Под покровом ночи

Дайшо не видел ни Кëджуро, ни Секай. Даже порой напрягало их отсутствие – плохие мысли так и пробирали всё тело с ног до головы, но всё было чрезвычайно просто – ребята просто были в разных частях горы, и чтобы собраться в одном месте, нужно было постараться. И так же какие-либо способы общения или переписки с друзьями отсутствовали, поэтому Канроджи сурово выжил эту неделю один. Парень был истощён, на руках были грубые шрамы от самой первой ночи, но в голове твёрдо стояло одно желание – вернуться к Момоко-сан и увидеть друзей. Секай брела в ту же сторону, куда обычно и шла – куда глаза глядят. Девушке неделя далась легко, но отвращение к запаху, порой встречающиеся на дороге свежие трупы подростков и лютый голод не могли быть не отмечены. Шираюки была непоколебима в убийстве кровожадных существ, но всё равно проскакивала грустинка – девушка скучала по тёплым объятиям Юми-чан и беззаботной весёлой сестрёнке Минори. Ради них она и сражалась, проливая кровь на поле боя. Ренгоку всегда питался плотно, и, кажется, его положение было лучше всех – экстремальное голодание пошло ему даже на пользу. Быть короче, он выглядел живее всех здесь. Казалось, этого энерджайзера даже недосып и битвы с демонами не брали. Кëджуро разделял чувства Секай – он верил и всегда будет верить, что его будет ждать маленький и совсем идентичный ему Сенджуро вместе с отцом. Парень чувствовал, что ему не плевать на всё на свете – он будет любить своих сыновей, что бы не случилось. Скитания по практически пустому лесу привели выживших к той самой площадке, которая ощущала их ноги на себе целую неделю назад! Неделя. Казалось бы, немного, но и не мало. Но главное – содержание этой недели. –Вах! Сека! Кëджуро! - Дайшо всплеснув руками, бросился к своим друзьям, даже не чувствуя ног под собой. Ренгоку и Шираюки сблизились и широко распахнули руки. Тройка наконец-то встретилась. Стоя в крепких объятиях и насыщаясь друг другом, заново вспоминая давно знакомые силуэты и такие знакомые запахи, ребята впервые встретились друг с другом за неделю. Огненноволосый громко смеялся, показывая так своё счастье и радость. А Секай молча улыбалась, заново чувствуя себя любимой и желанной. На площадку вскоре подтянулись всего лишь два человека – парень и девушка. Рассматривать их было не время – наша тройка до сих пор не могла нарадоваться, что они вновь вместе. Но было отмечено, что парнишка был чуток выше Дайшо. Это впечатляло – Канроджи впервые встретился с тем, кто выше его. Но, на удивление, и девушка не была коротышкой – она была ростом почти как Секай. –Поздравляем вас, юные мечники. Вы прошли этот нелёгкий экзамен, - заговорили те самые девчонки, всё так же в фиолетовых кимоно и стоящие на своей площадочке, –Сейчас вы получите ваших Касугайгарасу, ворон Уз, - оповестили девочки, и по телу главного героя будто бы прошёл ток. Прилив радости. Он увидел Кёко в небе. Месяц они не виделись с ней! С этой лохматой и пернатой птичкой, с розовым клювиком и чудными голубыми глазками. Снежок вылитый, а не воробей! Дайшо затаил дыхание, но коленки дрожали, а на лице была глупая улыбка. Зато искренняя. –Кёко! Птичка моя, здравствуй! - поприветствовал Канроджи с улыбкой, выпрямляя руку, чтобы воробушек спикировал на неё. Совсем неощутимо для парня белый воробей упал на крепкую руку Дайшо. Зелёноглазый почесал Кёко указательным пальцем, и пара одновременно оглядела других присутствующих на площадке. Секай и Кëджуро получили по ворону. Шираюки быстро нашла с ним общий язык, а вот птица парня пугалась его шумных изъявлений радости. Те парень и девушка получили по своему Ворону Уз. Канроджи единственный отличался, и был по-настоящему белой вороной. Но только воробьём. –Подойдите к нам, - попросили девочки, и охотники двинулись к близняшкам, –Выберите руду для своего клинка Ничирин. На глазах подростков было недопонимание. Какие-то куски руды разных цветов лежали на красном столе. Все они были странными, и чтобы найти свой, нужно было постараться. Дайшо, подобно ясновидящему, вытянул растопыренную ладонь над столом с рудами. Множество дорожек, ведущих к своим кускам. Канроджи всех их чувствовал, но только один смог по-настоящему завлечь внимание парня. Рука сама потянулась к такому неровному кусочку с видными светлыми кусками. В голове чётко прозвучали слова: «Это оно». Другие ребята так же выбрали