
Пэйринг и персонажи
Описание
Феликсу не стоило лезть с нравоучениями в семью с «непривычными» для него методами и традициями.
Часть 1
10 июля 2024, 07:11
Феликс часто посещал «старца», дабы набраться мудрости и в удовольствии провести время за чашечкой чая.
Григорий Ефимович помогал Феликсу с занятиями. Юсупов учился в гимназии. Многие предметы вызывали трудности, поэтому Феликс за помощью обращался к Распутину, с которым складывались доверительные отношения.
— Хороший ты ученик, хороший! — Григорий Ефимович сел за стол. — Как всё на лету схватываешь! Ну и память у тебя, милый.
— Вы же меня уму разуму учите, чего ж мне не быть хорошим учеником? — Феликс улыбнулся. Он взял чашку с чаем за ручку и поднёс к губам, отхлебнул. — С мёдом?
— То-то верно, говоришь, маленький, — Распутин потянулся к вазе с конфетами. — Каков учитель, таков и ученик.
— У меня послезавтра будет экзамен, могу ли я завтра к вам прийти позаниматься? — Феликс поставил чашку с чаем на стол.
— Конечно, о чём речь? — Григорий Ефимович махнул рукой. — Можешь хоть с самого утра приходить. Или вообще ночевать у меня оставайся. Твоим родителям я сообщу, они разрешат.
— Мне как-то неудобно занимать место в доме, — Феликс пожал плечами. — И вам наверное морока со мной будет.
— Не говори глупостей, — Распутин поморщился и покачал головой. — Постелим тебе в гостиной. Ты много места не займёшь.
— Благодарю за тёплый приём, — Феликс улыбнулся. Он только собрался допить чай, как в кухню вошла старшая дочь старца, Матрёна.
— Для субботней экзекуции всё готово, папенька, — сказала девушка, чуть поклонившись.
— Ах да, совсем из головы вылетело, что сегодня суббота, — Григорий Ефимович стукнул себя по лбу. Он перевёл взгляд на Феликса и кивнул Матрёне. — Дочь, постели «маленькому» в гостиной. Он останется на ночь, завтра я помогу ему подготовиться к экзамену.
— Мне сначала постелить или потом? — спросила девушка.
— Сначала постели, — Распутин встал изо стола. — Мне тоже нужно подготовиться к субботней экзекуции.
Он вышел с кухни.
Матрёна повела Феликса в гостиную.
— Я правильно понимаю, что Григорий Ефимович вас бьёт по субботам? — спросил Феликс.
Матрёна не ответила. Ей было стыдно разговаривать с посторонним человеком на подобные темы.
— Не думаю, что это правильно, — Юсупов продолжил монолог, переминаясь с ноги на ногу. — Не понимаю, как можно бить людей, а уж тем более собственных детей. Меня родители ни разу не пороли. И они тоже против жестокого обращения с людьми. Они даже крестьян не бьют.
— Папенька поступает так, как считает нужным, — Матрёна села на кровать. — Я сама была бы рада, если бы всё это издевательство прекратилось. — она вытерла слёзы. — А больше всего мне жалко сестру и брата. Не люблю смотреть, как они плачут от боли. Это ужасно.
— Я могу поговорить с Григорием Ефимовичем насчёт субботней пытки, — Феликс сел на кровать. — То, что он с вами делает – это садизм и извращение! Это недопустимо!
— Он вас не послушает, — Матрёна всхлипнула. — Не нагоняйте на себя беду. Папенька не любит, когда ему перечат. Вы можете попасть под горячую руку. Не рискуйте. Ложитесь лучше, отдыхайте. Не нужно за нас заступаться.
В дверь постучали. Вошёл младший брат Матрёны, Дмитрий.
— Отец ждёт нас, поторапливайся, — сказал он. Заметив Феликса, парень поклонился. — Здравствуйте, Ваша Светлость.
Матрёна встала с кровати и направилась к выходу из гостиной.
— Постойте! — Феликс встал с кровати.— Не идите на субботнюю экзекуцию.
— Нам будет хуже, если мы не придём, князь, — сказал Дмитрий, склонив голову. — Такой у нас порядок: каждую субботу экзекуция.
