знака на нём, обозначающего "Податель сего свитка — подозрительная личность. Просканируй его и установи магическую слежку". Придётся самому заниматься ещё и Бертом, без сканирования: такие заклинания Чизвуду, увы, недоступны... Несмотря на поздний час — солнце уже подбиралось к зениту — голова гудела как с попойки и недосыпа. Ночь вспоминалась урывками, ошмётками, а последний предутренний сон заглушил собою и перетёр что-то важное, услышанное до этого. Кажется — Гэль что-то спела ему, а затем грустно вздохнула: — Я всегда пою не тем, кому предназначены мои песни... Тогда шерифу вдруг захотелось спросить у неё: — Птаха певчая, и откуда же ты такая взялась? Но вместо этого он поинтересовался у крыски: — Ты как думаешь: Минкси Эйкокс спрячется в Тартаре от Пони Теней? — Не спрячется... Его место сберегается для другого: здоровенного краснокожего Тирека. Это было ещё в реальности или уже прорастало в Пространстве Снов? Но то, что Скут увидел дальше — было или видением, или таки сном. Некое огромное красное существо с рогами — наверное, тот самый кентавр Тирек — то ли сидело, то ли стояло за роялем, стоящим в его клетке, и проникновенно пело чистым музыкальным голосом, поглядывая на соседнюю клетку с кучерявой пегаской: В Тартаре всё как в Сталлионграде: Все "что"кают и "как"ают вокруг, И в ресторане в фирменном салате Из мяса только стаи мух! Трёхголовый пёс, сидевший у клетки, начал музыкально подвывать и подскуливать исполнителю. На это краснокожий прервал игру и обратился к псине: — Конечно, здесь теперь скукотища, но ты-то хотя бы не в клетке!.. И в этот момент мелкая кучеряшкина впилась глазами в кентавра: — Привет, соседушка! Давай дружить! — С тобой, малявка?! — А почему бы и нет? Мы же с тобой так мило переписывались столько месяцев... Краснокожий схватился за голову: — О боги, мой протеже — МАЛОЛЕТКА!!! Его искеннее отчаяние привлекло внимание трёхголового стража. Вместо того, чтобы лаять или скулить, пёс вдруг начал музыкально кивать всеми тремя головами и на чистейшем понячьем запел: — В голове ни бум-бум, Малолетка — дура дурой! В голове ни бум-бум, Малолетка — дура дурой! Синие кудряшки и крылья, как пальто, Аппетитны ляжки, и грудка ничего! Но Флаттершай мне запретила есть эту поняшку: Говорит, её друг воспитать сумеет няшку! Так теперь отдохни Прямо в клетке, как горилла, Раз в волшебные дни Магию ты не стащила! Совсем ещё недавно лихо магию жрала, На клочья не порвалась, хоть была мала! Тебе бы жвачку и пейзажик с кантерлотской натурой, Чтобы помнила, что потеряла дура-дурой! Ты играла с утра Чьи-то роли, что украла, Ты не ферзь, а тура, Но тебе и это мало! Ты, Королева Миров, упала мордою в грязь: На твои сказки молодёжь совсем не повелась! Писать Принцессам скорей ты про амнистию пытайся, Дави на жалось, в ответ невинной жертвой притворяйся! В голове дружбы нет, И подлючая натура, А на попе привет: С шахматной доски фигура! Пёс допел трио, ахнул, вздохнул и уставился правой головой на кипящую от негодования малолетнюю поняху, левой — на подыгрывавшего ему на рояле краснокожего рогача. И только средняя голова слегка вертелась туда-сюда, приглядывая за своими сёстрами... — Да, теперь здесь стало веселее, — флегматично заметил кентавр. — Главное — не показывай при Селестии, что умеешь петь и рифмовать, а то она и тебе клетку здесь отыщет... Одного не пойму, как ты, Друг Флаттершай, собираешься перевоспитывать эту козявку?! — Не тот друг! — коротко ответил цербер. Вот в этот момент Берт и разбудил Скута. * * * Гэль на месте не оказалось. Видимо — убежала куда-то по своим неведомым делам. Шериф с удивлением и изрядным уважением осмотрел хорошо обставленную на антресоли крысиную квартиру, вздохнул и пошёл вниз, к рыжегривой Триш, узнать судьбу первого свитка. Первым на глаза попался Берт, уже превративший часть гонорара в выпивку и постепенно доводящий себя до привычной кондиции. Как Скут и рассчитывал. Главное — заговорить с ним до того, как он наклюкается вдрызг и захрапит прямо за столом. Но пока говорить с ним рано: не настолько пьян, чтобы мысли сами на язык выбирались... А вот Триш на своём месте отсутствовала. За стойкой её сын, поглядывая время от времени на посетителей, полировал фланелевой тряпочкой старинную медную трубу, наполовину покрытую разводами прозелени и полностью — красивыми витыми узорами. Уже отполированная половина трубы сверкала, словно новенький битс. "Наверное, это всё же не медь, а какой-то вид бронзы" — подумалось шерифу. — "Слишком уж явный желтоватый оттенок. Чистая медь куда краснее..." Он не был музыкантом и не смыслил в сплавах для духовых инструментов, но знание металлургии в рамках криминологической экспертизы подсказывало ему очевидные выводы. Дэрри отвлёкся от полирования и взглянул на подошедшего Скута: — А мама во дворе, овощи принимает для трактира. — Да я-то, собственно, к тебе. Письмо отправил? — Конечно, ещё в восемь утра. Удивляясь добросовестности парнишки, Чизвуд с уважением сказал: — Надо же, ты в такую рань вставал, чтобы выполнить моё поручение. — Я в такую рань вставал, чтобы получить бандероль с заказанной мною трубой, — жеребёнок вернулся к полировке инструмента. — А заодно и тебе сделал приятное... — Слышь, малец! — проорал со своего места стремительно пьянеющий Прекрасный Рыцарь, — А ты чё, бесплатно ему на почту бегал?! Непорядок! Шериф, харэ молодняк затак гонять, во! Оплатил бы ему работу хоть в четверть моей! — Да я и в половину могу, деньги-то всё равно казёные! — обрадовался голосу алкаша законник. Вручил обалдевшему от неожиданности жеребёнку мешочек звонких монет и направился к Освободителю Храбрых Принцесс. — Ты мне вот лучше скажи: а вдвоём мы хоть одного статуя вытащить сможем? Я-то как-никак единорог, левитировать всякую хрень умею! Нарочито небрежный тон сработал, и не насторожившийся пьянчужка только поинтересовался: — А продавать статуя кому собираешься? Ась? — Да хоть Кабаллерону, хоть музеям... Да хоть самому Речному Псу! Кто денег больше даст! — А пошли!!! — Берт, покачиваясь, поднялся из-за стола. — Доход делим на двоих! — На троих! — незаметно подошедшая Триша выглядела решительно. — А с какой стати? — блеск будущего золота придал алконавту храбрости. — А с такой! — Триш упёрлась взглядом в кладотаскателей. — Так левитацией и потащите хрен откуда и до трактира? Или ты, Берт, на своём рыцарском хребте понесёшь? А у меня тележка, грузовая... Да и, возможно, не деньгами долю возму, а вторым статуем. Поставлю тут посреди зала и будет у меня новая достопримечательность для туристов!..