Её медовые глаза

      Сон. Райли дернулась, переворачиваясь на другой бок. Всю ночь ее мучали странные и несуразные сны, поддерживающие свой до всего прочего тревожный характер из-за высокой температуры. Ну как можно было заболеть на кануне матча? Боже, ну почему?       В сознании снова мелькнуло что-то пугающее, и голубоглазая подскочила. Сердце колотило с бешеной скоростью, майка неприятно прилипала к спине, а руки потряхивало. Она это ненавидела. Кошмары. Хотелось больше никогда не спать, не болеть, да ничего, просто пожалуйста, не нужно, ей страшно. Хотелось что-то обнять, чтобы наконец успокоиться. Кого-то? Райли окинула комнату взглядом, глянула на подушку, снова всмотрелась в темноту. Черные, искаженные образы не давали ей покоя, нарочно вылезая из темноты и усиливая тревогу. Это всё придумано. Этого нет. Тогда почему так страшно? Страшно смотреть дальше, но куда страшнее снова закрыть глаза.       Девушка потянулась, пытаясь нащупать выключатель от светильника. Нашла. Когда свет резко заструился по, оказалось, обычной, приветствующей в своих стенах только Райли, комнаты, стало легче. Но не лучше. Взгляд упал на картинку в белой рамочке, аккуратно стоявшей на тумбочке.       Жар-птицы. Райли. Девушки, все на один с красной прядью в волосах. Вел…       Внезапно, когда взгляд задержался на янтарно-каштановых глазах и волосах, что как струящиеся волны мягко ложились на плечи выдающегося командира команды, внутри что-то ёкнуло. Задержалось, начало с теплом уходить вглубь… но Райли только поджала губы, резковато поставив рамку на место. Из-за уязвимости разума, побитого ночными кошмарами и жаром, к горлу подступил ком. Тело сжалось в комок, образы стали всплывать перед глазами. Этой фотографии было три года. И последние шесть месяцев из них Райли выходила на каток без нее.       Без Вел.       Год назад «Жар-птицы» стали участниками регионального матча. Важного. Такого, что исход его мог поменять возмутимо многое в жизни команды.       Райли поджала губы. Ведь так и случилось.       Она вспомнила тот ободряющий взгляд брюнетки, когда они шли по коридору, ведущему на каток. Вспомнила, как всё же, разглядела в нем хорошо спрятанное волнение. Как взяла ту за руку перед тем, как в глаза своим светом ударили десятки ламп, а в ушах зазвенели визги и лозунги. И как стало тепло, когда ее ладонь сжали в ответ. Тогда она мысленно пообещала что сделает всё, что в ее силах. Что не подведёт ни команду, ни Вел. Что не даст в себе разочароваться.       А вышло всё наоборот.       Удар за ударом, скрежет железа о лёд, команды и крики друг другу, не дающие задуматься даже на секунду. Райли действовала как всегда — резко и точно, движемая нарастающим азартом. Вот только именно из-за последнего она часто слишком заигрывалась. Могла не услышать команду от напарницы, слишком пылко ударить шайбу, что та пролетала нужную точку, или всё действовало наоборот — тревога брала свое, вводя Райли в растерянность. Оно и стало началом конца — слишком сильная вовлечённость, после чего забитая стыдом и волнением. Голубоглазой стоило лишь пропустить зов капитана команды, как через несколько секунд все шумы подавились одним болезненным вскриком того же, но теперь искаженного голоса.       Вел, попутно смотря то на табель очков, который показывал 1:1, но где со скоростью света уходило время, и понимая, что шанс передать шайбу подруге иссяк, резко двинулась вперёд — к воротам врага. Но слишком сильным выпадом она вонзилась лезвием конька в небольшой зазор во льду, продавив его ещё глубже. В тот же миг пришлось уклониться от противников, дерзко летящих прямо на нее, но проблема осталась нерешённой — лезвие застряло во льду, хотя командирша этого не чувствовала.       Ровно до того момента, как с дикой болью предательски не хрустнуло в ноге.       Писк в ушах. Упавшая из рук клюшка. В секунду Райли отбросила всю вовлечённость в игру. Невозможно быстро все стали собираться вокруг Вел, выстраивая вокруг девушки непроизвольное кольцо. Что-то кричали судьи, требовали врача «Жар-птицы», но всё отдавалось лишь глухим звуком в ушах. Стук сердца начал набирать темп, заглушая даже тот противный писк. На ладонях и спине начал выступать холодный пот, дрожь пробиралась сквозь кожу и уходила, казалось, в самые лёгкие. Что произошло? Почему? Это она виновата? Всё потому, что Райли вздумалось играть по своим правилам? Потому, что она снова была безрассудна?       Когда с Вел сняли шлем, Райли вновь удалось вглядеться в эти медовые от яркого света глаза. Казалось, они заглянули прямиком в волнующуюся душу, вынимая из нее что-то, и унося с собой на белёсой носилке.       — Вел… — это всё, что смогла сдавленно прохоипеть Райли. Последнее, что она ей произнесла.       У Вел диагностировали разрыв связок в ноге и небольшое сотрясение, вызванное сильным ударом после падения. Как слышала Райли, лечение займет около двух месяцев, а полное восстановление может превысить порог в пол года. Вроде же, этот отрывок прошел…? Но у голубоглазой не хватало смелости ни позвонить, ни написать Вел, чтобы узнать о ее самочувствии. Всю информацию она подслушывала или редко спрашивала у девушек из команды, всегда обходя обсуждения падения командирши стороной. Она знала, что в этом виновата она. Знала, что о ней и ее безрассудности уже заходили разговоры. Первый месяц ловила на себе неодобрительные взгляды. И понимала, что их заслуживает.       