Непотопляемая Леди

      Ночью, уже лежа в своем спальнике, я смотрела на крупные яркие звезды и пыталась уложить в голове события этого длинного и невероятно трудного дня. Чувствовалась ужасная усталость, но заснуть я не могла. Нет, мы победили, но цена… Цена победы была высокой. Сегодня мы потеряли одного из членов гильдии.

***

      Вспышка яркого золотистого света застала нас по пути в лагерь — и весь мир утонул в слепящем сиянии… Стоило ему меня коснуться, как сознание затопило теплое ощущение покоя. Не знаю, как долго это длилось: всего несколько мгновений или вечность…       Придя в себя, мы с Мирой переглянулись и постарались ускориться. К самому лагерю пройти было сложно — росшие поблизости от него деревья поломало, как спички, некоторые выдрало прямо с корнем… Мы потратили немало сил, пробираясь через этот бурелом, но когда добрались до нашей цели — все было уже кончено.       На месте самого лагеря образовался огромный кратер. Земля там была перепахана и частично просела, но встречались и огромные вывороченные глыбы скальной породы. А еще в самом центре, над бессознательным телом мастера, суетилась Леви и незнакомый блондин, который изредка бросал очень недружелюбные взгляды на напарника Каны Места. Тот же, будто к гильдии не имел ни малейшего отношения, сидел в сторонке, молчаливый и неподвижный, будто статуя.       Насколько же сильны были те, кто здесь сражался? Я была уверена, что мы вряд ли бы смогли помочь, окажись здесь раньше, скорее, только мешались бы под ногами.       Не мы одни спешили сюда: я краем глаза заметила, как через поломанные деревья недалеко от нас пробирается Эльфман, осторожно придерживая Эвергрин — он помогал напарнице спуститься. Та морщилась от боли, сильно хромая на левую ногу и недовольно поглядывая на брата, но молчаливо принимала помощь.       Вскоре один за другим стали появляться избитые, но живые члены Хвоста Феи.       На противоположной стороне внезапно образовалась просека — маг разрушения Гилдартс не утруждал себя и, чтобы не пробираться по древесному завалу, просто развеивал его по мере необходимости. Он был не один, в компании с ним шла необычайно бледная и тихая Кана Алверона, да и сам мужчина казался мрачным и задумчивым.       В лагере не осталось ничего целого, а если точнее, лагеря как такового не осталось вообще. Он был стерт с лица земли во время сражения нашего мастера и напавшего на него мага из темной гильдии. Так что захваченные нами с Леви припасы оказались весьма кстати. Аптечки и сухпайки мигом разошлись среди израненных согильдийцев.       Первым делом лагерь облетело известие о том, что в сражении погиб один из наших. Грей рассказал нам о своем напарнике. Всех поразило известие о смерти Локи, и над лагерем повисла гнетущая тишина.       Не то чтобы я так уж любила рыжего бабника, но его смерть стала для меня потрясением. Не меньшим, чем вынужденное лишение жизни другого человека. Непривычно серьезный Грей и хмурая Эльза, которые сражались против напавших на них членов темной гильдии Сердце Чернокнижия, рассказали всем, как это произошло.       Маг льда скупо поведал, что им с Локи в начале экзамена не повезло встретиться с Титанией, которая не привыкла к поддавкам и быстро разделалась с парнями. Затем они все вместе отправились в лагерь, на пути к которому столкнулись с двумя неизвестными: неким Занкроу и каким-то козлом, причем я не поняла, в буквальном смысле воительница его упомянула или просто ругалась. Первого Эльза посчитала более опасным и тут же вступила с ним в схватку, но даже в Доспехе Огненной Царицы и при помощи Грея не смогла его одолеть. И только подоспевший Нацу переломил исход поединка, сумев поглотить пламя богоубийцы.       Локи же один вышел против второго… Узнав в сопернике своего давнего знакомого, Козерога, и в ходе обмена репликами выяснив, что он порабощен неким магом Золдео…       Как только я услышала это имя и поняла, что «козел» — Козерог, сердце пропустило удар. Козерог — это ведь один из ключей моей матери!.. Лулу от нее досталось только два: Водолея, который вернула Грамми перед смертью мамы, и Рака.       Даже новость, что, оказывается, рыжий бабник был не простым магом, а настоящим Звездным духом, и так проживающим остаток отпущенного ему времени в этом мире, не уменьшила боль от потери. Лев — наш Локи — стал изгнанником и задержался здесь только потому, что был чудовищно силен, имея огромный запас магических сил, но вскоре должен был развоплотиться — сражение лишь приблизило неизбежное.       