свои руды, после чего «Церемония после прохождения экзамена» была закончена. Кёко шустро сорвалась с руки своего хозяина, смешавшись в массе других Касугайгарасу в небе. Честно сказать, Дайшо даже было трудно бросать своего такого хорошенького и милого снежка. Но парень увидел изменения в своей птичке – она стала ух как похожа на Айрин, соловушку Момоко, повзрослевшим поведением. Пятеро подростков двинулись по своим сторонам, а наша тройка скучковалась поближе, чтобы поделиться своими впечатлениями. –Ну, как птичек назвали? - с ухмылкой спросил Дайшо. Ему данной работы выполнять не пришлось – он выполнил её ровно два года назад. –Изаму! Ему очень идёт это чудесное имя! - по счастливому голосу Секай было понятно, что ворон ей очень понравился. –А моего Канамэ звать! - вмешался Кëджуро, –Как же он напоминает мне Моши-моши! –Хехе, весело у вас, но моя Кёко всё равно лучше всех, - Дайшо гордо выпятил грудь. По которой в скором времени получил удар кулаком от Секай. А-ля: «Для профилактики, шоб не зазнавался много». <...> Первый день пути домой закончился в ближайшей деревне к Фуджикасане. А вот второй уже тоже подходил к концу, и родная Мизуми-ококу становилась всё ближе и ближе. От этой мысли грело холодную и истерзанную жестоким экзаменом душу. Подступал вечер. Хотя, не подступал, а даже подкрадывался со спины и неожиданно набрасывался – время шло слишком быстро, и сумерки наступали тоже вполне шустро. Узнавая знакомые местности по пути, Кëджуро выкидывал весёлые истории и случаи, то даже запевал песни. Секай мечтательно вглядывалась в небо, но Дайшо чувствовал, как она борется с переживаниями и страхом. «Волнуется из-за ближайшей встречи с Юми-чан и Минори, зуб даю,» - успокаивал себя этими словами парень, надеясь, что это правда. Небо из оранжевого оттенка всё больше становилось тёмным. –Знаете, ребят, - начал Ренгоку, –Этот закат был так похож на хаори Юми-чан! - с улыбкой отметил паренёк, и Дайшо усмехнулся. Шираюки кинула всего лишь сдавленный смешок, всё так же борясь с эмоциями. Юные мечники возвратились в родную деревню только поздним вечером. Уже потемнело, белый блин луны ещё был скрыт за листвой деревьев. Дайшо и Кëджуро еле тащились на ватных от усталости ногах, закинув руки друг на друга, чтобы было хоть чуть-чуть легче идти. А вот Секай, не смотря на точно такую же усталость, чувствовала, что что-то случилось плохое. Сердце неровно стучало, хотя должно было чувствовать просто железное облегчение – возвращение домой, предвкушение тёплого мягкого футона и вкусной еды Юми-чан, как никак. То ли Минори, то ли Юми. Шираюки ощущала трагичную энергетику с каждым шагом. От этого на сердце становилось тяжело, по спине пробегал табун мурашек, а страх отражался в холодном поте на спине. –Ребят... - опешила Секай внезапно, –Можете пойти со мной? Просто... Давайте переночуем вместе, как было в первый день нашего знакомства! - попыталась отстоять просьбу Шираюки. Ей казалось, что если она скажет, что ей страшно, её поймут, но сначала засмеют. Но, не смотря на это, у неё получилось уговорить парней на ночёвку. Дайшо и Кëджуро переглянулись, будто бы перекинувшись мыслями и кивнули друг другу. С лучшими друзьями детства ей было гораздо спокойнее отправляться в родной дом. И прижавшись поближе к высоким парням, Секай старалась выровнять своё сбитое от незнакомого страха дыхание. Путь быстро миновал. Поместье Хаширы Света было не столь далеко, как ощущалось ранее – а может быть просто ребята быстро дошли. Пока Канроджи и Ренгоку снимали дзори с ног на крыльце, Секай решила пройти вперёд, открыв сёдзи. Она чувствовала, будто бы открыла двери на встречу к чему-то страшному. К сожалению, опасения Шираюки подтвердились – был слышен чей-то тихий, но истерический плач со стороны входа в тренировочный двор. Вскоре плач услышал и Дайшо. Как человеку с довольно хорошим слухом, ему не составило это труда. Увидев, что его подруга трясется от страха, он быстрее дёрнул Кëджуро за рукав кимоно и бросился за Секай. –Сестрёнка! - увидев силуэт своей младшей сестры, свернувшейся калачиком, девушка бросилась к ней, –Солнышко, что случилось?? Почему ты плачешь? - старалась всеми силами не выдать свой страх Секай, но дрожащий голос сделал своё дело. –Юми-ч-чан... Юм-ми... - заикалась Минори от плача, –Она... У... Её у...