— Я пойду с вами, — Феликс подошёл к крестьянским детям, — Мне нужно побеседовать с вашим отцом.
— Не нужно этого, князь, — сказала Матрёна. — Вы благородно поступаете, но не нужно лезть в наши семейные дела.
— Вы пожалуй правы, детишки, — Феликс кивнул. — Но попытаться стоит.
Феликс вслед за Матрёной и Дмитрием спустился в подвал. Там ждала их лавка и ведро с розгами.
Взглянув на напуганных детей, Феликс решил подойти к Григорию Ефимовичу, который был занят тем, что рассматривал и выбирал прутья.
— Григорий Ефимович, можно вас на пару слов? — спросил Феликс.
— Господи, Феликс! — Распутин дёрнулся от неожиданности. — Ты чего тут делаешь?
— Я хотел бы поговорить с вами насчёт того, что сейчас будет здесь происходить, — сказал Юсупов. — Мне не нравится то, что вы бьёте своих детей. Это я считаю недопустимым в воспитании.
— Вот что, аристократишка, — Григорий Ефимович взял в руки розгу и постучал себе по ладони для пробы. — Это мои дети и мои методы воспитания. Ты иди обратно в гостинную. Не суй свой маленький носик в мои семейные дела. Так как ты не мой ребёнок – тебя это не касается.
— Вам не жалко своих детей? — не унимался Феликс. — Вы им причиняете боль и унижаете их.
— Если ты не уйдёшь отсюда, то первым ляжешь на лавку! — рявкнул Распутин. Феликс сделал несколько шагов назад.
— Да пожалуйста! — Юсупов принялся раздеваться.
— Князюшка, не делайте этого! — спохватилась Матрёна.— Папенька не пощадит вас!
Феликс разделся. Он остался в панталонах.
— Их тоже снимай, — Григорий Ефимович кивнул на последний элемент одежды.
Юсупов почувствовал как стало припекать щёки. Он взялся за резинку и стянул панталоны к щиколоткам.
Матрёна и её младшие родственники отвернулись.
Феликс лёг животом на лавку.
— Надо же, не побоялся, — Распутин хмыкнул. — Смелый мальчишка растёт!
— Папенька не бей его! — сказала Матрёна. — Это из-за меня всё! Это я князю нажаловалась про субботнюю экзекуцию. Не бей его, прошу!
— Раз ваш защитник вызвался защищать вас, то пускай не трусит, а идёт до конца! — Григорий Ефимович замахнулся розгой и лениво ударил по ягодицам. Феликс рвано вздохнул и крепче вцепился за края лавки. Было больно. На коже появилась красная полоса.
— Не надо, папенька! — Матрёна бросилась к отцу. Она упала на колени. — Князь ни в чём не виноват! Не бей его!
— Пошла отсюда! — яростно выдал Распутин, прогоняя дочь. Ему самому не приносило удовольствие сечь «маленького». Поэтому он и бил слабо, в полсилы.
Дмитрий бросился к сестре и отцепил её от отца и повёл назад, в шеренгу.
Последовал второй удар. Тоже слабый. Феликс промычал, стиснув зубы. Он поёрзал на лавке.
Третий удар прошёлся по бёдрам. Юсупов простонал.
Последующие удары сопровождались болезненными стонами, от которых у Григория Ефимовича сердце обливалось кровью. Уж не думал он, что когда-то будет пороть «маленького».
Экзекуция закончилась на десятом ударе.
Такое количество для детей, присутствующих на экзекуции было ничтожно малым и смешным.
— Наигрался в защитника, «маленький»? — Григорий Ефимович отложил розгу. Он помог Феликсу подняться с лавки.— Чтоб больше права не качал мне тут! Одевайся и иди в гостиную, после экзекуции я приду к тебе и обработаю раны. Твоим родителям явно не понравится, что я побил тебя. Хотя это и было в целях воспитания! Ишь чего, учить меня вздумал!
Феликс поморщился и потёр побитое место. Было больно сделать шаг. Кровь застыла на коже.
Юсупов, чувствуя ноющую боль и слабость в теле, кое-как надел штаны и остальную одежду.
Он по-прежнему был против подобных методов воспитания. Но Матрёна оказалась права: Его никто слушать не будет, и мало того, нарвётся сам.