История Грея заканчивалась на том, что, победив обоих нападавших, они втроем отправились на звуки боя, чтобы помочь другим членам гильдии. И в этот момент их настигло сияние, оказавшееся Законом Феи, примененным мастером.       Это заклинание, как скупо объяснил нам Лаксус, тоже умеющий его использовать, было очень могущественным, но за его использование волшебник платил высокую цену. Чем больше врагов оно поражало, тем больше сокращало жизнь мага, рискнувшего применить Закон Феи. Это и подкосило здоровье Макарова — все же тот был в почтенном возрасте и пока так и не пришел в себя.       Утолив первый голод и обработав раны, большинство волшебников собралось погреться у костра, делясь своими историями. Те, кто еще не знал, как на остров вообще занесло внука Мастера — пришедшего на помощь деду очень своевременно, — жаждали услышать его рассказ. Это было очевидно по любопытству на их лицах и нескольким подозрительным взглядам, брошенным в сторону Лаксуса, но требовать от хмурого блондина объяснений никто не спешил. Драгнил со свойственной ему врожденной тактичностью — то есть прямо в лоб — решил перевести тему и начал делиться подробностями своих приключений первым. Впрочем, никто не спешил его перебивать, кроме Хэппи, который одной фразой сумел описать всю битву:       — Гилдартс уделал Нацу!       Одной этой фразой иксид снял скопившееся напряжение, и все рассмеялись. Гилдартс, экзаменовавший Нацу, добавил, что урок огненный волшебник все же усвоил, признав свое поражение, и поэтому был допущен до второго испытания. Слово опять перешло к Драгнилу. Тот поведал, что во время выполнения второго задания столкнулся с чужаком, назвавшимся Занкроу — огненным убийцей богов, и проиграл ему. Победитель не стал добивать проигравшего Драгнила лишь потому, что тот достойно сражался и хорошо себя показал, добавив напоследок, что никчемных слабаков ждет смерть. После чего, сказав, что отправляется на охоту, вырубил Нацу.       Тут совесть и не замолкавшее ни на минуту чувство вины несколько поутихли… Впрочем, и до этого в глубине души я знала: тот древесный нас бы не пожалел и, не убей его я, мы с Мирой погибли бы.       Впрочем, Драгнил не был бы собой, если бы, немного отлежавшись и превозмогая боль и слабость, не отправился на помощь остальным. Он выследил Занкроу по запаху и застал его битву с Эльзой и Греем. Конец истории мы уже слышали в исполнении ледяного волшебника, но не отказались бы прослушать его снова, но тут все услышали громкий возглас Леви:       — Мастер очнулся!       Макаров был плох. Только сейчас стало заметно, насколько он стар: морщины на измученном лице проступили особенно четко, руки дрожали, а глаза ввалились. Все наперебой стали задавать вопросы и только непреклонный взгляд черных глаз заставил собравшихся вокруг замолчать.       — Мне нужно сделать две вещи, — слабым голосом прохрипел мастер, — Мест, я освобождаю тебя от клятвы…       До этого сидевший неподвижно маг — и шпион Совета по совместительству, на которого периодически бросали злые взгляды все согильдийцы, — вскинул голову.       — Что это значит, мастер?! Он же шпион Совета! — взъярилась Эльза, которую уже просветили о личности напарника Каны и о том, каким способом он попал на экзамен, но тут же умолкла под взглядом темных глаз, стоило только прозвучать следующим словам.       — Нет, Эльза, ты не права. По моему приказу Мест себе и всем в гильдии внушил ложные воспоминания. Устроившись в Совет, он стал двойным агентом… — и снова обратился к просветлевшему лицом Проскользу, который только что, кажется, вспомнил нечто важное. — Ты справился с заданием. Можешь считать его завершенным. Это первое, что я хотел сказать. И второе…       Макаров перевел дух и обвел глазами всех присутствующих. Найдя взглядом крепкую фигуру рыжеволосого мага, он обратился к нему:        — Гилдартс, назначаю тебя четвертым мастером Хвоста Феи.       — Чего? Меня, мастером?! — тут же вскинулся до этого имевший несколько потерянный вид мужчина.       — Тебя-тебя. Знаю, ты никогда не хотел взваливать на себя это бремя, но, кроме тебя, больше некому возглавить Хвост Феи. Я своего решения не изменю…       — Хорошо, мастер, — тяжко вздохнув, ответил маг, смиряясь.       