Шутка судьбы

Решиться на это было сложно. Но иначе нельзя. Все изменилось: тот план на будущее, что казался таким очевидным еще месяц назад, сегодня выглядел просто смешным и совершенно нереальным. Гермиона могла бы сделать все по-тихому, и если их с Малфоем очередной эксперимент удастся, никто ни о чем не узнает. Но так не работает: других обмануть можно, но не себя. Да и как прежде, уже точно не будет, ведь изменились не только обстоятельства, но и чувства. Сама этого не желая, Гермиона с каждым днём все меньше ощущала душевную связь с Роном и все больше думала о Драко. А самое ужасное, что она совершенно не понимала, временное это явление или навсегда. Но как бы то ни было, Гермиона решила жить настоящим, а не желаемым иллюзорным будущим. – Гермиона? Есть хорошие новости? Ты что-то нашла по своему проклятью? – широко улыбался Рон, когда подходил к Гермионе, ожидавшей его у Чёрного озера. – Нет, Рон. Просто хотела поговорить с тобой. Без лишних ушей, – голос ее был решительный да и снаружи она старалась держаться уверенно, но внутри девушку просто разрывало от сомнений и переживаний. – О чем? – Я думаю, нам нужно расстаться, – выпулила она на одном дыхании, как пластырь резко сорвала. Рон завис на несколько секунд: то ли переваривая сказанное, то ли пытаясь придумать, что на такое ответить. Поэтому Гермиона решила не дожидаться банального «что?» или «почему?», а объяснить все сразу. – Рон, я очень люблю тебя, но как друга. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы правильно интерпретировать это чувство. Прости, что обнадежила тебя, но лучше мы закончим всё сейчас, чем через несколько лет семейной жизни, когда поймём это оба. Всё, что она несла, было полным бредом. Но в данном случае лучше так, чем жестокая правда. Она не хочет снова чувствовать себя предательницей и изменщицей. Гриффиндорка две ночи не спала, сжираемая совестью, после первой близости с Малфоем. Что же с ней будет после настоящего секса? Нет, так гадко поступить с Роном она больше не сможет. – Я не понимаю, – неверяще смотрел Рон, просверливая взглядом дыру в голове Гермионы. – Все же было хорошо. Может ты переживаешь из-за проклятья? Я уверен, это того не стоит! Завтра же пойдём в Мунго и со всем разберёмся. Это не может быть навсегда. – Дело не в проклятье, – а сладкая ложь так и лилась из неё. – Я часто ловила себя на мысли, что в наших отношениях что-то не так. Ещё до всего этого. Просто только сейчас смогла разобраться в своих чувствах окончательно. Ты мне очень дорог, как друг, и я не хочу тебя терять. Но если ты не сможешь общаться со мной после такого, я пойму, – с грустью, еле сдерживая слезы, говорила Гермиона. – Я не знаю, что тебе на это ответить, – опустил голову Рон, тупо пялясь себе под ноги. – Это… очень неожиданно. У нас было столько планов… Я пойду, наверное, – пробормотал он себе под нос. – Рон, - и снова этот дрожащий голос, словно умоляющий не уходить, – ты простишь меня когда-нибудь? – За что? Нельзя винить человека за отсутствие чувств. Я же не настолько тупой, Гермиона. Давай потом поговорим, когда я все это переварю. И он ушёл. А Гермиона, съедаемая чувством вины, осталась сидеть на берегу Чёрного озера. Она могла бы рассказать обо всем ребятам прямо сейчас, но боялась, что они не поймут, начнут переубеждать, искать другие варианты, как это делала сама Гермиона, пока не поняла тщетности этих попыток. Завтра она сделает всё, что нужно, чтобы избавиться от проклятья, а потом придумает, как рассказать об этом друзьям. Пусть будет больно и неприятно, но лжи с неё уже достаточно. Она обязательно им всё расскажет. Ну, или почти всё.