убили.. - выговорила она и крепко прижалась к своей старшей сестре. И Шираюки, и Ренгоку, и Канроджи замерли, будто бы по выстрелу. Они все прекрасно поняли слова младшей сестры Секай. Девушка не верила в эти слова. Это сон, просто страшный сон. Она сейчас до сих пор на горе Фуджикасане и просто спит. Но это была суровая правда. Юми в самом деле не стало. Секай убедилась, увидев хаори Моримото рядом с Минори. Скорее всего, его занесли какуши, сообщив об утрате и передав, как единственное, что осталось от Хаширы Света. Да даже Асако наверняка сидела на чердаке и так же тряслась как осиновый лист – она всегда так делала в случае чего-то страшного. –«Вот лишь бы слезы не потекли...» - пронеслась эта мысль в голове девушки, и как назло из светлых глаз брызнули слезы. Честные слезы сожаления и скорби. Юми стала как мать для русских сестёр Шираюки, с радостью и теплом приняла их к себе и воспитала. Разлука с ней стала чем-то слишком резким, и принять её было невозможно. –Сека! - в один голос выкрикнули парни и бросились к девушке. Единственный шумный всхлип девушки был чётко слышен в ночной тишине. Кëджуро и Дайшо зажали Минори и Секай в крепких объятиях и бормотали слова поддержки. Парням так же было скорбно из-за смерти Юми – она была изящной и доброй Хаширой, которая всегда была готова придти на помощь. Она часто проводила тренировки для детишек, за которые можно было всё продать, если к тренировке ещё присоединялась Момоко. Шутки Юми, забота Юми, любовь Юми к детям. Неужели это всё пропало в один миг? –Солнце, посмотри на небо, - внезапно попросила Секай, быстро стерев слезы с лица, –Видишь звезды? Много звёзд, - Минори прижалась к старшей сестре, а Дайшо и Кëджуро устроились рядом, –А видишь ту, самую-самую яркую? Это Юми-чан... Она смотрит на нас... И... Действительно рада, что мы живы... Да... - Шираюки разрыдались в голос. Поддержка Секай уверенно скатилась вниз. Но всеми оставшимися силами девушка обнимала свою младшую сестру и старалась сделать так, чтобы она почувствовала себя в безопасности, любви и тепле. Светловолосая была полным нулём в словесной поддержке, поэтому действиями она орудовала лучше и больше. –Девочки, перестаньте плакать, пожалуйста... - голос Дайшо дрожал, но парень держался, –Пусть грустно... Пусть стыдно... Но Юми-чан всегда будет любить нас! Её любовь никогда не угаснет, а поддержка и вера – тем более! Пусть Юми-чан теперь нет с нами, но воспоминания-то никто не отменял! - послышалось, как упала одна капля на деревянный пол. Это слеза Канроджи. Он крепко стоял на ногах, хотя его колени тряслись, а на глазах была влага. –Давайте мы обязательно покажем покойной Юми-чан, что мы не хлипкие простачки, и огонь в наших душах никогда не угаснет! - дополнил слова парня Кëджуро и вытянул руку. На неё положили свои ручки сестры Шираюки, и эту гору ладошек гордо завершила рука Дайшо... –...ТЫ НЕ ДОЛЖНА БЫЛА УМЕРЕТЬ, СЛЫШИШЬ?! ТЫ САМА ГОВОРИЛА, ЧТО МЕНЯ ЕЩЁ ПЕРЕЖИВЁШЬ! Юми... Дура ты... Да дура я...! - Момоко билась в истерике в своём кабинете. Свет не горел. Шиварай душила своё одеяло и кричала на него, но покрывало заботливо впитывало слезы девушки. Эмоции бушевали в душе Хаширы, ей было трудно справиться с таким событием. Истеричный крик, кашель, слезы, насморк, красные глаза. Девушка перестала быть похожа на себя. Где та счастливая, жизнерадостная и самоуверенная Хашира Смеха? Она пропала так же быстро и без следа, как Юми из жизни Момоко. Перед глазами мелькали счастливые моменты из дружбы с Моримото. Когда Момоко встретила её, она чётко поняла, что Хашира Света – перерождение горячо любимой Хагакурэ. Шиварай верила в это и действительно дорожила Юми, любила её, как старшую сестру. Моримото была чрезвычайно похожа на Хагакурэ характером да и порой забавными повадками. И теперь такой удар ниже пояса – потеря всего этого в один миг. Момоко чувствовала вину. Может быть, если бы не депрессивная хандра девушки из-за отсутствия Дайшо, она бы отправилась на битву с Первой Высшей луной и точно бы спасла Юми!... Но из-за своего состояния она была всё это время в своём поместье и даже начала проектировать новую картину. Но теперь на том самом холсте красуется огромная дыра, пробитая кулаком, а краски были размазаны из-за ручья слез. –Пожалуйста, Дайшо, только ты вернись домой живой... Я не переживу твоей смерти... - прижавшись к одеялу мокрым и красным лицом, Момоко прошептала эти слова. <...>