Услышав ответ, Макаров опустил тяжелые веки и умолк: то ли заснул, то ли вновь провалился в беспамятство.       — Так, ладно. Пока старик не очнется и не найдет лучшую кандидатуру, мастером буду я, — окинув всех нас хмурым взглядом и задержавшись на блондине, сидевшим рядом с Макаровым, он сказал. — Слушай, гильдия, мой первый указ. Приказываю принять Лаксуса обратно в Хвост Феи!       Возражений не последовало. Все уже знали, что именно его появление спасло всех нас. Он освободил Леви, которая была заложником, тем самым дав возможность мастеру применить Закон Феи, уничтоживший всех напавших.       Лицемерно было об этом думать именно сейчас, но такой первый приказ от нового мастера внушал мне надежду, что в гильдии все останется по-прежнему и мне не придется спешно менять личину и искать другое место.       Впрочем, больше удивления у меня вызвала Кана, доверчиво жмущаяся к старшему ее вдвое Гилдартсу, который нежно обнимал девушку. Я смущенно отвела взгляд. В любом случае, это не мое дело… Правда, как оказалось в дальнейшем, выводы мои оказались поспешными. Заметила странность в поведении этих двоих не только я, так что разрушителя тут же завалили комментариями и предположениями. На все расспросы менее тактичных волшебников наш новый мастер ответил только одно:       — Я узнал, что Кана — моя дочь, — и этим разом оборвал весь поток расспросов. Неожиданное известие требовало осмысления.       По лицу самой девушки было непонятно, рада ли она этому, да и новоиспеченный отец не выглядел особо счастливым, скорее, сильно озадаченным.

***

      Едва наступила ночь, а произошло это как-то слишком быстро, как все завалились спать. На острове уже не было чужаков, а к такому скоплению неслабых магов дикие животные подходить опасались, так что даже дежурных никто не озаботился выставить. Фрид только поставил простенький сигнальный контур на случай всяких неожиданностей.       Тишину нарушали только шелест листьев да потрескивание уже почти прогоревшего костра. Справа и слева от меня раздавалось тихое сопение Миры и Эльфмана, а я так и не сумела уснуть.       Перед моими глазами вновь и вновь всплывал тот момент, когда я увидела своего двойника, удивленно сжимающего кусок плоти в руке, обагренной чужой кровью. Дернув рукой, я нервно сжала пальцы в кулак. Иллюзорное чувство горячей липкой крови на руках никуда не пропало — я до сих пор ощущала ее на своей коже, а в ноздри забивался металлический запах. Я убила, пускай и защищая сестру и себя, но… Никогда не думала, что способна на такое…       Мечтая когда-то в детстве о карьере гильдейской волшебницы, мне даже в голову не приходило, что она исполнится таким образом. Дети редко задумываются о подобном… О сути того, что волшебники выполняют не только мирные поручения, но и вынуждены слишком часто сталкиваться с кровью и смертью. Сегодня я была на волосок от нее.       И сколько бы меня ни успокаивали окружающие — кто-то даже похвалил, сказав, что я все сделала правильно, — но чувство вины никуда не делось. Я понимала, что должна принять новую себя и, наверное, отпустить эту ситуацию, но сделать это было гораздо труднее, чем сказать. Среди всех, кто сегодня говорил со мной, один голос мне запомнился — в нем не было ни притворства, ни сочувствия, ни преувеличенного беспокойства… Он подошел, улыбнулся и, легонько растрепав мне волосы на голове, просто сказал: «Я рад, что ты жива».       Стоило вспомнить теплую тяжелую ладонь на макушке и низкий голос, как у меня по спине побежали мурашки. Я улыбнулась и, наконец, уснула. Сегодня меня не мучили кошмары — усталость оказалась такой сильной, что сознание будто просто отключилось. Но я не сомневалась, что они будут позже…       Пробуждение было резким. Я проснулась от чьего-то тревожного вскрика. Вскинувшись, подняла голову и… В первый момент я даже испугалась. Над нашими головами на небольшой высоте зависло огромное летающее судно. Громада ощутимо давила на психику. Мне казалось, что еще секунда — и оно нас раздавит, как муравьев. Но остальные уже пришли в себя и не проявляли какого-либо беспокойства, начиная деловито собираться.       Эльфман, видя мое встревоженное лицо, объяснил, что это магический бомбардировщик «Кристина» — судно в виде огромного пегаса. Оно было транспортом одноименной гильдии Синий Пегас — наших союзников, с которыми вчера по приказу четвертого мастера связался Мест и попросил помощи.       