Феликсу было больно смотреть на исполнение экзекуции. Сердце вырывалось из груди. Феликс думал рвануться вперёд, снова помешать процессу, но ноги не слушались. Он замер в ступоре.
— У вас кровь из носа, вы нездоровы, — к Феликсу подошла Варвара, средний ребёнок старца. — Покиньте подвал, прошу.
Юсупов провёл пальцем под носом и удостоверился в том, что у него действительно идёт кровь из носа. Это от переутомления.
— Вы же видите, что ничего не смогли изменить, а лишь сами попали под горячую руку, — сказала Варвара. — Не стоит спорить с нашим отцом, он непробиваемый.
Феликс кивнул и сдался. Он пошёл к выходу из подвала. Под девичьи болезненные стоны Юсупов поднимался навверх в гостиную. Заснуть ему сегодня не удастся, после такого концерта. И как тут заснёшь, когда на весь дом слышатся крики.
После субботней экзекуции в гостиную пришёл Григорий Ефимович. Он взял с собой целебные снодобья.
— Как поживает наш «герой»? — усмехнулся Распутин и сел на кровать. — Тебя дети предупреждали, чтобы ты не лез в наши семейные традиции! Нет, ты решил прослыть выскочкой и посмешищем!
— Я просто не понимаю как так можно жить, — сказал Феликс. Он аккуратно присел на кровати, ягодицы и бёдра ныли от боли. — Разве такое может быть, что родители бьют собственных детей? И ладно, что били бы за проступки, а вы бьёте своих детей просто так!
— В каждой семье свои традиции, милый, — сказал Григорий Ефимович. — Кого-то в семье балуют конфетками, а кого-то порят по субботам. С твоей стороны было глупо лезть со своими нравоучениями к нам в семейные дела.
— Мне стало жалко ваших детей, — сказал Феликс. — И я вообще против насилия. Я от этого могу и в обморок упасть.
— Повторяю: это мои дети и мои методы воспитания, — Распутин вздохнул. — Ты мальчик умный, давай не будем снова поднимать эту тему. Я думаю, что из всего, что с тобой произошло – ты усвоил урок.
Феликс кивнул.
— Теперь ложись на живот и спускай панталоны, мне нужно подлечить твоё мягкое место, чтобы у твоей матушки не было ко мне вопросов, — Григорий Ефимович открыл тюбик и выдавил мазь на ладонь. Феликс перевернулся на живот и спустил панталоны к бёдрам.
Феликс дёрнулся, когда Распутин дотронулся до выпоротой кожи. Юсупов скулил от дискомфорта и сгорал от стыда, когда Григорий Ефимович втирал мазь в повреждённые участки тела.
— Полежи так, утром посмотрю, что у тебя там, — Распутин поставил Феликсу согревающий компресс и укрыл одеялом.
— Вы завтра по-прежнему сможете со мной позаниматься? — спросил Юсупов. Ему казалочь, что из-за сегодняшнего инцидента Григорий Ефимович откажется помогать ему готовиться к экзамену.
— Я-то смогу, а вот ты сможешь ли усидеть за столом? — Распутин погладил Феликса по пояснице. — Кожа у тебя слишком нежная, неприученная к розге.
— Буду надеяться, что ваше лекарство поможет мне, вы же лекарь как-никак, — Юсупов зевнул. — И простите, что я сглупил и сам набил себе шишек. Вы правы, не нужно мне было лезть не в своё дело.
— И то верно, — Григорий Ефимович встал с кровати. — Ну что, «маленький», отдыхай, набирайся сил и ума. Твоим родителям я передам, что ты у меня на ночь остаёшься. Пообещаю вернуть тебя в целостности и сохранности.
— И вам спокойной ночи, Григорий Ефимович, — Феликс поднял на «старца» голову. — И вашим детям тоже.
— Мои дети от тебя в восторге, — сказал Распутин. — Они в тебе видят храбреца. Хорошо ты у нас прославился.
— Могу ли я пожелать вашим детям «спокойной ночи»? — Юсупов зевнул.
— Тебе сейчас нельзя двигаться, — напомнил Григорий Ефимович. — Поспи, а утром за завтраком и поговоришь с ними.
— Хорошо, — Феликс уронил голову на подушку. — Спите спокойно.