С того момента Райли стала реже выходить на матчи, оставаясь в запасных. О чем-то масштабном речи не шло вовсе — без работы над концентрацией ей дорога на большие катки больше не светила. Да и сама команда не могла рисковать, оставшись без одного из сильнейших игроков.       Через два дня же «Жар-птицы» должны были принять участие в соревнованиях, где Райли будет играть на катке. А она умудрилась заболеть! Черт, да почему именно сейчас?!       Погружение в воспоминания хоть и перекрыли черные, пугающие образы вокруг, легче девушке не стало. Она повертелась, попутно водя ладонью по кровати. Нашла.       Небольшой бело-рыжий кот, растянувший свои плюшевые лапки, оказался в тревожных объятиях. Райли прижалась к нему, вдыхая почти иссякшие нотки терпкого, ягодного аромата. Вместе с ним вглубь словно проникнул теплый ручеек, приятно сжавший лёгкие. Пусть даже этот запах она чувствовала мимолетом, от него постоянно становилось спокойнее.       Это были духи Вел. Игрушка — тоже. Вновь Райли погрузилась в воспоминания. ***       — Честно, я не думала что у тебя столько игрушек… — Райли зашла в комнату спортсменки, задерживая взгляд на каждой милой мордочке, что высовывалась меж пластинок, техники и декора в светло-древесных тонах. Вел усмехнулась, поворачиваясь к подруге. — А что, с виду я крутая и неприступная личность, у которой комната напихана взрослыми штучками? — А… — Райли проморгалась. — Нет, просто это… успокаивает. Я боялась, что собирать игрушки — это слишком по-детски, — она улыбнулась, подходя к завлекшему ее внимание пятнистому пушистику. Он лежал на прикроватной тумбочке, что уже говорило о его большей важности для хозяйки. — А как его зовут? Райли стала выглядеть оживлённей. Вел на секунду смутилась, присев на край кровати. — Вообще, в детстве я называла его Джорджи. Сейчас… он просто кот, ведь я перестала быть такой фанатичной с игрушками.       Райли перевела на нее взгляд, одними глазами спрашивая «можно?». Вел чуть заметно кивнула. Тогда блондинка осторожно взяла бело-рыжика в руки. Большие янтарные глаза, высунутый розовый язычок, и до сих пор мягкая, несмотря на прошедшее время шерстка. Она тащилась от таких пучеглазиков. Но поднеся его ближе к лицу, в нос ударил достаточно резкий аромат духов, от которого Райли внезапно даже для себя чихнула.       Позади послышался тихий смех, улыбка темновласой стала шире. — Ну как тебе? — Он очень милый, но… — Ага. Я вчера случайно пролила пол флакона своих духов на него, но никак в стирку закинуть не могу… Хотя, мне кажется, даже так не выветрится. Теперь, когда спирт перестал бить в нос, раскрывая настоящий аромат игрушки с «сюрпризом», Райли поняла, почему он неосознанно показался ей знакомым.       В моменте девочка смутилась, сжав игрушку в руках, и повернувшись к Вел лицом. — Не нужно! — но увидев небольшое недоумение, попыталась говорить спокойнее. — Просто… Это достаточно забавно. Теперь в нем есть ещё одна частичка тебя, — она улыбнулась, большим пальцем погладив пушистика по животу. — пусть и чутка резковатая.       Вел посмотрела на подругу с налившейся теплотой и умиротворением в глазах. Уголки губ сами поползли вверх, неосознанно копируя выражение ее лица. — А не хочешь забрать его себе? — Что? — Ну, у меня уже есть ароматизатор для комнаты, а тебе, как вижу, этот малыш со своей особенностью по душе. Нравится ведь? Райли растерянно водила глазами с игрушки на спортсменку, в итоге вовсе отведя взгляд в сторону. — Но он же у тебя с детства, да и… В этот момент на макушку легло что-то теплое. Вел с усмешкой потрепала голубоглазую по голове, поднимаясь с кровати. — Бельчонок, у меня много игрушек, оставшихся с детства, и мне не жалко подарить тебе одну из них на память. Давай, пойдем перекусим.       Не осознавая природу лёгкости внутри и расплывшись в благодарной улыбке, Райли выпалила счастливое «спасибо!» и обнимая Джорджи, устремилась за подругой. ***       — Насколько же стойкие у нее духи… — с грустной усмешкой прошептала Райли, отрывая котика от груди и всматриваясь в его янтарные глаза. В голове тревога боролась с умиротворением, одно так и кричало — «ты ее уже не вернёшь!», а второе, с нежностью шептало в ухо — «а может и будет момент, когда ты почувствуешь этот запах уже не держа его в руках».       Последняя мысль заставила Райли нахмуриться. Что, если Вел вернётся в команду? Сможет ли голубоглазая вновь получить ее доверие? Перестать быть виновницей в древесных глазах? Но… За рассуждениями последовал глубокий выдох. Что если Вел вступит в другую команду? Она ведь начала восстановление в другом городе. Может, спустя время, найдет своих людей там? Тех, кто больше не будет проблемой… Или что ещё хуже — она не сможет восстановиться. Ей придется бросить хоккей, и винить она будет в этом Райли. Боже, да сколько…       Неожиданный стук в дверь прервал тревожные мысли. На той стороне послышалось осторожное — «Райли?». Это была мама. — Да? — Не спишь? Почему свет горит? — Да… — девушка выдохнула. — температура поднялась, я проснулась. — Подожди, сейчас принесу жаропонижающее.       Тихие шаги постепенно растворились на лестнице, а Райли безмолвно упала на подушку, продолжая держать Джорджи в руках. Как же хотелось просто вернуться в то время, когда она выходила на каток под одобрительный блеск медовых глаз.