На корабле прибыли еще несколько волшебников, которые помогли нам свернуться и подняться на борт. Лагерь покидали в тягостном молчании. Третий мастер был совсем плох. Макаров изредка приоткрывал бессмысленные глаза и снова впадал в забытье. Когда мы поднялись, нас встретил невысокий маг с грубыми чертами лица, который быстро распределил всех по местам и скомандовал набирать высоту.       Именно он оказался главой спасательной миссии. Ичия Вандалей Котобуки, довольно экстравагантный мужчина лет сорока в белом костюме, сам себя называл магом аромата. И действительно, стоило мне вдохнуть один из его парфюмов, как ломота в теле прошла, а двигаться стало значительно легче. Нет, раны не затянулись, но стало гораздо легче, притупились неприятные ощущения.       Оставшись в одиночестве любоваться открывающимся с борта «Кристины» потрясающим видом неба и облаков, я устало привалилась высокой спинке удобной скамейки, установленной к борту на корме предусмотрительными владельцами этого судна, и через некоторое время прикрыла глаза. Несмотря на сон и улучшение общего самочувствия от волшебства Вандалея, все равно чувствовались усталость и боль.       — …помощь? — прямо рядом со мной раздался звонкий детский голосок.       От удивления я распахнула глаза. Так и есть. Ребенок. Точнее, девочка-подросток лет двенадцати или чуть меньше. Что она здесь делает? Меня удивило не столько то, что она входит в гильдию — в конце концов, многие подбирали сирот с магическим потенциалом, про запас, так сказать, — сколько то, что ее уже берут на миссии. А то, что наша транспортировка с острова была миссией определенного класса и оплачивалась соответственно, я не сомневалась. Дружба дружбой, но лакримное топливо, на котором работает эта громадина, тоже денег стоит. Как и то, что пришлось сорвать с заданий всех тех волшебников, что прибыли за нами. А если бы на нас снова напали? Впрочем, этот вопрос стоило бы задать их мастеру. Если он считает, что риск для девочки приемлем, то кто я такая, чтобы возмущаться подобному положению дел.       — Прости, — погруженная в свои мысли, я прослушала вопрос, уловив только последнее слово. Окинув девочку задумчивым взглядом и мысленно прикидывая, за какие-такие способности ее взяли на борт, переспросила. — Помощь?       — Ну… тебе, наверное, больно, — смутившись от пристального взгляда, пояснила она, указывая на мои ссадины. — Я могу помочь… Исцелить…       — Венди, не мямли! — раздался у меня над головой чей-то голос.       Это высказывание возымело совершенно противоположный эффект, и девочка еще больше запаниковала:       — А-а, — было похоже, что ее застали врасплох. — Разрешите представиться, меня зовут Венди Марвелл. Я маг-целитель гильдии Синий Пегас.       Я задрала голову и удивленно распахнула глаза. Над нами парил снежно-белый иксид, на фоне неба похожий на ангела. Совсем близко завис Хэппи, восторженным взглядом пожирая белую кошку. И его можно было понять: возможно, они последние в своем роде — те, кому посчастливилось каким-то образом попасть в этот мир и выжить.       Несколько замешкавшись — все же я не ожидала встретить еще одного иксида, — выполнила заученное и отточенное на Хэппи приветствие. Сейчас этот каждодневный ритуал уже не вызывал у меня внутреннего протеста.       — Высшая, — попытавшись добавить в голос приличествующие моменту восторг и почтение, проговорила, опуская глаза.       — Э-э… А что вы делаете? — запинаясь, спросила Венди и просто закидала меня вопросами. — А почему вы так странно себя ведете? И почему вы назвали мою подругу Шарли высшей? Кто такие высшие?       Вопросы сыпались, как из рога изобилия, причем не только от девочки, но и от приземлившейся рядом кошечки. Пока Венди меня лечила, я рассказывала им все, что узнала об Эдоласе от Полюшки. Было в какой-то степени жаль, что иксид совсем ничего не знает о своей родине, ведь, как оказалось, она, как и Хэппи, вылупилась уже здесь, в Ишгаре.       Так я познакомилась с удивительно трогательной и доброй девочкой, обладающей редкой магией исцеления. Венди Марвелл. Невероятно, но она оказалась такой же Убийцей Драконов, как и Нацу, только не огненной, а небесной. Ее магия — это нечто, она сумела за несколько секунд исцелить все те мелкие травмы, что я получила вчера. Восхищенно разглядывая чистую кожу без шрамов и следов, я только сейчас спохватилась, что до сих пор не назвала свое имя! Совсем забыла про манеры!       — Простите, что раньше не представилась. Меня зовут… — тут я несколько запнулась, но быстро сориентировалась, — Лисанна Штраус, маг гильдии Хвост Феи. Рада знакомству.       Мы немного пообщались, и Венди с Шарли ушли — целительнице нужно было проведать мастера и остальных пострадавших. Стоило им только удалиться, как мое одиночество вновь было прервано самым бесцеремонным образом. К скамейке направлялись три парня: блондин, брюнет и рыжий. Чем-то цвет волос последнего напоминал шевелюру Локи — от этого стало немного тоскливо, а ушедшие с появлением Венди неприятные воспоминания накатили с новой силой.       — Какая чудесная барышня, — раздалось справа, и я с удивлением поняла, что сижу на скамейке уже не одна — к моему боку прижимался смуглый брюнет, совершенно без стеснения раздевающий меня взглядом.       Слева, повторив действия брюнета, опустился рыжий.       Они несли какой-то романтический бред, что-то предлагали и напропалую флиртовали, упиваясь собой. Создавалось ощущение, что эти ребята в восторге от самих себя и «собственной неотразимой привлекательности» — в общем, мне они напомнили павлинов (есть там эти птички?) в брачный период. Кажется, им абсолютно все равно, перед кем распускать хвост.       — Можно я буду твоим младшим братиком? — последний вопрос от присевшего напротив щуплого голубоглазого блондина вывел меня из какого-то странного оцепенения и я с изумлением уставилась на него.       — Нет! — резче, чем следовало, ответила я и стремительным рывком поднялась с лавки, отчего оба парня, сидящие по сторонам от меня, свалились в объятия друг к другу. Нервно дернув хвостом и недовольно прижав к голове уши, я проигнорировала недоуменно-обиженные взгляды и поспешила удалиться с палубы в общий зал, где сейчас находились большинство наших.       Оказалось, что при помощи волшебства Венди мастер Макаров уже пришел в себя и даже пошутил, что от его болезни нет излечения, потому что его главный недуг — старость. Чем вызвал еще большее смущение целительницы, которая, краснея и опуская глаза, убито призналась, что больше сделать ничего не может.       Мастер, к его чести, успокоил девочку, сказав, что она сделала достаточно и даже больше, а еще одобрительно заметил, что Венди сумела помочь даже Нацу, так что хотя бы сегодня огненный волшебник не мучается тошнотой. Кивнув остальным собравшимся и о чем-то переговорив с Гилдартсом, Макаров прикрыл глаза и задремал. Он уже не выглядел таким мертвенно бледным, как вчера, но все еще казался истощенным, измученным. Чернота под глазами сошла, но не полностью. Мастер иногда постанывал, словно от сильной боли.       Я поймала удивленный взгляд Шарли, направленный на меня. Ну да. Уши и хвост. Такие же белые, как у нее.       — Магия перевоплощения, — пояснила я на вопросительный взгляд иксида, — я еще не слишком хорошо контролирую своего зверя и когда я нервничаю, пугаюсь или злюсь, оно само так получается.       Венди оставалась рядом с Макаровым весь путь до Магнолии, держа за руку и время от времени подпитывая волшебством. В эти моменты ее лицо становилось сосредоточенным, робость и неуверенность в себе проходили без следа и тогда вместо нее я видела не ребенка, а маленького взрослого, выполняющий свой долг.       К концу полета Шарли начала нервничать, глядя на подопечную, а следом за ней нервозность распространилась и на остальных пассажиров. Мы сильно переживали за мастера, а еще всем хотелось побыстрее оказаться дома, в безопасности и почувствовать под ногами землю — не всем по вкусу было болтаться в небе.       Даже погода, казалось, подгоняла нас: ветер дул к материку, хотя в это время года, как рассказывали уже бывавшие раньше на острове Небесного Волка, обычно все бывало наоборот.       Вид на облака и море, открывающийся с палубы «Кристины», на некоторое время отогнал мрачные мысли о вчерашнем испытании, прошедшем не по плану, о смерти рыжего и опасения насчет собственного будущего.       Прибытие в Магнолию вместо триумфального вышло каким-то скомканным. Видя наши мрачные и встревоженные лица, остальные феи, готовившие торжественную встречу, сначала растерялись, но уже через минуту слухи разошлись в толпе и народ заволновался. Встречающие хлынули обратно в здание гильдии, мастера Макарова сразу же понесли к Полюшке, а мы, наконец, разошлись по домам.